— по-прежнему казались влажными.
Бред.
6
Монро оказался городком с Золотого берега, меньше и очаровательней Шорэма. Во-первых, живописная гавань, ни для каких атомных электростанций нет места. Судя по имитирующим китобойный поселок фасадам прибрежных магазинчиков и жилых домов, город зарабатывает хорошие деньги на летнем туризме. Пока еще рановато. Почти не встречаясь с другими машинами, Джек ехал за «лексусом» Лью через деловой квартал, вверх по холму мимо муниципалитета с кирпичным фасадом, библиотеки, белой церкви со шпилем — истинная картинка с открытки. Потянулись ряды аккуратных колониальных построек, дальше — район послевоенных ранчо на две-три спальни.
Лью свернул на подъездную дорожку к дому, который не так хорошо выглядел. Деревянная обшивка нуждается в покраске, водосточные желоба завалены прошлогодней опавшей листвой, темно-зеленые стебли травы пробиваются на безжизненной, заросшей сорняками лужайке. Справа стоит отдельный гараж. В переднем дворе царствует гигантский дуб, необычно крупный по сравнению с окружающими деревьями, пол-акра, если не больше, в обхвате.
Джек остановил у обочины фургон Эйба, встретил Лью у парадных дверей.
— Зачем ей этот дом? — спросил он.
— Наверно, из сентиментальных соображений, — предположил Лью, отыскивая ключ в связке. — Я хотел, чтоб она его продала, может быть, даже участок сдала по частям. Стоил бы каждого пенни, но Мэл за него упорно цепляется. Она здесь выросла, почти всю жизнь прожила в этом доме.
Джека мороз прохватил, когда они остановились на верхней ступеньке. Он нерешительно огляделся вокруг, заметив, что стоит в глубокой тени, отброшенной массивным дубовым стволом, закрывшим позднее солнце. Должно быть, в этом дело.
Через открытую дверь шагнули в темный дом с легким запахом плесени. Лью включил свет, побрели вдвоем дальше.
Кругом фотографии Мелани в разном возрасте, снятые главным образом в дни рождения, по окончании учебного года — никаких спортивных занятий, никаких танцев. На лице везде то же самое выражение: так ли уж надо меня снимать? Стены ее старой комнаты до сих пор увешаны взятыми в рамки свидетельствами об отличной учебе. Способный ребенок, явно обожаемый родителями.
— Ну, что тут такого «странного»? — спросил Джек.
— Пойдемте в подвал. Сюда.
Через крошечную кухоньку вниз по узкой лестнице в подвал с голыми стенами. Лью остановился на последних ступеньках, указал на пол:
— Вот. Вам не кажется странным?
Он ничего не увидел, кроме веревочной лестницы, валявшейся на полу. Обычная пожарная лестница из нейлонового шнура, с цилиндрическими деревянными перекладинами, какие продаются в любом хозяйственном магазине. За исключением того, что она какая-то коротковатая и лежит на полу ранчо, ничего нету странного...
Стой. Или это обман зрения, или другой конец лестницы уходит в пол?
Он сделал шаг вперед, пригляделся.
Будь я проклят.
Нижний конец веревочной лестницы вделан в бетонную плиту пола. Джек присел, дернул за верхнюю перекладину — нисколько не поддается. Посмотрел на другой конец — привязан к несущему стальному столбу.
— Что это такое?
— Я сам удивился. — Лью подошел ближе, встал рядом. — До вчерашнего дня никогда не спускался, поэтому не могу сказать, давно ли она здесь.
Джек поцарапал вдруг зазудевшую грудь под рубашкой.
— Не может быть, чтоб давно, — заключил он, щупая нейлоновый трос. — Лестница новая.
— А бетон старый, — заметил Лью. — Эти дома, строились вскоре после Второй мировой войны. Плите лет пятьдесят, как минимум.
— Нет. Смотрите. Бетон явно залит вокруг лестницы.
— Но бетон-то старый, Джек.
Пришлось признать правду. Бетон потрескавшийся, выщербленный, безусловно старый. Не удалось заметить ни единого шва, который свидетельствовал бы о недавней заплатке.
