Франки чаще встречались в глубине континента, а моро - на побережье. Большинство пинков, которые ненавидели моро, страшно боялись Франкенштейнов. По всей видимости, страх этот был характерен для всей человеческой расы, потому что задолго до войны Организацией Объединенных Наций было принято решение, запрещающее проводить генетические эксперименты на людях. После этого подобными экспериментами занималось весьма ограниченное число стран. Не многие их творения покинули их границы.
Поэтому франки были редкостью.
В дальнем конце гаража открылась маленькая хромированная дверь, и оттуда появился еще один. Но он отличался от своего собрата. Он был мал ростом, не выше Эйнджел, и лыс, как и все «Рыцари».
Вмешательство в его гены было произведено более тонко и никак не отразилось на его запахе. В толпе пинков Эйнджел вряд ли сумела бы его различить. Изменения были заметны в форме его черепа и длине пальцев.
Как и остальные охранники, он был одет во все черное, только его костюм, в отличие от них, стоил весьма дорого. Черным в его одежде было все, включая пуговицы на рубашке, блестящие черные кольца на пальцах и металлическую оправу толстых, с затененными стеклами очков.
Случайно Эйнджел увидела отраженный в стеклах свет, но взяться ему в гараже было неоткуда.
- Имена, - сказал он.
- Что?
- Имена обладают властью, Эйнджелика. Имена влиятельных людей. - Человек подошел к ней, и она увидела, что охранники заметно напряглись. - Имена открывают двери. - Он слегка кивнул в том направлении, откуда пришел.
Эйнджел стала кое-что понимать.
- Я…
Человек поднял невообразимо длинный палец и заставил ее замолчать.
- Такого еще никогда не было, чтобы через парадную дверь являлся кто-то и спрашивал меня. Я… сгораю от любопытства.
- Мне сказали, что вы можете помочь мне. Кто-то владеет информацией… кто?
Эйнджел с трудом сглотнула слюну. Все же она решила покончить с этим раз и навсегда. Возможно, это и было глупо, но, скорее всего, Бобби Дитрих знал, на что идет.
- Он велел передать вам, что «Цифровой мститель знает размер вашей шляпы».
Возникла немая сцена. Форма черепа лысого мужчины была необычной, и Эйнджел испугалась, что нанесла ему смертельное оскорбление.
Но вместо этого человек неожиданно рассмеялся. От всей души. Он тряс головой и хлопал руками. Тем временем охранники незаметно один за одним скрылись в дверях, из-за которых он появился. Все, кроме второго Франкенштейна, который остался стоять, опустив ствол оружия, и замерев в почетном карауле у дверей.
- Эйнджелика, - проговорил лысый, - у вас весьма странные друзья.
- Значит, вы мистер Тетсами?
- Прошу вас, отныне воздержитесь от употребления этого имени. Оно приводит людей в трепет.
- Тогда как мне вас называть?
- Мистер Кей, раз уж вам так хочется называть меня как-то. Удивлен, что вы нашли ко мне дорогу. Но пройдемте в мой офис.
Тетсами, или мистер Кей, пропуская ее вперед, жестом указал на хромированную дверь.
Он провел ее вдоль коридора безупречной белизны, освещенного рассеянным светом. Они миновали несколько дверей. Их было немного, и все они находились на порядочном расстоянии друг от друга. Вскоре она почувствовала, что их дорога идет под небольшим уклоном вниз. Было ясно, что коридор выходит далеко за пределы наземного здания.
- Где мы?
- Должен ли я отвечать? - спросил мистер Кей.
Он искоса бросил на нее взгляд и улыбнулся.
- В начале тридцатых годов, когда только были начаты работы над злосчастным оборудованием для запуска баллистических ракет в Милл Вэлли, этот город дал вселяющий в душу надежду отросток, идущий на север от старой системы БАРТ.
- На север от чего?
- Сразу после землетрясения.
Коридор кончился, и они стали спускаться по лестнице, ведущей в круглое помещение, находившееся на глубине пятнадцати - двадцати метров от ее начала. Ниже лестница сразу поворачивала под прямым углом и дальше примыкала к закруглявшейся по мере спуска стене.
Нижняя комната оказалась огромной, не менее тридцати метров в поперечнике. Все стены были белого цвета, а полы застланы голубыми коврами. Светильник в форме взорвавшейся звезды, подвешенный в центре куполообразного потолка, источал белый рассеянный свет.
