Свидетельства минувших дней, руины порождали удивительные загадки! Из непроходимых джунглей, заповедных уголков своей утопающей в грязи страны оддлинги иногда привозили захватывающие воображение находки: предметы искусства, оружие, таинственные, невеликие по размерам механизмы. Они необыкновенно дорого ценились не только коллекционерами из Лаборнока, но и в дальних, заморских землях. За этими редкостями охотились особо, они составляли главный приз в торговле с Рувендой. Торговля эта стала чахнуть после того, как на трон вступил наследный принц Лаборнока Волтрик. Именно с его воцарением началась все убыстряющая ход цепь событий, приблизившая нас к долгожданной цели — захвату Рувенды.
Волтрику пришлось долго ждать своего часа, пока его дядя, король Спорикар, не процарствовал предназначенную ему судьбой сотню лет. Наследный принц не желал терять времени даром и, повзрослев, занялся добыванием короны в чужих краях. Он много путешествовал по белу свету и из одной такой поездки на север, за пределы земли Рэктам, вернулся с человеком, который, в конце концов, помог ему добиться заветной цели — покорить Рувенду. Этого человека было принято называть Орогастусом…
В свои тридцать восемь лет Волтрик представлял из себя рослого чернобородого детину, не лишенного известного изящества и некоторой привлекательности. Он умел стелить мягко, однако те, кто знал его поближе, никогда не доверяли ласковым речам нового короля — характер у него был схож с нежданно-негаданно налетевшей грозой. Первая его жена, прекраснейшая принцесса Джениль, родила ему единственного сына Антара. Вторая жена Шонда погибла при невыясненных обстоятельствах во время охоты. К несчастью, за десять лет, прошедших со дня свадьбы, она так ни разу не забеременела… Разгульную принцессу Нейрис, третью жену Волтрика, вместе с ее любовником, с которым она пыталась бежать от мужа, посадили в большой мешок, набитый колючей шерстью, и сожгли заживо.
Маг Орогастус стал главным советником короля. Со временем его начали страшиться не только придворные, но и все лаборнокцы. Поговаривали о том, что он сумел подчинить себе душу короля… По сути дела, именно он правил страной… Он запретил Волтрику жениться в четвертый раз, приказал жить только ради исполнения самого заветного своего желания — победы над рувендианами. Если же он ослушается великого мага, пророчил Орогастус, не видать ему соседнего королевства, как своих ушей.
Орогастус не был лишен благоразумия. Он ни в коем случае не желал торопить события и семнадцать лет с трудом удерживал нетерпеливого Волтрика, тогда еще наследного принца, от безрассудных действий. До самой кончины короля Спорикара…
Поселился колдун на недоступной вершине горы Бром, которая возвышалась над Охоганским хребтом. Там-то он и творил свои магические действа. По распоряжению короля Волтрика, редкостные и необычные вещи Исчезнувших теперь доставлялись волшебнику. Ходили слухи, что в этих вещицах заключена необычайная сила, и тому, кто овладеет ею, будут подвластны все силы природы. Орогастус нашел себе помощников — троих пользующихся дурной славой людишек, которые вскоре стали называться его Голосами. Они полностью подчинили свои души волшебнику, служили его посланцами, и честные граждане боялись их не меньше, чем самого хозяина.