— Можно сказать, перед нами загадка, — констатировал Джек.
Выпрямляясь, заметил маленькое темное пятнышко на бетоне. Наклонился пониже. Размером в полдоллара, черное, неправильной формы, неровное по краям, похоже на след от ожога. Он обследовал весь пол, обнаружив еще семь отметок, регулярно расположенных на площади в три фута вокруг уходившей в бетон лестницы.
— Не догадываетесь, для чего это?
— Абсолютно.
Джек встал, огляделся. Два стальных столба подпирают центральную балку, к одному из них привязана лестница. Больше почти ничего: стиральная машина, сушилка, насос в углу, провалившийся диван у дальней стены, хромой старый письменный стол, складной карточный столик, несколько стульев. Он пошел к письменному столу. Электрическая отвертка, гаечный ключ, на крышке рассыпан десяток болтов, гаек рядом с тремя крупными продолговатыми янтарными кварцевыми кристаллами. В ящиках пусто.
Почесывая грудь, задумчиво оглянулся на веревочную лестницу. Чем-то она его действительно озадачила, но какое это имеет отношение к исчезновению Мелани Элер? Пока совершенно неясно.
— Ладно, — сказал он. — Вернемся наверх.
— Говорю вам, тут нет ничего, — повторил Лью, добравшись до кухни.
— Слышу.
У Лью зазвонил сотовый, и, пока он разговаривал с кем-то в Калифорнии насчет последней доставки, Джек вышел в спальню Мелани, разглядывая фотографии, стараясь составить о ней представление. Никаких пикников в компании с другими детьми, рядом с ней только взрослые, без сомнения члены семьи. Маловато улыбок. Серьезная девочка.
Открыл шкаф, вытащил с полки коробку. Куча старых кукол, Барби и прочие, одни одетые, другие нет. Уже собрался поставить обратно, но тут заметил, что одна без левой руки. Кисть не отломана, не откручена, а как бы обстругана до острого шпенька.
Странно...
Вытащил другую, тоже без левой кисти, точно так же обструганной. Равно как и прочие — все однорукие. У некоторых на обструганном шпеньке спиральные желобки, как бы вырезанные карандашной точилкой.
Не просто странно... дикость какая-то.
Он сунул коробку на место, пристально глядя на девочку лет десяти — двенадцати на снимке покрупнее. Темноволосая, с темными пристальными глазами, с каким-то очарованием. Почему ты невеселая, детка? Кто-нибудь может заставить тебя улыбнуться? Где ты сейчас? Почему хочешь, чтобы тебя искал только я?
Джек уже крепко сел на крючок. Надо найти эту странную леди, расспросить, глядя прямо в глаза.
Вернулся на кухню, когда Лью заканчивал разговор.
— Извините. Неотложный звонок.
— Кстати, о звонках. Нельзя ли кому-нибудь звякнуть, узнать, не объявлялась ли Мелани? Друзьям? Родным?
— Родных нет, а с одним другом детства, который живет тут же, в Монро, они до сих пор общаются. Его зовут Фрейн Кэнфилд. Тоже член СИСУПа.
— Хорошо. Давайте с ним поговорим.
Лью пожал плечами, сверился с телефонным справочником в сотовом, вызвал номер, минуту послушал и разъединился.
— Согласно автоответчику, на несколько дней уехал из города, но следит за звонками.
Интересно. Мэл уехала... ее старый приятель уехал...
— О чем задумались? — спросил Лью.
Джек, отвечая, смотрел в кухонное окно, выходившее на задний двор, где под другим большим дубом ржавели старые качели. Зуд в груди начинал утихать.
— Думаю, что люди исчезают по двум причинам: либо сами скрываются, либо их похищают. В том и в другом случае практически всегда к делу причастен кто-то знакомый. Но все «знакомые» Мелани, кроме вас и того самого Фрейна Кэнфилда, рассеяны по земному шару.
— Только не на этой неделе. Большинство, наверняка включая Фрейна Кэнфилда, будут в Манхэттене на первой ежегодной конференции СИСУПа.
