Грэй изначально для себя
решил, что быть вторым ЛевТолстым, пятым Хэмингуэем, одиннадцатым
Рыбаковым, сорок шестым Симмонсом, восьмидесятым Ремарком, сто первым
АБСтругацким, сто сорок первым Сименоном, двухсотым Хайнлайном или
тысячным Саймаком - не тот путь, по которому стоит идти. Только Первым
Самим Собой. Или - никем. (Это уже мера таланта, а об этом не ему судить,
он знал.) Одно время он просто не воспринимал всерьез все, что кропал.
Потом, когда воспринял, понял, что ПСС ему не бывать; все написанное им
оказалось не художественным вымыслом, не продуктом сублимации, а всего
лишь жалкими попытками отобразить в убогой реальности СНЫ О ЧЕМ-ТО
БОЛЬШЕМ.
Не больше и не меньше. Спустя годы, пройденные по Дороге, Грэй узнал,
что эти сны - такая же Великая Иллюзия, но теперь он в ней ЖИЛ, и ему тут
нравилось, здесь было его место, здесь не соскучишься, здесь можно реально
помочь этим затравленным собственной натурой существам, и с его
способностями у него имеется возможность свободного выбора... Несмотря на
то, что и тут БОЛЕЛО ПО-ПРЕЖНЕМУ. Вот так.
Но он узнал и еще кое-что - теперь. Весь этот КОМФОРТ, даже
возможность свободного выбора, которую Грэй ценил превыше всего, всегда...
до одного места, когда... Что КОГДА, он никому никогда не говорил и не
скажет.
...размышляя о прошлой жизни, Грэй не забывал поглядывать по сторонам
и сканировать окрестности. Впрочем, всерьез заботило его лишь одно: как бы
не пропустить нужного человечка, оказаться в нужное время в нужном месте.
Адресок подпольного заведения у него имелся, и почти точное время
известно, однако в Дороге всяко бывает. Бродят всякие разные, помешать
могут. Некоторые - даже жаждут.
Душераздирающий блюз отзвучал, лишь отголосок его на самом донышке,
горячим комком, шевелился, всхлипывал отдельными нотками грусти и
сожаления.
- Эй, Вилли, - позвал Грэй, когда форд, высосавший бензин до
последней капли, затих у обочины, порычав напоследок как выключенный
пылесос, стихающим, идущим на убыль утробным моторным рыком. - Возьми
двадцать долларов, на... - он протянул через плечо, не оборачиваясь, три
бумажки из позаимствованных на карманные расходы, - купишь у
какого-никакого проезжего автовладельца бензину. Литров десять достаточно.
Переплатишь ты ему, конечно, зверски, тут не в обычае делиться на дороге.
Тут проще автостопом уехать, чем разжиться горючим... Но черт с ними,
дьявольскими бумажками, на них входной билет в Рай все равно не купишь. -
Он почувствовал, как деньги из его пальцев кто-то вытащил, Вилли, не
иначе. Продолжал: - И можешь спать дальше. Вот тебе еще индульгенции, на
непредвиденные расходы, - Грэй протянул пяток бумажек разного достоинства,
- вдруг фараоны или там рэкет-робин-гуд какой. Постарайся не ввязываться в
истории с перестрелкой, о'кей? Жди меня. Остаешься за старшего, в
отсутствие командира. Сэра, крошка, продирай глазки прелестные, приводи
себя в боевой внешний вид, мы с тобой выходим на охоту... Я покуда покуру,
- и Грэй открыл дверь, вылез наружу, с силой захлопнул железную створку за
собой; присел на бампер, вытряхнул из пачки папиросу. С наслаждением
затянулся. Успел выкурить полторы "беломорины", прежде чем хлопнула задняя
дверца и Сэра появилась в поле зрения. - Хорошо выглядишь, - похвалил он,
- в тебе есть изюминка, милая. Сексапил - это такая простенькая до
изумленья вещичка, зачастую решающая судьбу индивида: обречь его на
одиночество или кинуть в водоворот страстей... и она, сия вещица, или есть
в человеке, или ее нет. В тебе есть. Во мне сейчас - тоже. Пошли,
красавица, повеселимся.
