Она потерлась носом о нос подруги и отошла от нее.
- После работы я сразу вернусь домой, чтобы посмотреть, как ты тут, ладно?
- Все будет в порядке.
- Ты уверена?
- Совершенно, - кивнула Эйнджел.
Когда дверь за Лей закрылась, она опустила голову на руки и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Какое это теперь имело значение? Байрона больше нет в живых и ничего поделать с этим нельзя. Даже если в том, что произошло, было что-то не так, его все равно не воротишь. Те двое пинков были подонками. Но кому какое дело?
Эйнджел почувствовала запах крови и только тогда поняла, что непроизвольно покусывала губы.
Ей было дело.
Думая об этом, вполне можно свихнуться. Лей права. Это работа полиции. Следовало рассказать обо всем Уайту и Анаке. Если бы только она могла понять, что именно ее беспокоит.
По видеокому она набрала номер отделения полиции Сан-Франциско. Смущение полицейского, ответившего на звонок, заставило ее немедленно схватить платье. Она совсем забыла, что звонит людям, и приличия требовали, чтобы она была одетой.
Мелочи, подобные, этой, теперь ускользали от ее внимания.
Прежде чем было найдено лицо, заинтересованное в разговоре с ней, ее звонок передали в два-три других полицейских участка. В этом отношении Сан-Франциско мало чем отличался от Кливленда, Нью-Йорка, Лос-Анжелеса или других городов…
К тому времени когда Эйнджел наконец отыскала детектива Уайта, лучи восходящего со стороны залива солнца проникли в комнату и развеяли предрассветные сумерки. Пинк отнюдь не выглядел похудевшим. Напротив, стиснутый со всех сторон рамками экрана видеокома, он даже казался еще массивнее.
Звонок застал его в самый разгар завтрака. Стол его был сплошь завален пустыми коробками из-под китайской еды быстрого приготовления. В этот момент Уайт нанизывал на вилку изрядный ломоть говядины. Это зрелище вызвало у Эйнджел болезненное чувство.
- Мисс Лопес, - прочавкал Уайт, пережевывая пищу, - чем могу быть полезен?
Эйнджел с шумом втянула в себя воздух:
- Ваши люди уверены в том, что именно те двое, на которых я показала, убили Байрона?
По-видимому, у Байрона кусок застрял в горле, и он поперхнулся. Сцена закончилась тем, что незадачливый кусок мяса ему пришлось выплюнуть в коробку, из которой он ел.
- Боже мой.
Он швырнул коробку в угол и извлек из кармана сомнительной свежести носовой платок, которым отер лоб.
- Вы ведь не собираетесь изменить показания…
- Нет, но я…
Уайт покачал головой, Эйнджел увидела, как изменилось его лицо, приняв жесткое выражение.
- Но вы ведь будете свидетельствовать против тех парней…
- Буду, но…
Уайт откинулся назад, и она услышала, как под тяжестью его тела заскрипел стул.
- Фу, ну и напугали вы меня, леди.
Эйнджел набросила на себя зеленое платье и уселась на кофейный столик, сбросив с него пустые банки из-под пива.
- Что, черт возьми, происходит?
- Мисс Лопес, нам нужны эти парни, все трое. Чтобы выдвинуть обвинения нам нужны ваши показания. Без этого…
Уайт обхватил ладонями лоб и покачал головой.
- Черт с этим, что там у вас есть по убийству?
Уайт подался вперед:
- Что вы спросили, мисс Лопес?
- Откуда вам знать, что это они совершили убийство?
Некоторое время Уайт хранил молчание. Наконец он произнес:
- Его убили они.
- Откуда вы знаете?
Полицейский потер лоб.
- А знаю я это вот откуда: полмиллиона моро, проживающих в этом городе, верят в это.
- Во что?
Было видно, что Уайт не на шутку разозлился.
- Обвинив их в нападении, мы добьемся смертной казни. А в том, что они виноваты, сомневаться не приходится.
- В убийстве?
- У нас достаточно данных, чтобы дело рассматривалось в большом суде.
Впервые Эйнджел осознала, как мало нужно знать копам, чтобы дать делу ход.
- Негодяи, совершившие преступление, возможно, все еще разгуливают на свободе, а вы…
- Ублюдки, виновные в этом, находятся в наших руках. - Уайт смерил ее долгим взглядом. - А если вы хотите посмотреть, как те подонки, что собирались «избить, изнасиловать и засунуть вас в задницу», понесут наказание, не предпринимайте ничего, что может испортить наше дело.
- Какое дело? - спросила Эйнджел и прервала связь.
- Здорово! - прокричала она в потолок.