Лью пошел к передней двери, Джек за ним.
— Там она обещала обратить все другие теории в прах с помощью своей собственной?
— Именно.
— Рома, видимо, тоже будет?
— Конечно. Он же их всех собрал.
У Джека вдруг словно гора с плеч свалилась. Все возможные подозреваемые в одном месте — идеально.
— Когда начинается конференция и как мне туда попасть?
— Послезавтра, но вы туда не попадете. Допускаются исключительно члены, каждый может привести с собой одного человека.
— Значит, вы меня приведете.
— Я не член. Меня с собой Мэл приводит.
— К чему такие строгости?
— Говорю вам, организация эксклюзивная. Для них это серьезное дело.
— Хочу, чтоб вы меня провели.
— Зачем? Мэл там не будет.
— Да, но даю голову на отсечение — будет тот, кто знает, где она.
Лью кивнул, адамово яблоко запрыгало.
— Да. Понятно. Подумаю, что смогу сделать. Понадобится легенда.
На улице Джек заметил, как что-то мелькнуло. В дальнем углу соседнего участка справа с места тронулся черный седан и умчался, вильнув хвостом.
Что такое? За ними следили? Не помнится, чтоб по приезде на улице стояли какие-нибудь машины.
— Зачем легенда? — переспросил он.
— Вряд ли вы собираетесь просто прийти и расспрашивать, не видел ли кто недавно Мелани Элер.
— Нет, конечно. Я думал, вы меня представите...
— Для этого нужен повод, связанный с Мэл. Попробую придумать. Конференция состоится в отеле «Клинтон-Риджент», знаете?
— Смутно. По-моему, не «Уолдорф».
Далеко не «Уолдорф». Если правильно помнится, у черта на куличках, где-то в Адской Кухне.
— Ну, члены СИСУПа не самые бедные, но обычный номер в центре города стоит больше двухсот долларов в день, плюс еще двадцать пять процентов за счет налогов. Для многих тяжеловато. Рома уговорил «Риджент» на более приемлемые расценки, если снимем отель целиком, что нам и нужно.
— Хорошо. Встретимся там в четверг утром. Во сколько?
— Регистрация начинается в полдень. Ждите меня в фойе около половины двенадцатого. К тому времени чего-нибудь соображу.
Они расстались — Лью направился назад в Шорэм, Джек в Манхэттен, вытирая пальцы о штанину. Почему кажется, будто они не сохнут?
7
Он проснулся, чувствуя какую-то сырость. Включил свет, увидел красные простыни, испуганно вскрикнул, сорвался с постели. Обе простыни — нижняя и верхняя, — трусы, футболка пропитаны красным...
Кровь? Чья?
Правая ладонь залита густой красной жидкостью... сочившейся с кончиков указательного и среднего пальца... коснувшихся картины Мелани Элер. Зажав пальцы, чтобы остановить струйку, побежал в ванную, споткнулся, замер на полпути, видя стоявший посреди гостиной мольберт с холстом.
Застыл в леденящем шоке. Откуда эта чертовщина взялась? Здесь его дом, его крепость. Кто мог...
Осторожно шагнув в гостиную, Джек узнал картину. Видел тревожную композицию в доме Лью Элера, только теперь густые сверкающие мазки ожили на полотне, крутились, завязывались в черно-красные гордиевы узлы, в глубине дикого хаоса вертящихся спиралей мелькнули на миг и исчезли ослепительно желтые метеоры.
Он медленно обернулся кругом в поисках незваного гостя, завершив оборот, увидел, что полотно изменилось... нет, меняется у него на глазах. Краски блекнут, стекаются в лужицу на ковре перед мольбертом, вроде окрашенной жидкости из перевернутой трубки для внутривенных вливаний. Пятно расползалось быстро, слишком быстро — Джек не успел отступить, однако не почувствовал краску босой ногой, вообще ничего под ногой не почувствовал, кроме пустоты.
