» — и хлебнул из бутылки. От кислого запершило в горле, Бенедикт закашлялся, перед глазами у него всё поплыло, и он лишь краем глаза заметил, как с неба на крепостную стену слетела какая-то тень. Захлопали крылья. В памяти тотчас же возник недавний голубь, и Бенедикт решительно направился туда. Смотровая площадка была залита темнотой, но там определённо что-то происходило: ученик художника различал шевеление и силуэт какой-то птицы — сокола или совы. Очки забрызгало дождём, Бенедикт снял их протереть… и тут птица буквально на глазах стала расти. Хруст суставов, короткий стон и через миг навстречу ему, буквально ниоткуда, выступила фигура человека. От неожиданности Бенедикт попятился, поскользнулся и с размаху сел на задницу. Северная башня была тупиковой, тут решительно негде было спрятаться. Бенедикт вслепую нашарил очки, торопливо нацепил их — и обалдел уже совсем: перед ним была женщина. Поджарая, худая, лет примерно двадцати на вид, с коротко остриженными волосами цвета спелой пшеницы. Но самое главное — она была нага, хотя совершенно этого не смущалась — стояла уверенно, по-мальчишески отставив ногу и уперев руки в бока. В волосах её застряли перья, на шее висел какой-то белый амулет.
— Чего уставился? — резко сказала она. — Если хочешь развлечься, пойди поищи себе другую, а пока подбери свой гульфик. Чем пялиться, отдал бы девушке плащ.
Если у Бенедикта и были какие-то мысли насчёт «развлечься», после этих слов они сразу улетучились. Он покорно дёрнул завязки, протянул девице плащ, и она набросила его на плечи. Чёрная ткань скрыла её, сделав женщину неким бесполым существом; доступными взгляду остались только босые ступни и голова с короткой мальчишеской стрижкой. Бенедикту вдруг стало стыдно за своё смущение, за промокшую одежду, грязные брыжи и протёртый на локтях кафтан. Дождь стучал по крыше, капли оседали на стёклах очков, огоньки далёких костров рябили в глазах. Из-под навеса, где спали бойцы, доносился оглушительный храп.
— Как тебя звать? — спросила девица. Голос её звучал устало.
— Бе… Бе… выдавил ученик художника, поперхнулся и зашёлся кашлем.
Девица смотрела на него не то с сочувствием, не то с презрением.
— Ну и набрался же ты, приятель… — вслух посетовала она. — Ладно, герр БеБе, слушай меня внимательно и постарайся понять. Я с той стороны, снаружи. Меня послал господин Бертель Энтенс де Мантеда, слыхал о таком? Вижу, что слыхал. Только не спрашивай, как я сюда попала, — это к делу не относится. У меня важные известия, очень важные, айе. Ты можешь проводить меня к кому-нибудь из командиров?
Бенедикт хотел ответить, но опять не смог и только помотал головой. С его шляпы полетели брызги.
— Чёрт! — Девушка закусила губу, — Ну и везёт же мне…Но хоть кто-то в этом городе думает об осаде, или все только пьянствуют, как ты? Мне надо поговорить с кем-то, кто имеет власть!
— Я… — Бенедикт откашлялся и окончательно овладел собой. — Если позволите, юнгфрау, я немного знаком с господином Теобальдом Фогтом.
— Это что за птица?
— Э-это второй секретарь господина ван дер Верфа. — А это ещё кто?
— Бургомистр…
Девушка нахмурилась:
— Может, я чего не знаю, но ведь бургомистра Лейдена зовут ван дер Бронкхорст.
— Ах, фреле! — печально сказал Бенедикт и поправил очки. Привычный жест немного его успокоил, и он продолжил: — Вот теперь я верю, что вы давно не были в Лейдене. Дирк ван дер Бронкхорст уже месяц как скончался. Новым бургомистром назначен как раз господин ван дер Верф. А Теобальд Фогт — его второй секретарь. Я… э… друг его семьи и как бы немного… э-э-э… дружен с его дочерью. Да, дружен.
