– Дайте веревку, – скомандовал он следившим за его действиями людям.
Край плота подпрыгнул на волне, и его руку защемило между бревнами. Маг зашипел от боли и поспешно отключил ощущения в руке. Его пальцы были раздавлены, но, кажется, еще могли действовать. Он сжимал их что есть силы, чтобы не выпустить конец веревки.
– Талеста, выручай! – то ли прошептал, то ли подумал он.
Веревка соскользнула с его пояса в руки, а затем шмыгнула между бревен, обвилась вокруг них, удерживая вместе. Теперь можно было не бояться, что плот развалится – во всем плотном мире не было ничего прочнее этой веревки. Но Маг не собирался оставлять ее на бревнах.
– Дайте другую, эта долго не выдержит, – потребовал он, надеясь, что у Талесты хватит ума не обидеться.
Ему сунули другую веревку. Маг кое-как обвязал ее вокруг бревен, затем потянул Талесту к себе. Та мгновенно отцепилась и скользнула ему в руки. Маг повязал ее на пояс и только тогда вспомнил о своих пальцах.
Они синели и распухали на глазах. Хозяин со средним братом сочувственно уставились на его руку. Спасибо им, конечно, за сочувствие, подумал Маг, но теперь не было никакой возможности залечить пальцы тайком от них. Значит, придется оставаться так до конца наводнения. Маг включил ощущения в руке и заскрипел зубами от боли. Нужно было сделать хоть что-то. И он начал залечивать руку изнутри, чтобы это не сказалось на ее внешнем виде. Несколько мгновений спустя боль поутихла.
– Эк тебя… – покачал головой хозяин.
– Ничего, мне уже не больно, – ответил Маг.
Тот недоверчиво взглянул на его руку – она не могла не болеть.
– Отчаянный ты парень, – сказал он. – Как, однако, ты махнул с плота на плот – не знаю, кто бы еще на это решился!
– Плот мог развалиться, – пожал плечами Маг.
– И развалился бы, если бы не ты, – подтвердил хозяин. – Надо же, какая силища! Ну, спасибо, парень, спас ты нас всех.
До спасения было еще далеко, и Маг напомнил ему об этом.
– Да, – согласился с ним хозяин. – Все мы, смертные, под богом ходим. Но мы пока живы, а раз живы, то поесть бы надо. Силенки нам еще пригодятся.
Хозяйка развязала один из узлов и достала припасенную еду, промокшую насквозь. Она раздала остальным куски заранее нарезанного хлеба с салом. Женщина на заднем плоту последовала их примеру. Младший сын с девчонкой не знали, где у них лежит еда, поэтому им перебросили куски со среднего плота.
Маг впился зубами в мокрый хлеб. Смертные – вот как они себя называют. Неужели они не знают, что в них живет частица бессмертия? Он задал этот вопрос хозяину.
– Как же не знать – знаем, – ответил тот. – Слыхали мы от вас, жрецов, что есть у человека бессмертная душа. Да много ли в том радости телу? Оно страдает, оно изнывает под тяжестью жизни, оно в конце концов старится и умирает – а кто ее, эту душу, знает? Разве кто-нибудь вернулся оттуда и рассказал, где и как она там поживает? Все об этой душе слыхали, но спроси любого – разве он торопится умирать? Да, тяжко нам сейчас, но разве тем, кто там, – он указал взглядом на темную, мутную воду, – разве им не хуже?
– Им уже никак, – вмешался в разговор средний сын. – По мне, уж лучше жить как-нибудь, чем никак. Спроси любого, парень, любой тебе так и скажет. Ты сам из жрецов, а ведь не остался со своими. Захотел, небось, пожить еще.
Жить их жизнью – теперь Маг лучше представлял себе, что это такое. Ему было непонятно, как люди выдерживали эту жизнь, не говоря уже о том, что они не хотели расставаться с ней. Здесь, на плоту, бездомные, посреди бушующей воды, они хотели жить.
Сейчас он был с ними, он был таким же, как они. Его смертное тело болело с головы до пят, оно было измучено, нуждалось в отдыхе и пище. Он с трудом шевелил распухшими пальцами руки. Он с трудом переносил весь этот кошмар.
Но люди пока выдерживали – в отличие от него у них не было выбора. Значит, он будет терпеть наравне с ними. Он не простит себе, если не выдержит того, что выдерживают смертные.
Маг дожевал раскисший хлеб и перескочил на передний плот. Младший сын уставился на него восхищенным взглядом. Маг понадеялся про себя, что у того не хватит смелости повторить его передвижения и ему не придется снова вылавливать парня из воды.
