— Но мне здесь знакомы только рыцари и соседи графа д'Аррете, сэр, а также их дочь Жанетт и тот молодой красавец, что сидит на краю хозяйского стола. Его зовут Камано, он сын графа.
— Это вы про того, который весь вечер на меня враждебно поглядывает? А в чем дело? Он не любит чужих?
Девушка весело улыбнулась в ответ:
— Нет, сэр, не любит, ну разве только что чужих девушек. Однако я думаю, его больше раздражает сквайр Паскаль, чем вы. А он сидит рядом с вами.
Сосед Мэта бросил на девушку сердитый взгляд.
— Вы со мной разговариваете, дамочка?
— Нет, сэр, не с вами. Я говорю о вас. — Она покраснела, но тут же взяла себя в руки. — Я представила вас вашему соседу, поскольку вы сами не удосужились до сих пор представиться ему.
— Это верно... Но он тоже мне не представился. — Молодой человек повернулся к Мэту. — Я — Паскаль де ла Тур, сэр, а эта молодая дама, моя соседка, мадемуазель Шарлотта Эспер. Наши отцы хотят, чтобы мы поженились, но нашего согласия на то не спросили.
— Паскаль! — Шарлотта зарделась и в испуге бросила быстрые взгляды на соседей слева и справа. На ее счастье, те увлеченно болтали со своими соседками и на Шарлотту никакого внимания не обращали.
— Будь откровенна, Шарлотта, — вздохнул Паскаль. — Я тебе не очень нравлюсь, просто тебе хочется быть послушной дочерью, вот ты и разыгрываешь любовь там, где ее нет.
Слезы набежали на глаза бедняжки Шарлотты.
— Жестоко с твоей стороны так говорить!
— Ну, не странно ли? — обратился Паскаль к Мэту с печальной улыбкой. — Я говорю правду — так, как тому учит нас Библия, а меня ругают за это.
— Правда может приность боль, — отвечал ему Мэт. — А Библия этого не поощряет. По крайней мере в Новом Завете про такое ничего не сказано.
В глазах Паскаля вспыхнул интерес. Или не интерес, а ответный вызов?
— Значит, мы должны выбирать между двумя грехами? Между ложью и жестокостью?
— Нет, не должны, пока никто не спрашивает нашего мнения.
Паскаль сразу же утратил к нему интерес.
— Вас, я вижу, правда так же не волнует, как всех остальных.
Он отвернулся и принялся блуждать взглядом по залу. Мэт сдержал возмущение, наклонился к столу и, стараясь говорить как можно тише, обратился к сидевшей напротив девушке.
— Я думаю, — сказал он, — что вы должны быть благодарны ему за откровенность, мадемуазель. По крайней мере вы избежите брака без любви, и отец не сможет за это винить вас.
— Он-то всегда придумает, за что меня поругать, — отвечала Шарлотта, однако вид у нее был скорее задумчивый, нежели напуганный. — Я-то думала, что, когда люди женятся, любовь рождается сама собой.
— А я такого ни разу не видел. Я мог бы придумать тысячи причин для брачного союза получше, нежели соединение двух земельных наделов, примыкающих один к другому. — Мэт устремил взгляд на стол, стоявший на возвышении, желая сменить тему разговора — А там, стало быть, сидит кузен графа?
Шарлотта, похоже, так же обрадовалась перемене темы, как и сам Мэт.
— Да, это граф Пувекки со своей женой, сыном и дочерью.
Мэт невесело улыбнулся.
— Ох, похоже, там сидит еще одна девушка, которую родители хотят выдать замуж ради укрепления рода.
— За Камано, вы хотите сказать? — Шарлотта была явно потрясена. — Я бы и не подумала, но вот вы сказали, и... а может быть...
— Мне жаль ее.
— Вы так думаете? Вы же совсем не знаете Камано! — Девушка с улыбкой обернулась к Мэту. — Я его лично, конечно, не знаю, но слышала про него много всякого и также могу ее пожалеть. — Глаза у нее стали большие и круглые. — Но мы же про меня говорили?
Мэт испустил вздох облегчения.
— Да, но только вам не стоит так переживать из-за нынешних неурядиц. Пусть Паскаль и жесток, но он спасет вас от худшего.
— Спасет! — воскликнула девушка и улыбнулась. — Спасибо тебе, Паскаль!
Паскаль резко обернулся, удивленно уставился на девушку:
— За что, Шарлотта?
— За то, что ты такой, каков ты есть, — отвечала Шарлотта. Она бросила на стол свою салфетку и встала. — Пойдем, скрипачи уже ударили по струнам. Видишь, другие готовятся к танцу! Пойдем потанцуем!
Паскаль растерялся. Он смотрел на девушку, плохо понимая, что с ней происходит.
— Она вам мир предлагает, — прошептал Мэт, легонько поддев Паскаля локтем под ребра. — Выбирайтесь же из-за стола да попляшите с ней, ротозей!