Бешено замахал руками, стараясь за что-нибудь ухватиться, за что угодно, лишь бы не провалиться. Краска каким-то образом проела пол, он падал в нижнюю квартиру. Извернулся, вцепился в край дыры, но пальцы скользнули на краске, и Джек полетел в поджидавшую пустоту.
Приземлившись по-кошачьи на лапы, немедленно понял, что находится не в квартире на втором этаже. Пускай Нил анархист и не сильно похож на мальчика с плаката, образец личной гигиены, но так у него все же не пахнет. Как будто кишки раздавленной три дня назад на дороге твари вываляны в тухлых яйцах и выставлены на жаркое солнце.
Хуже того... Запах знакомый.
Быть такого не может.
Тут он сообразил, что стоит на четвереньках не на ковре и не на деревянном полу — на железной решетке, холодной, осклизлой, залитой машинным маслом. На каких-то узеньких подсобных мостках. Взглянул вверх — путаница труб, проводов, никаких следов дыры, сквозь которую он сюда провалился. Далеко внизу... легкий свет поблескивает на внутренней стальной обшивке корабельного корпуса...
Проклятье, шепнул Джек.
Ясно, где он: на «Аджит-Рупробати». Невозможно. Немыслимо. Прошлым летом сам потопил ржавую посудину вместе со всеми, кто был на борту, людьми и нелюдями. Старый грузовой пароход теперь покоится и ржавеет в расщелине на дне нью-йоркской гавани. Не может он на нем оказаться...
Значит, сон. Хотя, черт побери, не похоже на сон. Видел в кошмарах судно и населявших его тварей после того, как пустил на дно, сам едва чуть не погибнув, но так реально никогда.
Твари... ракшасы... Джек содрогнулся всем телом при мысли о них. Если корабль вернулся и всплыл вместе с вонью, то и они способны вернуться из Страны Мертвых.
Ниже что-то мелькнуло. Он застыл, видя, как по другим таким же мосткам под ним скользит массивная мускулистая тварь с акульей пастью. Высотой шесть-семь футов, блики света играют на поблескивающей кобальтом шкуре при зловещих грациозных движениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Бред.
6
Монро оказался городком с Золотого берега, меньше и очаровательней Шорэма. Во-первых, живописная гавань, ни для каких атомных электростанций нет места. Судя по имитирующим китобойный поселок фасадам прибрежных магазинчиков и жилых домов, город зарабатывает хорошие деньги на летнем туризме. Пока еще рановато. Почти не встречаясь с другими машинами, Джек ехал за «лексусом» Лью через деловой квартал, вверх по холму мимо муниципалитета с кирпичным фасадом, библиотеки, белой церкви со шпилем — истинная картинка с открытки. Потянулись ряды аккуратных колониальных построек, дальше — район послевоенных ранчо на две-три спальни.
Лью свернул на подъездную дорожку к дому, который не так хорошо выглядел. Деревянная обшивка нуждается в покраске, водосточные желоба завалены прошлогодней опавшей листвой, темно-зеленые стебли травы пробиваются на безжизненной, заросшей сорняками лужайке. Справа стоит отдельный гараж. В переднем дворе царствует гигантский дуб, необычно крупный по сравнению с окружающими деревьями, пол-акра, если не больше, в обхвате.
Джек остановил у обочины фургон Эйба, встретил Лью у парадных дверей.
— Зачем ей этот дом? — спросил он.
— Наверно, из сентиментальных соображений, — предположил Лью, отыскивая ключ в связке. — Я хотел, чтоб она его продала, может быть, даже участок сдала по частям. Стоил бы каждого пенни, но Мэл за него упорно цепляется. Она здесь выросла, почти всю жизнь прожила в этом доме.
Джека мороз прохватил, когда они остановились на верхней ступеньке. Он нерешительно огляделся вокруг, заметив, что стоит в глубокой тени, отброшенной массивным дубовым стволом, закрывшим позднее солнце. Должно быть, в этом дело.
Через открытую дверь шагнули в темный дом с легким запахом плесени. Лью включил свет, побрели вдвоем дальше.
