Он рассеянно удерживал кинжал в равновесии, придавая ему пальцем дополнительное вращение. Ни на секунду не прекращая этого увлекательного занятия, свободной рукой он набил трубку с длинным черенком и сунул ее в рот. Он здорово смахивал на человека-оркестр (если можно так сказать о гноме), потому что во время всех этих процедур твердые каблуки черных, начищенных до блеска остроносых башмаков Микки выбивали на толстой коре гигантского дуба заводной ритм.
Посредством оживленной жестикуляции и мимики Кэлси дал Джено понять, что тому необходимо выждать, пока эльф займет нужную позиции, после чего броситься на Микки. Джено знал, каких высот достигают лепреконы в способности буквально выскальзывать из-под рук. Но если говорить начистоту, то хотелось ему только одного — поскорее и на как можно более длительный срок (желательно навсегда) убраться из леса. Поэтому он с готовностью согласился, следуя философии: чем быстрее возьмешь быка за рога, тем быстрее все дело кончится. Однако он не на шутку встревожился, когда эльф растворился в листве и оставил его одного.
Всего лишь мгновение спустя (хотя для встревоженного Джено это мгновение растянулось в целую вечность) из кустов сзади и сбоку от него высунулась рука эльфа. Джено высоко поднял молот — чтобы бросить его под ноги коварному лепрекону, если тот вздумает бежать, — и с воинственным кличем ринулся из кустов.
— Ба, кого я вижу! Старина дварф, неужто это ты? — растягивая слова, беззаботно произнес Микки. Похоже, внезапное нападение ничуть не удивило его. И кинжал, установленный острием на кончике его пальца, все так же продолжал вращаться, не теряя равновесия и не падая. — Долгонько же ты добирался! И ты, Кэлси, тоже, — закончил лепрекон ровно за секунду до того, как эльф сгреб его за воротник.
Кэлси с Джено ошарашенно переглянулись. Кэлси отпустил воротник, однако Джено по-прежнему держал молот наготове. Эльф попристальнее присмотрелся к лепрекону, гадая, не иллюзия ли он, созданная настоящим Мак-Микки. Он всерьез подозревал, что они стали жертвой обмана зрения, а создатель иллюзии тем временем развлекается, наблюдая за их растерянностью откуда-нибудь с края поляны, а то и с вершины дуба. Однако никто из всех обитателей Волшебноземья, включая Роберта и колдунью Керидвен, не мог распознать иллюзию лучше тильвит-тега, а насколько Кэлси мог судить, перед ним сидел именно Микки, реальный, из плоти и крови.
— Ты ждал нас? — неуверенно спросил Кэлси.
— Я звал вас, разве нет? — весело отозвался Микки и выпустил клуб дыма.
— Так, значит, пропажа доспехов и копья — твоих рук дело. — В интонации Джено послышались отдаленные, но весьма быстро приближающиеся раскаты грома.
Микки демонстративно посмотрел через плечо, указывая взглядом на укрытые листвой предметы, аккуратно прислоненные к дереву у самого края поляны.
Кэлси снова сгреб лепрекона за воротник и рывком поставил его на ноги. От неожиданности тот уронил на землю отделанный драгоценностями кинжал.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что совершил? — голосом, в котором клокотало возмущение, призвал его к ответу эльф.
— Я добился, что вы пришли сюда. А мне этого-то и надо было.
— В Дилнамарру прибыл Гелдион, — с трудом сдерживая гнев, сказал Кэлси и толчком отпустил лепрекона. — Король возлагает ответственность за кражу на барона Пвилла. Завтра в полдень его собираются повесить. Прежде чем совершить поступок и открыть какую-нибудь дверь, надо задуматься, входом в какой коридор она окажется.
— А тебе надо смотреть на восток, Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри! — проревел в ответ Микки. Совершенно нехарактерный для лепрекона тон, а также использованное им формальное имя Кэлси (способность правильно произнести которое Микки никогда прежде не обнаруживал) заставили Кэлси остановиться. Он с любопытством наблюдал, как Микки поднял кинжал и, словно выставляя напоказ, высоко поднял его. Все эти манипуляции сопровождались многозначительным выражением лица лепрекона, призванным показать, что кинжал объяснит все.
Для обоих — и эльфа, и дварфа — оружие в руке лепрекона выглядело как-то неестественно. Во-первых, потому, что лепреконы редко носят оружие (а в тех случаях, когда носят, это бывает обычно праща или дубинка). А во-вторых, предназначенный для человека кинжал в ручке малорослого лепрекона выглядел чересчур громоздким, как маленький меч.
