.. Он чуть заметно покачал
головой.
- Я думаю, Саймон, - вмешалась Джелит, - что у меня, у нас, в
сущности, нет выбора. Если мы станем искать окружной путь, то его может
и не быть, и мы только напрасно удлиним расстояние между нами и Вратами.
Если этот твой план имеет хоть какие-либо достоинства, давайте примем
его.
Отец не сразу ответил, а смотрел на экран и видимо, размышлял, а
затем сказал:
- Я поставлю на тебя не больше, чем если бы ты прыгала с вершины
Латора.
Мать засмеялась.
- Ах, но я же видела, Саймон, как ты делал подобные вещи, выигрывая
пари и собирая монеты горстями! Жизнь постоянно бросает вызов, и человек
не может уклониться да же от самого худшего. Мы это хорошо знаем.
- Ну что ж, ладно. Я не знаю природы этой силы, но думаю, что она
идет как поток. Установим контроль и будем надеяться на лучшее.
Мы занялись приготовлениями. По приказу отца мы вышли из машины, взяв
с собой и Айлию, а в машину загрузили камни, собранные поблизости, чтобы
дать ей нечто вроде якоря против потока силы. Отец достал цепь, которая
помогла нам выбраться из колодца, и укрепил ее на плоской крыше танка,
чтобы мы могли за нее держаться.
Все, кроме отца залезли на крышу, взяв с собой остатки воды и пищи, а
он сел в кабину, в тот маленький уголок, который был для него оставлен.
Машина под нами обрела жизнь и снова повернулась носом к дороге.
Когда она поползла вниз, к черной поверхности, отец выскочил из
кабины и взобрался к нам. Он оказался прав в своих предположениях. Как
только тяжелая машина коснулась поверхности дороги, она получила толчок,
как от мощного речного течения и наполовину свернула с курса.
А если бы она полностью развернулась и потащила бы нас в качестве
беспомощных пленников к башням? Или сила моего отца одержала бы победу?
Я лежала, крепко вцепившись в цепь, ее звенья больно вдавливались в мое
тело, когда машина под нами дрожала и боролась с потоком. Она шла под
углом, но все еще не поворачивалась полностью, что означало бы бедствие.
Я не была уверена, что мы хоть сколько-нибудь продвигаемся к цели.
Мы были уже далеко от той точки, с которой начали. Что будет, если на
нас налетит какая-нибудь из транспортных машин?
Я так живо представила себе эту картину, что, пытаясь стереть ее,
пропустила поворотный пункт нашей битвы.
Я внезапно обнаружила, что отец уже не лежит рядом со мной, а стоит
на коленях и отвязывает сумки с провиантом. Он быстро крикнул остальным,
и я, подняв голову, увидела, что они смотрят на землю за дорогой, на ту
сторону, куда мы стремились.
Затем отец крепко взял меня за плечо.
- Отпусти цепь! Когда скажу - прыгай!
У меня не было никакой надежды на успех, но случается, когда один
человек должен верить другому, и я, борясь со страхом, выпустила цепь,
за которую так отчаянно цеплялась, и встала сначала на колени, а потом,
с помощью отца, на ноги. Мать и Хиларион уже стояли, Айлия вроде бы
проснувшись, стояла между ними.
- Прыгай!
Я принудила свое безвольное тело к этому усилию, не смея думать о
том, что может случиться. К счастью, я упала на дюну, погрузилась в
песок и встала невредимая, отплевываясь и протирая глаза.
Освободившись от пыли и пепла, я увидела другие покрытые пеплом
фигуры, поднимавшиеся из таких же холмов. С ними тоже ничего не
случилось; незначительные ушибы, пепел в горле и в глазах - вот и все.
Танк теперь полностью развернулся по течению и быстро удалялся к
башням.
Мы ползли по дюнам, ища и выкапывая наши сумки. Затем Хиларион достал
жезл, который для надежности был спрятан под туникой, и приложил его ко
лбу.