На противоположных склонах увенчанных снегами Охоганских гор — там, где река Нотар поворачивала на восток и, вырвавшись из скальных теснин, разливалась по холмистой равнине широким потоком, — стояла усадьба еще одной не чуждой оккультных наук особы. Звали ее Великая Волшебница Бина, кое-кто именовал ее Белой Дамой. Бессчетное количество лет прожила она в развалинах Нота, древнего города, построенного Исчезнувшими. Она являлась живой легендой народов, проживавших на болотах, хотя редко кто мог похвастать встречей с ней. Белая Дама как бы взяла на себя роль хранительницы этой земли, к ней обращались в часы испытаний, в ней, как утверждали, заключалась мудрость и память земли рувендиан. Только оддлинги и члены королевской семьи знали правду — ни стихийные бедствия, ни непроходимые топи, ни грозные крепости, ни хорошо обученная армия не помогли бы остановить захватчиков. Одно великое искусство Белой Дамы сдерживало устремления хищных соседей. Однако годы, десятилетия, столетия брали свое — впрочем, так бывает со всяким, кто подвержен течению времени… К моменту воцарения Крейна III защитные чары Бины, сетью накрывшие Рувенду, одряхлели, истончились, в то время как могущество внушающего ужас Орогастуса все возрастало и возрастало…
Долгие годы бесплодия, измучившие королеву Каланту, супругу августейшего Крейна, сменились ожиданием праздника, потом, во время родов — тревогой и, наконец, страхом за жизнь матери и долгожданного первенца. Каланте становилось все хуже и хуже… Сам король, опустившись на колени у ложа жены, молил небеса о помощи. Потом, повинуясь бессознательному порыву, он воззвал к тем могучим силам, о которых не вспоминал с детских лет…
В ночном мраке, прикрывшем великие топи, — жутковатом, недвижимом, — мелькнула черная тень. Огромная птица — крылья ее могли полностью накрыть крышу главной башни Цитадели — опустилась у королевского дворца. Стража оцепенела: ведь это же легендарный гигантский орел — ламмергейер, живущий в недоступных ущельях Охоганских гор. Со спины гигантской птицы спустилась женщина — Стража готова была рухнуть на колени, но ужас с такой силой сковал их члены, что никто из воинов даже не шелохнулся. Никто и не подумал встать на пути непрошеной гостьи. Да и кто мог бы остановить саму Великую Волшебницу Бину? Слуги в коридорах встречали старую женщину поклонами, заворожено смотрели на ее наряд. Платье на ней то отливало серебром, то светилось блеклой небесной лазурью, то на глазах белело. Бина скорым шагом вошла в зал и приблизилась к ложу, где мучилась несчастная женщина.
Все, кто стоял у постели королевы, отшатнулись — потом, когда замешательство сменилось ликующими восторженными возгласами, придворные вновь прихлынули к ложу. Казалось, Великая Волшебница опоздала — смерть, жаждавшая погубить и будущую мать, и неродившееся дитя, явилась первой. Русые волосы Каланты, разметавшиеся по подушкам, к удивлению присутствующих, темнели на глазах. Королева, по-видимому, в последний раз, пожала руку любимого супруга…
Бина провозгласила:
— Успокойтесь! Все будет хорошо… Каланта, дочь моя, взгляни на меня.
Глаза королевы распахнулись шире, впитывая жизнь. Стоны ее прекратились. Бедный Крейн не хотел выпускать руку жены из своей, но, повинуясь, взгляду Белой Дамы, исполненный надежды, отошел к стене. Вслед за ним вновь отпрянули придворные, слуги…
Камеристка королевы — ниссомка по имени Имму — стояла у изножья постели с кубком, наполненным отваром целебных трав. До последнего момента ей никак не удавалось дать Каланте пригубить его. Бина поманила к себе маленькую женщину, та, робея, засеменила к волшебнице. Белая Дама взяла кубок, подняла его повыше. Изумленные, восторженно-недоуменные вскрики раздались в зале… В левой руке Бины оказался священный Черный Триллиум — тонкий стебелек, корешок, нежные листья и над ними — раскрывшийся бутон. Расправленные, словно пальмовые ветви, три махровых, угольно-черных лепестка. Это была величайшая редкость — даже прижившиеся при дворце оддлинги не могли сказать, где теперь произрастает это чудесное растение. Его изображение являлось символом королевского дома Рувенды, в сокровищнице монарха как величайшую ценность хранили кусочки смолы медового цвета, размерами не более булавочной головки. Смола эта была добыта из сказочного растения…
Все присутствующие, не отрывая глаз, следили за черным цветком — в руке волшебницы он чем-то напоминал маленькую пальму с аспидными, изящно вырезанными краями лепестков, чуть-чуть опустивших свои острия… Бина поставила кубок на столик у изголовья, осторожно отделила бутон и бросила его в отвар из трав, а стебель спрятала в складках платья. Потом немного подождала, пока лепестки не растворятся в напитке, и вручила кубок Имму.
Король по знаку Бины поспешил подойти, приподнял жену, усадил ее на постели и поддерживал, пока она, с трудом сделав первый глоток, не выпила содержимое кубка из рук Имму. Затем он вновь опустил Каланту на подушки. Тут же королева громко, пронзительно вскрикнула. В этом крике не было боли, только удивление и радость… Имму обрадовано взглянула на короля — лицо ее просветлело.
— Началось! — едва слышно вымолвила она.