— Оглянись на восток, Келсенэл… Кэлси, — вновь предостерег Микки, — быть может, Роберт уже направился туда.
— Но дракон сослан в свой замок на целое столетие, — начал было возражать Кэлси, не отрывая взгляда от кинжала. И тут словно пелена упала с его глаз.
— Откуда это у тебя?
— Гэри Леджер. — Слова Микки объясняли все.
— Химеры каменные, — выругался Джено и сплюнул. Это было самое худшее из дварфских ругательств.
— Парень не виноват, — объяснил Микки. — Он взял кинжал из башни, не из сокровищницы. И взял не просто так — ему понадобилось оружие для битвы.
— Но важны не причины, а факт, — возразил Кэлси. — Факт совершенной кражи освобождает Роберта из изгнания. Керидвен сослана и не может больше ни повредить Роберту, ни задержать его…
— Поэтому дракон, должно быть, уже на свободе и летает, — закончил его рассуждение Микки. — Дракона необходимо загнать обратно в его пещеру. Для этого я и собрал вас здесь.
Сложны мотивы, стоящие за поступками любого разумного существа. Сложны и неоднозначны. Ярким примером тому служил Микки, вся изобретательность которого (как словесная, так и практическая) служила достижению одной цели — заполучить обратно заветный горшок с золотом. Горшок был отдан Роберту в обмен на жизнь лепрекона. Это произошло еще до того, как друзья успели вступить в замок дракона. И теперь Микки спал и видел, как вернуть свое сокровище. Однако он не счел необходимым обращать внимание друзей на эту маленькую деталь, предпочитая на этот раз выступать в роли скромного героя-альтруиста. Он прекрасно знал, что таким способом скорее привлечет на свою сторону Кэлси. Тот поступал достойно сам и уважал это в других.
— Если дракон обнаружил пропажу кинжала, то «загнать его обратно в пещеру» вряд ли окажется легкой задачей. — То, что он повторил выражение Микки, придало его тону еще большую язвительность.
— О, прежде чем смеяться надо мной, тебе следовало бы получше узнать условия, на которых дракон подвергся изгнанию, — тоном оскорбленной, но осведомленной невинности отвечал Микки. — Если мы вернем кинжал в Палец Гиганта до смены времен года, то Роберт будет обязан вернуться. — Ложь выглядела достаточно правдоподобной, и с ее помощью Микки рассчитывал поскорее добраться до своего любимого горшка с золотом.
По прекрасному лицу Кэлси скользнула тень недоверия. Его жизнь длилась уже столетия, и он принадлежал к тильвит-тегам — народу, которому не было равных в знании древних законов. Он никогда не слышал о подобном правиле.
— Это правда. — Микки выпустил клуб дыма, чтобы скрыть лукаво-самодовольную улыбку. — Лепреконы — самые искусные в мире лжецы. Но никто лучше эльфов не умеет распознавать ложь.
— Я ни разу не слышал о таком правиле, — задумчиво ответил Кэлси.
— Если бы Роберт не нашел потерянный кинжал, а мы просто вернули бы его обратно, то тем самым признали бы факт кражи. Тогда Роберт имеет право оставаться на свободе. А если он сам найдет кинжал — даже если к этому времени успеет расправить крылья и полететь, — то обязан вернуться в ссылку. Никто не виноват, сам не на ту полку положил.
— А если ты ошибаешься?
Микки пожал плечами:
— Ты можешь предложить что-то другое? Считаешь, что лучше выйти на открытый бой с драконом?
— Химеры каменные, — вновь сплюнул Джено.
Угодив в расставленную Микки сеть, Кэлси ответил не сразу. Если существует какой-то способ избежать прямого столкновения с Робертом, то лучше, безусловно, прибегнуть к нему и обойтись без драки.
— Для этого я и собрал вас, — продолжал Микки. — Наша вина, что Роберт разгуливает на свободе, и наша обязанность водворить его туда, где ему самое место.
— Ты мог бы просто попросить, — буркнул Джено. Он тоже выглядел подавленным, липучая сеть Микки уловила и его.
— Мне нужно было, чтобы вы оба пришли, — продолжал доказывать Микки. — А я ведь даже не знал, где вы бродите. Тогда я решил, что самым лучшим способом добиться этого будет заставить Пвилла охотиться за мной. И, похоже, это сработало — вы оба здесь.
В горле Джено что-то глухо зарокотало, но он опустил глаза, предпочитая оставить при себе воспоминания о дикой драке в бремарской таверне «Дремлющая фея».
