Я хотел подойти к его машине, сказать ему, что он не одинок, что я и все другие уже через это прошли. Но я знал и то, что Филипп был прав: это то, через что он должен пройти сам. Это его посвящение.
Он вылез из “жука”, стискивая обрез охотничьего ружья.
Мы смотрели, как он идет через стоянку к корпусам.
Через несколько минут из одного здания донесся громоподобный выстрел охотничьего ружья, и почти сразу за ним - еще один. Приглушенно, издалека, будто из-под глубокой воды, долетели крики.
- О'кей, - сказал Филипп, - я останусь здесь. Вы меня ждите у “Денниза”. Я с ним поговорю и приведу его с собой.
Мы кивнули, Стив сказал:
- Ладно.
В зеркале заднего вида “бьюика” я увидел человека, оглушенного и потерянного, выходящего на автостоянку и все еще не снявшего маску Франкенштейна. Обрез он уже где-то бросил.
Филипп пошел к нему, улыбаясь и махая рукой.
Когда через час они приехали к “Деннизу”, он уже был одним из нас.
Его звали Тим, и он влился в нашу группу так же быстро и удачно, как в свое время я. Он понимал нас, он был одним из нас, и он стал энтузиастом Террора Ради Простого Человека. Он считал это выдающейся идеей.
Еще он нам нашел место, где жить.
После своего возвращения мы жили по разным отелям и мотелям. Филипп не хотел, чтобы мы вернулись по своим прежним домам, считая, что это может быть небезопасно, и мы искали новое место, где могли бы жить все вместе.
Тим нам рассказал, что живет в модельном доме уже два месяца.
- Там построили квартал Чепмена в Орандже - там, где он переходит через холм в сторону Ирвайна. Днем там довольно противно, потому что все время народ мимо топает, но ночью там пусто и отлично. Он меблирован в стиле “Архитектурный дизайн”, и ванная великолепная с бассейном в полу. Жить там - класс. Мой дом - в тупике с еще четырьмя такими же. Все двухэтажные, в каждом от трех до шести спален. Можем просто занять их все.
- Звучит заманчиво, - сказал я.
- Отличное место, и там есть ворота, чтобы хулиганы не лазили. Жить там хорошо.
- Да, звучит приятно, - согласился Филипп. - Давайте посмотрим.
Был будний день, и никто не занимался покупкой домов, но через офис продавцов мы все равно прошли незамеченными. Все мы взяли по рекламному проспекту и прошли в тупик посмотреть нашу первую модель.
Все дома были чудесные, все очень дорогие и дорого обставленные. Всего было пять больших домов, а нас тринадцать, и потому жизненного пространства хватало. Филипп выбрал самый большой из домов, где жил Тим, и сказал, что будет там жить с Тимом и Полом, чтобы быть под рукой, если им понадобится помощь или возникнут вопросы. Мы с Джеймсом и Джоном поселились в соседнем доме псевдотюдоровского стиля.
Потом мы поехали туда, где остановились - “Холидей инн” в Тастине, - и собрали вещи. Дело шло к вечеру. Уже было начало шестого, и я хотел вернуться прямо домой, но Джеймс еще решил пробежаться по магазинам, а Джон - поехать к Стиву и прихватить его фургон, который все еще оставался в нашем прошлом мотеле, так что я дал Джеймсу ключи от машины и поехал с Джуниором на его новом “ягуаре”, который он добыл в нашем последнем налете.
Мы с Джуниором поехали в свой новый дом и вытащили из тесного багажника чемоданы.
- У тебя в отеле что-нибудь осталось? - спросил он.
- Еще чемодан.
- У меня тоже. Съездим завтра?
Я кивнул.
- Тогда я тебя прихвачу по дороге.
- Пока.
- Пока.
Я шел к своему новому дому по пустому тротуару. Начинало темнеть, автоматический таймер, который включал уличные фонари, сработал, включив фонарь перед подъездом и освещение подъездной дорожки.
Тим говорил, что сопрет ключи от домов в конторе продавцов, и теперь ключ от дома торчал в замке. Я их вытащил, нажал на увеличенную защелку и вошел.
В свой дом.
Точнее, наш дом. Но почему-то я думал о нем как о своем доме, а о Джоне и Джеймсе - как о своих гостях.
Поставив чемодан в вестибюле, я щелкнул выключателем. Зажглись скрытые флуоресцентные лампы холла и прихожей, а с ними торшеры в гостиной и спальне и люстра в столовой. Я вдохнул воздух и застыл. В этом доме даже пахло отлично.
Сверху донесся шум, похожий на стук.
- Эй! - крикнул я. - Есть кто дома?
И подождал, прислушиваясь.
Ничего.
Подхватив чемодан, я отнес его наверх и вывалил на пол в главной спальне. Может, потом будет спор, где чья комната, но пока что кто первый пришел, первый и схватил, и от своих прав я отказываться не собирался.