— «Как бы немного дружен»! — передразнила его девушка. — Послушай меня, парень, если ты и дальше будешь таким мямлей, ты ничего в жизни не добьёшься, айе. — Она плотнее запахнулась в плащ и переступила на холодных досках. — Ладно, чёрт с тобой, раз так, веди меня к этому своему господину Теобальду… друг семьи.
— Может, подождём до утра? — предложил Бенедикт. — Я живу здесь недалеко, моя комната в вашем распоряжении. У меня есть уголь, вы обогреетесь.
«Чёрт, — лихорадочно думал он меж тем, — откуда она всё-таки тут взялась? Нет, определённо пора с выпивкой завязывать…»
Девушка покачала головой:
— Нет, господин Бе-Бе, до утра я ждать не могу.
Ученик художника покраснел: — Меня зовут Бенедикт.
— Это дела не меняет. Сегодня никому спать не придётся. Пошли.
Если десятью минутами раньше часовой смотрел на Бенедикта с завистью, то теперь, когда увидел его в сопровождении молодой женщины, и вовсе застыл соляным столбом. Бенедикт ощутил что-то вроде злорадного удовлетворения. Ступени были мокрые, спускаться приходилось осторожно. Бенедикт смотрел на шею девушки, на её босые ноги с тонкими лодыжками, а перед глазами всё ещё стояло её нагое тело с маленькими грудями и крепкими, почти мальчишескими бёдрами. Он сглотнул. В голове его было пусто и гулко.
— Э… юнгфрау… подождите…
— Ну что ещё? — обернулась та. — Говори скорее — у меня ноги мёрзнут.
— Если вам холодно, мы можем зайти ко мне домой. Кофе в городе закончился, но я вскипячу воды… и у меня есть немного картошки. И вторая пара башмаков.
— Обойдусь как-нибудь. Это всё, что ты хотел сказать?
— Как ваше имя?
— Зови меня… ну, скажем, Альбина.
— Я не могу взять в толк… вы приплыли сюда по реке?
— Если хочешь, можешь так считать. И что?
— Вы… Я… я бы хотел написать ваш портрет, — запинаясь, сказал Бенедикт.
— Ты ещё и художник, — с горькой усмешкой сказала она.
— Нет… Но я учусь!
— Ладно, чёрт с тобой, — сдалась она. — Пошли в твою каморку, а то я и в самом деле продрогла. Похоже, парень ты неплохой, хоть и ведёшь себя как дурак. Но даже не думай, что я у тебя задержусь. Это не шутки! Завтра или послезавтра флот разрушит ваши рабатсы. Город будет затоплен.
— Затоплен? Как затоплен? — В голове у Бенедикта разом всё смешалось. — Для чего? Зачем?
— Затем, что у нас нет иного способа прогнать испанцев и доставить вам припасы, — сказала, как отрезала, ночная дева. — Вы должны помочь и подготовиться. Так что веди меня к этому своему господину Теобальду. Только держи руки при себе, иначе я тебе яйца оторву. А свои башмаки и плащ получишь обратно следующим вечером, уж это я тебе обещаю.
…От бургомистра Зерги вырвалась злая как дьяволица. Она хлопнула дверью, оттолкнула секретаря, стуча каблуками и путаясь в юбках сбежала по лестнице, выскочила на улицу и лишь тогда остановилась, сверкая глазами, как разъярённая кошка. Бенедикт, который бежал следом, не поспевал за нею и догнал только на пороге дома.
— Что… что случилось? — выдохнул он. — Куда мы так бежим?