…Через несколько минут одна за другой на свет появились три девочки. Это было истинное чудо — о тройне никто из присутствующих в зале людей слыхом не слыхивал. Не было в истории Рувенды, да и всего Полуострова, такого случая…
Младенцы вскрикнули — все разом. Казалось бы, совсем малышки, но голоски у них уже были разные. И формами, и цветом кожи они заметно отличались друг от друга. Пока каждую из принцесс заворачивали в приготовленные пеленки, Белая Дама дала им имена и повесила на грудь каждому младенцу маленькие, странной формы золотые медальоны, внутри которых находились кусочки чудесной смолы, добытой из Черного Триллиума.
Первую девочку назвали Харамис — в этом имени как бы прозвучало приветствие входящему в мир новому человечку; вторая принцесса была названа Кадией; самая беленькая, последняя, была поименована Анигель.
Затем Бина взглянула на короля и королеву — те во все глаза, так до конца и не оправившись от изумления, смотрели на нее. Белая Дама торжественно, накрепко впечатывая свои слова в сознание всех внимавших ей, произнесла:
— Годы бегут. Где были горы, там теперь равнина; что было дорого сердцу, обратилось в прах; тайное становится явным. Так было — так будет. День сменяется ночью, но верьте — впереди нас ждет рассвет. Все наладится… Мои дни клонятся к закату, и все же, пока землю для меня не объял мрак, я должна жизни наш священный Триллиум… Вот они, ваши наследницы, Крейн и Каланта. Их ждет незавидная судьба, на их долю выпадет много испытаний, но пока еще есть время…
Прежде чем король и королева опомнились, прежде чем успели попросить Белую Даму объяснить смысл ее пророчества, Бина, неслышно ступая, тихо вышла из зала. Малютки сразу заплакали, а королева и все другие женщины захлопотали вокруг них. Король Крейн, стряхнув оцепенение, вышел на балкон и объявил страже и придворным радостную весть, осыпав их золотыми монетами…
Можно было начинать праздник…
Тем временем, не снимая ладанок со смолой священного черного цветка на золотых цепочках, новорожденных запеленали и уложили в кроватки.
Девочки заснули.
Шли годы, и пришел срок, когда слова Великой Волшебницы обрели смысл. Три принцессы выросли, стали крепкими красивыми девушками — их пока еще баловало время… До того самого дня, когда служанки, а затем и их родители не рассказали об их чудесном рождении, о том, что случилось у постели королевы… Сначала сестры отнеслись к этой истории как к увлекательной сказке, особенно позабавило их обещание невзгод и тяжких испытаний. С чего бы? В стране царили мир и спокойствие, во дворце один праздник сменялся другим, да и вообще молодым людям более свойственно жить сегодняшним днем, чем задумываться о делах давно минувших…
Принцесса Харамис была любимицей отца. С детских лет она страстно стремилась к знаниям, перечитала все книги, что хранились в королевской библиотеке, все летописи и сказания, занесенные на свитки из тончайшей кожи. Всякого, с кем знакомилась, она донимала расспросами. Это было так необычно для королевской дочери! Она любила поэзию, музыку, и особенную радость ей доставляли звуки флейты и изготовленной из дерева ладу арфы. Много времени она проводила в обществе знаменитого певца, музыканта и рассказчика Узуна. Тот был из племени ниссомов. В один миг он был способен развеять тяжелые думы — стоило ему спеть веселую песню или рассказать забавную историю, как печальное лицо юной принцессы тут же светлело. Мог он помочь и мудрым советом…
Уже в раннем детстве стало ясно, что удел средней сестры Кадии — любовь к живым существам. Птицы, звери, особенно диковинные создания, обитающие в глухих заповедных уголках, в бездонных топях, отвечали ей тем же. Радостью для нее была жизнь под открытым небом рядом со своим наставником, оддлингом Джеганом, главным распорядителем королевской охоты, старшим егерем всех промысловых угодий. Вместе с ним Кадия облазила все дебри и укромные уголки рувендианских болот.
Принцесса Анигель, изящная, скромная до застенчивости девушка, обладала добрым сердцем. Страдание любого живого существа находило сочувствие в ее душе. Помогая другим, она не жалела себя, может, поэтому ее мать Каланта и полюбила младшую дочь особенно. Анигель обожала всякие домашние хлопоты, церемонии, с удовольствием исполняла роль наследной принцессы, к чему не имели склонности ни старшая, ни средняя сестра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87