Уайт не только не развеял ее страхи и никак не успокоил ее, но еще и сказал, что все это не имеет значения. ПДСФ сделал свое дело, получил нужных людей. Давайте разопьем бутылочку и закусим ее протухшим сыром. Если с этим убийством разобраться мы не можем, то упрятать на год-два кого нужно за решетку и сказать чушь крольчихе-моро - вполне.
Эйнджел подошла к стене, выходившей окнами на залив и посмотрела на северо-восток, где раскинулась нижняя часть города.
- Система прогнила! - Она с силой опустила кулак на оконный переплет. - Но с ней все в порядке, когда она работает против нас. Так всегда было и есть!
Отвернувшись от окна. Эйнджел сползла на пол и долго сидела там, размышляя о том, что с таким же успехом могла бы остаться в Кливленде.
Как она уснула, Эйнджел не помнила. Она пришла в себя только тогда, когда ее внимание привлекло жужжание видеокома. Кто-то хотел переговорить с ней.
- Какого черта? - проворчала она, раздумывая, не включить ли автоответчик.
Но в конце концов решила ответить сама.
- Слушаю!
Услышав ее, видеоком включил связь.
- Здравствуйте, кто-нибудь ответит на мой звонок? - поинтересовался голос, показавшийся ей знакомым.
«Интересно, где я могла слышать его раньше», - подумала Эйнджел.
- Иду, - ответила она, поднимаясь с пола.
Пока она спала, наступил день, и туман полностью рассеялся.
Одна нога у нее затекла, и Эйнджел, ковыляя, направилась к видеокому. Впервые за два дня, - а, может быть, прошел всего один, а не два, - она поняла, какое жалкое зрелище представляла. Она даже не почистила мех с тех пор, как…
Что это был за парень, черт бы его побрал?
Огромная пятнистая кошка, бразильский ягуар. Пока Эйнджел приближалась к видеокому, золотистые глаза с крошечными зрачками, не отрываясь, следили за ней. Большой кот сидел со скорбным выражением лица. Он старался не показывать зубы и не морщить рта. И только когда она заметила воротник священника, ей стало ясно, кто это был.
- Отец Коллор?
Догадаться об этом было нетрудно. В настоящий момент в Соединенных Штатах было всего три католических священника из числа не людей, возведенных в сан: Альварес де Коллор был единственным среди них представителем семейства кошачьих. Эйнджел чувствовала себя глупо оттого, что так долго соображала. Не далее чем сегодня, она видела его в утренней программе новостей.
- Эйнджелика Лопес?
Вот здорово! Это о Байроне, должно быть…
- Вы мисс Лопес?
- Да, да.
Эйнджел положила голову на видеоком. Пусть отец любуется ее зеленым платьем. Ей сейчас на все наплевать.
- Что?
- Мисс Лопес, простите меня за то, что вторгаюсь в ваше горе…
- Ближе к делу, святой отец.
Воцарилась длинная пауза.
- Мне требуется ваше разрешение на проведение похорон мистера Дорсета.
В комнате снова повисла тишина. Эйнджел оторвалась от крышки видеокома и взглянула на ягуара в одежде священника.
- Какого хрена?
Коллор с видимым усилием сделал вид, что не заметил непристойности.
- В глазах людей, которые сделали это, мы должны продемонстрировать единство и солидарность…
- Какого хрена?
- Будучи его невестой, вы являетесь единственной наследницей и в некотором смысле родственницей.
- Это что, не слишком удачная шутка?
- Прошу вас, давайте обсудим это спокойно…
Когда до Эйнджел стал доходить смысл слов, сказанных священником, у нее голова пошла кругом.
- Вы сделали заявление для прессы.
- Мисс Лопес…
Он стал проявлять признаки нетерпения. Глаза его следили с экрана за каждым движением Эйнджел, словно боялись что-нибудь упустить. Было похоже, что такого поведения он совсем не ожидал, и ее реакция застала его врасплох.
- Еще до того, как вы… до того, как вы поговорили… - Эйнджел поймала себя на том, что ходит кругами возле кофейного столика, таская платье в руках.
Резко остановившись она посмотрела прямо в лицо отца Коллора.
- Вы хотите сделать из всего этого цирк?
- Ничего подобного.
Взгляд его метался из стороны в сторону. Теперь Эйнджел была совершенно уверена, что рядом с ним, невидимые ей, находятся другие люди, и он бросает на них отчаянные взгляды, словно желая оправдаться. Вид его как будто говорил: «Это не моя вина».
Эйнджел страшно захотелось что-нибудь ударить. На глаза ей попалась пустая банка из-под пива, и она изо всей силы опустила на нее кулак. Во все стороны разлетелись брызги пены, залив стол, стену и видеоком.
