Вскоре наступило отчаяние.
Нет сомнения! Экипаж свалился в пропасть, или напали разбойники и всех убили. Они плакали, не зная, что им делать, и не смея выйти из комнат, посоветоваться хоть с кем-нибудь. Одни, в чужой стране!.. Что с ними теперь будет?! И какая беда произошла с остальными?
Наконец в восемь часов возвратились Жермена и Бобино.
– А где Мишель?!
У Бобино щека была в крови, на шее большая царапина, у Жермены глаза заплаканы. Оба мокрые, в грязи, платье изорвано, в волосах запутались сухие листья и колючки.
Жермена упала в кресло, восклицая:
– Боже мой! Боже мой!.. Этому не будет конца… Рок нас преследует!
– Что случилось?.. Какое новое несчастье?.. Где Мишель? – спрашивали сестры.
– Схвачен бандитами… Увезен… Мы все чуть не погибли!
Все три сестры зарыдали, а Бобино старался ободрить их, говорил, что не надо впадать в отчаяние, он все сделает, чтобы выручить Мишеля.
– Друг мой! – говорила Жермена типографу. – Надо его непременно найти, любой ценой выручить, а то они убьют его!
О страшном событии уже узнал весь отель. Пришел хозяин в сопровождении нескольких постояльцев, всем не терпелось услышать, что и как произошло.
Бобино рассказал с самого начала, завершив тем, как они с Жерменой крались по придорожной канаве, пока не добрались до чьей-то виллы, просили о помощи, но их не пустили и даже пригрозили, что будут стрелять будто в воров. Пошли дальше, и наконец один кузнец на повозке доставил французов в Неаполь.
Пока Бобино говорил, Жермена не раз прерывала:
– Спасите князя! Спасите! Умоляю вас!.. Может быть, его сейчас мучают… Убивают!..
Она обращалась сразу ко всем, кто находился в комнате, а быть может, к Богу, или же твердила почти бессознательно.
Бобино сказал:
– Я иду во французское консульство.
– Оно открыто для посетителей только с десяти до четырех, – сказал владелец отеля.
– Тут особый случай, найдется же там хоть кто-нибудь, не оставят соотечественника в беде, до утра так далеко, – отвечал юноша.
Кто-то догадался спросить:
– А как же месье Шамбое и его слуга, что с ними?
– Ничего не знаю! Их, наверное, схватили разбойники с самого начала. В темноте ничего не было видно, а потом мы с князем больше всего думали о том, как защитить Жермену.
Наконец любопытствующие ушли. Бобино заказал обед для сестер, настояв, чтобы они хоть немного подкрепились; сам же наспех отхлебнул немного бульона, выпил стакан бордо и побежал в консульство.
Над роскошным зданием развевался трехцветный флаг, все окна ярко светились, и сквозь стекла долетали звуки вальса.
«Идет бал, тем лучше, – подумал Бобино, – значит, я наверняка застану консула».
Швейцар в парадной ливрее встретил посетителя очень вежливо, решив, что он из числа приглашенных, но, когда Бобино сказал о необходимости сейчас же повидаться с консулом по весьма важному делу, служитель принял надменный вид и сухо заявил:
– Господина консула сейчас нельзя видеть, он не может оставить гостей.
– А секретарь?
– Господин секретарь занят тем же.
– Но есть же здесь хоть какой-нибудь дежурный чиновник, с кем можно поговорить?
– Все находятся на официальном вечере, приказано никого не беспокоить. И вообще, в неприемные часы консульство закрыто для посетителей. Приходите завтра к десяти.
– Но завтра может быть поздно. Пока господин консул танцует, бандиты с большой дороги нападают на французов.
В продолжение разговора Бобино слышал звуки музыки, смех и даже – или ему показалось? – шарканье бальных туфель по паркету. Швейцар же принимал все более и более начальственный вид и надвигался на нежданного просителя с намерением выпроводить, повторяя:
– Я ничего не могу поделать… Завтра в десять… Завтра в десять…
Бобино хотелось смазать по бритой физиономии, но он понимал, что не сделает этого, здесь не кабак папаши Лишамора. Все-таки задор парижского гамена в нем взыграл, и он, встав перед швейцаром, выпалил:
– Ты всего-навсего хам в ливрее и можешь передать своему хозяину, что он ничем не отличается от тебя!
Пока швейцар приходил в себя от неслыханной наглости, Бобино попросту удрал. У него уже созрел другой план: обратиться в Российское консульство, поскольку Березов был русским.
