сироп имеет то же предназначение, что и мед. Его можно есть - если возникнет такая необходимость, - но мне кажется, что большинство людей предпочтут умереть с голоду, нежели проглотить вторую порцию этого зелья.
Плюс к этому - правда, я не уверен, что они есть здесь, - мы наблюдали вылеты лентецов. Они похожи на кусочки ленты, дрейфующие в воздухе, как конфетти или серпантин, - очень яркие, живописные, привлекательные… и смертельно опасные. Они садятся на вас, опутывают и с аппетитом сосут вашу кровь. Они лишают вас зрения, забивают дыхательные проходы, проникают в каждое отверстие в теле, прокалывают кожу и сосут. Существует несколько разновидностей. Лентецы- подвязки слишком малы, чтобы в одиночку причинить вам вред, они чем-то похожи на пиявок и роятся только в период спаривания, но и они способны убивать крупный рогатый скот, так что не надо их недооценивать. Потом есть лентецы-удавы. Мелкие напоминают провода в серебристой полиэфирной оплетке, а крупные похожи на телефонный шнур. Они очень красивы, переливаясь на свету, - словно фейерверк. Но в то же время лентецы ужасно твердые - их практически невозможно раздавить.
- Между прочим, именно их, думаю, следует опасаться больше всего. - Я сделал паузу и, обернувшись, посмотрел на деревья. - Видите, вон те серебристые листья беспокоят меня. Я думаю… Я думаю, они ждут, когда переменится ветер. - И предупредил Беллуса: - Не вздумайте снова падать в обморок.
Он не упал, но был чертовски близок к этому - уже по-настоящему. Я сгреб его за воротник и притянул вплотную к себе.
- Мне наплевать, откуда вы. Наплевать на ваше задание. Наплевать, что вы думаете обо мне. Это больше не Земля. Это - Хторр, и ему тоже плевать - не меньше, чем мне. Либо вы едок, либо жратва. Хотите умереть? Я брошу вас и даже не обернусь.
- Нет, пожалуйста… - задохнулся майор. Это было хуже, чем просто отчаяние. Он был жалок. - Я не хочу умирать. - Он с трудом выдавил первые слова, зато остальные полились вместе с неуправляемым потоком рыданий. - О, ради бога, пожалуйста, я не хочу умирать. Вытащите меня отсюда. - По его лицу бежали слезы, - Просто скажите, что я должен делать, и я сделаю.
Попался!
Я долго изучающе смотрел на него.
- Виноват, но мне не положено отдавать вам приказы, сэр.
- Что?
- Вы должны сложить с себя полномочия. Он уставился на меня безумным взглядом.
- Что вы сказали?
- Я сказал, что вы нарушаете устав, передавая мне руководство и оставаясь при этом полномочным командиром. Вас перестанут уважать. Хотя, с другой стороны, командовать людьми, которые знают дело лучше, чем вы, еще более незаконно. Вы подвергаете опасности их жизни и свою собственную тоже. Прошу прощения, но, если вы хотите, чтобы я вас спасал, сложите с себя командование.
- Я не могу этого сделать…
- Можете. Встаньте. Повернитесь лицом к камерам. Говорите громко и отчетливо. Они все запишут. - - И я тихо добавил: - А потом я спасу вас.
На какое-то мгновение Беллус смутился, затем его снова охватила ярость.
- Это ловушка, не так ли? - заявил он обвинительным тоном, по-прежнему сомневаясь и пугаясь.
- Я не рассказывал о пурпурном тумане? - простодушно поинтересовался я, - Вообще-то это - не настоящий туман; вы обычно наблюдаете его, когда роятся ядовитые жигалки. Картина напоминает дымку. Наверное, следует упомянуть, что некоторые ползучие лианы способны выделять парализующий газ, помогающий волочащимся деревьям поймать жертву. А еще я забыл сказать о…
Он выставил ладонь.
- Пожалуйста, не надо. Больше не надо.
Я помог Беллусу подняться на ноги и развернул лицом к головной машине.
- Они ведут запись. Говорите.
- Настоящим слагаю с себя командование, - пробормотал он.
- Громче, - подбодрил я. - Настоящим по своей воле и без принуждения я слагаю с себя полномочия…
Словно оцепенев, майор повторял: - Настоящим по своей воле и без принуждения…
- Я слагаю с себя полномочия, данные мне Севе-ро-Американской Оперативной Администрацией.
- Слагаю с себя полномочия…
- Данные мне Северо-Американской Оперативной Администрацией, - твердо повторил я.
- Данные мне Северо-Американской Оперативной Аминистрацией.
- Укажите дату.
- Сегодня, третьего июня.