Комната из-за своих просторных размеров казалась практически пустой, хотя в ней находилось не менее десятка компьютеров. В тот момент работали только несколько из них. Тишина действовала на Эйнджел угнетающе и нервировала ее. Акры голубого коврового покрытия, казалось, заглушали все звуки, поэтому передвижения людей не было слышно, а единственным реальным звуком, доносившимся неизвестно откуда, было неясное высокочастотное жужжание.
Центр комнаты занимала черная машина. Она была заключена в цилиндрический корпус, прозрачные стены которого поднимались от пола до потолка и приковывали к себе всеобщее внимание. Механизм внутри довольно объемного пространства выглядел карликом.
Устройство состояло из четырех металлических плит, уложенных крест-накрест поверх черного тороида, который служил ее основанием. Когда они спустились и Эйнджел стала различать детали, она разглядела, что верх тороида разделялся на клиновидные панели, а прямоугольные плиты в центре не смыкались. В промежутке между ними она увидела сотни, а то и тысячи аккуратно уложенных проводов, выходящих из прямоугольных плит и спускающихся в одно отверстие.
На некоторых панелях виднелись надписи, сделанные по-японски. На поперечном сечении прямоугольников она увидела хорошо знакомый короткий символ «Тошибы».
- Господи, это японский центральный процессор?
Мистер Кей фыркнул.
- Большая ЭВМ для платежных ведомостей. Это «ODS-300», производства фирмы «Тошиба».
- А я думала, что все это было уничтожено после того, как они проиграли войну.
- Технологию нельзя уничтожить, ее можно на некоторое время припрятать.
У подножья лестницы Эйнджел замерла и окинула взглядом японский компьютер.
- Как, черт возьми, вам удалось заполучить его?
- Очень просто, я сам лично ввез его еще до войны.
- Но разве это не было…
- О да, совершенно противозаконно, к тому же этот поступок таил серьезную угрозу для государственной безопасности Японии. Особенно в том случае, если бы им завладел какой-нибудь классный специалист, хорошо осведомленный о его возможностях. Если бы меня поймали, то расстреляли бы как предателя.
Мистер Кей легонько потянул ее за руку и указал на дверь, находившуюся в полукруглой стене.
- Мой офис. Полагаю, нам есть о чем поговорить.
Эйнджел подчинилась и позволила проводить себя в кабинет. Вид материализованного продукта японской технологии, к тому же собранного в единое целое, которое еще и функционировало, совершенно ошеломил ее. Эйнджел знала, что большая часть сказок о японской технологии были собачьей чушью, однако продукция, произведенная этим островным народом, отличалась высоким качеством, и об их работах, связанных с силиконом, сверхпроводниками, нанотехнологией, биологическими интерфейсами, ходили легенды…
Добрая японская технология споткнулась только раз, когда японской армии была противопоставлена другая, в десять раз превосходящая ее по численности армия противника. И свойственное китайцам отсутствие высокой точности, не имело большого значения, когда они извлекли на свет божий десятимегатонную боеголовку.
Что могла сделать «Тошиба»? Вероятно, по своей мощности эта штуковина превосходила образцы, хранящиеся в Пентагоне.
С такими мыслями Эйнджел шагнула в кабинет мистера Кея и оказалась в состоянии свободного падения, во всяком случае так ей показалось, когда она переступила порог офиса.
Как только дверь перед ней открылась, она очутилась перед исполинским голографическим экраном, висевшим позади письменного стола, и почувствовала приступ головокружения. Экран работал, на него проецировалось бездонное голубое небо. У нее было такое чувство, будто она падает вверх.
Эйнджел несколько раз поморгала глазами, и неприятное чувство прошло.
Дверь за ней притворилась, оставив охранника-франка снаружи. Мистер Кей сел за стол, а ей указал на единственный стул, представлявший собой пластиковую форму с обивкой, выполненную в виде стула. На вид конструкция казалась неустойчивой, но Эйнджел умудрилась сесть на нее и не упасть.
- Итак, - произнес мистер Кей, откидываясь на спинку своего кресла и глядя на нее поверх очков глазами темно-сиреневого оттенка, - чем могу быть полезен?
Эйнджел начала свое повествование, но он остановил ее.
- Основное мне хорошо известно. Иногда служба новостей тоже может быть полезной… в смысле просвещения. Я бы хотел знать, что именно вам нужно, конкретно.
Эйнджел уже продумала это.
- Я хочу знать, кто убил Байрона и кто устроил в его доме погром?