- Дай прикурить, - наклонилась она, демонстрируя тугие шары,
стиснутые бюстгальтером и едва прикрытые глубоким декольте. Уловив его
оценивающий взгляд, ухмыльнулась, сделав несколько быстрых затяжек.
Кокетливо спросила: - Веселиться как будем, вдвоем или в обществе?
- В обществе. - Вздохнул Грэй. - На мою, докуры. - Когда девушка
сжала губами примятую гильзу дымящейся папиросы, вскочил. Оттопырил
локоть, приглашающе кивнул: - Бери меня под ручку, шарман-мадам, время
поджимает. - И они под ручку отчалили от форда, в котором остался скучать
Вилли. Тот посмотрел им вслед и крикнул: - Вы не пропадайте очень уж
надолго!
- До полуночи по-любому! - откликнулся Грэй. - А там, может, смоемся.
Потерпи, недолго уж осталось...
Вышагивая под ручку со смазливой девочкой по Девяносто Третьей, Грэй
наслаждался тихим вечером. Давно у меня не было времени просто так
прогуляться с женщиной, подумал он. Побродить по городу с красивой
подружкой, на людей посмотреть, себя показать. Завистливые взгляды
половить сачком тщеславия. Женские, направленные на меня. Мужские,
направленные на самочку, уцепившуюся за мою руку. Би, направленные на
обоих. Гомо, направленные на обоих же, но наоборот... "Тьфу, куда это меня
занесло!".
- Сэра, миленькая, - сказал он игриво, - как ты посмотришь на то, что
я тебя поцелую? - и прижал ее руку к своему боку локтем. - С интересом, -
ответила таким же тоном проститутка. - Бев шепнула, ты сказочный мальчик.
Жаль, не было времени с тобой перепихнуться.
- Не жалей, - сказал он. - Это не самая страшная потеря в твоей
жизни. - Он остановился, развернул девушку к себе лицом и поцеловал. ТАК
поцеловал, словно ему поставили условие: вложить в один поцелуй всю
энергию, которую мог бы потратить на полноценный акт. Девушка осталась
несказанно довольна. Она ответила ТАКИМ поцелуем, что стало ясно сразу:
коса нашла бы на камень, доведись им встретиться на поле... Прохожие -
обалдев от невиданного нарушения традиционной морали, - втайне тоже.
Какая-нибудь матрона, придя домой, заявит дочери: - Я видела сегодня на
улице, как проститутка взасос целовалась с мужчиной! Как-кой ужас, ты
только подумай! При людях! - никакого стыда у нынешней молодежи! - на что
благовоспитанная дочурка округлит глазки и деланно возмутится. Ночью эта
дочка, вполне возможно, пускает в свою комнату лакея и делает руками,
бедрами, бюстом, ртом и "черным ходом" (если умная) такие вещи, что ее
мамочка упала бы в обморок, узнав, какие. Когда-то, вполне возможно, она и
сама, тайком от родителей, а позднее от мужа, впускала в свою комнату
лакея и... делала такие вещи, от которых ее мамочка упала бы в обморок...
...парочка, поцеловавшаяся на улице, вновь отправилась своей дорогой,
под ручку. Следовавшая футах в шестидесяти за ними женщина средних лет,
скромно одетая и с большой плетеной кошелкой в руках, фыркнула и медленно
пошла дальше.
- ...В это время, как ни странно, эротические свободы гораздо более
широкие, - говорил Грэй, идя с Сэрой под ручку (самое что ни на есть
человеческое занятие!) по улице, - чем будут через несколько лет. Пин-ап
девочками заполнены бродвейские шоу, обнаженные практически тела - на
открытках и в журнальчиках, которым еще далеко до плюйбоя, но очень даже
ничего... А когда Великая Депрессия асфальтовым катком наедет на страну,
такие ограничения введут, что только держись. Клерикалы истошный вой
подымут, народу жрать нечего, а тут эти голозадые шлюхи!..