Как и говорил Тим и как мы уже увидели днем, ванная была великолепна. Сама ванна была утоплена в приподнятом помосте и размером была с джакузи. У ее изголовья на подоконнике толпились комнатные цветы. Матовые стекла выходили на передний двор.
Мне надо было отлить, и должен сказать, что более тихого унитаза я в своей жизни не видел. Вернувшись в спальню, я плюхнулся на кровать. Отлично. Просто здорово. Каждый дом имел свое лицо, мебель и обстановку поставляли разные фирмы, и их названия были написаны на прикрепленных табличках рядом с урнами у входной двери, но они явно собирались произвести на людей как можно лучшее впечатление, и тот слой, на который это впечатление было рассчитано, - это как раз мы.
Очень мне эти дома понравились.
В особенности мой.
И снова что-то где-то стукнуло. Я сел и прислушался. Вроде бы из соседней комнаты. Что за ерунда? Крысы? Водопровод течет? Я встал и улыбнулся при мысли, что надо бы подать жалобу в компанию. Я вышел в холл и сунулся в соседнюю комнату. Это явно должна была быть спальня для девочки. На стене плакаты с балеринами, на белом столике куклы, мягкие игрушки на розовой спинке кровати. Я оглядел комнату, но не увидел ничего, что могло издавать этот звук. Может, где-то в стене между двумя комнатами... Из чулана выпрыгнула женщина. Я вскрикнул и попятился, чуть не полетел, споткнувшись. Она стояла у кровати и глядела на меня настороженно. В ее глазах был гнев, но был еще и страх, и никто из нас не сделал шага навстречу друг другу.
- Кто ты? - спросил я.
- Нет, это ты кто?
Я вдруг понял, что она меня видит. Она меня слышит.
И я присмотрелся пристальнее. Она была старше меня, где-то между тридцатью пятью и сорока, наверное, и, несмотря на дикие глаза и растрепанные волосы, было в ней что-то смиренное, определенная застенчивость. А решительность казалась деланной, агрессивность - искусственной.
- Ты - Незаметная? - спросил я.
- Откуда... откуда ты знаешь это слово?
- Я тоже Незаметный. Мы все Незаметные.
- Все?
- Нас тринадцать. Мы перебрались сюда жить.
Она еще несколько секунд на меня смотрела, потом тяжело села на кровать. И стала смотреть на стену, а я - на нее. Она была привлекательна. Какая-то приятная мягкость была в чертах ее лица, в глазах - очевидная разумность. Губы у нее были темно-красные, не слишком большие и не слишком маленькие, и в чем-то чувственные. Волосы у нее были светло-каштановые, а среднего размера груди - совершенными по форме.
Тянуло ли меня к ней? На самом деле нет. Она была симпатичная, но между этой женщиной и мной не проскочила та искра, которая ударила между мной и Джейн в минуту нашей первой встречи. И все равно в штанах у меня зашевелилось. Так давно я не был наедине с женщиной, не говорил с женщиной, что даже такая встреча мельком меня возбудила.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Мэри.
- Ты здесь живешь?
- Жила. Боюсь, больше уже не живу. Я не знал, что на это ответить, и хотел, чтобы тут со мной был Филипп.
- А ты откуда?
- Отсюда. Из Калифорнии. Коста-Меса.
- Ты здесь одна?
Она бросила на меня подозрительный взгляд:
- А тебе какое дело?
- Я в том смысле, есть здесь еще такие, как ты?
Она медленно покачала головой.
Я подумал, что надо бы предложить ей присоединиться к нам, но я не был уверен, что у меня есть на это полномочия. Это решать Филиппу. Я смотрел на нее, она на меня. Вот так мы и смотрели тупо друг на друга. Это была первая женщина из Незаметных, которую я видел, и тот факт, что они вообще существуют, застал меня совершенно врасплох. Наверное, я полагал, что быть Незаметным - это судьба исключительно мужчин, что намеренно это так сделано или случайно, но стать Незаметным может только человек мужского пола.
Но я был рад, что ошибся. Я уже думал о будущем, когда мы найдем себе подружек, любовниц, жен - для всех нас. Будем жить сравнительно нормальной эмоциональной и половой жизнью с нормальными и счастливыми отношениями.
Да, но какие будут дети? Если Незаметность - явление генетическое, то рецессивный этот ген или доминантный? Могут у нас быть нормальные дети? Или они будут еще хуже нас? Совсем невидимыми?
Все это мелькнуло у меня в голове за краткие мгновения, пока мы глядели друг другу в глаза. Потом она встала, нарушив оцепенение, и пошла к двери.
- Ладно, я, наверное, лучше пойду.
- Подожди! - сказал я.
Она остановилась на полушаге:
- Чего?
- Не уходи.
Она посмотрела на меня со страхом:
- Почему?
- Дай я хотя бы с ними поговорю.