- И год. А также ваш личный номер.
Он сообщил и это. Потом с надеждой посмотрел на меня.
- Мы еще не закончили. - Я подтолкнул майора. - Вы должны назначить временного командира. Он снова повернулся к далеким камерам.
- Я назначаю капитана Джеймса Эдварда Маккарти исполняющим обязанности командира.., э… до тех пор, пока высшее командование либо… э… утвердит, либо изменит это решение.
Беллус поник.
Я повернулся лицом к камерам.
- Принято и засвидетельствовано капитаном Джеймсом Эдвардом Маккарти, армия Соединенных Штатов, Агентство Сил Специального Назначения, временно прикомандированных к Северо-Американской Оперативной Администрации.
Майор стоял неподвижно, уставившись себе под ноги. Он стыдливо пытался спрятаться от своего позора.
- Дайте мне оружие, - распорядился я.
Он не пошевелился.
Я шагнул к нему, вытащил из кобуры пистолет, проверил предохранитель и сунул себе за пояс. Беллус вздрогнул.
Я понимал, что совершаю ужасный поступок. Этот человек посвятил армии всю свою жизнь. Для него армия была единственным мерилом собственной личности, а я лишил его этого. Он настолько отчаянно цеплялся за жизнь, что отказался от того, ради чего ему имело смысл жить. По-видимому, в мирное время Беллус был хорошим офицером, умел организовать снабжение и поддерживать дисциплину, но война требует иных качеств - во всяком случае, эта война. Ладно, может, он найдет где- нибудь место консультанта: существуют неплохие консультативные программы, которые прогоняют на супермашинах. Я жалел его, но не жалел о содеянном. - Теперь мы можем идти? - спросил Беллус.
- Да, - ответил я гораздо мягче, чем он ожидал. - Пошли. - Взял его под руку и быстро пошел к машинам.
- Что такое?.. - Майор вырвал руку и уставился на меня. - Что вы делаете? А как же мясные пчелы, и эти ленточные штуковины, и туман?
Я пожал плечами.
- Если бы вы изучили инструкцию, то поняли бы, что именно эти волочащиеся деревья необитаемы. Их выдает характер листвы: серебристые листья отражают свет, привлекая к себе насекомых, ищущих пристанища. Похоже, они лишились всех своих квартирантов после опыления территории. Вероятно, они впали в спячку, чтобы выжить, и сейчас только пробуждаются.
Майора Беллуса охватили злость и растерянность: - А горпы?
- Их запах почти выветрился. Они прошли здесь неделю назад. Волочащиеся деревья движутся по пахучему следу. Если понюхать его свеженьким - у вас бы глаза полопались. Я не шучу. У нас есть парень по имени Вилли Руд, который попытался это сделать. Он снял маску и до сих пор лежит в госпитале и ждет, когда у него вырастут новые глаза.
- Но как же тогда насчет?..
- Если бы вы изучили инструкцию, то поняли бы, что мы ни секунды не подвергались опасности. Будь здесь настоящая опасность, я не последовал бы за вами. - Поразмыслив, я добавил: - Даже чтобы остановить вас.
Теперь он покраснел.
- Ты - сукин сын. Я тебя разжалую.
- Не выйдет. Все, что вы сказали и сделали, записано и передано в эфир. Надеюсь, что у передачи был неплохой рейтинг.
Он дико огляделся, наткнулся на камеры, торчащие на башнях танков, и замер.
- Это была ловушка! - завопил майор. - Так не пойдет.
Я пожал плечами.
- Запись говорит сама за себя.
Он обвиняюще посмотрел на меня.
- Вас тоже записали.
- Это неприятно, - сознался я, невольно покосившись на камеры, - Но как бы то ни было, теперь, насколько я понимаю, вы человек штатский. То, что я трачу время, чтобы объяснить вам это, можете расценивать как простую вежливость. На будущее ставлю вас в известность, что я исполняю обязанности руководителя данной операции и в дальнейшем не потерплю никакого вмешательства в ее ход, как и не потерплю любых действий, ставящих под угрозу жизнь моих людей. Если вы произнесете хоть еще одно оскорбительное слово в мой адрес, я вас арестую, и на базу вы вернетесь в усыпляющем мешке. Уверен, что вас разбудят к началу заседания трибунала.
Беллус побледнел. Казалось, он хочет еще что-то сказать, но масштаб того, что он натворил, в конце концов подавил его. Он был конченый человек. Он сломался. Самым гуманным сейчас было поскорее покончить со всем этим. Я повернулся к Беллусу спиной и пошел к машинам.
- Что он делает? - прошептал я в микрофон.