У прохожего он спросил адрес и через несколько минут звонил в нужную дверь, и служащий, выслушав краткое объяснение, очень любезно ответил:
– Господин консул сейчас на торжественном приеме у французского коллеги, но дело очень серьезное, я сейчас пошлю туда, а вы пока посидите, пожалуйста, здесь.
Через четверть часа консул прибыл.
Выслушав рассказ, он, как человек серьезно заинтересованный делом и готовый помочь, озабоченно сказал:
– Вот незадача! В столь поздний час неудобно беспокоить начальника городской полиции. Однако надо действовать немедленно.
Подумав, он спросил:
– Вы точно помните место, где на вас напали?
– Прекрасно помню!
– Я сейчас же снаряжу группу хорошо вооруженных людей, и вы поедете вместе с ними. Они отправятся туда под видом обыкновенных путешественников. Весьма возможно, что разбойники еще там, поджидают новые жертвы. Вас будет много, и вы сумеете захватить кого-нибудь из бандитов. По-моему, это лучшее, что мы сейчас можем сделать, а завтра начнем действовать в зависимости от результатов. Подготовьтесь, пожалуйста, я сейчас отдам распоряжение собрать отряд.
Бобино побежал в гостиницу, наскоро поведал девушкам о своих визитах, добавил, что вернется не раньше утра, зарядил револьвер, взял запас патронов.
Прощаясь, Жермена говорила плача:
– Привезите, ради Бога, его и берегите себя!
Перед подъездом консульства уже стояла фура, запряженная тройкой лошадей, под дугой коренника громко зазвенел колокольчик. На крышу фуры в качестве приманки для грабителей уложили всякие сундуки и чемоданы. Внутри сидел отряд добровольцев из работников посольства, они смотрели на экспедицию как на интересное развлечение. Бобино поместился с ними.
Представитель царского правительства, накинув поверх вечернего костюма меховую шубу – а русские, похоже, не расстаются с нею даже на юге – отдавал последние распоряжения.
Фура тронулась, и тут консул вдруг решил тоже поехать туда. Все удивились и начали почтительно отговаривать. Бобино присоединился:
– Нет, нет, господин консул! Это невозможно! С вами может произойти несчастье.
– Не в большей мере, чем с вами, – возразил храбрый русский, улыбаясь. – И мне очень хочется дать взбучку бандитам…
Он послал одного из служителей за ружьем, когда тот принес, консул сел со всеми в фуру и крикнул:
– Поезжай! И быстро!
Фура с грохотом понеслась, и никому не пришло бы в голову, что в ней сидел вооруженный отряд, готовый сражаться за своего соотечественника.
Часа через полтора Бобино, все время наблюдавший за дорогой, доложил:
– Вот мы подъехали к месту, оно метрах в ста отсюда.
Дали знать кучеру, тот остановил упряжку. Лошади звенели бубенчиками; таким образом разбойники могли услышать, что едут путешественники.
ГЛАВА 4
Тем временем князь Березов был уже гораздо ближе к Неаполю, чем предполагал Бобино.
Сняв сеть, русского крепко связали, всунули кляп в рот, затянули сложенный в несколько слоев платок на глазах и везли неведомо куда.
Он почувствовал, что повозка поднималась в гору, потом свернула налево на проселочную дорогу, стук колес и копыт стал глуше на мягком грунте. Затем опять изменили направление и двигались, вероятно, лесом – ветки деревьев то и дело стучали по верху возка. Задыхаясь на подъеме, кони тянулись шагом и наконец остановились.
Мишель ощутил, как чьи-то сильные руки подняли его за плечи и за ноги. Несли сначала через кусты, потом по канаве, устланной опавшей листвой, от нее тянуло сыростью и прелью. Остановились, открылась железная дверь и стукнула со звоном о стену. После долго шли по каменным плитам какого-то коридора, открыли еще одну массивную, похоже, деревянную дверь, за ней каменный пол сменился паркетным. Еще дверь, и звук шагов разбойников приглушило толстым ковром.
Сквозь повязку на глазах Березов ощутил яркий свет. Мягкий диван принял измученное тело. Руки и ноги оставили связанными, но вынули кляп изо рта и сняли с глаз повязку.
Мишель увидел, что находится в большой комнате, обитой красивыми тканями и обставленной прекрасной мебелью по последней парижской моде. В камине жарко пылали приятно пахнущие поленья.
На большом открытом рояле, казалось, только что кто-то играл.
Блестели зеркала с изысканными украшениями, стояли ширмы черного дерева, инкрустированные медью и перламутром. Под потолком висела хрустальная люстра, в углу стоял торшер с подставкой из малахита, и к стенам были прикреплены причудливые бра изысканной формы в виде маленьких тюльпанов.