Она шагнула назад и снова села на кровать. И медленно кивнула.
- Я вернусь через несколько минут. Ты подождешь здесь?
- А куда же мне еще деваться?
Я выскочил из комнаты и побежал в дом Филиппа рассказать ему о Мэри.
- Женщина? - с энтузиазмом воскликнул Филипп.
- Женщина? - со страхом повторил Пол.
- Я думаю, это надо обсудить, - сказал я.
- Ты прав, - кивнул Филипп.
Он немедленно послал Тима обойти все дома и собрать всех, и через пару минут мы собрались в гостиной Филиппа. Джон, Джеймс и Томми все еще не вернулись, но остальные собрались все, рассевшись на креслах, диванах и на полу.
Я быстро рассказал, как нашел Мэри в чулане, и о нашей короткой беседе.
- Она здесь живет? - спросил Филипп.
- Похоже на то.
Он обернулся к Тиму:
- И ты ее никогда не видел?
Тим покачал головой. Последовала быстрая дискуссия. Я прокашлялся:
- Я считаю, ее надо принять.
- Нет! - Пол.
- А я считаю, ее надо выдрать хором и бросить на обочине. - Стив.
- Проголосуем, - предложил Бастер. Тут я встал:
- А чего тут голосовать? Она одна из нас. У нас тут что, братство монахов? Или общественная организация? Я даже не знаю, хочет ли она быть террористкой. Я не спросил. Но наверняка хочет. Каждый Незаметный этого хочет. - Я встряхнул головой. - Вот что: мы можем ей сказать, что ей не место в нашей компании - если мы решим быть такими мелочными и заносчивыми, но не нам решать, кто Незаметный, а кто нет. Ты либо Незаметный, либо нет. Она - да. И по-моему, этого достаточно, чтобы признать ее нашей.
- Боб прав, - сказал Филипп. - Мы ее принимаем.
- И к тому же, - добавил Джеймс, - пока что бабы не выбивают наши двери в надежде с нами остаться. Так что лучше не упускать шанса, когда он есть.
И мы все десять пошли в соседний дом. Я рванулся вперед, оставив остальных позади, и заглянул в комнату, где ее оставил. Она сидела на той же кровати, не пошевелившись.
- Мы все здесь, - сказал я. - Хочешь познакомиться с остальными?
Мэри пожала плечами. Страх ее исчез, но его сменила странная апатия.
Говорил, как всегда, Филипп. Он рассказал о Терроризме Ради Простого Человека, о том, кто мы, и спросил, хочет ли она быть в нашей компании.
- Не знаю, - ответила она.
- Ты предпочитаешь быть одна?
Она пожала плечами.
Филипп посмотрел на нее повнимательнее.
- Я тебя где-то видел. Никогда не забываю лиц. Ты где работала?
Она неловко поежилась:
- А тебе чего?
- Харбор! - сказал он, показывая на нее пальцем. - Ты работала на бульваре Харбор.
- Я не знаю, о чем ты говоришь.
- Я тебя там видел.
- Не мог ты меня там видеть.
- Ты была проституткой. Я тебя видел.
Казалось, из нее выпустили воздух, и она осела. Голова ее кивнула, нижняя губа слегка дрожала.
- Я это пробовала недолго, - сказала она. - Я думала... думала, так меня кто-нибудь заметит. - В покрасневших глазах стали набухать слезы. - Но никто, никто меня не видел...
- Я видел, - спокойно сказал Филипп, - я думал, ты - одна из нас, и начал за тобой следить. Но ты исчезла, и я про тебя забыл. Что случилось?
Слеза сорвалась вниз по ее правой щеке. Она смахнула слезу рукой.
- Я убила своего первого и единственного клиента.
Она стала всхлипывать, трясясь всем телом, и слезы ручьем хлынули из-под закрывших лицо рук.
Филипп обнял ее одной рукой за плечи, притянул к себе.
- Ничего, - сказал он. - Все в порядке.
Мы все неловко переминались с ноги на ногу.
- Я его зарезала?
- Ничего, - сказал он. - Мы не судим. Каждый из нас что-нибудь такое сделал.
Она подняла лицо, вытирая слезы.
- Я убил своего босса и его босса, - сказал он. - Перерезал им глотки.
- И вам все равно, что я сделала?
- Мы все сделали что-то похожее.
Она шмыгнула носом:
- Значит... значит, вы меня принимаете?
- Ты - одна из нас, - ответил Филипп. - Что же нам еще делать?
Глава 8
И мы счастливо зажили в наших модельных домах, уходя каждое утро до их открытия в десять и возвращаясь после пяти, когда их закрывали. Это у нас было что-то вроде коммуны. Один за всех и все за одного.
У нас все было общее, даже секс, но секс не сопровождался чувствами или увлечением. Это был чисто физический акт, как еда или испражнение, которому не придавалось особого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48