— Что случилось? — обернулась к нему Зерги. Топнула ногой. — Что случилось! Он ещё спрашивает! Будто сам не можешь догадаться! Эти надутые боровы даже не соизволили меня выслушать! — Она состроила обезьянью рожу и заговорила, передразнивая картавого ван дер Верфа: — «Вы говойите стьянные вещи, юнгфьяу, будто вы — посланница господина Буазо, и пьоникли в гойод, минуя посты. Но чем вы подтвейдите ваши слова? У вас нет пьисебе ни письма, ни письменного пьиказа. И где, позвольте спьосить, ваши документы? Вы тьебуете, чтобы я отдал пьиказ о разыошении плотин, но это даже не смешно: гойод понесёт огьёмные убытки, огьёмные! Да как вам вообще пьишла в голову такая мысль? Уж лучше осада! И вообще, юнгфьяу, сидели бы вы дома, ибо женщина должна знать своё место; не стоит ей лезть в мужские дела!» Тьфу! — плюнула она. — Аж повторять противно. Ах, сволочи! Сволочи! — Она снова топнула ногой. — By Got, угораздило же меня родиться женщиной… Говорила я Яльмару, что эти жирные ублюдки и слушать бабу не захотят. Бьюсь об заклад — они совсем не прочь сдать город! Чёрт, я буду только рада, если они утонут, но ведь эти-то как раз спасутся!
Последнее она сказала так громко, что одинокий прохожий шарахнулся прочь.
Так они стояли в зыбком световом круге от фонаря и молчали каждый о своём. Бенедикт растерянно хлопал ресницами. Снял очки, протёр их и водрузил обратно.
— Но ведь это правда? — спросил он. — То, что вы сказали, — правда? Морские гёзы в самом деле хотят разрушить плотину?
— Правда, разрази меня гром. Такая же правда, как то, что я сейчас стою перед тобой.
— М-может быть, вы сможете вернуться на корабль и сказать им… попросить их подождать…
Зерги смерила его презрительным взглядом и фыркнула. — Парень, — сказала она, — они взорвут эту плотину в любом случае, не важно, вернусь я или нет. А вы со своими сундуками и тряпками пойдёте к чертям на дно.
Девица была злая, растрёпанная и ругалась, как баржевик, но Бенедикт против воли опять залюбовался ею. Золотистые волосы, выпуклый упрямый лоб, поджатые губы, серо-зелёные глаза, изогнутая линия бровей — всё в ней притягивало взгляд, просилось на бумагу. В платье она смотрелась ещё лучше, хотя картина, где она явилась Бенедикту из дождя, нагая, до сих пор стояла у него перед глазами. «Нет, я напишу её портрет, — подумал он в который раз. — Я непременно его напишу!» — и тотчас одёрнул себя. В самом деле — городу грозит потоп, а его одолевают такие никчёмные мысли.
Почему-то он поверил ей сразу. Может, потому, что был свидетелем её столь странного появления, а может, потому, что сам был не местным и ему было легче поверить, что кто-то так вот запросто способен затопить целый город, только бы добраться до врагов. И бургомистра Бенедикт тоже понимал, понимал прекрасно. Ведь в самом деле, трудно сразу принять мысль, что кто-то решил за тебя твою судьбу и судьбу твоего дома. И куда проще подумать, будто некая девица спятила от голода, войны и ставшего невыносимым ожидания, нежели допустить, будто она явилась из-за стен, пройдя через двойной кордон, чтобы предупредить горожан об опасности. Хотя, если вдуматься, женщины как раз намного более крепки в вопросах ожидания и терпения…
Сперва всё шло хорошо, даже отлично. Они зашли в мансарду к Бенедикту, где он сварил «белого кофе» и одолжил девице чулки и башмаки, после чего они сразу направились к дому секретаря. Герр Теобальд Фогт не стал их прогонять, наоборот, выслушал со всем вниманием; им даже не пришлось будить его — в последнее время он страдал бессонницей. Он тоже почему-то сразу поверил этой женщине. Ещё не пробило и часа, а к бургомистру уже отправили рассыльного с донесением и стали собираться. Дочь господина Фогта, Агнес, одолжила Зерги рубашку и платье — та поморщилась, но платье надела, хотя чувствовалось, что ей в нём как-то не по себе. Бенедикт списал всё на разницу в размерах — Агнес была выше и крупнее, хотя в последнее время сильно похудела и ушила половину гардероба. Вдобавок дочь господина Фогта была не очень красива, и кто-то проболтался ей об этом. На Зерги она смотрела как на соперницу, а на Бенедикта бросала испепеляющие взгляды. Зерги не обращала на неё внимания — гораздо больше её обрадовали туфли, ибо в Бенедиктовых башмаках её ноги болтались, как орехи в скорлупе.
