– Ты никогда не понимала, что такое – ответственность за других, – заговорил он. – Подумай лучше о несчастьях, которые обрушатся на Силы по вине одного из Властей. Мы не должны ставить под угрозу их бессмертие.
– Почему именно о несчастьях? – спросила Геката. – Вместе с людьми в мир придет новизна, а в ней может быть все – и несчастья, и счастье. Почему ты отказываешь другим в праве самим отвечать за себя? И почему тебе не приходит в голову, что иная смерть лучше иного бессмертия?
– Ты способна заговорить кого угодно. – В ворчании Императора слышалась уступка. – А что ты сама предлагаешь?
– По-моему, правильнее было бы дать человеческому творчеству свободу, – сказала она. – Наблюдать за людьми, конечно, но вмешиваться только в крайнем случае, а лучше вообще не вмешиваться – все-таки мы можем оказаться пристрастными в определении крайнего случая. Я считаю, что у нас хватит сил оградить себя от возможных неприятностей с их стороны, пока они развиваются в своем мире. А позже, когда они придут сюда, мы сумеем договориться. Не может быть, чтобы одни творцы не нашли общий язык с другими.
– А как же моя работа? – возмутилась Жрица.
– Продолжай заниматься дураками, – посоветовала ей Геката. – Дураков всегда больше, так что ты без дела не останешься. Главное, чтобы они знали свое место.
Было мгновение, когда Император заколебался. Геката умела убеждать, в ее подаче эта наболевшая история с людьми выглядела не столько опасной, сколько увлекательной. Но согласиться с ней – означало признать, что Маг был брошен в Бездну зря.
– Это невозможно, – отрезал он. – Нам нельзя так рисковать, Геката. Я требую, чтобы ты немедленно отправилась в Исмар и исправила мандалу Мага.
– Не-ет, – в тихом протяжном голосе Гекаты отчетливо послышалось злорадство. – Может, я могу ее исправить, а может, и не могу. Я не буду исправлять ее, и ты ничего со мной не сделаешь. В Бездну бросают за поступки, а не за отсутствие поступков.
Она была права, и Император не мог не сознавать этого – он был бессилен принудить ее.
– Обойдемся и без тебя, – мрачно сказал он. – Мы будем продолжать свою работу и в конце концов найдем способ преодолеть влияние Мага.
– У вас ничего не выйдет, – раздался смешок Гекаты. – Он все рассчитал правильно. Он дал людям самое сильное оружие – веру в себя, а что может быть сильнее веры творца? Все ваши попытки овладеть сознанием людей разобьются об нее.
И здесь она была права, но Император не пожелал признать ее правоту. Он отправил помощников работать и закончил на этом собрание. Вильнаррат опустел, но, казалось, под куполом все еще звучал ее тихий, злорадный смех.
Глава 27
Жрица прикладывала все силы, чтобы удержать людей в смирении, в благоговении перед высшим. В четком понимании границ дозволенного и недозволенного. Она даже пошла на то, чтобы довести до их сведения, что враг человечества низвержен и теперь ничто не мешает им следовать путем добра. Но в человечество словно бы вселилась строптивая, неуправляемая сущность Мага. Люди были готовы следовать любым путем, но только тем, который испытали они сами. Стряхнув с себя поучения свыше, они спешили наделать собственных ошибок, наделать и раскаяться, чтобы затем наделать их снова. Они искали собственные истины, рождающиеся в муках.
Они творили собственные миры. Сила воображения легко поднимала их за пределы плотного мира, создавая там пространства, живущие по своим правилам, наделенные своей жизнью. Каждый вносил туда небольшой вклад, но людей было много. Они передавали миры друг другу через слова и книги, и каждый добавлял туда еще одну черту, по мере сил принимая участие в творении. Миры ширились, обрастали подробностями, и вскоре даже творцы стали частыми гостями в этих мирах-набросках, пока еще несовершенных, но свежих и увлекательных.
Бывало и такое, что творцам приходилось вступать в сражения с вырвавшимися оттуда созданиями. Это была чистая сила, не знающая себе применения в тонких мирах, но ищущая и деятельная. Ее жажда деятельности выражалась в нападении на все встреченное, похожая на жажду ребенка сломать все подвернувшиеся под руку игрушки. Власти вылетали на бои, как прежде на границу Запретной Зоны для сражения с кошмарами Гекаты, но теперь Запретная Зона исчезла, а сама Геката с удовольствием участвовала в битвах, радуясь возможности размяться.