- О чем это ты? - спросила спутница. - О натурщицах Джо Пина? Я тоже
как-то к нему ходила, думала, на открытку сойду, но он, гад, меня не
отобрал... Не вдохновила его, иди ты! А что за депре... чего? я не
поняла?..
- И не надо, - вздохнул Грэй. - Ой, не надо.
- Ну как хочешь... Странный ты, правильно девки говорили, но
целу-уешься...
И она внезапно остановилась, рывком развернула его к себе лицом,
обхватила за шею, вытянулась на цыпочках и...
- Вы меня в такой декаданс заманили, - сказал Грэй, - переведя дух, -
что и вылезать не хочется. Какие-то вы мне попались нетипичные все, хоть
плачь, так жалко бросать вас здесь, под каток... - Он отстранил девушку,
облизнул ее привкус со своих губ и добавил: - Пошли, не провоцируй,
сначала самолеты.
Она вздохнула и ничего не ответила.
- ...Смотри, крошка, - сказал Грэй, убирая двумя пальцами каштановую
прядку волос, прикрывающую розовое ушко спутницы. Приблизив губы чуть ли
не вплотную к раковине, он прошептал, обнимая девушку за плечи: - Там, в
углу, сидят два мужика...
- Ой, щекотно... Где? - завертела головой проститутка. Грэй придержал
ее, ухватившись губами за мочку розовой ушной раковины. - Да не крутись
ты, - сказал. - Вон, справа, одноглазый такой, со шрамом, и лысый,
краснорожий... Видишь?
- Вижу, - ответила Сэра. - Ну?
"А может, не стоило брать девчонку с собой? - подумал уже не первый
раз Грэй. - Ей не поздоровится, вдруг...", - и не первый раз ответил себе.
На это у него ответ имелся. - "Стоило. Даже с риском для нее, о степени
которого она только догадывается. Я должен быть уверен, что при самом
худшем раскладе кто-то сможет подскочить к человечку, и у женщины шансов
поболее, чем у меня... Прости, миленькая".
Они сидели за малюсеньким круглым столиком. Два стакана дрянного
виски и тарелочка с ломтиками жареной картошки, - весь "роскошный" заказ,
обретающийся перед ними. Ни "Дом Периньон" сорокалетней выдержки
какого-нибудь, ни "Шато Марго", ни "Божоле"... Дым папирос окутывал их
сизым колышущимся облачком; возносясь к потолку, дым "верблюжьей любви"
смешивался с клубящимся пологом, образованным столбами серой мглы,
тянущимися почти от каждого посетителя. Подпольный бар не радовал ни глаз,
ни ухо, ни обоняние. Разве что осязание - рука Грэя по-прежнему обнимала
подружку. Впрочем, заслуги заведения в этом ни малейшей. Кто ж о тебе
позаботится, если не ты сам, подумал Грэй. А где-то, конечно, имеются
заведения повеселей, подумал он тут же. Но этот питейный "оазис" - далеко
не заоблачного пошиба. Ни тебе живой джаз-банды с каким-нибудь колоритным
хохмачом-контрабасистом, с виртуозом-саксофонистом, рождающим своим
инструментом такие звуки, от которых душа либо плачет, либо поет песнь
восторга... Ни тебе пляшущих полуголых девчонок на крохотной эстраде, ни
официанток в чулках со стрелками, коротеньких юбчонках и расшитых
блестками бюстгальтерах, ни тебе застольных подружек, скрашивающих
мерзость бытия, возникая словно из атмосферы зала и шлепаясь на колени
либо на стул рядышком, с обворожительными улыбками демонстрируя прелести,
формам и размерам которых позавидуют и голливудские королевы длинных ног,
тонких талий и пышных бюстов. (И все это создает особую, щекочущюю нервы
атмосферу - ведь ВСЕ ЭТО запрещено Законом!..). Безобразие. В этом кабаке
- никакой заботы о полноценном отдыхе клиентов. Тошниловка. Тьфу. Лишь дым
папирос, сигар, трубок, алкогольные пары и алкогольные перекошенные рожи,
потасканные шлюхи, трясущие телесами на пятачке для танцев, смрад, смрад,
смрад... Нора, в которую сползаются бедолаги нажраться запретного пойла и
попытаться хоть на мгновение забыть, что жизнь - сплошные крысиные бега.