Злобу Паскаля как рукой сняло.
— Ну, это можно... только если так бывает, чтобы парень и девушка дружили?
— Бывает, бывает, она и была вам другом столько лет, — подгонял Мэт Паскаля, хотя на самом деле, конечно, ничего про них не знал. Шарлотта ему очень понравилась, и он не мог взять в толк, почему такая милая девушка не нравится Паскалю. — Ну, вылезайте же из-за стола да помиритесь с ней. И не удивляйтесь, если вы в скором времени найдете выход из всех ваших неурядиц.
Паскаль снова помрачнел.
— Да как это? Наши отцы...
— Они не смогут заставить вас пожениться, если и вы, и она наотрез откажетесь. А вы так себя вели, что и святому вас не уговорить.
Паскаль оскорбленно вздернул подбородок.
— А я думал, что вы притворялись, — улыбнулся Мэт. — Ну, идите помиритесь. В этой жизни нам нужно как можно больше друзей. Да и в следующей тоже.
— Что правда, то правда, — кивнул Паскаль, положил на стол салфетку и поднялся. — Но только один танец.
— А больше и не потребуется.
Мэт проводил их взглядом и вздохнул. Вот если бы его проблему можно было бы решить с такой же легкостью!
Неподалеку от него какой-то молодой помещик говорил:
— Они так говорят, будто у них не жизнь, а сплошной праздник! Ну, сколько-то часов в день им приходится послужить, но это разве считается?
— А дамам-то и того не надо делать, — вздохнула молодая женщина.
— И они всегда среди равных! — воскликнул еще один молодой человек. — Они вращаются среди ровесников, среди ровни по сословию, и рядом с ними нет родителей, которые указывали бы им, как себя вести, живут себе все вместе, и король им особых хлопот не доставляет!
— А с чего бы это он такой щедрый? — заинтересовалась одна из девушек, но ее голос утонул в буре восторгов. — Сплошные парикмахеры, сплошные вечеринки!
— Сплошной флирт с благородными дамами, да еще и с блудницами развлечься можно!
— Сплошная выпивка с песнями!
Мэт уныло подумал, что был прав. Алисанде следовало бы основать университет. Потом он задумался, насколько быстро он мог бы ретироваться отсюда.
— Мои родители просто обязаны позволить мне отправиться в столицу к королеве! — упрямо заявила одна хорошенькая девица.
— Не позволят, — кисло проговорила сидевшая рядом с ней столь же хорошенькая девица. — Скажут, что, мол, больно дорого и что мне, к примеру, будет очень даже хорошо выйти за сквайра Нокни, нашего соседа.
— За сквайра Нокни? Да ему же сорок, если не больше. Он жирный, у него лысина, и половины зубов не хватает!
— Ага, и изо рта у него несет, — уныло добавила девушка. — Подумать только! Эти молодые девушки из Латрурии могут гулять с молодыми людьми, от которых приятно пахнет, могут найти себе мужей, выйти замуж по любви, а не по прихоти родителей!
— И мы бы так могли, если бы королева Алисанда нам позволила, — проворчал ее брат.
— А денег ей откуда на такое взять? — съязвил его дружок с печальной практичностью.
— А король Бонкорро где берет?
— Это да, но вот почему ему охота тратить деньги на молодежь, вот вопрос?
— Ну как, он же сам молодой и не хочет, чтобы его старичье окружало.
— Королева у нас тоже не старуха!
— Да, но она уже замужем, — тоскливо промолвила одна из девушек. — Она замужем, у нее целое королевство. Стало быть, она обо всем рассуждает, как пожилой родитель, а не как юная девушка, мечтающая о любви.
Мэт внутренне возмутился. Она мечтала о любви, и любовь нашла ее. Пусть это и не самый романтический союз, но...
Тут ему пришлось потратить немало сил, чтобы ничем не выдать беспокойства. А он-то, он, что — самый романтический супруг в мире, что ли? Пожалуй, ему следовало бы поработать над собой.
Вернулся Паскаль, вполне дружелюбно переговариваясь с Шарлоттой, правда, довольно-таки рассеянно. Они сели за стол, и Мэт спросил:
— Я был прав?
— Гм? — непонимающе произнес Паскаль.
— Ну в том, что вы сможете остаться друзьями, если решите не жениться.
— А! Да. Мой папаша, конечно, поднимет шум, это как пить дать, но Шарлотте ничего не грозит, потому что это же я откажусь жениться.
— Ну, чтобы мне совсем ничего не грозило, этого я не скажу, — печально вздохнула Шарлотта. — Папа и мама обязательно пожурят меня, что я не сумела завоевать твое расположение, милый Паскаль. Но все равно, конечно, больше всех достанется тебе. Если бы я смогла хоть чем-то облегчить твою участь.