- Идет за вами, - тихо ответил Смитти.
- Как выглядит?
- Хуже некуда. Это было мерзко.
- Да, мерзко, - согласился я. Остаток пути прошел в молчании.
Наверное, следовало сказать что-нибудь еще, что-нибудь о том, как я сожалею, что был вынужден это сделать, но я промолчал, потому что это было бы неправдой.
Съемка со спутников выявила закономерность: наиболее сильно заражение прогрессирует в поясах, соответствующих зонам субтропиков, хотя значительно вклинивается и в тропические и умеренные широты.
Тем не менее мы должны снова предостеречь от любых скороспелых выводов, которые можно сделать на основании такого распределения. Нынешняя политика массированных военных ударов по наиболее крупным очагам направлена в первую очередь против заражения, располагающегося в непосредственной близости от наиболее заселенных центров и районов, где сосредоточены важные природные ресурсы, причем в умеренных широтах. В результате мы имеем мало информации о том, как быстро формируются мандалы в зонах умеренных широт. Тропики и субтропики могут являться зонами наиболее подходящего климата для хторран-ских видов, однако с тем же успехом они могут быть атипичным биотопом или временным компромиссным местообитанием - мы этого просто не знаем.
На сегодняшний день можно в лучшем случае говорить о том, что хторранское заражение способно выживать и распространяться в широком диапазоне климатических и природных условий.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
5 ЖЕНЩИНА ПРЕЗИДЕНТА
Не важно, кто победил, а кто проиграл - важно, кто в этом виноват.
Соломон Краткий

Лиз не нужно было произносить ни слова. Все было видно по ее лицу.
Когда она вошла, я лежал в ванной, включив подводный массаж на максимум, так что поверхность воды превратилась в пенящуюся гору. Меня почти не было видно, но, увидев выражение лица Лизард, я погрузился в воду с головой.
Это не помогло. Она схватила меня за волосы и выдернула.
Потом поцеловала. Крепко. Но как только я почувствовал вдохновение, Лиз отстранилась.
- Эй, почему ты остановилась? - Я обрызгал водой ее мундир.
- Потому что я так зла на тебя, что могу ненароком удавить.
- Тогда почему поцеловала?
- Потому что люблю тебя - и не хочу, чтобы ты забывал об этом. А сейчас я готова задать тебе чертей.
Лиз начала стягивать с себя одежду.
Я смотрел на нее с нескрываемым интересом.
- Если черти выглядят так, то я выбираю преисподнюю.
- Я еще не начала, - предупредила она. - И ты тоже подожди.
Она шлепнула меня по руке и шагнула в ванну. Я сел, чтобы освободить для нее место.
- Выключи эти пузыри, - приказала она. Несколько секунд мы молчали. Ей нужно было время, чтобы выйти из образа генерала Тирелли, а мне было нужно… насладиться зрелищем. Очень много хороших слов можно сказать о прекрасном умном рыжике без всякой одежды, только вот беда: одни слова до сих пор считаются непристойными, а другие политически неверными. Пришлось удовольствоваться сладострастными мыслями.
Какая-то часть меня беспокоилась о чертях, которых она собиралась мне задать, - но я странным образом никак не мог собраться с силами. Наверное, мне было слишком хорошо, наверное, я был слишком доволен собой. Меня охватило странное чувство. На модулирующей тренировке Форман называл его состоянием абсолютного умиротворения - когда кажется, что все в порядке, что Вселенная и все в ней устроено так, как надо.
«Вселенная совершенна, - говорил тогда Форман. - Ей не важно, что о ней думает каждый из вас. Как только вы соглашаетесь, что весь механизм работает так, как полагается, вы сразу начинаете избавляться от всего лишнего, что сводит вас с ума. Жизнь в состоянии умиротворения позволяет оперировать во Вселенной, избегая вступления с ней в спор*».
Когда он сказал об этом впервые, я не уловил в его словах никакого смысла. Да, и до сих пор бывали моменты, когда я это не воспринимал, но, как только доводилось хоть ненадолго испытать это чувство, я начинал все понимать. Трудно представить, сколько я потратил времени, споря с реальностью. Но надо постоянно учиться принимать вещи такими, какие они есть, и тогда появляется возможность заниматься настоящей работой.
Как бы то ни было, но по поводу бедного майора Бел-луса я по-прежнему испытывал удовлетворение. Я поступил правильно и не собирался оправдываться. И кроме того, поцелуй Лиз был важным знаком; она явно хотела сказать: «Не злись на меня».
Даже если она и сотрет меня в порошок, она все равно останется единственным человеком на Земле, который может это сделать - - потому что я люблю ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91