- Там.
Он указал куда-то в холмистую местность.
Айлия шла, хотя ее нужно было держать за руку, и я знала, что мать
держит ее мозг. Это было нелегко, и я сразу же стала помогать.
Идти по этому зыбучему песку-пеплу было очень тяжело. Иной раз мы
вязли в нем по колено. Все дюны выглядели такими одинаковыми, что без
жезла Хилариона мы потеряли бы направление, едва отойдя от дороги.
Но все-таки я увидела что-то высокое и твердо стоявшее, узнав
металлический столб, который видела, когда прошла через Врата.
Страх частично оставил меня.
Но найдет ли Хиларион именно то место? Там не было никаких
ориентиров.
Наш гид, по-видимому, не сомневался.
Он вел нас по извилистой, труднопроходимой тропе, петляя, но все
время возвращался на путь, указанный жезлом. Наконец он остановился у
одного из столбов. Кругом было ужасающее однообразие.
Трудно было поверить, что мы действительно достигли нужной точки.
- Здесь, - уверенно сказал маг. Он смотрел на то, что мне казалось
простым пыльным воздухом, который поднимал ветер.
- Никаких признаков, - начал отец.
Мать, защищая руками глаза, пристально посмотрела вперед, затем
сказала:
- Что-то есть... Волнение...
Хиларион, казалось, не слышал. Он делал быстрые движения жезлом, как
бы рисуя в воздухе контуры портала.
И в пыли, поднятой ветром - кто знает, может быть, это и не пыль? -
оставались слабые рисунки контура, сделанного жезлом. Линии образовывали
прямоугольник, перечеркнутый в середине двумя линиями, которые шли из
верхних углов к нижним. В четырех отрезках верхушка жезла выписывала
теперь символы. Два из них были мне знакомы - они изменили форму со
временем, другие же были новыми для меня, последний, пятый символ
пересекал все остальные. Когда Хиларион опустил жезл, мы увидели, что
маг измучен и слаб, но все еще твердо стоит на ногах, несмотря на ветер
и кружившийся песок.
Затем он снова начал обводить все детали своего рожденного из воздуха
рисунка.
Теперь тонкие группы линий приобрели цвет: сначала зеленый,
переходивший в ярко-голубой, так что я снова увидела "защищающий" цвет
Эскора. Но цвет не удержался и скоро увял, стирая и рисунок.
Маг помрачнел и начал рисовать цветом снова. Цвет погас вторично.
Мать взяла за руки меня и отца. Связанные физической цепью, мы
связали и наши разумы. Энергию, родившуюся от нашей цепи, мать послала
Хилариону. Тот с изумлением оглянулся на нее, а затем поднял жезл и в
третий раз нарисовал линии и символы.
Я чувствовала напряжение, но держалась твердо и отдавала Силу по
требованию матери. На этот раз нарисованные линии не погасли,
зелено-голубой цвет держался, разгораясь все ярче. Когда Хиларион
опустил жезл, рисунок сверкал и пульсировал, повиснув в воздухе на фут
от земли. Вокруг него не было ветра, хотя в других местах он поднимал
густую пыльную вуаль.
Некоторое время Хиларион критически осматривал свое творение, как бы
желая убедиться, что в нем нет изъянов. Затем он сделал два шага вперед
и сказал нам, не оглядываясь:
- Пора идти!
Мы разорвали цепь. Мать и я взяли наши сумки: а отец поднял Айлию.
Маг направил острие жезла в центр перекрещивающихся линий, как вставляет
ключ в замок, и Врата открылись. Я видела, как маг исчез. Я пошла за
ним, за мной мать и последним отец. Снова ужасное искривление
пространства времени, и я покатилась по каменной мостовой, болезненно
жмурясь от удара головой о какой-то твердый предмет.
Я лежала на спине против кресла, возвышавшегося в центре зала
цитадели. Пылавшие Врата были единственным светлым предметом в этом
сумрачном зале.
