- И Бразильскую экспедицию. И генерала Уэйнрай-та. И эту жабу Данненфелзера. И что там еще?
- Разбитое сердце. Нельзя быть такой любопытной. - Я включил связь. - Марано?
- Пока все чисто. Единственная движущаяся цель в поле зрения - пуховик размером с кита. Выглядит довольно впечатляюще. Вы должны посмотреть на него.
- Спасибо, только я уже видел, как один такой закатился в Аламеду в прошлом году. Когда он лопнул, пришлось отмывать из брандспойтов целые кварталы.
- В Аламеду? А я думала, что от нее ничего не осталось.
- Осталось и в самом деле немного, но я бы не хотел, чтобы твои слова услышал губернатор Калифорнии. Мак-Муллин Рамирес родился в Аламеде и полон решимости восстановить город - если понадобится, он перенесет туда столицу штата. - Я сообразил. - Эй, если этот пуховик вздумает приблизиться к любой из машин, сожги его. Если они начнут прибывать, мы застопорим тигра внизу и смотаемся отсюда. Попозже мы возобновим связь со спутниками. Но снова попадать в занос я не собираюсь. Одного раза достаточно, и на том спасибо, - Есть, кэп. - Марано отключилась.
- Зигель, что у тебя?
- Мы тут залезли в лужу. Наденьте шлем.
Я подвинул кресло вперед - Уиллиг шагнула следом, продолжая меня массировать, - и надвинул ВР-шлем на голову. Как обычно, на краткий миг пропала ориентация и потом снова появилась уже в пространственном восприятии киберзверя.
Туннель был примерно по щиколотку заполнен каким-то супом. Жидкость сочилась из стен.
Зигель спросил: - Как вы думаете, труба протекает или так задумано?
- Понятия не имею. Подожди минуту. - Я опять сдвинул шлем на затылок. - Дайте-ка стереокарту.
Уиллиг оставила в покое мои плечи и села за свой терминал. Передо мной вспыхнула карта. Она напоминала конусовидную матрасную пружину, направленную узким концом вниз, - Есть, смотрите вот сюда, - сказала Уиллиг. - Туннель закручивается вниз сужающейся спиралью. А теперь, если мы экстраполируем аналогичные спирали от других деревьев в роще, то получим вот что… - Она прикоснулась к клавише, и по меньшей мере еще дюжина закрученных пружин появилась на экране. Все они спиралями уходили вниз и встречались в одной точке, точно под центром рощи. Уиллиг пометила эту точку знаком вопроса, потом зажгла на экране мигающую красную стрелку. - Вы находитесь здесь.
Стрелка оказалась почти рядом с вопросительным знаком.
Я задумчиво похмыкивал, изучая схему - Очаровательная идея. Занесите ее в память. Если вы окажетесь правы, то, так и быть, я приглашу вас на обед.
Уиллиг, конечно, профессионал, но не до такой степени, чтобы не покраснеть от радостного смущения. Она уткнулась в терминал, а я снова надвинул шлем.
- Зигель, как себя чувствует тигр?
- Немного вязнет, но ничего. Справляемся. Надежность восемьдесят пять процентов. Энергии хватит еще на одиннадцать часов, потом надо будет выводить его. Все в порядке.
- Хорошо. Тогда двигаемся на дно этой штуки - окончательно и бесповоротно. Пошли.
Тигр протиснулся через следующий клапан, и…
Уже предлагалось использовать хторранскую экологию против нее самой, и это предложение заслуживает всяческого внимания, так как подтверждается крупнейшими нашими достижениями в области земледелия и биоконтроля за последние сто лет, когда один вид организмов использовался для нейтрализации другого.
Возьмем, к примеру, хторранские сухопутные кораллы. Очень напоминающие земных тезок, обитающих в морях, большие колонии хторранских сухопутных полипов образуют причудливые бетоноподобные наросты. Сначала они лишь немного жестче шаров перекати-поля, однако со временем, по мере роста и уплотнения, полипы образуют наземные лабиринтовые рифы значительных размеров. Как показали наблюдения в Мексике, Никарагуа, Кении, на Мадагаскаре, в Китае и Бразилии, сухопутные рифы могут быть циклопическими.
Структура рифов состоит из бесчисленных спрессованных пачек скелетоподобных дисков и палочек. Более твердые и более острые, чем земные кораллы, хторранские рифы сверкают на свету; их доминирующие цвета (разумеется) красный, оранжевый и охра, но встречаются также фиолетовые, слоновой кости и мраморно-розовые прожилки.