Кругом фотографии Мелани в разном возрасте, снятые главным образом в дни рождения, по окончании учебного года — никаких спортивных занятий, никаких танцев. На лице везде то же самое выражение: так ли уж надо меня снимать? Стены ее старой комнаты до сих пор увешаны взятыми в рамки свидетельствами об отличной учебе. Способный ребенок, явно обожаемый родителями.
— Ну, что тут такого «странного»? — спросил Джек.
— Пойдемте в подвал. Сюда.
Через крошечную кухоньку вниз по узкой лестнице в подвал с голыми стенами. Лью остановился на последних ступеньках, указал на пол:
— Вот. Вам не кажется странным?
Он ничего не увидел, кроме веревочной лестницы, валявшейся на полу. Обычная пожарная лестница из нейлонового шнура, с цилиндрическими деревянными перекладинами, какие продаются в любом хозяйственном магазине. За исключением того, что она какая-то коротковатая и лежит на полу ранчо, ничего нету странного...
Стой. Или это обман зрения, или другой конец лестницы уходит в пол?
Он сделал шаг вперед, пригляделся.
Будь я проклят.
Нижний конец веревочной лестницы вделан в бетонную плиту пола. Джек присел, дернул за верхнюю перекладину — нисколько не поддается. Посмотрел на другой конец — привязан к несущему стальному столбу.
— Что это такое?
— Я сам удивился. — Лью подошел ближе, встал рядом. — До вчерашнего дня никогда не спускался, поэтому не могу сказать, давно ли она здесь.
Джек поцарапал вдруг зазудевшую грудь под рубашкой.
— Не может быть, чтоб давно, — заключил он, щупая нейлоновый трос. — Лестница новая.
— А бетон старый, — заметил Лью. — Эти дома, строились вскоре после Второй мировой войны. Плите лет пятьдесят, как минимум.
— Нет. Смотрите. Бетон явно залит вокруг лестницы.
— Но бетон-то старый, Джек.
Пришлось признать правду. Бетон потрескавшийся, выщербленный, безусловно старый. Не удалось заметить ни единого шва, который свидетельствовал бы о недавней заплатке.
— Можно сказать, перед нами загадка, — констатировал Джек.
Выпрямляясь, заметил маленькое темное пятнышко на бетоне. Наклонился пониже. Размером в полдоллара, черное, неправильной формы, неровное по краям, похоже на след от ожога. Он обследовал весь пол, обнаружив еще семь отметок, регулярно расположенных на площади в три фута вокруг уходившей в бетон лестницы.
— Не догадываетесь, для чего это?
— Абсолютно.
Джек встал, огляделся. Два стальных столба подпирают центральную балку, к одному из них привязана лестница. Больше почти ничего: стиральная машина, сушилка, насос в углу, провалившийся диван у дальней стены, хромой старый письменный стол, складной карточный столик, несколько стульев. Он пошел к письменному столу. Электрическая отвертка, гаечный ключ, на крышке рассыпан десяток болтов, гаек рядом с тремя крупными продолговатыми янтарными кварцевыми кристаллами. В ящиках пусто.
Почесывая грудь, задумчиво оглянулся на веревочную лестницу. Чем-то она его действительно озадачила, но какое это имеет отношение к исчезновению Мелани Элер? Пока совершенно неясно.
— Ладно, — сказал он. — Вернемся наверх.
— Говорю вам, тут нет ничего, — повторил Лью, добравшись до кухни.
— Слышу.
У Лью зазвонил сотовый, и, пока он разговаривал с кем-то в Калифорнии насчет последней доставки, Джек вышел в спальню Мелани, разглядывая фотографии, стараясь составить о ней представление. Никаких пикников в компании с другими детьми, рядом с ней только взрослые, без сомнения члены семьи. Маловато улыбок. Серьезная девочка.
Открыл шкаф, вытащил с полки коробку. Куча старых кукол, Барби и прочие, одни одетые, другие нет. Уже собрался поставить обратно, но тут заметил, что одна без левой руки. Кисть не отломана, не откручена, а как бы обстругана до острого шпенька.
Странно...