- И это все?
- Я хочу знать, чем, черт возьми, Байрон занимался?
Эйнджел извлекла из заднего кармана джинсов пачку футбольных билетов и бросила их на стол.
- И еще я хотела бы знать, что - если таковое имеется - он спрятал на этих карточках?
Мистер Кей кивнул.
- Хорошо. Люблю ясность. Теперь мне бы хотелось обсудить с вами условия нашего обмена.
- А?
- Мою плату, Эйнджелика. Я прибыл в эту страну потому, что я не работаю даром.
- Если вы мне скажите, сколько…
Он крякнул и покачал головой.
- Нет, нет и еще раз нет. Вы не можете расплатиться со мной деньгами.
Эйнджел слегка усмехнулась.
- Но у меня есть деньги.
Он кивнул.
- Что-то около семи миллионов, кажется.
Эйнджел от неожиданности даже охнула.
- Возможно, вы уже поняли, что я в основном имею дело с корпорациями и очень редко занимаюсь с частными лицами. Компьютерное время на моей машине практически бесценно. Минута, по самым скромным подсчетам стоит пятьдесят тысяч.
Она медленно закрыла рот.
- Но, как водится, я работаю не только, вернее, не столько за деньги.
- Что вы хотите в обмен?
- Мне нужен свободный доступ к той информации, которую он когда-либо передавал. - Мистер Кей вытянул руку и длинными пальцами прикоснулся к лежащим на столе карточкам. - Идет?
Эйнджел опустила взгляд на футбольные билеты, накрытые ладонью франка.
- А почему вы считаете, что в них что-то есть?
Мистер Кей улыбнулся.
- Я знал Байрона.
Конечно. Почему бы, черт побери, и нет? Она в действительности никогда по-настоящему не знала проклятого лиса? Просто позволила ему обольстить себя и вовлечь в эту неразбериху.
- Как вы думаете, что именно он передавал?
- Не имею представления.
Эйнджел покачала головой и усмехнулась.
- А вы не боитесь, что потратите массу усилий, а это окажется чем-то совершенно бесполезным?
- Если это представляет ценность для кого-то еще, значит это ценно для меня. Иногда, когда риск невелик, я люблю поиграть.
- Ну, хорошо, - согласилась Эйнджел.
На самом деле ее совсем не волновало то, что перевозил Байрон. Единственное, что интересовало ее, - могла ли данная информация указать на того, кто гадил ей теперь.
Мистер Кей собирал карточки.
Но Эйнджел не была совершенной идиоткой.
- На двух условиях.
Рука мистера Кея замерла на месте.
- Нo ведь это вы пришли ко мне за помощью.
- Да, но, если эта информация чего-то стоит, я бы хотела получить свою долю.
Рука его медленно опустилась.
- Что касается этого, то я даже не знаю. Мне не нужны бессмысленные осложнения.
- Скажите, что вы не можете пойти на это.
- А вы скажите мне, что вам это действительно нужно.
- Это вопрос принципа, мистер Тетсами.
Услышав свое имя, он нахмурился.
- А второе условие?
- Раз вы забираете у меня эти карточки, я хочу, чтобы мне их заменили. В воскресенье мне хотелось бы пойти на матч.
* * *
Вернувшись домой, Эйнджел с силой захлопнула дверь. Каким-то образом ей удалось избежать наезда на невинных зевак.
Все-таки ей следовало спросить мистера Кея о Байроне. Кроме того, у нее были кое-какие соображения относительно того, что именно она могла узнать, но правда всколыхнула ее настолько, что она почувствовал себя такой измочаленной и больной, что ей больше ничего не было нужно. Но больше всего ее беспокоило то, что она все еще питала иллюзии, относительно того, что ее отношения с Байроном что-то значили, а не были пустым времяпрепровождением.
Для Байрона, по всей видимости, она значила не более чем удобный почтовый ящик.
Но самым отвратительным во всем этом было то, что к тому времени как он всучил ей эти поганые карточки, она уже смотрела на него влюбленными глазами и была готова пойти ради него на любое преступление.
- Какой паскудный день.
- Эйнджел…
Из гостиной появилась Лей и подошла к ней. Она явно была взвинчена и размахивала хвостом так, что к ней нельзя было подойти ближе чем на метр. Эйнджел почти ничего не видела. Байрон занимал все ее мысли, и она была вне себя от гнева.