В тропиках сухопутные рифы достигают пятнадцатиметровой высоты и тянутся на расстояние до двух километров; можно с уверенностью предполагать, что они достигают и больших размеров, поскольку их структура име-ет хороший запас прочности. Ограничения для их роста и распространения пока не известны.
Важность рифов заключается в том, что они - почти непреодолимое препятствие для человека. Бульдозеры не справляются даже с самыми незначительными очагами заражения полипами. Траки танков быстро приходят в негодность на острых изломах костяных наростов рифов. Взрывчатые вещества, как и огнеметы, дают минимальный эффект; отсюда со всей очевидностью вытекает идея использовать хторранские рифы для создания самовозобновляющегося естественного барьера, ограничивающего зараженные территории. Если мы не можем преодолеть стену, чтобы проникнуть внутрь окруженной ими территории, то они, с таким же успехом, станут непреодолимым препятствием и для наиболее прожорливых хторранских элементов, стремящихся вырваться наружу.
Рекомендуются дальнейшие исследования в этом направлении.
«Красная книга» (Выпуск 22, 19A)
14 ПРАВО
С медом вы можете проглотить гораздо больше мух, чем с уксусом.
Соломон Краткий

… Зазвонил телефон.
- Черт побери! Я же приказал отключить всю связь.
- Виновата, сэр. Я оставила открытым навигационный канал.
- Дерьмо! - Я включил звук на переговорной линии. - Маккарти слушает.
Послышался знакомый - очень знакомый - и очень официально звучащий голос: - Капитан, вы меня узнаете?
- Да, мэм.
- Включите немедленно скрэмблер1.
Скрэмблер - устройство для шифровки переговоров - поток слов или сигналов режется на очень мелкие части, которые передаются в совершенно ином порядке; восстановить исходную последовательность можно только с помощью приемника, снабженного аналогичным устройством, действующим в обратном порядке.
В животе у меня что-то оборвалось, но рука сама потянулась и нажала на клавишу скрэмблера. В ухо врезался разозленный голос Лиз: - Какого черта, что происходит?
- Ничего не происходит.
- Ни черта не происходит? У меня уши спеклись от воплей доктора Зимф. Даже успокоившись, она вела себя как фурия. Ведь ясно же, что ты сидишь на крышке очень серьезной аномалии и при этом обрезал связь.
- Чтобы обеспечить секретность.
- Чушь!
- Ладно, тогда что ты скажешь насчет статьи 20-20? Я надеваю железный колпак.
- Хорошо, хорошо, хорошо… - поспешно проговорила она. - Подожди минуту. Давай начнем сначала. Я знаю, что ты разозлился…
- Не успокаивай меня.
- Замолчи и слушай - это приказ. Я знаю, что ты на меня злишься…
- Да нет же, совсем не злюсь. Я люблю тебя. -… но произошла ошибка. Что ты сказал?
Я повторил, очень медленно: - Я. Люблю. Тебя.
- Это тема для совсем другого разговора.
- Мне просто хотелось, чтобы ты знала об этом.
- Не пытайся сбить меня.
- Я и не пытаюсь. Просто у меня здесь совсем иной набор ценностей.
Она вздохнула. Громко. Потом вздохнула еще раз, явно стараясь собраться, прежде чем продолжать. Я представлял себе все так ясно, будто сидел напротив нее. Сначала она улыбнется - едва заметно. Потом слегка покраснеет - чуть-чуть. Потом, чтобы скрыть смущение от того, что позволила чувствам отвлечь ее от главного, рукой отбросит волосы назад, досадуя, но на самом деле испытывая удовольствие от моих слов. У нее самые мягкие, самые рыжие волосы в мире. Потом потрясет головой, словно освобождая ее от лишних мыслей, и после этого вернет себе выражение, демонстрирующее, что она снова" думает только о главном. А когда Лиз полностью приведет себя в порядок, то голос зазвучит ровно и сдержанно. Я не ошибся. Голос Лиз стал бархатным, когда он послышался снова: - Ладно, что там у вас случилось?
- Я запросил помощь, но мою просьбу проигнорировали. Специалист первого класса Марта Дозье отказалась соединить меня с доктором Зимф. Вместо этого она отправила меня к доктору Мариэтт Шрайбер в Окленде. Доктор Шрайбер выразилась не так прямолинейно, но очень ясно дала понять, что я предоставлен самому себе и связь со мной поддерживать не будут. Совершенно очевидно, что после той небольшой заварушки с майором Беллусом кое-кто решил, будто я не очень хороший компаньон, а потому компания продолжит свои игры без меня. Зато я могу играть здесь сам с собой.
- Понятно, - сказала Лиз.
- Меня хотят подставить, Лиз. Если что-нибудь пойдет не так, мне придется самому спустить штаны до колен и подставить задницу. Я имею право завернуть ее в одеяло секретности.
