А пока будь пай-девочкой, возьми этот пистолет. Он снят с предохранителя. Если увидишь кого-то, кроме меня, сразу стреляй, не раздумывай.
Майя осторожно взяла из моих рук пистолет Макарова и спросила:
– Ты хочешь меня здесь оставить одну? Вместе с этими трупами?
– Майя, так будет лучше. Тут ты будешь в безопасности, я буду спокоен за тебя.
– Леон, я здесь не останусь одна, – решительно сказала Майя и жалобно попросила: – Возьми меня с собой. Я тут с ума сойду.
Я секунду подумал. Потом, подобрав дедов тулуп, отдал его Майе.
– Хорошо. Я сейчас выбью кирпичи, которыми заложено окно. Кладка не должна быть особо крепкой. Потом как можно быстрее выскочу через окно и попытаюсь внезапно атаковать тех, снаружи. Они, возможно, ждут нас из дверей, поэтому поначалу опешат. Будет небольшой выигрыш во времени. Ты, не мешкая, прыгай следом за мной. Выберешься наружу, сразу прячься в укрытие. Забейся в какой-нибудь уголок. Сиди тихо, как мышка, не высовывайся. В случае чего стреляй. За меня не беспокойся. Я и не из таких передряг выбирался. У меня большой опыт в таких делах. Огромный. Да ты и сама видела. Твоя задача – уберечь этот тулупчик. Шубейка эта не моя. Мне надо ее обязательно вернуть.
Майя удивленно посмотрела на дедову шубу и облегченно кивнула. Перспектива остаться одной наедине с этими истерзанными трупами ее так страшила, что она была готова идти под пули, лишь бы не оставаться здесь.
– Ну, тогда за дело, – скомандовал я и в прыжке ударом ноги проделал значительную брешь в кладке окна. Как я и ожидал, снаружи оказалась не улица. Мастерская располагалась внутри большого цеха, подобного тому, в который меня привезли первый раз, а может, и в этом же самом. Выбив кулаками остатки кирпичей, я выбрался наружу. Окно мастерской выходило в небольшой коридор, откуда путь дальше лежал лишь наверх, и я осторожно стал карабкаться по скобам, вбитым в стену. Майя не отставала, неотрывно следуя за мной.
Мы выбрались на крышу мастерской и огляделись. Цех действительно был огромный. Гораздо больше того, куда меня привезли в первый раз. Мастерская располагалась в одном конце цеха. В противоположном виднелось подобное же помещение, но с окнами. По всему периметру цеха под потолком тянулись рельсы электрокрана, при помощи которого перемещались тяжелые грузы. Под рельсами, также по всему периметру цеха, размещались металлические мостки. По ним тянулся кабель электрокрана. В центре цеха виднелось огороженное стальными решетками пространство. Скорее всего склад. Он был весь завален деревянными ящиками и рулонами листового железа.
Мы с Майей спрятались за жестяным коробом вытяжки. Нас снизу не было видно, зато весь цех был перед нами как на ладони. Трежиловских боевиков снаружи действительно оказалось немало. Самого шефа не было видно, зато я хорошо разглядел, где расположились его подручные. Основная их масса засела за рулонами железа в центре цеха. Я насчитал шестерых. В основном вооружены автоматами. Из их укрытия дверь мастерской хорошо простреливается. Еще троих я заметил чуть поодаль, у больших ворот. Там же стояло с десяток машин. Те, что находились слева от меня, я не смог разглядеть. Разговоры с той стороны слышались явственно, но самих говоривших я не видел. Из нашей засады на крыше это место не просматривалось, и я не рискнул подползать ближе к краю крыши.
Основную опасность представляли бандиты, окопавшиеся за рулонами железа. С них и стоило начать. Потом очередь тех, у машин. И напоследок тех, которых мне не видно.
– Майя, сиди здесь, не высовывайся, чуть что стреляй, не раздумывай, – шепотом дал я напутствие девушке. Майя кивнула в ответ, сжавшись в комочек и постаравшись слиться с битумной крышей.
«Главаря нет, и это плохо», – разочарованно подумал я и приготовился бежать по металлическим мосткам. В этот момент большие ворота цеха медленно раскрылись, и в цех въехала еще одна машина – белая «Нива». «Не с взрывчаткой ли это ребята приехали? Тем хуже для них», – подумал я и начал действовать.