Жрица бдительно следила за Гекатой, выискивая ее ошибки и злоупотребления, надеясь уличить ее, как когда-то уличила Мага. Она даже мечтала, чтобы Геката совершила что-нибудь противозаконное, чтобы скорее отправить ее в Бездну и очистить мироздание от этой своевольной, возмущающей Власти. Однако, та проявляла очень мало интереса к людям – то ли они ей были и впрямь безразличны, то ли она доверяла влиянию Мага. Вместо этого она, наверстывая упущенное, носилась по мирам и разглядывала чужие творения, творила и сама, но понемногу. Казалось, она приценивалась, выбирала, что же такое ей сотворить, на чем остановиться. Жрица не понимала ее и не доверяла ей, но придраться было не к чему, а в людском мире разрасталась масса проблем. Время их мира ускорилось, его катастрофически не хватало, и мало-помалу она оставила слежку.
Мага было запрещено упоминать, но разговоры не смолкали. Трудно сказать, что выиграли Власти от того, что теперь ушедшего называли безымянным словом «он». «Он сказал бы…», «он сделал бы…», «а вот он бы…» – оказалось, добиться всеобщего осуждения было гораздо легче, чем всеобщего забвения. Осужденный продолжал влиять на творцов, и куда больше, чем когда он жил среди них.
Никто, даже Нерея, не допускал и мысли, что он вернется, – все знали, что из Бездны не возвращаются. В ту ночь она позволила ему уговорить себя, но когда он исчез, сомнения охватили ее и превратились в уверенность – он обещал ей вернуться просто так, чтобы утешить ее. Из Бездны не возвращаются.
Она поддалась беспросветному отчаянию, проклиная судьбу, подарившую ей только одну ночь его любви. Она не выходила из своего купола, способная только вспоминать звук его голоса, отблеск волос, белым снегом рассыпавшихся по подушке, удивительный свет его светло-серых глаз. Он был самым лучшим, а его осудили – как такое возможно? Нерея не умела ненавидеть, но горькое изумление не покидало ее.
Но прошло немного времени, и у нее появилась причина справиться с отчаянием. Впервые в жизни она не думала в объятиях мужчины о детях, и вдруг поняла, что скоро станет матерью. Небывалое событие, не случавшееся среди творцов уже много пробуждений подряд, – но Нерея не задумывалась об этом. Она могла думать только о том, будет ли ее ребенок похож на своего отца.
Однажды она услышала вызов. Она не ответила, но кто-то из творцов упорно требовал отзыва. Нерея нехотя откликнулась, досадуя на назойливого собеседника.
– Это Императрица, – послышался голос. – Можно мне встретиться с тобой?
Императрица? Одна из тех, кто послал его в Бездну? Нерею затрясло.
– Зачем? – спросила она.
– Нам нужно поговорить… – Императрица запнулась, – о важном деле.
– У меня нет важных дел.
– Поверь мне, это важно, – сказала та. – Не столько для меня или тебя, сколько для него…
– Приходите, – быстро сказала Нерея.
Линии портала вспыхнули нежно-зеленым светом, и на них появилась Императрица – красивая, пышная.
– Рада тебя видеть, девочка моя, – шагнула она из портала. – Как мне помнится, в последнее время ты была дружна с Магом?
Она не колеблясь произнесла запретное имя – видимо, запрет существовал только для Сил.
– Это имеет какое-то значение? – Нерея не сумела скрыть враждебные нотки в голосе.
– Очень большое, девочка моя.
– Я не ваша девочка!
– Ладно, пусть будет – его девочка, – добродушно улыбнулась Императрица. – Мне хотелось бы поговорить с тобой о людях – о тех самых людях, из-за которых он… получил это наказание.
– Наказание? – возмущенно воскликнула Нерея. – Наказание – это если бы потом он остался здесь! А это не наказание, это… это… убийство!
– Нет, Нерея. – Императрица покачала головой. – Он не может умереть, как это делают смертные. Не знаю, что с ним происходит там, в Бездне, но его сознание по-прежнему существует. Таковы условия Бездны. Как ты помнишь, творец осужден там не на смерть, а на вечные муки.
– Неужели вы думаете, что я способна обрадоваться его вечным мукам? – ужаснулась Нерея. – Уж лучше смерть!