- Этот негодяй просто пользовался мной! Он все это время использовал меня. Я была своеобразным почтовым ящиком. Он раздобывал эти чертовы данные, потом находил лазейку, как втереться в доверие, и до поры до времени оставлял раздобытую информацию в чужом доме, имея возможность при первой же необходимости изъять ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Поэтому франки были редкостью.
В дальнем конце гаража открылась маленькая хромированная дверь, и оттуда появился еще один. Но он отличался от своего собрата. Он был мал ростом, не выше Эйнджел, и лыс, как и все «Рыцари».
Вмешательство в его гены было произведено более тонко и никак не отразилось на его запахе. В толпе пинков Эйнджел вряд ли сумела бы его различить. Изменения были заметны в форме его черепа и длине пальцев.
Как и остальные охранники, он был одет во все черное, только его костюм, в отличие от них, стоил весьма дорого. Черным в его одежде было все, включая пуговицы на рубашке, блестящие черные кольца на пальцах и металлическую оправу толстых, с затененными стеклами очков.
Случайно Эйнджел увидела отраженный в стеклах свет, но взяться ему в гараже было неоткуда.
- Имена, - сказал он.
- Что?
- Имена обладают властью, Эйнджелика. Имена влиятельных людей. - Человек подошел к ней, и она увидела, что охранники заметно напряглись. - Имена открывают двери. - Он слегка кивнул в том направлении, откуда пришел.
Эйнджел стала кое-что понимать.
- Я…
Человек поднял невообразимо длинный палец и заставил ее замолчать.
- Такого еще никогда не было, чтобы через парадную дверь являлся кто-то и спрашивал меня. Я… сгораю от любопытства.
- Мне сказали, что вы можете помочь мне. Кто-то владеет информацией… кто?
Эйнджел с трудом сглотнула слюну. Все же она решила покончить с этим раз и навсегда. Возможно, это и было глупо, но, скорее всего, Бобби Дитрих знал, на что идет.
- Он велел передать вам, что «Цифровой мститель знает размер вашей шляпы».
Возникла немая сцена. Форма черепа лысого мужчины была необычной, и Эйнджел испугалась, что нанесла ему смертельное оскорбление.
Но вместо этого человек неожиданно рассмеялся. От всей души. Он тряс головой и хлопал руками. Тем временем охранники незаметно один за одним скрылись в дверях, из-за которых он появился. Все, кроме второго Франкенштейна, который остался стоять, опустив ствол оружия, и замерев в почетном карауле у дверей.
- Эйнджелика, - проговорил лысый, - у вас весьма странные друзья.
- Значит, вы мистер Тетсами?
- Прошу вас, отныне воздержитесь от употребления этого имени. Оно приводит людей в трепет.
- Тогда как мне вас называть?
- Мистер Кей, раз уж вам так хочется называть меня как-то. Удивлен, что вы нашли ко мне дорогу. Но пройдемте в мой офис.
Тетсами, или мистер Кей, пропуская ее вперед, жестом указал на хромированную дверь.
Он провел ее вдоль коридора безупречной белизны, освещенного рассеянным светом. Они миновали несколько дверей. Их было немного, и все они находились на порядочном расстоянии друг от друга. Вскоре она почувствовала, что их дорога идет под небольшим уклоном вниз. Было ясно, что коридор выходит далеко за пределы наземного здания.
- Где мы?
- Должен ли я отвечать? - спросил мистер Кей.
Он искоса бросил на нее взгляд и улыбнулся.
- В начале тридцатых годов, когда только были начаты работы над злосчастным оборудованием для запуска баллистических ракет в Милл Вэлли, этот город дал вселяющий в душу надежду отросток, идущий на север от старой системы БАРТ.
- На север от чего?
- Сразу после землетрясения.
Коридор кончился, и они стали спускаться по лестнице, ведущей в круглое помещение, находившееся на глубине пятнадцати - двадцати метров от ее начала. Ниже лестница сразу поворачивала под прямым углом и дальше примыкала к закруглявшейся по мере спуска стене.
Нижняя комната оказалась огромной, не менее тридцати метров в поперечнике. Все стены были белого цвета, а полы застланы голубыми коврами. Светильник в форме взорвавшейся звезды, подвешенный в центре куполообразного потолка, источал белый рассеянный свет.
Комната из-за своих просторных размеров казалась практически пустой, хотя в ней находилось не менее десятка компьютеров. В тот момент работали только несколько из них. Тишина действовала на Эйнджел угнетающе и нервировала ее. Акры голубого коврового покрытия, казалось, заглушали все звуки, поэтому передвижения людей не было слышно, а единственным реальным звуком, доносившимся неизвестно откуда, было неясное высокочастотное жужжание.