Я запрыгнул на мостки и быстро побежал по ним, приближаясь к центру цеха. Меня ожидали откуда угодно, но только не сверху. На дверь мастерской было нацелено столько стволов оружия, что, появись я в них, был бы тут же набит свинцом до отказа. Но сверху меня никто не ждал, и пока трежиловские головорезы соображали, что к чему, почему на них вдруг полился дождь автоматных пуль, я уже успел подстрелить двоих из них. А когда оставшиеся в живых осознали, что происходит, было уже поздно. К тому времени я уже добежал по мосткам почти до центра цеха, до того места, откуда склад был виден как на ладони. Оставшиеся четверо подо мной были обречены. Я их отлично видел. Спрятаться им от меня было некуда. Да и не собирались они прятаться. К чему? Их много – я один. И меня им тоже отлично было видно.
Когда они поняли, что самоуверенность им дорого обойдется, было уже поздно. Стреляю я очень хорошо. Метко стреляю. Даже из такого примитивного оружия, как огнестрельный автомат. Оружия, которое я держал первый раз в жизни и при этом стоял у всех на виду, словно мишень.
Несколько коротких очередей, и трое трежиловских боевиков уткнулись в листы проката. Последний, четвертый, сообразил все-таки, что тут что-то нечисто. Побежал. Я достал его в спину, и он, схватившись намертво руками, повис на железной решетке.
А я, на ходу сменив рожок автомата, помчался дальше по мосткам. Боевики, что стояли у машин, уже поняли, в чем дело, и не стали вести себя так беспечно, как их приятели. Они, спрятавшись за машины, встретили меня лавиной свинца. Но я это предусмотрел, для них уже был приготовлен небольшой сюрприз. Я на бегу выхватил «лимонку» и, не останавливаясь, бросил ее в приехавшую белую «Ниву».
Взрыв, который последовал за этим, был такой силы, которой я даже не ожидал. Очевидно, от взрыва гранаты взорвался привезенный боеприпас. Не знаю, сколько и что там было, но грохнуло порядочно. Взрывом снесло ворота цеха, полностью разрушило постройку в другом конце цеха, обрушилась часть крыши. Крыша обвалилась, придавив собой искореженные машины и останки трежиловских головорезов. Мне тоже досталось. Взрывная волна сбросила меня с мостков, и я полетел вниз. Меня спасла невероятная случайность. Падая, я успел схватиться одной рукой за кабель электрокрана. Это и смягчило падение. Я пролетел, как обезьяна, уцепившаяся за лиану, через весь цех к противоположной стене здания и грохнулся на деревянный ящик, разбив тот в щепки. К счастью, ящик оказался пустым.
Когда я спустя несколько секунд очухался и, держась за правый бок, встал, пыль, поднятая взрывом, почти осела. При падении я выронил автомат, пришлось срочно выхватывать пистолеты. Оставались боевики, которых я не мог разглядеть с крыши. В голове мгновенно мелькнуло:
«Как там Майя?», – и я побежал к мастерской.
Их было четверо – оставшихся в живых боевиков Трежилова. Двое слева, двое справа. Они уже опомнились после взрыва, и мое появление для них не было неожиданностью. Они хорошо видели меня, стремительно приближавшегося, бегущего зигзагами. Было плохо, что они расположились по разные стороны, слева и справа от меня, но делать было нечего. Выбирать не приходилось. Да и в общем, для меня это не проблема. Я могу свободно заниматься одновременно двумя руками совершенно различными делами. Например, в левой держать книгу и читать ее, а правой стучать по клавиатуре компьютера, играя в какую-нибудь игру. И не такое сможешь после падейской учебки. Поэтому стрелять с двух рук по мишеням, расположенным под большим углом, для меня не проблема. Мгновенно я расправился и с этими боевиками.
Полностью опустошив обоймы обоих пистолетов, я подвел итог. Попадания все точные, в основном в голову. Так и не успев ничего понять, все четверо трежиловских головорезов отправились к праотцам. Бросив бесполезные пистолеты, прислушался. Подозрительный шорох привлек мое внимание, и я резко развернулся.
Не знаю, как я не заметил этого бандита. Скорее всего он забился в какую-нибудь щель, когда я бежал, поливая из «Токаревых», тех четверых. А сейчас, видя, что я безоружен, выполз и направил на меня свою пушку. Он хотел что-то сказать. Может, обговорить условия моей капитуляции. Не знаю. Я не стал его слушать. Молниеносно выхватив сзади из-за пояса обрез, двойным выстрелом превратил в кровавую кашу живот трежи-ловского подручного. Он, сбитый выстрелом, отлетел и упал замертво.
Я прислушался. Все. Теперь точно все готовы. : Тишину внезапно нарушил голос Майи. Она подняла голову с края крыши мастерской и дрожащим голосом спросила:
– Ты не ранен, Леон? С тобой все в порядке?