Рядом кто-то шевелился. Я повернула голову. Тут стоял Хиларион с
жезлом в руке.
Он не смотрел на Врата, а оглядывал зал.
Не знаю, что он надеялся увидеть - может, стражников, слуг, или
домочадцев - но он не нашел, чего искал. И эта пустота поразила его. Он
поднес руку ко лбу и пошатнулся, а потом пошел вдоль стены зала, как бы
желая скорее найти что-то, пока его не охватила настоящая паника.
Я почувствовала некоторое облегчение: он просто забыл о нас,
поглощенный собственными горестями. Самое время для нас уйти.
Несмотря на головокружение, я кое-как поднялась, держась за поручень
кресла, и огляделась. Отец уже встал. Айлия лежала перед ним. Он
перешагнул через нее и обнял Джелит, помогая ей встать. Они были так
крепко спаяны друг с другом, что действительно казались единым телом и
духом. Что-то в их манере, когда они стояли рядом, на момент замкнувшись
в своем личном мире, заставило меня остановиться. Я вздрогнула, как от
холодного ветра и подумала, как же это, наверное, хорошо - иметь такое
единение с кем-то.
Киллан, вероятно, познал это с Дахаун, Кемок - с Орсией. И я
бессознательно тянулась к тому же, когда пошла за Дензилом, но в конце
концов поняла, что он хотел вовсе не меня, не Каттею-девушку, а
Каттею-волшебницу, отдавшую ему свою Власть. Глядя на этих двоих и на
мир, который они держали в себе, я поняла, что я еще не настоящая
колдунья, которая поставила бы Власть превыше всего. Но только это и
остается мне в жизни.
Сейчас же не время для подобных размышлений: надо узнать обо всем
здесь и сделать соответствующие приготовления. Я выпустила ручку кресла
и, пошатываясь, пошла к родителям.
Глава 16
- Извините, - сказала я тихо.
Я боялась, как бы мои слова не вывели Хилариона из его озабоченности
и не привели сюда слишком рано.
Мать повернула голову и посмотрела на меня. В моем лице что-то
предупредило ее, потому что ее глаза стали настороженными.
- Ты боишься? Кого, дочка?
- Хилариона, - ответила я.
Теперь и отец внимательно смотрел на меня. Хотя его рука все еще
обнимала плечо матери, другую руку он поднес к поясу, как бы ища оружие.
- Слушайте, - заговорила я шепотом.
Я не желала вести мысленный разговор, поскольку в этом месте,
пропитанном колдовством, мысленное прикосновение могло прозвучать как
гонг.
- Я не все рассказала вам. Эскор уже давно трещит, разорванный
воинственным колдовством. Большая часть тех, кто в этом повинен,
поглощена темными силами, которые они же сами и вызвали. Другие ушли
через Врата в другое место и время, но на них до сих пор лежит проклятие
за то, что они сделали в далеком прошлом. Мы ничего не знаем о
Хиларионе. Я не думаю, что он мастер Мрака, иначе он не мог бы управлять
Голубым Огнем. Но ведь были и такие, кто не следовал ни добру, ни злу, а
только своему любопытству и творили зло в поисках знаний. Теперь мы
сражаемся за жизнь Эскора, а я приложила руку к возобновлению древней
войны, когда неосторожно работала с магом и нарушила древнее равновесие.
И я еще раз нанесла вред, уже другой, совсем недавно, и не хочу
взваливать на себя еще и третий груз вины, приводя обратно одного из
магов прошлого, который может испортить все, за что боролись мои братья
и наши боевые друзья. Хиларион знает слишком много, чтобы взять его в
Долину. Надо узнать бы нем побольше, прежде чем принести ему
какую-нибудь клятву.
- У нас мудрая дочь, - сказала мать. - А теперь рассказывай
побыстрее, о чем умолчала раньше.
Я рассказала, не упуская ничего, о своем участии в планах Дензила и о
том, что случилось потом. Когда я замолчала, мать кивнула.