Дальше было хуже. Адриан ван дер Верф, встревоженный запиской Фогта, срочно созвал магистрат, но, когда выяснилось, откуда поступила весть, не на шутку рассердился. Напряжение последних месяцев сказалось и на прочих членах патрициата, и вердикт был однозначен. Теобальд Фогт получил серьёзный нагоняй и лишился должности секретаря, а девушке попросту указали на дверь. Последствия этого Бенедикт сейчас и наблюдал.
— Проклятие! — негодовала Зерги. — Мне, конечно, плевать на этих идиотов, но люди-то, простые горожане, в чём виноваты? И что теперь делать?
— Может, предупредить их самим? — неуверенно предложил Бенедикт.
— И как ты это себе представляешь? — скривилась Зерги. — Что мне, хватать их за руку на улице и каждому говорить: «Собирай пожитки и вали на крышу: завтра город затопят»? — Она фыркнула. — Да никто ж не поверит!
— Ну, не знаю… Слухи расходятся быстро.
— Не так быстро, как хотелось бы. Dam, я должна успеть до рассвета… Успеть до рассвета… — Зерги оглянулась с таким видом, словно рядом мог обнаружиться выход. -
Ну что за невезение! Как ни крути, а всё идёт к чертям, — бормотала она. — И что я суечусь? В конце концов, это не моё дело… Потонут — ну и хрен с ними, сами виноваты… Так ведь нет, зачем-то бегаю, пытаюсь что-то доказать… Ох, дура же я, ох и дура…
Она умолкла, подошла к фонтанчику, струя которого стекала в каменную чашу, вымыла лицо и напилась воды. Попутно проводила взглядом маленькую девочку: та, прихрамывая, двумя руками тащила корзинку, полную дряблой прошлогодней картошки с белыми ростками. Проходя мимо, девочка испуганно посмотрела на странную парочку, отвернулась и ускорила шаг. Скрылась за углом. Зерги потрясла головой, вытерлась передником, шумно выдохнула и сжала кулаки.
— Ладно, — вдруг решительно сказала она. — Где здесь площадь?
— Там, — указал Бенедикт.
— Там есть церковь? Или ратуша?
— Есть, даже две. А что?
— Показывай дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Чего уставился? — резко сказала она. — Если хочешь развлечься, пойди поищи себе другую, а пока подбери свой гульфик. Чем пялиться, отдал бы девушке плащ.
Если у Бенедикта и были какие-то мысли насчёт «развлечься», после этих слов они сразу улетучились. Он покорно дёрнул завязки, протянул девице плащ, и она набросила его на плечи. Чёрная ткань скрыла её, сделав женщину неким бесполым существом; доступными взгляду остались только босые ступни и голова с короткой мальчишеской стрижкой. Бенедикту вдруг стало стыдно за своё смущение, за промокшую одежду, грязные брыжи и протёртый на локтях кафтан. Дождь стучал по крыше, капли оседали на стёклах очков, огоньки далёких костров рябили в глазах. Из-под навеса, где спали бойцы, доносился оглушительный храп.
— Как тебя звать? — спросила девица. Голос её звучал устало.
— Бе… Бе… выдавил ученик художника, поперхнулся и зашёлся кашлем.
Девица смотрела на него не то с сочувствием, не то с презрением.
— Ну и набрался же ты, приятель… — вслух посетовала она. — Ладно, герр БеБе, слушай меня внимательно и постарайся понять. Я с той стороны, снаружи. Меня послал господин Бертель Энтенс де Мантеда, слыхал о таком? Вижу, что слыхал. Только не спрашивай, как я сюда попала, — это к делу не относится. У меня важные известия, очень важные, айе. Ты можешь проводить меня к кому-нибудь из командиров?