- Как вы узнали номер моего видеокома?
Ее имя не значится в справочниках. Видеоком зарегистрирован на имя Лей.
- Уверяю вас…
- Поищите дурочку в другом месте, святой отец.
Эйнджел прервала связь.
Как будто весь мир сговорился доконать ее. Кого, черт возьми, этот самоуверенный кот из себя возомнил? Байрон даже не был католиком…
Но тут ей на ум пришли слова священника.
«Невеста и единственная наследница?» Как, черт возьми, она вдруг стала невестой Байрона?
Зазвонил видеоком. Неожиданный приступ страха заставил ее ответить на звонок.
Надпись на экране свидетельствовала о том, что звонили от «Крейна и Де Гармо». Похоже, это была какая-то ассоциация юристов-пинков.
Так оно и оказалось на самом деле.
Ей звонил худощавый черноволосый человек, назвавшийся Полем Де Гармо, адвокатом Байрона и его душеприказчиком. То, что сказал ей ягуар, оказалось наполовину правдой: свое огромное наследство Байрон завещал ей, и только ей одной.
Ничего странного в этом Де Гармо не находил. Не имело значения и то, что Эйнджел знала Байрона всего девять дней.
Что же, черт возьми, происходит?
Эйнджел молча записала шифры замка автомобиля Байрона и его апартаментов. Когда Де Гармо сообщил ей, что похороны назначены на понедельник, и что все необходимые приготовления будут сделаны, она только кивнула головой. Он еще долго говорил что-то, касающееся финансов и недвижимости, налогообложения и прочего, но все это пролетело мимо ушей.
Эйнджел неустанно думала о том, что, сделав только один шаг в жизнь Байрона, она вдруг стала во главе всего, что осталось после него.
ГЛАВА 6
Припарковав машину, Эйнджел не менее десяти раз перечитала записку Байрона. Слова начали сливаться и терять свое значение. Как она ни старалась, все равно не становилась ближе к решению непосильной задачи - зачем, например, понадобилось Байрону встречаться с теми бритоголовыми психопатами? Этот поступок, по-прежнему, представлялся лишенным логического смысла.
Эйнджел засунула письмо в карман джинсов, туда, где лежали билеты на матчи «Землетрясения». Записка ей больше была не нужна, она выучила ее наизусть.
- Какого черта я здесь делаю? - спросила она неизвестно кого.
Она сидела за рулем «БМВ» Байрона, поставленного на стоянку возле ветеринарной лечебницы имени Святого Луки. Кожаное сиденье, хитроумное творение инженерного ума, приведенное в максимально высокое положение, открывало ее взору широкий пологий капот синего цвета и позволяло видеть всех входящих и выходящих из здания моро.
Субботний день клонился к вечеру. Занять себя ей было нечем, и Эйнджел неустанно думала о смерти Байрона. Именно размышления и привели ее сюда, хотя она еще точно не понимала, зачем она находилась здесь. С тех пор как вчера вечером она поговорила с Де Гармо, мир утратил для нее привычный смысл, и многое предстало в таинственном свете.
Все, что она делала, казалось странным, не имеющим к ней никакого отношения. Она чувствовала себя марионеткой, движущейся по чужой воле. Связи с реальным миром словно больше не существовало. Только временами выходила Эйнджел из забытья, когда острое лезвие душевной боли пронзало сердце, и она переживала спазм горечи или глубокой жалости к самой себе.
Однако эти чувства постепенно уходили на второй план, уступая место ярости. По поводу и без повода ее охватывала безотчетная злость. Так, в бешенство ее привела та легкость, с которой ей удалось забрать с закрытой стоянки автомобиль Байрона. Впервые в жизни копы обращались с ней ласково, и ее не покидало ощущение того, что ее хотят подкупить. Ей казалось, что все копы в Сан-Франциско сговорились и теперь стараются сделать из нее хорошенького примерного кролика, который идеально вписывался бы в их планы. Особенно сильно бесило ее то обстоятельство, что теперь какая-то часть ее личной жизни стала достоянием средств массовой информации. Отец Коллор стал первым в длинной череде политиков и общественных деятелей, стремящихся нажить политический капитал на смерти Байрона.
Политиков Эйнджел ненавидела.
Взгляд ее привлек «Форд Меровиа» - седан, припаркованный напротив ее «БМВ». Это место на стоянке было зарезервировано для доктора Пэт Эллис, чья подпись удостоверяла свидетельство о смерти Байрона. Доктора, которому детектив Анака, напарник Уайта, почему-то не доверял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45