- Теперь понятно, почему ты подозреваешь Хилариона. Но...
Она как бы прислушалась, и я поняла, что она послала усик мысленного
поиска к Хилариону.
- Так...
Ее обращенный внутрь взгляд стал обычным, и она обратилась к нам.
- Не думаю, что нам стоит бояться его отношения к нам. Время в этом
мире, видимо, очень различимо. Даже больше, чем мы думали. Ах, как
тяжело человеку видеть, что его мир пропал, хотя сам он еще здесь, на
родной земле. Я вот думаю... Скажи-ка дочь, ты в самом деле считаешь,
что Хиларион может угрожать тому, что нам дорого?
Я, вспомнив Дензила, отбросила сомнения и сказала:
- Да.
Мать, казалось, не была в этом убеждена. Она открыла нам свой мозг, и
я могла прочитать, хотя бы частично, то, что она узнала от Хилариона.
Там была такая боль, такое отчаяние, что я вздрогнула и телом, и
мозгом и закричала, что не хочу больше ничего знать.
Она отпустила меня.
- Как видишь, - сказала она, - его занимают собственные мысли, и они
таковы, что их нелегко нарушить. Если мы уйдем...
- Давайте уйдем, - сказала я.
Во мне поднялось горячее желание уйти из этого места, принадлежащего
Хилариону, и выкинуть из головы все мысли о маге - если мне удастся
закрыть мозг на часть прошлого. Мне хотелось повернуться и бежать со
всех ног, словно за мной гнались Серые существа, люди-волки.
Однако мы шли спокойным шагом, потому что с нами была Айлия. Я стала
думать о ней и о том, что нам с ней делать. Если вупсалы еще остались в
поселке, мы можем разбудить ее спящий мозг и оставить девушку
неподалеку, применив, может быть, некоторые чары, которые закроют для
нее недавнее прошлое, и она вспомнит о нашем путешествии как о быстро
улетучившемся сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
головой.
- Я думаю, Саймон, - вмешалась Джелит, - что у меня, у нас, в
сущности, нет выбора. Если мы станем искать окружной путь, то его может
и не быть, и мы только напрасно удлиним расстояние между нами и Вратами.
Если этот твой план имеет хоть какие-либо достоинства, давайте примем
его.
Отец не сразу ответил, а смотрел на экран и видимо, размышлял, а
затем сказал:
- Я поставлю на тебя не больше, чем если бы ты прыгала с вершины
Латора.
Мать засмеялась.
- Ах, но я же видела, Саймон, как ты делал подобные вещи, выигрывая
пари и собирая монеты горстями! Жизнь постоянно бросает вызов, и человек
не может уклониться да же от самого худшего. Мы это хорошо знаем.
- Ну что ж, ладно. Я не знаю природы этой силы, но думаю, что она
идет как поток. Установим контроль и будем надеяться на лучшее.
Мы занялись приготовлениями. По приказу отца мы вышли из машины, взяв
с собой и Айлию, а в машину загрузили камни, собранные поблизости, чтобы
дать ей нечто вроде якоря против потока силы. Отец достал цепь, которая
помогла нам выбраться из колодца, и укрепил ее на плоской крыше танка,
чтобы мы могли за нее держаться.
Все, кроме отца залезли на крышу, взяв с собой остатки воды и пищи, а
он сел в кабину, в тот маленький уголок, который был для него оставлен.
Машина под нами обрела жизнь и снова повернулась носом к дороге.
Когда она поползла вниз, к черной поверхности, отец выскочил из
кабины и взобрался к нам. Он оказался прав в своих предположениях. Как
только тяжелая машина коснулась поверхности дороги, она получила толчок,
как от мощного речного течения и наполовину свернула с курса.
А если бы она полностью развернулась и потащила бы нас в качестве
беспомощных пленников к башням? Или сила моего отца одержала бы победу?