Бенедикт хотел ответить, но опять не смог и только помотал головой. С его шляпы полетели брызги.
— Чёрт! — Девушка закусила губу, — Ну и везёт же мне…Но хоть кто-то в этом городе думает об осаде, или все только пьянствуют, как ты? Мне надо поговорить с кем-то, кто имеет власть!
— Я… — Бенедикт откашлялся и окончательно овладел собой. — Если позволите, юнгфрау, я немного знаком с господином Теобальдом Фогтом.
— Это что за птица?
— Э-это второй секретарь господина ван дер Верфа. — А это ещё кто?
— Бургомистр…
Девушка нахмурилась:
— Может, я чего не знаю, но ведь бургомистра Лейдена зовут ван дер Бронкхорст.
— Ах, фреле! — печально сказал Бенедикт и поправил очки. Привычный жест немного его успокоил, и он продолжил: — Вот теперь я верю, что вы давно не были в Лейдене. Дирк ван дер Бронкхорст уже месяц как скончался. Новым бургомистром назначен как раз господин ван дер Верф. А Теобальд Фогт — его второй секретарь. Я… э… друг его семьи и как бы немного… э-э-э… дружен с его дочерью. Да, дружен.
— «Как бы немного дружен»! — передразнила его девушка. — Послушай меня, парень, если ты и дальше будешь таким мямлей, ты ничего в жизни не добьёшься, айе. — Она плотнее запахнулась в плащ и переступила на холодных досках. — Ладно, чёрт с тобой, раз так, веди меня к этому своему господину Теобальду… друг семьи.
— Может, подождём до утра? — предложил Бенедикт. — Я живу здесь недалеко, моя комната в вашем распоряжении. У меня есть уголь, вы обогреетесь.
«Чёрт, — лихорадочно думал он меж тем, — откуда она всё-таки тут взялась? Нет, определённо пора с выпивкой завязывать…»
Девушка покачала головой:
— Нет, господин Бе-Бе, до утра я ждать не могу.
Ученик художника покраснел: — Меня зовут Бенедикт.
— Это дела не меняет. Сегодня никому спать не придётся. Пошли.
Если десятью минутами раньше часовой смотрел на Бенедикта с завистью, то теперь, когда увидел его в сопровождении молодой женщины, и вовсе застыл соляным столбом. Бенедикт ощутил что-то вроде злорадного удовлетворения. Ступени были мокрые, спускаться приходилось осторожно. Бенедикт смотрел на шею девушки, на её босые ноги с тонкими лодыжками, а перед глазами всё ещё стояло её нагое тело с маленькими грудями и крепкими, почти мальчишескими бёдрами. Он сглотнул. В голове его было пусто и гулко.
— Э… юнгфрау… подождите…
— Ну что ещё? — обернулась та. — Говори скорее — у меня ноги мёрзнут.
— Если вам холодно, мы можем зайти ко мне домой. Кофе в городе закончился, но я вскипячу воды… и у меня есть немного картошки. И вторая пара башмаков.
— Обойдусь как-нибудь. Это всё, что ты хотел сказать?
— Как ваше имя?
— Зови меня… ну, скажем, Альбина.
— Я не могу взять в толк… вы приплыли сюда по реке?
— Если хочешь, можешь так считать. И что?
— Вы… Я… я бы хотел написать ваш портрет, — запинаясь, сказал Бенедикт.
— Ты ещё и художник, — с горькой усмешкой сказала она.
— Нет… Но я учусь!
— Ладно, чёрт с тобой, — сдалась она. — Пошли в твою каморку, а то я и в самом деле продрогла. Похоже, парень ты неплохой, хоть и ведёшь себя как дурак. Но даже не думай, что я у тебя задержусь. Это не шутки! Завтра или послезавтра флот разрушит ваши рабатсы. Город будет затоплен.