— Но какой ценой? — возмутился Кэлси. — Из-за твоих игр барона Пвилла вот-вот повесят.
Микки пожевал черенок трубки в поисках ответа.
— В таком случае нам остается прихватить доброго толстого Пвилла с собой, — заявил он, улыбаясь во весь рот и обнажая ряд крупных и белых, как жемчуг, зубов.
Очевидная уверенность Микки повергла Кэлси в растерянность и положила конец спору — на время.
— А что ты скажешь насчет доспехов? — продолжал допытываться Кэлси, твердо решивший найти в подозрительно простом рассуждении Микки какую-то неувязку.
— Скоро ты все поймешь. — Серые глазки лепрекона мошеннически поблескивали. — Главное, не беспокойся.
Глава четвертая
СТУК В ОКНО
Диана прикорнула поперек кровати Гэри. Сам Гэри сидел на полу. Приближалась ночь, оба чувствовали усталость. Из приемника доносились негромкие звуки музыки, это был «Клык» Флитвуда Мака. Свечи почти догорели, когда на волнах пленительного голоса Стив Никс поплыла колдовская поэзия «Бури»:
С каждой ночью проходящей
Тает и бледнеет чувство.
Слова попадали в самое сердце Гэри. Молодой человек ощущал содержащуюся в песне истину. С каждым днем, проходящим вдали от очарованного Волшебноземья, его чувство и в самом деле что-то теряло. Гэри помнил все так живо. Он помнил Микки, и Кэлси, и угрюмого неразговорчивого Джено. Помнил буйные цвета Тир-на-н'Ог и утопающие в грязи улицы Дилнамарры. Каждую ночь, засыпая под привычное гитарное воркование радио, Гэри думал о волшебной стране.
— Опять ударили по Багдаду! — прокричал снизу отец Гэри. Он как раз смотрел выпуск последних новостей.
На лице Дианы появилась гримаса отвращения. Она относилась к той немногочисленной категории знакомых Гэри, представители которой открыто выражали свое неприятие войны. Диане можно было приводить массу логических аргументов в пользу войны, начиная от истощения нефтяных ресурсов и кончая настоятельной необходимостью нанести удар по терроризму. В ответ она лишь улыбалась и говорила: «Когда будущие историки будут изучать сегодняшний период, то придут к выводу, что этой войны можно было избежать. Так же, как и любой другой». Не существовало в природе аргумента, способного поколебать убеждения Дианы.
Девушка с характером. Именно это Гэри в ней больше всего и нравилось.
— Они создают собственного Роберта. — Гэри не заметил, как начал думать вслух. Он размышлял о средствах массовой информации в современном мире. Сейчас они, вероятно, заручившись полной поддержкой правительства, изображали лидера противного государства как самого ужасного преступника со времен Адольфа Гитлера. В мире Гэри не было драконов, во всяком случае реальных. И создавалось впечатление, что у людей периодически возникает потребность создать такового. Гэри Леджеру довелось встретиться с драконом, самым что ни на есть настоящим, из плоти и крови. И его страх перед встречей с чудовищем многократно перевешивал эту опасно характерную для человеческой природы черту — страсть к острым ощущениям.
— Что? — переспросила Диана. — Кто такой Роберт?
Прежде чем ответить на этот незатейливый вопрос, Гэри глубоко и надолго задумался. Много раз он внутренне решал вопрос: может быть, стоит рассказать Диане о своем путешествии в сказочную страну, показать ей книгу? Гэри хотелось открыть ей тайну своего сердца в надежде, что она поверит в него.
— Пустяки, — вынырнув из глубин раздумий, произнес он. — Это просто один злой дракон. Я прочел о нем где-то.
Этот ответ вполне удовлетворил утомленную Диану. Она находилась где-то на грани между сном и явью. В ее привычки не входило засыпать в комнате Гэри. Но дверь открыта, его родители не против, а тихая музыка играет так завораживающе.
Что-то ударилось о стекло. Звук рывком выхватил Диану из царства сна. Свечи догорели, электронные часы показывали 2.50. Ничто в комнате не нарушало тишину. Царила полная тьма, если не считать просачивающегося сквозь створки жалюзи тусклого света уличного фонаря. Когда глаза Дианы привыкли к темноте, она различила темный силуэт Гэри. Прислонившись к кровати, тот спал в той же самой позе, в которой находился во время их бодрствования.
— ЧАК!
— Гэри, — прошептала Диана. Протянув руку, она легонько потрясла его за плечо. В ответ он затряс головой и оглянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48