Помойка. Мрак. Бак для мусора, а мусор - души... И в норе этой поджидают
их самки, опущенные еще ниже, на самое дно бака...
И только патефон в углу, отделенный от содома и гоморры пятачком для
танцев, совершенно свободным в этот миг, мечет лучик света в темное
царство колышущихся в дыму и вони теней.
Очаг света и бессмертия в разлагающемся, задыхающемся в собственном
несовершенстве ночном царстве смерти...
Сэра послала воздушные поцелуи нескольким знакомым, стоило Грэю с ней
под ручку возникнуть в чаду замогильной забегаловки. (Так и хочется
седьмую букву заменить на "д"! - подумал Грэй.) Любовнички, тут же
отвлекся он от филологических изысков. Муженьки на час, на ночь. Клиенты,
мать их... Ну, естественно, наивно полагать, что прогуливаясь с
проституткой в злачное местечко, хоть одного ее бывшего партнера да не
встретишь. "А ты сам кто, супермен хренов? - спросил себя. - Разве ты
намного от них отдалился?..".
- Когда эти два мужика кончат трепаться, - начал Грэй инструктаж, -
ты...
- А я этого знаю, - вдруг перебила девица.
- Которого? - оторопел Грэй.
- Лысого. - Сказала проститутка. - Боров еще тот. Пыхтел, пыхтел,
тужился, пыжился, всю меня слюной обмочил, да ни черта он в койке не
стоит, как ни старался. Пару раз кончил, и скис. И сосиска у него
маленькая... И то второй раз целый час пришлось обрабатывать, пока
испустил струйку. Правда, щедро заплатил, это да. По виду и не скажешь,
что у него много капусты, а видать, много... Погоди, как же его...
странное такое имя, иноземное... Потому и запомнилось... Ага. Эуграфф его
зовут.
- Евграф? - спросил Грэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
решил, что быть вторым ЛевТолстым, пятым Хэмингуэем, одиннадцатым
Рыбаковым, сорок шестым Симмонсом, восьмидесятым Ремарком, сто первым
АБСтругацким, сто сорок первым Сименоном, двухсотым Хайнлайном или
тысячным Саймаком - не тот путь, по которому стоит идти. Только Первым
Самим Собой. Или - никем. (Это уже мера таланта, а об этом не ему судить,
он знал.) Одно время он просто не воспринимал всерьез все, что кропал.
Потом, когда воспринял, понял, что ПСС ему не бывать; все написанное им
оказалось не художественным вымыслом, не продуктом сублимации, а всего
лишь жалкими попытками отобразить в убогой реальности СНЫ О ЧЕМ-ТО
БОЛЬШЕМ.
Не больше и не меньше. Спустя годы, пройденные по Дороге, Грэй узнал,
что эти сны - такая же Великая Иллюзия, но теперь он в ней ЖИЛ, и ему тут
нравилось, здесь было его место, здесь не соскучишься, здесь можно реально
помочь этим затравленным собственной натурой существам, и с его
способностями у него имеется возможность свободного выбора... Несмотря на
то, что и тут БОЛЕЛО ПО-ПРЕЖНЕМУ. Вот так.
Но он узнал и еще кое-что - теперь. Весь этот КОМФОРТ, даже
возможность свободного выбора, которую Грэй ценил превыше всего, всегда...
до одного места, когда... Что КОГДА, он никому никогда не говорил и не
скажет.
...размышляя о прошлой жизни, Грэй не забывал поглядывать по сторонам
и сканировать окрестности. Впрочем, всерьез заботило его лишь одно: как бы
не пропустить нужного человечка, оказаться в нужное время в нужном месте.
Адресок подпольного заведения у него имелся, и почти точное время
известно, однако в Дороге всяко бывает. Бродят всякие разные, помешать
могут. Некоторые - даже жаждут.