– Все в порядке, милая Майечка. В этот раз мне опять, кажется, повезло, – ответил я и облегченно вздохнул, видя, что Майя цела и невредима.
Через пару минут мы уже бежали по заснеженной территории того самого заброшенного завода, откуда я уезжал в первый раз. Бежали со всех ног подальше от всего этого кошмара.
Глава 14
«Первым делом надо спрятаться. Залечь на дно. Если первая расправа с бандитами мне сошла с рук (слишком тогда все было таинственно и непонятно, убитые есть, а их трупов нет, как говорил покойничек Халявный, „нет тела – нет дела“, то сейчас совсем наоборот. Трупы есть, и много. К тому же Трежилов куда-то исчез и вряд ли успокоится, пока не поймает меня вновь. Так что показываться на людях мне противопоказано. Как, впрочем, и Майе», – думал я, пока мы пробирались по сугробам заводской территории. Уже совсем стемнело, и мы с трудом отыскали щель в заборе, опоясывающем завод. Выбрались наружу, немного отдышались.
– Леон, постой минутку, – сказала Майя, едва мы оказались за забором на тротуаре. – Ты весь в крови. Сейчас я тебя немного отмою.
Майя принялась с силой тереть мокрым снегом засохшую кровь на моем лице. Она случайно задела рану на голове. Я дернулся, поморщившись.
– Больно?
– Немного.
Майя едва успела оттереть мое лицо, как мимо нас по дороге с воем проехало несколько пожарных машин. Через минуту за ними последовала милиция.
Я быстро нацепил на себя дедову шубу, и мы перебежали на другую сторону улицы. Заброшенный завод находился в парковой зоне, в окружении заснеженных сосен и елей. По краю этого паркового комплекса проходила широкая улица. Движение на улице оживленное. Невдалеке виднелась автобусная остановка.
Нам повезло: едва мы добежали до нее, подошел автобус. Не раздумывая, вскочили в него. Из салона хорошо виднелся разгорающийся пожар. Горел взорванный цех. Яркие языки пламени, выделялись в наступившей темноте. Немногочисленные пассажиры автобуса удивленно смотрели на полыхающее пламя.
Автобус оказался полупустым. К нам подошла кондуктор, и я стал торопливо рыться в карманах своей куртки в поисках мелочи. Вместе с мелочью я вытащил и визитку бородатого писателя. Заплатив за билеты, я негромко, чтобы никто посторонний не мог слышать, сказал Майе:
– Нам надо на время спрятаться. Возвращаться к тебе домой ни в коем случае нельзя.
– Да. Я думала об этом. Спрятаться надо. Не знаю только где. Если идти к знакомым, возникнут ненужные вопросы.
– Ты хорошо знаешь этого Володю, писателя? – Да, – обрадовалась Майя. – Это мысль! Володьку я знаю с детства. К нему можно. После развода он живет один, и, хоть без расспросов нам не обойтись, Володьке можно доверять. Он не выдаст. Это точно.
Что-то мне говорило: Майя права. Этому интеллигентному бородачу можно доверять. Впрочем, выбирать не приходилось.
– Тогда к нему. Кстати, он нас в гости приглашал, вот и зайдем.
Через полчаса мы уже звонили в дверь Володиной квартиры.
Весь внешний вид писателя наглядно иллюстрировал проскочившую у Майи фразу: «Завтра будет намного хуже». Сначала на наши звонки долгое время никто не отзывался. Мы, раздосадованные, уже собирались уйти, как дверь неожиданно распахнулась. Володя предстал перед нами с взъерошенной бородой, весь какой-то помятый, с заспанными глазами. Чувствовалось – праздник не прошел для него даром. Тем не менее он нам очень обрадовался. Писатель широким жестом пригласил, и мы вошли. Володя хотел пошутить, но, заметив наши измученные лица, мою рану и синяк на лице Майи, встревоженно спросил:
– Что-то случилось?
– Володя нам нужно какое-то время отсидеться. Не высовываться. Можно, мы у тебя побудем несколько дней? – спросила Майя своим нежным голоском.
– Конечно, конечно. Мой дом – ваш дом.
– Только ты о нас никому, даже Игорьку, ни слова. Договорились?
– Ты же меня. Майя, знаешь как облупленного. Мое слово – закон. Я уже забыл, что вы ко мне пришли. А теперь раздевайтесь. Будем пить чай.
Бодрящая порция чая сейчас нам бы не повредила, и мы с благодарностью взглянули на Володю. Он засуетился и, оставив нас в прихожей, побежал заваривать чай.