Центр комнаты занимала черная машина. Она была заключена в цилиндрический корпус, прозрачные стены которого поднимались от пола до потолка и приковывали к себе всеобщее внимание. Механизм внутри довольно объемного пространства выглядел карликом.
Устройство состояло из четырех металлических плит, уложенных крест-накрест поверх черного тороида, который служил ее основанием. Когда они спустились и Эйнджел стала различать детали, она разглядела, что верх тороида разделялся на клиновидные панели, а прямоугольные плиты в центре не смыкались. В промежутке между ними она увидела сотни, а то и тысячи аккуратно уложенных проводов, выходящих из прямоугольных плит и спускающихся в одно отверстие.
На некоторых панелях виднелись надписи, сделанные по-японски. На поперечном сечении прямоугольников она увидела хорошо знакомый короткий символ «Тошибы».
- Господи, это японский центральный процессор?
Мистер Кей фыркнул.
- Большая ЭВМ для платежных ведомостей. Это «ODS-300», производства фирмы «Тошиба».
- А я думала, что все это было уничтожено после того, как они проиграли войну.
- Технологию нельзя уничтожить, ее можно на некоторое время припрятать.
У подножья лестницы Эйнджел замерла и окинула взглядом японский компьютер.
- Как, черт возьми, вам удалось заполучить его?
- Очень просто, я сам лично ввез его еще до войны.
- Но разве это не было…
- О да, совершенно противозаконно, к тому же этот поступок таил серьезную угрозу для государственной безопасности Японии. Особенно в том случае, если бы им завладел какой-нибудь классный специалист, хорошо осведомленный о его возможностях. Если бы меня поймали, то расстреляли бы как предателя.
Мистер Кей легонько потянул ее за руку и указал на дверь, находившуюся в полукруглой стене.
- Мой офис. Полагаю, нам есть о чем поговорить.
Эйнджел подчинилась и позволила проводить себя в кабинет. Вид материализованного продукта японской технологии, к тому же собранного в единое целое, которое еще и функционировало, совершенно ошеломил ее. Эйнджел знала, что большая часть сказок о японской технологии были собачьей чушью, однако продукция, произведенная этим островным народом, отличалась высоким качеством, и об их работах, связанных с силиконом, сверхпроводниками, нанотехнологией, биологическими интерфейсами, ходили легенды…
Добрая японская технология споткнулась только раз, когда японской армии была противопоставлена другая, в десять раз превосходящая ее по численности армия противника. И свойственное китайцам отсутствие высокой точности, не имело большого значения, когда они извлекли на свет божий десятимегатонную боеголовку.
Что могла сделать «Тошиба»? Вероятно, по своей мощности эта штуковина превосходила образцы, хранящиеся в Пентагоне.
С такими мыслями Эйнджел шагнула в кабинет мистера Кея и оказалась в состоянии свободного падения, во всяком случае так ей показалось, когда она переступила порог офиса.
Как только дверь перед ней открылась, она очутилась перед исполинским голографическим экраном, висевшим позади письменного стола, и почувствовала приступ головокружения. Экран работал, на него проецировалось бездонное голубое небо. У нее было такое чувство, будто она падает вверх.
Эйнджел несколько раз поморгала глазами, и неприятное чувство прошло.
Дверь за ней притворилась, оставив охранника-франка снаружи. Мистер Кей сел за стол, а ей указал на единственный стул, представлявший собой пластиковую форму с обивкой, выполненную в виде стула. На вид конструкция казалась неустойчивой, но Эйнджел умудрилась сесть на нее и не упасть.
- Итак, - произнес мистер Кей, откидываясь на спинку своего кресла и глядя на нее поверх очков глазами темно-сиреневого оттенка, - чем могу быть полезен?
Эйнджел начала свое повествование, но он остановил ее.
- Основное мне хорошо известно. Иногда служба новостей тоже может быть полезной… в смысле просвещения. Я бы хотел знать, что именно вам нужно, конкретно.
Эйнджел уже продумала это.
- Я хочу знать, кто убил Байрона и кто устроил в его доме погром?
- И это все?
- Я хочу знать, чем, черт возьми, Байрон занимался?
Эйнджел извлекла из заднего кармана джинсов пачку футбольных билетов и бросила их на стол.