Вытащил другую, тоже без левой кисти, точно так же обструганной. Равно как и прочие — все однорукие. У некоторых на обструганном шпеньке спиральные желобки, как бы вырезанные карандашной точилкой.
Не просто странно... дикость какая-то.
Он сунул коробку на место, пристально глядя на девочку лет десяти — двенадцати на снимке покрупнее. Темноволосая, с темными пристальными глазами, с каким-то очарованием. Почему ты невеселая, детка? Кто-нибудь может заставить тебя улыбнуться? Где ты сейчас? Почему хочешь, чтобы тебя искал только я?
Джек уже крепко сел на крючок. Надо найти эту странную леди, расспросить, глядя прямо в глаза.
Вернулся на кухню, когда Лью заканчивал разговор.
— Извините. Неотложный звонок.
— Кстати, о звонках. Нельзя ли кому-нибудь звякнуть, узнать, не объявлялась ли Мелани? Друзьям? Родным?
— Родных нет, а с одним другом детства, который живет тут же, в Монро, они до сих пор общаются. Его зовут Фрейн Кэнфилд. Тоже член СИСУПа.
— Хорошо. Давайте с ним поговорим.
Лью пожал плечами, сверился с телефонным справочником в сотовом, вызвал номер, минуту послушал и разъединился.
— Согласно автоответчику, на несколько дней уехал из города, но следит за звонками.
Интересно. Мэл уехала... ее старый приятель уехал...
— О чем задумались? — спросил Лью.
Джек, отвечая, смотрел в кухонное окно, выходившее на задний двор, где под другим большим дубом ржавели старые качели. Зуд в груди начинал утихать.
— Думаю, что люди исчезают по двум причинам: либо сами скрываются, либо их похищают. В том и в другом случае практически всегда к делу причастен кто-то знакомый. Но все «знакомые» Мелани, кроме вас и того самого Фрейна Кэнфилда, рассеяны по земному шару.
— Только не на этой неделе. Большинство, наверняка включая Фрейна Кэнфилда, будут в Манхэттене на первой ежегодной конференции СИСУПа.
Лью пошел к передней двери, Джек за ним.
— Там она обещала обратить все другие теории в прах с помощью своей собственной?
— Именно.
— Рома, видимо, тоже будет?
— Конечно. Он же их всех собрал.
У Джека вдруг словно гора с плеч свалилась. Все возможные подозреваемые в одном месте — идеально.
— Когда начинается конференция и как мне туда попасть?
— Послезавтра, но вы туда не попадете. Допускаются исключительно члены, каждый может привести с собой одного человека.
— Значит, вы меня приведете.
— Я не член. Меня с собой Мэл приводит.
— К чему такие строгости?
— Говорю вам, организация эксклюзивная. Для них это серьезное дело.
— Хочу, чтоб вы меня провели.
— Зачем? Мэл там не будет.
— Да, но даю голову на отсечение — будет тот, кто знает, где она.
Лью кивнул, адамово яблоко запрыгало.
— Да. Понятно. Подумаю, что смогу сделать. Понадобится легенда.
На улице Джек заметил, как что-то мелькнуло. В дальнем углу соседнего участка справа с места тронулся черный седан и умчался, вильнув хвостом.
Что такое? За ними следили? Не помнится, чтоб по приезде на улице стояли какие-нибудь машины.
— Зачем легенда? — переспросил он.
— Вряд ли вы собираетесь просто прийти и расспрашивать, не видел ли кто недавно Мелани Элер.
— Нет, конечно. Я думал, вы меня представите...
— Для этого нужен повод, связанный с Мэл. Попробую придумать. Конференция состоится в отеле «Клинтон-Риджент», знаете?
— Смутно. По-моему, не «Уолдорф».
Далеко не «Уолдорф». Если правильно помнится, у черта на куличках, где-то в Адской Кухне.
— Ну, члены СИСУПа не самые бедные, но обычный номер в центре города стоит больше двухсот долларов в день, плюс еще двадцать пять процентов за счет налогов. Для многих тяжеловато. Рома уговорил «Риджент» на более приемлемые расценки, если снимем отель целиком, что нам и нужно.