Мгновенная мысль посетила его – как же он не додумался раньше? Маг разыскал и подозвал к себе резвящихся поблизости водных элементалов. Когда они явились, он поручил им следить за волнами, чтобы те не перевернули плоты, а заодно возвращать на плоты все, что свалится оттуда. Элементалы недовольно заворчали, но не посмели ослушаться творца. Они окружили плоты и приступили к работе.
Теперь можно было расслабиться и отдохнуть. Маг улегся вдоль бревен, повозился немного, укладывая тело так, чтобы сучки не впивались в спину. Пожалуй, было даже удобно, если не привередничать. Он закрыл глаза и полностью перешел на высшее зрение, чтобы осмотреть долину и найти подходящее место для высадки.
Всюду была вода. Над водой оставалась только верхняя часть горных хребтов вокруг долины. Оглядев их, Маг наконец обнаружил место, подходящее для высадки – пологий перевал, по другую сторону которого была похожая долина с протекающей по ней речкой. Если высадить людей на перевале, они быстро отыщут ее сами, даже если он покинет их.
Маг мысленно окликнул элементалов и приказал им тащить плоты в том направлении, потихоньку, чтобы не заметили люди. Плоты медленно развернулись на стихающих волнах и поплыли к указанному месту. Близился вечер, непогода понемногу успокаивалась. Видимо, Гелас решил, что поработал достаточно.
К ночи волнение улеглось. Измученные люди заснули, один Маг не спал. Он лежал неподвижно, давая телу отдохнуть, прокручивая в голове все, что успел узнать о человеческой жизни. Тысячи вещей, без которых люди не могли обходиться. Труд с утра до вечера ради куска хлеба. Грязь, грубость, жестокость – но и терпение, сочувствие, взаимная поддержка. И тяжелая, невыносимо тяжелая жизнь. С непривычки она казалась Магу ужасной, но люди любили ее – они никогда не видели другой.
Теперь он лучше понимал их. Люди не щадили друг друга, потому что их жизнь была беспощадной. Люди помогали друг другу, потому что выжить они могли только вместе. Их доброта была основана на взаимной выгоде – но подала же та женщина кусок хлеба слепому мальчишке? Больше нет ни женщины, ни слепого мальчишки – их искра освободилась и ждет другого вместилища. Но было время, когда она существовала в них, когда она, слабая, неоформленная, ощущала страдание и сострадание, когда она росла и развивалась благодаря этому.
Может быть, рыжий поторопился? Может быть, пока с людей было бессмысленно требовать большего? Маг заворочался на плоту, укладывая поудобнее ноющее тело. Эти люди, которые позволили ему выбрать себя среди других, были вовсе не плохими, если узнать их поближе. Они не были склонными ко злу, а просто жили так, как их вынуждала жизнь. Неразборчивое добро было для них опаснее неразборчивого зла.
Черное небо понемногу серело – наступал рассвет. Собравшиеся на буйство элементалы разбредались по прежним местам, а вместе с ними затихал ветер, исчезали облака, замирали волны. Восходящее светило озарило чистое небо и спокойную водную гладь. Плоты продвигались по ней к горному хребту, влекомые не знающими усталости водяными элементалами. На плотах спали люди.
На заднем плоту заплакал, закашлял младенец. Старшая сноха проснулась и дала ему грудь, вслед за ней проснулись и остальные. Люди зашевелились, отвязывая ненужные веревки, стали проверять намокшие вещи, выжимать мокрую одежду. Хозяйка достала еду для завтрака.
Маг, как и вчера, перепрыгнул на средний плот. Хозяин взял его руку, чтобы осмотреть прищемленные пальцы.
– Как быстро подживают, – подивился он. – Что значит молодость-то, – и незаметно для себя вздохнул, поминая свою, давно прошедшую молодость.
Они поели размокшего до кашицы хлеба и попили забортной воды. Вода была слегка солоноватой, но пригодной для питья.
– Надо же – ни волны, ни ветерка, а нас куда-то несет, – почесал влажные волосы средний брат.
– Течение, наверное, и хорошо, что течение, – обрадовался хозяин. – Досками далеко не выгребешь.
Он только что тревожился о том, как выбираться с середины моря, в которое превратилась бывшая долина. Перед наводнением они не подумали о веслах – было не до этого, – а ведь на лодках были весла, и хорошие. Но теперь, увидев это странное попутное течение, он вдруг успокоился. Видимо, о них заботился всевышний.
Маг, пока неопытный в человеческой жизни, тоже упустил из вида, что потребуются весла. Он-то был уверен, что доставит этих людей на сушу.