Я лежала, крепко вцепившись в цепь, ее звенья больно вдавливались в мое
тело, когда машина под нами дрожала и боролась с потоком. Она шла под
углом, но все еще не поворачивалась полностью, что означало бы бедствие.
Я не была уверена, что мы хоть сколько-нибудь продвигаемся к цели.
Мы были уже далеко от той точки, с которой начали. Что будет, если на
нас налетит какая-нибудь из транспортных машин?
Я так живо представила себе эту картину, что, пытаясь стереть ее,
пропустила поворотный пункт нашей битвы.
Я внезапно обнаружила, что отец уже не лежит рядом со мной, а стоит
на коленях и отвязывает сумки с провиантом. Он быстро крикнул остальным,
и я, подняв голову, увидела, что они смотрят на землю за дорогой, на ту
сторону, куда мы стремились.
Затем отец крепко взял меня за плечо.
- Отпусти цепь! Когда скажу - прыгай!
У меня не было никакой надежды на успех, но случается, когда один
человек должен верить другому, и я, борясь со страхом, выпустила цепь,
за которую так отчаянно цеплялась, и встала сначала на колени, а потом,
с помощью отца, на ноги. Мать и Хиларион уже стояли, Айлия вроде бы
проснувшись, стояла между ними.
- Прыгай!
Я принудила свое безвольное тело к этому усилию, не смея думать о
том, что может случиться. К счастью, я упала на дюну, погрузилась в
песок и встала невредимая, отплевываясь и протирая глаза.
Освободившись от пыли и пепла, я увидела другие покрытые пеплом
фигуры, поднимавшиеся из таких же холмов. С ними тоже ничего не
случилось; незначительные ушибы, пепел в горле и в глазах - вот и все.
Танк теперь полностью развернулся по течению и быстро удалялся к
башням.
Мы ползли по дюнам, ища и выкапывая наши сумки. Затем Хиларион достал
жезл, который для надежности был спрятан под туникой, и приложил его ко
лбу.
- Там.
Он указал куда-то в холмистую местность.
Айлия шла, хотя ее нужно было держать за руку, и я знала, что мать
держит ее мозг. Это было нелегко, и я сразу же стала помогать.
Идти по этому зыбучему песку-пеплу было очень тяжело. Иной раз мы
вязли в нем по колено. Все дюны выглядели такими одинаковыми, что без
жезла Хилариона мы потеряли бы направление, едва отойдя от дороги.
Но все-таки я увидела что-то высокое и твердо стоявшее, узнав
металлический столб, который видела, когда прошла через Врата.
Страх частично оставил меня.
Но найдет ли Хиларион именно то место? Там не было никаких
ориентиров.
Наш гид, по-видимому, не сомневался.
Он вел нас по извилистой, труднопроходимой тропе, петляя, но все
время возвращался на путь, указанный жезлом. Наконец он остановился у
одного из столбов. Кругом было ужасающее однообразие.
Трудно было поверить, что мы действительно достигли нужной точки.
- Здесь, - уверенно сказал маг. Он смотрел на то, что мне казалось
простым пыльным воздухом, который поднимал ветер.
- Никаких признаков, - начал отец.
Мать, защищая руками глаза, пристально посмотрела вперед, затем
сказала:
- Что-то есть... Волнение...
Хиларион, казалось, не слышал. Он делал быстрые движения жезлом, как
бы рисуя в воздухе контуры портала.
И в пыли, поднятой ветром - кто знает, может быть, это и не пыль? -
оставались слабые рисунки контура, сделанного жезлом. Линии образовывали
прямоугольник, перечеркнутый в середине двумя линиями, которые шли из
верхних углов к нижним. В четырех отрезках верхушка жезла выписывала
теперь символы. Два из них были мне знакомы - они изменили форму со
временем, другие же были новыми для меня, последний, пятый символ
пересекал все остальные. Когда Хиларион опустил жезл, мы увидели, что
маг измучен и слаб, но все еще твердо стоит на ногах, несмотря на ветер
и кружившийся песок.