Квартира Володи представляла собой типичный образец холостяцкой квартиры. Точная копия моей. Тот же пыльный пол, тот же скудный интерьер, так же повсюду разбросана одежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Майя осторожно взяла из моих рук пистолет Макарова и спросила:
– Ты хочешь меня здесь оставить одну? Вместе с этими трупами?
– Майя, так будет лучше. Тут ты будешь в безопасности, я буду спокоен за тебя.
– Леон, я здесь не останусь одна, – решительно сказала Майя и жалобно попросила: – Возьми меня с собой. Я тут с ума сойду.
Я секунду подумал. Потом, подобрав дедов тулуп, отдал его Майе.
– Хорошо. Я сейчас выбью кирпичи, которыми заложено окно. Кладка не должна быть особо крепкой. Потом как можно быстрее выскочу через окно и попытаюсь внезапно атаковать тех, снаружи. Они, возможно, ждут нас из дверей, поэтому поначалу опешат. Будет небольшой выигрыш во времени. Ты, не мешкая, прыгай следом за мной. Выберешься наружу, сразу прячься в укрытие. Забейся в какой-нибудь уголок. Сиди тихо, как мышка, не высовывайся. В случае чего стреляй. За меня не беспокойся. Я и не из таких передряг выбирался. У меня большой опыт в таких делах. Огромный. Да ты и сама видела. Твоя задача – уберечь этот тулупчик. Шубейка эта не моя. Мне надо ее обязательно вернуть.
Майя удивленно посмотрела на дедову шубу и облегченно кивнула. Перспектива остаться одной наедине с этими истерзанными трупами ее так страшила, что она была готова идти под пули, лишь бы не оставаться здесь.
– Ну, тогда за дело, – скомандовал я и в прыжке ударом ноги проделал значительную брешь в кладке окна. Как я и ожидал, снаружи оказалась не улица. Мастерская располагалась внутри большого цеха, подобного тому, в который меня привезли первый раз, а может, и в этом же самом. Выбив кулаками остатки кирпичей, я выбрался наружу. Окно мастерской выходило в небольшой коридор, откуда путь дальше лежал лишь наверх, и я осторожно стал карабкаться по скобам, вбитым в стену. Майя не отставала, неотрывно следуя за мной.
Мы выбрались на крышу мастерской и огляделись. Цех действительно был огромный. Гораздо больше того, куда меня привезли в первый раз. Мастерская располагалась в одном конце цеха. В противоположном виднелось подобное же помещение, но с окнами. По всему периметру цеха под потолком тянулись рельсы электрокрана, при помощи которого перемещались тяжелые грузы. Под рельсами, также по всему периметру цеха, размещались металлические мостки. По ним тянулся кабель электрокрана. В центре цеха виднелось огороженное стальными решетками пространство. Скорее всего склад. Он был весь завален деревянными ящиками и рулонами листового железа.
Мы с Майей спрятались за жестяным коробом вытяжки. Нас снизу не было видно, зато весь цех был перед нами как на ладони. Трежиловских боевиков снаружи действительно оказалось немало. Самого шефа не было видно, зато я хорошо разглядел, где расположились его подручные. Основная их масса засела за рулонами железа в центре цеха. Я насчитал шестерых. В основном вооружены автоматами. Из их укрытия дверь мастерской хорошо простреливается. Еще троих я заметил чуть поодаль, у больших ворот. Там же стояло с десяток машин. Те, что находились слева от меня, я не смог разглядеть. Разговоры с той стороны слышались явственно, но самих говоривших я не видел. Из нашей засады на крыше это место не просматривалось, и я не рискнул подползать ближе к краю крыши.
Основную опасность представляли бандиты, окопавшиеся за рулонами железа. С них и стоило начать. Потом очередь тех, у машин. И напоследок тех, которых мне не видно.
– Майя, сиди здесь, не высовывайся, чуть что стреляй, не раздумывай, – шепотом дал я напутствие девушке. Майя кивнула в ответ, сжавшись в комочек и постаравшись слиться с битумной крышей.
«Главаря нет, и это плохо», – разочарованно подумал я и приготовился бежать по металлическим мосткам. В этот момент большие ворота цеха медленно раскрылись, и в цех въехала еще одна машина – белая «Нива». «Не с взрывчаткой ли это ребята приехали? Тем хуже для них», – подумал я и начал действовать.