– Конечно, течение, – подтвердил он.
– Куда вот только нас несет – вокруг одна вода, – проворчал средний брат. – Как бы нас в море не вынесло.
– А ты смотри, где солнышко. – Хозяин мотнул головой на небо. – Правильно нас несет – к горам.
Маг промолчал, страшно довольный, что его вмешательству нашлось естественное объяснение. Он прикинул, что элементалы дотащат плоты до места не раньше, чем завтра к утру, но увеличивать скорость было нельзя, чтобы это не выглядело подозрительным. Ничего, сутки на плотах, на спокойной воде можно было прожить.
– А как вы собираетесь жить дальше, когда окажетесь на суше? – спросил Маг, неосознанно употребив слово «вы».
– Как жили, так и будем жить, – с уверенностью ответил хозяин, словно и не было никакого бедствия. – Зерно нужно посадить сразу же, а то оно промокло, прорасти может. При хорошей погоде можно снять три урожая в год – до первого урожая перебьемся, а там не пропадем. Хижину построим, пока тростниковую, а там видно будет. Инструмент у нас с собой, в первую очередь уложили – как же без инструмента?
Это было хорошо, потому что все мастерские остались под водой вместе со своими хозяевами. Многое, очень многое людям придется осваивать заново.
– А ты-то сам – чего умеешь? – неожиданно спросил Мага средний брат.
– Я? – растерялся Маг.
– Да, ты, – буркнул он. – Ты ведь с нами будешь, как я понял.
– Ну, научусь чему-нибудь, – неопределенно развел руками Маг. Пока было рано говорить, что он с ними не останется.
– Ну да, ты ведь из этих бездельников – жрецов, – пренебрежительно глянул на него средний брат. – Привыкли жить дармоедами-то. Да не вздумай на наших баб заглядываться – у самого-то нет…
– Заткнись, – оборвал его хозяин. – Если бы не он где бы мы сейчас были? А ему видение было, значит всемогущий хотел, чтобы он и сам спасся, и нас спас. Что бы ты там ни думал о жрецах – это человек, угодный богу. Он переживет это бедствие, а с ним и мы.
Маг вдруг понял, почему хозяин почувствовал себя так спокойно посреди этого моря. Этот человек поверил, что его спасение угодно богу. Ну, следует отдать ему должное, он не ошибся.
К вечеру у горизонта показались верхушки гор. Небо было чистейшее, стояло полное безветрие. Плоты плыли по зеркальной глади, оставляя за собой едва заметную расходящуюся волну. Вера хозяина в благополучный исход передалась остальным людям, и они терпеливо ждали конца этого плавания. Ближе к ночи они поужинали и улеглись спать, положившись на судьбу.
Маг снова провел ночь в размышлениях. Эти люди лишились не только своего прежнего жилища – они лишились торговли, а вместе с ней ремесленных изделий, лишились разделения и совмещения труда. Взять хотя бы этот плот – его невозможно сделать в одиночку, а вместе они сделали его меньше чем за день. В одиночку не вспашешь большое поле, не построишь большой дом или ту же мастерскую. Все сначала…
Все-таки Гелас погорячился, следовало действовать иначе. Маг снова услышал, как на заднем плоту закашлял, захныкал младенец. Мать проснулась и стала его укачивать, роняя на намокшие покрывальца беззвучные слезы. Она надеялась скрыть их от остальных, но они не могли укрыться от высшего зрения Мага.
Маг заглянул ей в мысли и прочитал там, что младенец заболел от сырости. Навстречу его взгляду хлынул ужас матери, боявшейся, что это маленькое пищащее существо умрет. Маг перевел внимание на младенца и почувствовал его горячее тельце, дрожащее в мокрых пеленках. Ну нет, не для того он спасал этих людей, чтобы позволить умереть их ребенку! Он припомнил свой опыт по созданию плотного тела и настроился на младенца, чтобы удалить болезнь. Должно получиться с первой попытки, иначе искра покинет это крохотное тельце… вот так… кажется, получилось. И просушить эти тряпки, или все будет напрасно.
Младенец успокоился и перестал хныкать. Маг на всякий случай проверил остальных людей и убедился что они здоровы, хотя и измучены. Вещи, зерно, припасы тоже были в удовлетворительном состоянии. Одна овца, правда, подохла – не доглядел.
Восстанавливать овцу Маг не стал – кто-нибудь мог заметить, что она подохла. Кроме нее, у людей оставались еще четыре овцы, а скоро придет конец этому путешествию. Скоро придет утро.
Рано утром передний плот уткнулся в сушу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58