Душераздирающий блюз отзвучал, лишь отголосок его на самом донышке,
горячим комком, шевелился, всхлипывал отдельными нотками грусти и
сожаления.
- Эй, Вилли, - позвал Грэй, когда форд, высосавший бензин до
последней капли, затих у обочины, порычав напоследок как выключенный
пылесос, стихающим, идущим на убыль утробным моторным рыком. - Возьми
двадцать долларов, на... - он протянул через плечо, не оборачиваясь, три
бумажки из позаимствованных на карманные расходы, - купишь у
какого-никакого проезжего автовладельца бензину. Литров десять достаточно.
Переплатишь ты ему, конечно, зверски, тут не в обычае делиться на дороге.
Тут проще автостопом уехать, чем разжиться горючим... Но черт с ними,
дьявольскими бумажками, на них входной билет в Рай все равно не купишь. -
Он почувствовал, как деньги из его пальцев кто-то вытащил, Вилли, не
иначе. Продолжал: - И можешь спать дальше. Вот тебе еще индульгенции, на
непредвиденные расходы, - Грэй протянул пяток бумажек разного достоинства,
- вдруг фараоны или там рэкет-робин-гуд какой. Постарайся не ввязываться в
истории с перестрелкой, о'кей? Жди меня. Остаешься за старшего, в
отсутствие командира. Сэра, крошка, продирай глазки прелестные, приводи
себя в боевой внешний вид, мы с тобой выходим на охоту... Я покуда покуру,
- и Грэй открыл дверь, вылез наружу, с силой захлопнул железную створку за
собой; присел на бампер, вытряхнул из пачки папиросу. С наслаждением
затянулся. Успел выкурить полторы "беломорины", прежде чем хлопнула задняя
дверца и Сэра появилась в поле зрения. - Хорошо выглядишь, - похвалил он,
- в тебе есть изюминка, милая. Сексапил - это такая простенькая до
изумленья вещичка, зачастую решающая судьбу индивида: обречь его на
одиночество или кинуть в водоворот страстей... и она, сия вещица, или есть
в человеке, или ее нет. В тебе есть. Во мне сейчас - тоже. Пошли,
красавица, повеселимся.
- Дай прикурить, - наклонилась она, демонстрируя тугие шары,
стиснутые бюстгальтером и едва прикрытые глубоким декольте. Уловив его
оценивающий взгляд, ухмыльнулась, сделав несколько быстрых затяжек.
Кокетливо спросила: - Веселиться как будем, вдвоем или в обществе?
- В обществе. - Вздохнул Грэй. - На мою, докуры. - Когда девушка
сжала губами примятую гильзу дымящейся папиросы, вскочил. Оттопырил
локоть, приглашающе кивнул: - Бери меня под ручку, шарман-мадам, время
поджимает. - И они под ручку отчалили от форда, в котором остался скучать
Вилли. Тот посмотрел им вслед и крикнул: - Вы не пропадайте очень уж
надолго!
- До полуночи по-любому! - откликнулся Грэй. - А там, может, смоемся.
Потерпи, недолго уж осталось...
Вышагивая под ручку со смазливой девочкой по Девяносто Третьей, Грэй
наслаждался тихим вечером. Давно у меня не было времени просто так
прогуляться с женщиной, подумал он. Побродить по городу с красивой
подружкой, на людей посмотреть, себя показать. Завистливые взгляды
половить сачком тщеславия. Женские, направленные на меня. Мужские,
направленные на самочку, уцепившуюся за мою руку. Би, направленные на
обоих. Гомо, направленные на обоих же, но наоборот... "Тьфу, куда это меня
занесло!".
- Сэра, миленькая, - сказал он игриво, - как ты посмотришь на то, что
я тебя поцелую? - и прижал ее руку к своему боку локтем. - С интересом, -
ответила таким же тоном проститутка. - Бев шепнула, ты сказочный мальчик.
Жаль, не было времени с тобой перепихнуться.