Затем он снова начал обводить все детали своего рожденного из воздуха
рисунка.
Теперь тонкие группы линий приобрели цвет: сначала зеленый,
переходивший в ярко-голубой, так что я снова увидела "защищающий" цвет
Эскора. Но цвет не удержался и скоро увял, стирая и рисунок.
Маг помрачнел и начал рисовать цветом снова. Цвет погас вторично.
Мать взяла за руки меня и отца. Связанные физической цепью, мы
связали и наши разумы. Энергию, родившуюся от нашей цепи, мать послала
Хилариону. Тот с изумлением оглянулся на нее, а затем поднял жезл и в
третий раз нарисовал линии и символы.
Я чувствовала напряжение, но держалась твердо и отдавала Силу по
требованию матери. На этот раз нарисованные линии не погасли,
зелено-голубой цвет держался, разгораясь все ярче. Когда Хиларион
опустил жезл, рисунок сверкал и пульсировал, повиснув в воздухе на фут
от земли. Вокруг него не было ветра, хотя в других местах он поднимал
густую пыльную вуаль.
Некоторое время Хиларион критически осматривал свое творение, как бы
желая убедиться, что в нем нет изъянов. Затем он сделал два шага вперед
и сказал нам, не оглядываясь:
- Пора идти!
Мы разорвали цепь. Мать и я взяли наши сумки: а отец поднял Айлию.
Маг направил острие жезла в центр перекрещивающихся линий, как вставляет
ключ в замок, и Врата открылись. Я видела, как маг исчез. Я пошла за
ним, за мной мать и последним отец. Снова ужасное искривление
пространства времени, и я покатилась по каменной мостовой, болезненно
жмурясь от удара головой о какой-то твердый предмет.
Я лежала на спине против кресла, возвышавшегося в центре зала
цитадели. Пылавшие Врата были единственным светлым предметом в этом
сумрачном зале.
Рядом кто-то шевелился. Я повернула голову. Тут стоял Хиларион с
жезлом в руке.
Он не смотрел на Врата, а оглядывал зал.
Не знаю, что он надеялся увидеть - может, стражников, слуг, или
домочадцев - но он не нашел, чего искал. И эта пустота поразила его. Он
поднес руку ко лбу и пошатнулся, а потом пошел вдоль стены зала, как бы
желая скорее найти что-то, пока его не охватила настоящая паника.
Я почувствовала некоторое облегчение: он просто забыл о нас,
поглощенный собственными горестями. Самое время для нас уйти.
Несмотря на головокружение, я кое-как поднялась, держась за поручень
кресла, и огляделась. Отец уже встал. Айлия лежала перед ним. Он
перешагнул через нее и обнял Джелит, помогая ей встать. Они были так
крепко спаяны друг с другом, что действительно казались единым телом и
духом. Что-то в их манере, когда они стояли рядом, на момент замкнувшись
в своем личном мире, заставило меня остановиться. Я вздрогнула, как от
холодного ветра и подумала, как же это, наверное, хорошо - иметь такое
единение с кем-то.
Киллан, вероятно, познал это с Дахаун, Кемок - с Орсией. И я
бессознательно тянулась к тому же, когда пошла за Дензилом, но в конце
концов поняла, что он хотел вовсе не меня, не Каттею-девушку, а
Каттею-волшебницу, отдавшую ему свою Власть. Глядя на этих двоих и на
мир, который они держали в себе, я поняла, что я еще не настоящая
колдунья, которая поставила бы Власть превыше всего. Но только это и
остается мне в жизни.
Сейчас же не время для подобных размышлений: надо узнать обо всем
здесь и сделать соответствующие приготовления. Я выпустила ручку кресла
и, пошатываясь, пошла к родителям.
Глава 16
- Извините, - сказала я тихо.
Я боялась, как бы мои слова не вывели Хилариона из его озабоченности
и не привели сюда слишком рано.