- И еще я хотела бы знать, что - если таковое имеется - он спрятал на этих карточках?
Мистер Кей кивнул.
- Хорошо. Люблю ясность. Теперь мне бы хотелось обсудить с вами условия нашего обмена.
- А?
- Мою плату, Эйнджелика. Я прибыл в эту страну потому, что я не работаю даром.
- Если вы мне скажите, сколько…
Он крякнул и покачал головой.
- Нет, нет и еще раз нет. Вы не можете расплатиться со мной деньгами.
Эйнджел слегка усмехнулась.
- Но у меня есть деньги.
Он кивнул.
- Что-то около семи миллионов, кажется.
Эйнджел от неожиданности даже охнула.
- Возможно, вы уже поняли, что я в основном имею дело с корпорациями и очень редко занимаюсь с частными лицами. Компьютерное время на моей машине практически бесценно. Минута, по самым скромным подсчетам стоит пятьдесят тысяч.
Она медленно закрыла рот.
- Но, как водится, я работаю не только, вернее, не столько за деньги.
- Что вы хотите в обмен?
- Мне нужен свободный доступ к той информации, которую он когда-либо передавал. - Мистер Кей вытянул руку и длинными пальцами прикоснулся к лежащим на столе карточкам. - Идет?
Эйнджел опустила взгляд на футбольные билеты, накрытые ладонью франка.
- А почему вы считаете, что в них что-то есть?
Мистер Кей улыбнулся.
- Я знал Байрона.
Конечно. Почему бы, черт побери, и нет? Она в действительности никогда по-настоящему не знала проклятого лиса? Просто позволила ему обольстить себя и вовлечь в эту неразбериху.
- Как вы думаете, что именно он передавал?
- Не имею представления.
Эйнджел покачала головой и усмехнулась.
- А вы не боитесь, что потратите массу усилий, а это окажется чем-то совершенно бесполезным?
- Если это представляет ценность для кого-то еще, значит это ценно для меня. Иногда, когда риск невелик, я люблю поиграть.
- Ну, хорошо, - согласилась Эйнджел.
На самом деле ее совсем не волновало то, что перевозил Байрон. Единственное, что интересовало ее, - могла ли данная информация указать на того, кто гадил ей теперь.
Мистер Кей собирал карточки.
Но Эйнджел не была совершенной идиоткой.
- На двух условиях.
Рука мистера Кея замерла на месте.
- Нo ведь это вы пришли ко мне за помощью.
- Да, но, если эта информация чего-то стоит, я бы хотела получить свою долю.
Рука его медленно опустилась.
- Что касается этого, то я даже не знаю. Мне не нужны бессмысленные осложнения.
- Скажите, что вы не можете пойти на это.
- А вы скажите мне, что вам это действительно нужно.
- Это вопрос принципа, мистер Тетсами.
Услышав свое имя, он нахмурился.
- А второе условие?
- Раз вы забираете у меня эти карточки, я хочу, чтобы мне их заменили. В воскресенье мне хотелось бы пойти на матч.
* * *
Вернувшись домой, Эйнджел с силой захлопнула дверь. Каким-то образом ей удалось избежать наезда на невинных зевак.
Все-таки ей следовало спросить мистера Кея о Байроне. Кроме того, у нее были кое-какие соображения относительно того, что именно она могла узнать, но правда всколыхнула ее настолько, что она почувствовал себя такой измочаленной и больной, что ей больше ничего не было нужно. Но больше всего ее беспокоило то, что она все еще питала иллюзии, относительно того, что ее отношения с Байроном что-то значили, а не были пустым времяпрепровождением.
Для Байрона, по всей видимости, она значила не более чем удобный почтовый ящик.
Но самым отвратительным во всем этом было то, что к тому времени как он всучил ей эти поганые карточки, она уже смотрела на него влюбленными глазами и была готова пойти ради него на любое преступление.
- Какой паскудный день.
- Эйнджел…
Из гостиной появилась Лей и подошла к ней. Она явно была взвинчена и размахивала хвостом так, что к ней нельзя было подойти ближе чем на метр. Эйнджел почти ничего не видела. Байрон занимал все ее мысли, и она была вне себя от гнева.
- Этот негодяй просто пользовался мной! Он все это время использовал меня. Я была своеобразным почтовым ящиком. Он раздобывал эти чертовы данные, потом находил лазейку, как втереться в доверие, и до поры до времени оставлял раздобытую информацию в чужом доме, имея возможность при первой же необходимости изъять ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45