- Не жалей, - сказал он. - Это не самая страшная потеря в твоей
жизни. - Он остановился, развернул девушку к себе лицом и поцеловал. ТАК
поцеловал, словно ему поставили условие: вложить в один поцелуй всю
энергию, которую мог бы потратить на полноценный акт. Девушка осталась
несказанно довольна. Она ответила ТАКИМ поцелуем, что стало ясно сразу:
коса нашла бы на камень, доведись им встретиться на поле... Прохожие -
обалдев от невиданного нарушения традиционной морали, - втайне тоже.
Какая-нибудь матрона, придя домой, заявит дочери: - Я видела сегодня на
улице, как проститутка взасос целовалась с мужчиной! Как-кой ужас, ты
только подумай! При людях! - никакого стыда у нынешней молодежи! - на что
благовоспитанная дочурка округлит глазки и деланно возмутится. Ночью эта
дочка, вполне возможно, пускает в свою комнату лакея и делает руками,
бедрами, бюстом, ртом и "черным ходом" (если умная) такие вещи, что ее
мамочка упала бы в обморок, узнав, какие. Когда-то, вполне возможно, она и
сама, тайком от родителей, а позднее от мужа, впускала в свою комнату
лакея и... делала такие вещи, от которых ее мамочка упала бы в обморок...
...парочка, поцеловавшаяся на улице, вновь отправилась своей дорогой,
под ручку. Следовавшая футах в шестидесяти за ними женщина средних лет,
скромно одетая и с большой плетеной кошелкой в руках, фыркнула и медленно
пошла дальше.
- ...В это время, как ни странно, эротические свободы гораздо более
широкие, - говорил Грэй, идя с Сэрой под ручку (самое что ни на есть
человеческое занятие!) по улице, - чем будут через несколько лет. Пин-ап
девочками заполнены бродвейские шоу, обнаженные практически тела - на
открытках и в журнальчиках, которым еще далеко до плюйбоя, но очень даже
ничего... А когда Великая Депрессия асфальтовым катком наедет на страну,
такие ограничения введут, что только держись. Клерикалы истошный вой
подымут, народу жрать нечего, а тут эти голозадые шлюхи!..
- О чем это ты? - спросила спутница. - О натурщицах Джо Пина? Я тоже
как-то к нему ходила, думала, на открытку сойду, но он, гад, меня не
отобрал... Не вдохновила его, иди ты! А что за депре... чего? я не
поняла?..
- И не надо, - вздохнул Грэй. - Ой, не надо.
- Ну как хочешь... Странный ты, правильно девки говорили, но
целу-уешься...
И она внезапно остановилась, рывком развернула его к себе лицом,
обхватила за шею, вытянулась на цыпочках и...
- Вы меня в такой декаданс заманили, - сказал Грэй, - переведя дух, -
что и вылезать не хочется. Какие-то вы мне попались нетипичные все, хоть
плачь, так жалко бросать вас здесь, под каток... - Он отстранил девушку,
облизнул ее привкус со своих губ и добавил: - Пошли, не провоцируй,
сначала самолеты.
Она вздохнула и ничего не ответила.
- ...Смотри, крошка, - сказал Грэй, убирая двумя пальцами каштановую
прядку волос, прикрывающую розовое ушко спутницы. Приблизив губы чуть ли
не вплотную к раковине, он прошептал, обнимая девушку за плечи: - Там, в
углу, сидят два мужика...
- Ой, щекотно... Где? - завертела головой проститутка. Грэй придержал
ее, ухватившись губами за мочку розовой ушной раковины. - Да не крутись
ты, - сказал. - Вон, справа, одноглазый такой, со шрамом, и лысый,
краснорожий... Видишь?
- Вижу, - ответила Сэра. - Ну?
"А может, не стоило брать девчонку с собой? - подумал уже не первый
раз Грэй. - Ей не поздоровится, вдруг...", - и не первый раз ответил себе.
На это у него ответ имелся. - "Стоило. Даже с риском для нее, о степени
которого она только догадывается. Я должен быть уверен, что при самом
худшем раскладе кто-то сможет подскочить к человечку, и у женщины шансов
поболее, чем у меня... Прости, миленькая".