— Затоплен? Как затоплен? — В голове у Бенедикта разом всё смешалось. — Для чего? Зачем?
— Затем, что у нас нет иного способа прогнать испанцев и доставить вам припасы, — сказала, как отрезала, ночная дева. — Вы должны помочь и подготовиться. Так что веди меня к этому своему господину Теобальду. Только держи руки при себе, иначе я тебе яйца оторву. А свои башмаки и плащ получишь обратно следующим вечером, уж это я тебе обещаю.
…От бургомистра Зерги вырвалась злая как дьяволица. Она хлопнула дверью, оттолкнула секретаря, стуча каблуками и путаясь в юбках сбежала по лестнице, выскочила на улицу и лишь тогда остановилась, сверкая глазами, как разъярённая кошка. Бенедикт, который бежал следом, не поспевал за нею и догнал только на пороге дома.
— Что… что случилось? — выдохнул он. — Куда мы так бежим?
— Что случилось? — обернулась к нему Зерги. Топнула ногой. — Что случилось! Он ещё спрашивает! Будто сам не можешь догадаться! Эти надутые боровы даже не соизволили меня выслушать! — Она состроила обезьянью рожу и заговорила, передразнивая картавого ван дер Верфа: — «Вы говойите стьянные вещи, юнгфьяу, будто вы — посланница господина Буазо, и пьоникли в гойод, минуя посты. Но чем вы подтвейдите ваши слова? У вас нет пьисебе ни письма, ни письменного пьиказа. И где, позвольте спьосить, ваши документы? Вы тьебуете, чтобы я отдал пьиказ о разыошении плотин, но это даже не смешно: гойод понесёт огьёмные убытки, огьёмные! Да как вам вообще пьишла в голову такая мысль? Уж лучше осада! И вообще, юнгфьяу, сидели бы вы дома, ибо женщина должна знать своё место; не стоит ей лезть в мужские дела!» Тьфу! — плюнула она. — Аж повторять противно. Ах, сволочи! Сволочи! — Она снова топнула ногой. — By Got, угораздило же меня родиться женщиной… Говорила я Яльмару, что эти жирные ублюдки и слушать бабу не захотят. Бьюсь об заклад — они совсем не прочь сдать город! Чёрт, я буду только рада, если они утонут, но ведь эти-то как раз спасутся!
Последнее она сказала так громко, что одинокий прохожий шарахнулся прочь.
Так они стояли в зыбком световом круге от фонаря и молчали каждый о своём. Бенедикт растерянно хлопал ресницами. Снял очки, протёр их и водрузил обратно.
— Но ведь это правда? — спросил он. — То, что вы сказали, — правда? Морские гёзы в самом деле хотят разрушить плотину?
— Правда, разрази меня гром. Такая же правда, как то, что я сейчас стою перед тобой.
— М-может быть, вы сможете вернуться на корабль и сказать им… попросить их подождать…
Зерги смерила его презрительным взглядом и фыркнула. — Парень, — сказала она, — они взорвут эту плотину в любом случае, не важно, вернусь я или нет. А вы со своими сундуками и тряпками пойдёте к чертям на дно.
Девица была злая, растрёпанная и ругалась, как баржевик, но Бенедикт против воли опять залюбовался ею. Золотистые волосы, выпуклый упрямый лоб, поджатые губы, серо-зелёные глаза, изогнутая линия бровей — всё в ней притягивало взгляд, просилось на бумагу. В платье она смотрелась ещё лучше, хотя картина, где она явилась Бенедикту из дождя, нагая, до сих пор стояла у него перед глазами. «Нет, я напишу её портрет, — подумал он в который раз. — Я непременно его напишу!» — и тотчас одёрнул себя. В самом деле — городу грозит потоп, а его одолевают такие никчёмные мысли.