Чего-то не хватало в этом великолепном помещении. Чего? Князь напрягся и понял: окон.
Если это был притон разбойников, то, несомненно, самый современный.
Не у кого было спросить, куда его привезли, да и вряд ли последовал бы ответ.
Через некоторое время вошел высокий лакей в полумаске. Он церемонно спросил:
– Месье просит спросить месье, не желает ли месье, чтобы ему развязали ноги и руки?
Березов удивился такому обилию «месье», запутавшему в свое время и Бобино, но без труда понял смысл: ему предлагают снять путы. И ответил:
– Ничего, естественно, не имею против.
Тогда слуга добавил:
– При условии, что месье не произведет никаких насильственных действий.
– О! Это я вам обещаю, поскольку они были бы совершенно бесполезны.
Слуга перерезал веревки, от них уже давно затекли и посинели руки и ноги. Мишель вздохнул с облегчением и спросил:
– Можешь ли сказать, кто этот месье, пославшийтебя? Вероятно, твой хозяин и предводитель шайки бандитов?
Но лакей в ливрее удалился, ничего не ответив, вслед за ним снова поднялась портьера, явился человек без маски и твердым голосом произнес:
– Это я! Граф Мондье!
Мишель даже привскочил от удивления, не в состоянии поверить глазам.
– Вы?! Это вы – Мондье? Решительно, Италия страна неожиданностей… Не всегда приятных. Но я еще сомневаюсь… Ведь могут же существовать и два мерзавца так похожих друг на друга.
С презрительной усмешкой граф подошел ближе и сказал:
– Я действительно граф Мондье собственной персоной. Князь Березов, посмотрите на меня… Теперь вы узнаете?
– Узнаю… – медленно произнес Мишель. – Негодяй, что изнасиловал юную девушку, вполне может быть и разбойником с большой дороги. Это отлично дополняет характеристику подлеца, с которым я встречался в Париже. Так вы и грабитель? Не так ли?
– Надо жить! – с лукавством ответил Мондье, сев на некотором расстоянии от князя.
– При случае и убиваете?
– При случае… как, например, с вами. Вообще, я довожу любое дело до конца и за все расплачиваюсь собственной персоной. Знаете ли, в обществе столько убийц и воров, о чьем существовании не подозревают и кто даже не рискует своей шкурой.
Слушая эти слова, произносимые жестоким и насмешливым тоном, Березов почувствовал, как сердце сжимается; он понимал, что погиб. Но молодой человек был храбр и, глядя большими честными и добрыми глазами прямо в глаза противника, отозвался просто:
– Я знаю, что меня ждет… Ладно, убивайте… Я не боюсь смерти.
– Это самое я и намерен сделать через несколько минут, потому что вы мне очень мешаете. Однако вы слишком торопитесь; дайте мне насладиться победой.
В этот страшный миг, когда уже ничего не могло спасти, когда чудо казалось невозможным, милый облик Жермены предстал перед князем. Он подумал, что никогда больше ее не увидит, и воспринял это как мужественный человек, но хотелось знать, удалось ли ей убежать от разбойников, и князь спросил:
– А Жермена?.. – И в голосе его невольно прозвучала мольба.
– Жермена сейчас в отеле с сестрами и Бобино. Да, нам не удалось ее захватить, но, по зрелому размышлению, я решил, что это даже к лучшему. Мне было бы неудобно предстать перед ней в качестве разбойника. Она никогда мне этого не простила бы. А то, что я некогда овладел ею отчасти насильственным манером… Это лишь доказательство любви, такое женщины всегда прощают… Она будет моей, когда я этого захочу… Да, князь Мишель, вы нарвались на того, кто сильнее вас! Помните вы человека, что ворвался в ваше купе, когда вы уезжали из Парижа?.. Это был я, изменивший наружность до неузнаваемости. Я следил за вами до Марселя и там, как и вы, сел на пароход, отплывающий в Неаполь. Я бы следовал за вами до края света, но, на мое счастье, вы остановились в этом городе… Поскольку вам предстоит умереть, я могу рассказать. Я каждый год приезжаю сюда на два-три зимних месяца, чтобы совершать дела, о которых вы теперь знаете. Мы сейчас в недоступном подземелье – как видите, оно прекрасно устроено. Никто не сможет найти вход в него. Это разбойничье гнездо графа Мондье, синьора Гаэтано, как меня именуют в здешнем обществе. Наверху, в нескольких метрах отсюда, стоит моя вилла, одна из тех, какими вы любовались по дороге в монастырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61