Они сидели за малюсеньким круглым столиком. Два стакана дрянного
виски и тарелочка с ломтиками жареной картошки, - весь "роскошный" заказ,
обретающийся перед ними. Ни "Дом Периньон" сорокалетней выдержки
какого-нибудь, ни "Шато Марго", ни "Божоле"... Дым папирос окутывал их
сизым колышущимся облачком; возносясь к потолку, дым "верблюжьей любви"
смешивался с клубящимся пологом, образованным столбами серой мглы,
тянущимися почти от каждого посетителя. Подпольный бар не радовал ни глаз,
ни ухо, ни обоняние. Разве что осязание - рука Грэя по-прежнему обнимала
подружку. Впрочем, заслуги заведения в этом ни малейшей. Кто ж о тебе
позаботится, если не ты сам, подумал Грэй. А где-то, конечно, имеются
заведения повеселей, подумал он тут же. Но этот питейный "оазис" - далеко
не заоблачного пошиба. Ни тебе живой джаз-банды с каким-нибудь колоритным
хохмачом-контрабасистом, с виртуозом-саксофонистом, рождающим своим
инструментом такие звуки, от которых душа либо плачет, либо поет песнь
восторга... Ни тебе пляшущих полуголых девчонок на крохотной эстраде, ни
официанток в чулках со стрелками, коротеньких юбчонках и расшитых
блестками бюстгальтерах, ни тебе застольных подружек, скрашивающих
мерзость бытия, возникая словно из атмосферы зала и шлепаясь на колени
либо на стул рядышком, с обворожительными улыбками демонстрируя прелести,
формам и размерам которых позавидуют и голливудские королевы длинных ног,
тонких талий и пышных бюстов. (И все это создает особую, щекочущюю нервы
атмосферу - ведь ВСЕ ЭТО запрещено Законом!..). Безобразие. В этом кабаке
- никакой заботы о полноценном отдыхе клиентов. Тошниловка. Тьфу. Лишь дым
папирос, сигар, трубок, алкогольные пары и алкогольные перекошенные рожи,
потасканные шлюхи, трясущие телесами на пятачке для танцев, смрад, смрад,
смрад... Нора, в которую сползаются бедолаги нажраться запретного пойла и
попытаться хоть на мгновение забыть, что жизнь - сплошные крысиные бега.
Помойка. Мрак. Бак для мусора, а мусор - души... И в норе этой поджидают
их самки, опущенные еще ниже, на самое дно бака...
И только патефон в углу, отделенный от содома и гоморры пятачком для
танцев, совершенно свободным в этот миг, мечет лучик света в темное
царство колышущихся в дыму и вони теней.
Очаг света и бессмертия в разлагающемся, задыхающемся в собственном
несовершенстве ночном царстве смерти...
Сэра послала воздушные поцелуи нескольким знакомым, стоило Грэю с ней
под ручку возникнуть в чаду замогильной забегаловки. (Так и хочется
седьмую букву заменить на "д"! - подумал Грэй.) Любовнички, тут же
отвлекся он от филологических изысков. Муженьки на час, на ночь. Клиенты,
мать их... Ну, естественно, наивно полагать, что прогуливаясь с
проституткой в злачное местечко, хоть одного ее бывшего партнера да не
встретишь. "А ты сам кто, супермен хренов? - спросил себя. - Разве ты
намного от них отдалился?..".
- Когда эти два мужика кончат трепаться, - начал Грэй инструктаж, -
ты...
- А я этого знаю, - вдруг перебила девица.
- Которого? - оторопел Грэй.
- Лысого. - Сказала проститутка. - Боров еще тот. Пыхтел, пыхтел,
тужился, пыжился, всю меня слюной обмочил, да ни черта он в койке не
стоит, как ни старался. Пару раз кончил, и скис. И сосиска у него
маленькая... И то второй раз целый час пришлось обрабатывать, пока
испустил струйку. Правда, щедро заплатил, это да. По виду и не скажешь,
что у него много капусты, а видать, много... Погоди, как же его...
странное такое имя, иноземное... Потому и запомнилось... Ага. Эуграфф его
зовут.
- Евграф? - спросил Грэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75