Почему-то он поверил ей сразу. Может, потому, что был свидетелем её столь странного появления, а может, потому, что сам был не местным и ему было легче поверить, что кто-то так вот запросто способен затопить целый город, только бы добраться до врагов. И бургомистра Бенедикт тоже понимал, понимал прекрасно. Ведь в самом деле, трудно сразу принять мысль, что кто-то решил за тебя твою судьбу и судьбу твоего дома. И куда проще подумать, будто некая девица спятила от голода, войны и ставшего невыносимым ожидания, нежели допустить, будто она явилась из-за стен, пройдя через двойной кордон, чтобы предупредить горожан об опасности. Хотя, если вдуматься, женщины как раз намного более крепки в вопросах ожидания и терпения…
Сперва всё шло хорошо, даже отлично. Они зашли в мансарду к Бенедикту, где он сварил «белого кофе» и одолжил девице чулки и башмаки, после чего они сразу направились к дому секретаря. Герр Теобальд Фогт не стал их прогонять, наоборот, выслушал со всем вниманием; им даже не пришлось будить его — в последнее время он страдал бессонницей. Он тоже почему-то сразу поверил этой женщине. Ещё не пробило и часа, а к бургомистру уже отправили рассыльного с донесением и стали собираться. Дочь господина Фогта, Агнес, одолжила Зерги рубашку и платье — та поморщилась, но платье надела, хотя чувствовалось, что ей в нём как-то не по себе. Бенедикт списал всё на разницу в размерах — Агнес была выше и крупнее, хотя в последнее время сильно похудела и ушила половину гардероба. Вдобавок дочь господина Фогта была не очень красива, и кто-то проболтался ей об этом. На Зерги она смотрела как на соперницу, а на Бенедикта бросала испепеляющие взгляды. Зерги не обращала на неё внимания — гораздо больше её обрадовали туфли, ибо в Бенедиктовых башмаках её ноги болтались, как орехи в скорлупе.
Дальше было хуже. Адриан ван дер Верф, встревоженный запиской Фогта, срочно созвал магистрат, но, когда выяснилось, откуда поступила весть, не на шутку рассердился. Напряжение последних месяцев сказалось и на прочих членах патрициата, и вердикт был однозначен. Теобальд Фогт получил серьёзный нагоняй и лишился должности секретаря, а девушке попросту указали на дверь. Последствия этого Бенедикт сейчас и наблюдал.
— Проклятие! — негодовала Зерги. — Мне, конечно, плевать на этих идиотов, но люди-то, простые горожане, в чём виноваты? И что теперь делать?
— Может, предупредить их самим? — неуверенно предложил Бенедикт.
— И как ты это себе представляешь? — скривилась Зерги. — Что мне, хватать их за руку на улице и каждому говорить: «Собирай пожитки и вали на крышу: завтра город затопят»? — Она фыркнула. — Да никто ж не поверит!
— Ну, не знаю… Слухи расходятся быстро.
— Не так быстро, как хотелось бы. Dam, я должна успеть до рассвета… Успеть до рассвета… — Зерги оглянулась с таким видом, словно рядом мог обнаружиться выход. -
Ну что за невезение! Как ни крути, а всё идёт к чертям, — бормотала она. — И что я суечусь? В конце концов, это не моё дело… Потонут — ну и хрен с ними, сами виноваты… Так ведь нет, зачем-то бегаю, пытаюсь что-то доказать… Ох, дура же я, ох и дура…
Она умолкла, подошла к фонтанчику, струя которого стекала в каменную чашу, вымыла лицо и напилась воды. Попутно проводила взглядом маленькую девочку: та, прихрамывая, двумя руками тащила корзинку, полную дряблой прошлогодней картошки с белыми ростками. Проходя мимо, девочка испуганно посмотрела на странную парочку, отвернулась и ускорила шаг. Скрылась за углом. Зерги потрясла головой, вытерлась передником, шумно выдохнула и сжала кулаки.
— Ладно, — вдруг решительно сказала она. — Где здесь площадь?
— Там, — указал Бенедикт.
— Там есть церковь? Или ратуша?
— Есть, даже две. А что?
— Показывай дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98