- Я ценю образность языка, - холодно заметила она, - но твои метафоры становятся… м-м… слишком личными. - После секундного колебания она добавила: - Если ты действительно считаешь, что все так и есть, Джим, тогда лучше действовать на виду у публики. Чтобы все видели, насколько ты осторожен.
- Я так не считаю.
- Открой каналы связи.
- Я не могу это сделать.
- Это - приказ, капитан.
- На основании статьи 20, параграфа 20, я имею право не подчиниться твоему приказу. Мы наткнулись здесь на что-то новое, что-то крупное. Не знаю, насколько это важно, но такое еще никогда и нигде не встречалось. Может быть, перед нами следующая стадия заражения, а может, и нет. Но что бы это ни было, это - мое. И не я закрыл каналы, а кое-кто повыше. Я лишь подтвердил это, - Джим…
- Лиз, послушай меня. Я просил о помощи. Мне отказали.
- Ты получишь помощь, я сама прослежу.
- Этого мало.
- Не поняла.
- Я сказал, что этого недостаточно. Они отказали мне.
- Я же сказала, что все сделаю.
- Ты не понимаешь. Я должен был получить немедленную помощь как нечто само собой разумеющееся, независимо от чинов и политики. А демонстративный отказ доказывает, что любая помощь может быть прекращена в любой момент и без объяснения причин. Вот почему я не могу от нее зависеть. Вот почему я здесь рискую в одиночку. С какой стати тыловые крысы или кто-нибудь еще будет кататься по моему билету?
- Ты не один, с тобой - я.
- Как раз это меня и не устраивает. - Я ненавидел себя за эти слова. - Что, я должен звонить тебе каждый раз, когда мне понадобится какая-нибудь помощь? Если ты будешь все время заступаться за меня, это ослабит нас обоих. Я хочу получать поддержку в уставном порядке.
На линии воцарилась долгая тишина. Я слышал, как дышит Лиз, но не мог услышать, о чем она думает. Я знал, что она понимает мои доводы.
- Я пообещала доктору Зимф, что ты откроешь каналы, - наконец сказала она.
- На твоем месте я бы не давал таких обещаний, - заметил я.
- Я думала… - начала Лиз и осеклась.
- Правильно. Ты думала, что наши отношения что-то значат. Да, значат. Но на время операции они не выходят за рамки обычных отношений между командиром и подчиненным. Ты сама учила меня этому.
После еще более долгого колебания Лиз очень мягко произнесла: - Ты прав, я не подумала. Я позволила разгневанной Зимф сбить меня с толку.
Большего признания своей неправоты она не могла себе позволить. Я понимал, что пришлось ей пережить. Обаянием доктор Зимф мало чем отличалась от бульдозера. Мне было жаль Лиз, но уступить я не мог. Только не в этом.
Тем не менее я смягчил тон. Постарался говорить как можно спокойнее. Я собирался сказать нечто важное, слишком важное, чтобы позволить сиюминутным эмоциям возобладать над смыслом.
- Насколько я могу судить, одна из сотрудниц доктора Зимф выполнила приказ не своего начальства. Это компрометирует всю систему командования. Дело не только в том, как действует система по оказанию помощи; подорвана вера полевых подразделений в то, что они всегда могут рассчитывать на нее. Теперь не в твоих силах восстановить мою связь, Лиз, и не в моих.
- Джим, ты чересчур раздуваешь дело. Да, тебе отомстили, мелко отомстили, но мишенью стал только ты один…
- Именно об этом я и толкую. Научный отдел обязан оказывать неограниченную помощь. Если кто-то смог отказать мне только потому, что я не пользуюсь у них успехом или веду себя не так, как им хочется, то они могут отказать любому по любой причине. Они нарушили принцип. Самым недопустимым образом была подорвана основа, и я не знаю, можно ли ее восстановить.
Я на секунду задумался и добавил: - Лично я думаю, что должны последовать выговоры. Лично я думаю, что Рэнди Данненфелзер должен получить такого пинка под зад, чтобы дерьмо полезло у не из ушей. Лично я так чертовски зол, что еще никогда не! был настолько близок к уходу в отставку.
- Если честно, - призналась Лиз, - то я близка к тому, чтобы принять ее.
Ее слова ранили. Но я сказал: - Если ты хочешь, если считаешь это необходимым, ты получишь рапорт. Сейчас я верну тигра и попрошу, чтобы нас немедленно забрали отсюда.
Она не ответила. Теперь пришла ее очередь помолчать.
Беседа причиняла боль. Не такие разговоры надо бы вести с ней.
- Нет, - наконец ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91