– Ошибаешься, – возразила ей Императрица. – Пока нет смерти, есть надежда. Мне хотелось бы рассказать тебе о людях; дело в том, что у них есть мир наподобие нашей Бездны, так называемый ад. Осужденные у них тоже не возвращаются из этого ада. Но, понимаешь, ад сотворен самими людьми, поэтому их творческая мысль способна влиять на него. В частности, если хотя бы один человек верит, что искра, попавшая в ад, может покинуть его, она освободится оттуда.
– Но зачем вы говорите мне об этом? – Во взгляде Нереи проступило недоумение. – Какое мне дело до ада этих людей?
– Подумай, девочка…
– Зачем вы дразните меня! – вспылила Нерея. – Все знают, что Бездна – не ад, она сотворена Единым! Вы убили его, а теперь пришли сюда смеяться надо мной, да?! – Она подступила к Императрице вплотную, тряся сжатыми кулачками перед ее лицом.
– Нет, что ты! – отступила та. – У меня и в мыслях не было смеяться над тобой…
– Уходите! Уходите сейчас же!
– Я думала… – Императрица оборвала фразу на полуслове и пристально взглянула на Нерею, затем неодобрительно качнула головой и исчезла в портале.
Оставшись одна, та бросилась на ложе и разрыдалась.
Разочарованная Императрица вернулась к себе. Она надеялась получить союзницу, но, кажется, переоценила Нерею. Глупая девчонка, и что он в ней нашел? Нет, он был куда проницательнее…
Походив по мягкому полу купола, она постепенно успокоилась. В конце концов, не важно, что на уме у этой маленькой дурочки. Важно, что есть хотя бы один творец, который верит, что он вернется.
Счет человеческих искр пошел на миллионы. Люди густо населяли свой шарик, проникали в недоступные места, обживали необживаемые. Они создали множество механических устройств, совершенно бессмысленных в тонких мирах, но полезных в условиях плотного мира. Творцам оставалось только удивляться их изобретательности. Жрица тщетно пыталась сохранить в них благоговение перед Единым – люди нашли массу интересных вещей, не выходя за пределы плотного мира, а поклонение Единому стало у них признаком ограниченности и отсталости.
Жрице было трудно убедить себя, что весь этот обвал начался только из-за расклада Мага, и она заподозрила, что здесь не обошлось без Гекаты. Может быть, та втайне разложила еще одну мандалу Чаши Судьбы? Она снова начала слежку и обнаружила, что Геката перестала бесцельно бродить по чужим мирам. Самая могущественная из Властей увлеченно занималась собственным творчеством.
Теперь она работала иначе, чем прежде. Если раньше она создавала миры широко и размашисто, одним движением мысли, закладывая в них основную идею и оставляя доработки желающим, то сейчас она старательно возилась с каждой подробностью. Она создавала целую систему миров с основным светилом в центре. Глядя, как тщательно Геката выверяет размещение миров, подбирает состав и температурный режим каждого мира, как она прокручивает время системы вперед, а затем стирает все, вносит едва заметные изменения и начинает все сначала, Жрица заподозрила неладное. Она не забыла, с какой тщательностью они вшестером создавали мир для пары эдемских зверюшек.
Жрица наблюдала за Гекатой, и ее подозрения крепли. Закончив минеральную часть, Геката стала создавать флору и фауну, закладывая в миры основы и проверяя эволюционный процесс. Похоже, она собиралась заселить сразу несколько миров, каждый со своими условиями и особенностями, со своей жизнью. Когда она начала работать над существами, пригодными к заселению искрой, Жрица почувствовала, что больше не может оставаться в стороне и замалчивать эти возмутительные намерения. Она оставила людей на Геласа и перенеслась в Аалан, чтобы поделиться подозрениями с Императором.
Тот посмотрел хроники и согласился с ней, что творчество Гекаты выглядит очень подозрительным. Однако, несмотря на очевидные догадки, обвинять ее было пока не в чем. С другой стороны, Императору было ясно, что, когда подозрения сбудутся, вмешиваться будет уже поздно. Но с Гекатой было непросто говорить напрямик, и он решил созвать собрание для обсуждения развития людей, а затем, как бы заодно, затронуть и эту тему.
Он послал общий вызов Властям, выждал немного и перенесся в Вильнаррат. Все шестеро были уже на местах – Геката, в отличие от Мага, не имела привычки опаздывать. Император заметил, что она не сменила кресло Мага на свое прежнее. Если на первом собрании это еще можно было объяснить как-то иначе, то теперь было очевидно, что она оставила себе кресло с символами Мага умышленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58