Паскаль пожал плечами:
— Если станет совсем невмоготу, я просто уйду из дому.
Шарлотта широко распахнула глаза.
— Разве твой отец тебе позволит?
Паскаль вяло улыбнулся ей в ответ.
— Если разгорится скандал, — а я думаю, он разгорится, — как бы он сам меня не выгнал!
— Но я не хочу этого! — воскликнула Шарлотта.
— А я что, хочу? Я бы предпочел уйти с его благословения, но уйти все равно придется.
Мэту перестало нравиться, как развиваются события.
— Почему придется? — спросил он.
Паскаль отвернулся, стыдливо отвел глаза. Шарлотта взглянула на него, потянулась через стол, сжала руку Паскаля и сказала Мэту:
— Он любит другую.
На миг Мэт окаменел.
— О! — весьма глубокомысленно произнес он, а затем добавил: — Это меняет дело.
— Верно. — Глаза Шарлотты затуманились. — Если бы я знала, я бы ни за что... — И она растерялась.
— Не обижалась на его холодность, — закончил за нее Мэт. — Но как это связано с вашим желанием покинуть отчий дом, Паскаль?
Молодой человек опасливо огляделся и негромко ответил:
— Дама, в которую я влюблен, — моя кузина, но она живет в Латрурии.
— Четвероюродная сестра, — уточнила Шарлотта и добавила заговорщицким шепотом: — Ее туда увезли.
— Значит, все совершенно законно и совершенно этично. Но как вам удалось ее увидеть, Паскаль, если граница все эти годы закрыта?
— Уже несколько лет, как открыта, — напомнила ему Шарлотта. — По крайней мере для крестьян и помещиков.
Паскаль кивнул.
— Прошлым летом наши семейства наконец повстречались и снова стали одной семьей, и я увидел Панегиру. — Он уставился в одну точку, лицо его озарилось глуповатой улыбкой. — О, она — воплощение красоты, она — самое прекрасное создание на свете.
Шарлотта опустила глаза, сжала руки в кулаки, и костяшки ее пальцев побелели. Мэт быстро вмешался в разговор:
— Вы одного сословия?
Паскаль резко обернулся к нему.
— Да. Наши родители — сквайры и дети сквайров.
Мэт нахмурился.
— Что, никто не захотел стать рыцарем?
Паскаль горько усмехнулся:
— Мой прадед Айелло стал сквайром не потому, что служил рыцарю, сэр, а потому, что его отец был чародеем. Это было до того, как злобный король Маледикто узурпировал престол.
— Сквайр? — Мэт нахмурился. — Но разве он не мог сам стать чародеем, и... Нет, не мог.
— Вот именно, — кивнул Паскаль. — При короле Маледикто, когда белая магия преследовалась, нельзя было творить даже самые маленькие чудеса в пользу Добра. И только милостью Божией прадедушка Айелло стал сквайром, а не крестьянином и не сервом.
— Милостью Божией, а также с помощью денег и земли, скопленных его отцом? — уточнил Мэт.
Шарлотта удивленно улыбнулась.
— Если у человека есть земля, то ему обязаны либо дать соответствующий титул, либо отобрать землю.
— А его сюзерен был хорошим человеком и землю не отобрал, — догадался Мэт.
— Может, и так, — кивнул Паскаль. — Только в семейных преданиях говорится о каком-то долге... Ну, да ладно. Так или иначе, но мой отец сквайр, так же, как и отец Панегиры, но мне-то рыцарство не светит, а вот она запросто может стать благородной дамой. — Голос у него сделался кислый-прекислый. Ни дать ни взять — молодое вино.
— Если выйдет замуж за рыцаря, вы хотите сказать.
Паскаль закрыл глаза и поежился.
— Прошу вас, не надо! Хватит с меня страшных снов!
— Я вас понимаю, — сказал Мэт. — Значит, вы хотите покинуть дом, чтобы добраться до вашей кузины, и...
Тут он получил удар в спину. Мэт вскочил и гневно оглянулся. Боль была ужасная, однако как настоящий рыцарь он был вынужден разобраться, случайно его ударили или нет.
Рядом стоял Камано, сын графа д'Аррете, и ухмылялся:
— Прошу прощения, сэр рыцарь! Я вас не заметил.
— Не заметили! Да вы на него все время пялились из-за своего стола! — возмущенно выкрикнула Шарлотта.
— Он мог бы на меня поглядеть из вежливости, — буркнул Камано, и ухмылка его стала еще враждебнее. — Должен же он был хотя бы время от времени поглядывать на хозяев дома.
Мэт прекрасно помнил, что занимался этим даже слишком часто и что как минимум дважды он встречался взглядом с Камано. Однако за спиной у Камано стояли трое молодых светловолосых верзил, руки которых весьма красноречиво покоились на рукоятях рапир, и потому Мэт ответил обидчику, старательно подбирая слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67