Мать повернула голову и посмотрела на меня. В моем лице что-то
предупредило ее, потому что ее глаза стали настороженными.
- Ты боишься? Кого, дочка?
- Хилариона, - ответила я.
Теперь и отец внимательно смотрел на меня. Хотя его рука все еще
обнимала плечо матери, другую руку он поднес к поясу, как бы ища оружие.
- Слушайте, - заговорила я шепотом.
Я не желала вести мысленный разговор, поскольку в этом месте,
пропитанном колдовством, мысленное прикосновение могло прозвучать как
гонг.
- Я не все рассказала вам. Эскор уже давно трещит, разорванный
воинственным колдовством. Большая часть тех, кто в этом повинен,
поглощена темными силами, которые они же сами и вызвали. Другие ушли
через Врата в другое место и время, но на них до сих пор лежит проклятие
за то, что они сделали в далеком прошлом. Мы ничего не знаем о
Хиларионе. Я не думаю, что он мастер Мрака, иначе он не мог бы управлять
Голубым Огнем. Но ведь были и такие, кто не следовал ни добру, ни злу, а
только своему любопытству и творили зло в поисках знаний. Теперь мы
сражаемся за жизнь Эскора, а я приложила руку к возобновлению древней
войны, когда неосторожно работала с магом и нарушила древнее равновесие.
И я еще раз нанесла вред, уже другой, совсем недавно, и не хочу
взваливать на себя еще и третий груз вины, приводя обратно одного из
магов прошлого, который может испортить все, за что боролись мои братья
и наши боевые друзья. Хиларион знает слишком много, чтобы взять его в
Долину. Надо узнать бы нем побольше, прежде чем принести ему
какую-нибудь клятву.
- У нас мудрая дочь, - сказала мать. - А теперь рассказывай
побыстрее, о чем умолчала раньше.
Я рассказала, не упуская ничего, о своем участии в планах Дензила и о
том, что случилось потом. Когда я замолчала, мать кивнула.
- Теперь понятно, почему ты подозреваешь Хилариона. Но...
Она как бы прислушалась, и я поняла, что она послала усик мысленного
поиска к Хилариону.
- Так...
Ее обращенный внутрь взгляд стал обычным, и она обратилась к нам.
- Не думаю, что нам стоит бояться его отношения к нам. Время в этом
мире, видимо, очень различимо. Даже больше, чем мы думали. Ах, как
тяжело человеку видеть, что его мир пропал, хотя сам он еще здесь, на
родной земле. Я вот думаю... Скажи-ка дочь, ты в самом деле считаешь,
что Хиларион может угрожать тому, что нам дорого?
Я, вспомнив Дензила, отбросила сомнения и сказала:
- Да.
Мать, казалось, не была в этом убеждена. Она открыла нам свой мозг, и
я могла прочитать, хотя бы частично, то, что она узнала от Хилариона.
Там была такая боль, такое отчаяние, что я вздрогнула и телом, и
мозгом и закричала, что не хочу больше ничего знать.
Она отпустила меня.
- Как видишь, - сказала она, - его занимают собственные мысли, и они
таковы, что их нелегко нарушить. Если мы уйдем...
- Давайте уйдем, - сказала я.
Во мне поднялось горячее желание уйти из этого места, принадлежащего
Хилариону, и выкинуть из головы все мысли о маге - если мне удастся
закрыть мозг на часть прошлого. Мне хотелось повернуться и бежать со
всех ног, словно за мной гнались Серые существа, люди-волки.
Однако мы шли спокойным шагом, потому что с нами была Айлия. Я стала
думать о ней и о том, что нам с ней делать. Если вупсалы еще остались в
поселке, мы можем разбудить ее спящий мозг и оставить девушку
неподалеку, применив, может быть, некоторые чары, которые закроют для
нее недавнее прошлое, и она вспомнит о нашем путешествии как о быстро
улетучившемся сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157