— Хорошо. Встретимся там в четверг утром. Во сколько?
— Регистрация начинается в полдень. Ждите меня в фойе около половины двенадцатого. К тому времени чего-нибудь соображу.
Они расстались — Лью направился назад в Шорэм, Джек в Манхэттен, вытирая пальцы о штанину. Почему кажется, будто они не сохнут?
7
Он проснулся, чувствуя какую-то сырость. Включил свет, увидел красные простыни, испуганно вскрикнул, сорвался с постели. Обе простыни — нижняя и верхняя, — трусы, футболка пропитаны красным...
Кровь? Чья?
Правая ладонь залита густой красной жидкостью... сочившейся с кончиков указательного и среднего пальца... коснувшихся картины Мелани Элер. Зажав пальцы, чтобы остановить струйку, побежал в ванную, споткнулся, замер на полпути, видя стоявший посреди гостиной мольберт с холстом.
Застыл в леденящем шоке. Откуда эта чертовщина взялась? Здесь его дом, его крепость. Кто мог...
Осторожно шагнув в гостиную, Джек узнал картину. Видел тревожную композицию в доме Лью Элера, только теперь густые сверкающие мазки ожили на полотне, крутились, завязывались в черно-красные гордиевы узлы, в глубине дикого хаоса вертящихся спиралей мелькнули на миг и исчезли ослепительно желтые метеоры.
Он медленно обернулся кругом в поисках незваного гостя, завершив оборот, увидел, что полотно изменилось... нет, меняется у него на глазах. Краски блекнут, стекаются в лужицу на ковре перед мольбертом, вроде окрашенной жидкости из перевернутой трубки для внутривенных вливаний. Пятно расползалось быстро, слишком быстро — Джек не успел отступить, однако не почувствовал краску босой ногой, вообще ничего под ногой не почувствовал, кроме пустоты.
Бешено замахал руками, стараясь за что-нибудь ухватиться, за что угодно, лишь бы не провалиться. Краска каким-то образом проела пол, он падал в нижнюю квартиру. Извернулся, вцепился в край дыры, но пальцы скользнули на краске, и Джек полетел в поджидавшую пустоту.
Приземлившись по-кошачьи на лапы, немедленно понял, что находится не в квартире на втором этаже. Пускай Нил анархист и не сильно похож на мальчика с плаката, образец личной гигиены, но так у него все же не пахнет. Как будто кишки раздавленной три дня назад на дороге твари вываляны в тухлых яйцах и выставлены на жаркое солнце.
Хуже того... Запах знакомый.
Быть такого не может.
Тут он сообразил, что стоит на четвереньках не на ковре и не на деревянном полу — на железной решетке, холодной, осклизлой, залитой машинным маслом. На каких-то узеньких подсобных мостках. Взглянул вверх — путаница труб, проводов, никаких следов дыры, сквозь которую он сюда провалился. Далеко внизу... легкий свет поблескивает на внутренней стальной обшивке корабельного корпуса...
Проклятье, шепнул Джек.
Ясно, где он: на «Аджит-Рупробати». Невозможно. Немыслимо. Прошлым летом сам потопил ржавую посудину вместе со всеми, кто был на борту, людьми и нелюдями. Старый грузовой пароход теперь покоится и ржавеет в расщелине на дне нью-йоркской гавани. Не может он на нем оказаться...
Значит, сон. Хотя, черт побери, не похоже на сон. Видел в кошмарах судно и населявших его тварей после того, как пустил на дно, сам едва чуть не погибнув, но так реально никогда.
Твари... ракшасы... Джек содрогнулся всем телом при мысли о них. Если корабль вернулся и всплыл вместе с вонью, то и они способны вернуться из Страны Мертвых.
Ниже что-то мелькнуло. Он застыл, видя, как по другим таким же мосткам под ним скользит массивная мускулистая тварь с акульей пастью. Высотой шесть-семь футов, блики света играют на поблескивающей кобальтом шкуре при зловещих грациозных движениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42