Я запрыгнул на мостки и быстро побежал по ним, приближаясь к центру цеха. Меня ожидали откуда угодно, но только не сверху. На дверь мастерской было нацелено столько стволов оружия, что, появись я в них, был бы тут же набит свинцом до отказа. Но сверху меня никто не ждал, и пока трежиловские головорезы соображали, что к чему, почему на них вдруг полился дождь автоматных пуль, я уже успел подстрелить двоих из них. А когда оставшиеся в живых осознали, что происходит, было уже поздно. К тому времени я уже добежал по мосткам почти до центра цеха, до того места, откуда склад был виден как на ладони. Оставшиеся четверо подо мной были обречены. Я их отлично видел. Спрятаться им от меня было некуда. Да и не собирались они прятаться. К чему? Их много – я один. И меня им тоже отлично было видно.
Когда они поняли, что самоуверенность им дорого обойдется, было уже поздно. Стреляю я очень хорошо. Метко стреляю. Даже из такого примитивного оружия, как огнестрельный автомат. Оружия, которое я держал первый раз в жизни и при этом стоял у всех на виду, словно мишень.
Несколько коротких очередей, и трое трежиловских боевиков уткнулись в листы проката. Последний, четвертый, сообразил все-таки, что тут что-то нечисто. Побежал. Я достал его в спину, и он, схватившись намертво руками, повис на железной решетке.
А я, на ходу сменив рожок автомата, помчался дальше по мосткам. Боевики, что стояли у машин, уже поняли, в чем дело, и не стали вести себя так беспечно, как их приятели. Они, спрятавшись за машины, встретили меня лавиной свинца. Но я это предусмотрел, для них уже был приготовлен небольшой сюрприз. Я на бегу выхватил «лимонку» и, не останавливаясь, бросил ее в приехавшую белую «Ниву».
Взрыв, который последовал за этим, был такой силы, которой я даже не ожидал. Очевидно, от взрыва гранаты взорвался привезенный боеприпас. Не знаю, сколько и что там было, но грохнуло порядочно. Взрывом снесло ворота цеха, полностью разрушило постройку в другом конце цеха, обрушилась часть крыши. Крыша обвалилась, придавив собой искореженные машины и останки трежиловских головорезов. Мне тоже досталось. Взрывная волна сбросила меня с мостков, и я полетел вниз. Меня спасла невероятная случайность. Падая, я успел схватиться одной рукой за кабель электрокрана. Это и смягчило падение. Я пролетел, как обезьяна, уцепившаяся за лиану, через весь цех к противоположной стене здания и грохнулся на деревянный ящик, разбив тот в щепки. К счастью, ящик оказался пустым.
Когда я спустя несколько секунд очухался и, держась за правый бок, встал, пыль, поднятая взрывом, почти осела. При падении я выронил автомат, пришлось срочно выхватывать пистолеты. Оставались боевики, которых я не мог разглядеть с крыши. В голове мгновенно мелькнуло:
«Как там Майя?», – и я побежал к мастерской.
Их было четверо – оставшихся в живых боевиков Трежилова. Двое слева, двое справа. Они уже опомнились после взрыва, и мое появление для них не было неожиданностью. Они хорошо видели меня, стремительно приближавшегося, бегущего зигзагами. Было плохо, что они расположились по разные стороны, слева и справа от меня, но делать было нечего. Выбирать не приходилось. Да и в общем, для меня это не проблема. Я могу свободно заниматься одновременно двумя руками совершенно различными делами. Например, в левой держать книгу и читать ее, а правой стучать по клавиатуре компьютера, играя в какую-нибудь игру. И не такое сможешь после падейской учебки. Поэтому стрелять с двух рук по мишеням, расположенным под большим углом, для меня не проблема. Мгновенно я расправился и с этими боевиками.
Полностью опустошив обоймы обоих пистолетов, я подвел итог. Попадания все точные, в основном в голову. Так и не успев ничего понять, все четверо трежиловских головорезов отправились к праотцам. Бросив бесполезные пистолеты, прислушался. Подозрительный шорох привлек мое внимание, и я резко развернулся.
Не знаю, как я не заметил этого бандита. Скорее всего он забился в какую-нибудь щель, когда я бежал, поливая из «Токаревых», тех четверых. А сейчас, видя, что я безоружен, выполз и направил на меня свою пушку. Он хотел что-то сказать. Может, обговорить условия моей капитуляции. Не знаю. Я не стал его слушать. Молниеносно выхватив сзади из-за пояса обрез, двойным выстрелом превратил в кровавую кашу живот трежи-ловского подручного. Он, сбитый выстрелом, отлетел и упал замертво.
Я прислушался. Все. Теперь точно все готовы. : Тишину внезапно нарушил голос Майи. Она подняла голову с края крыши мастерской и дрожащим голосом спросила:
– Ты не ранен, Леон? С тобой все в порядке?
– Все в порядке, милая Майечка. В этот раз мне опять, кажется, повезло, – ответил я и облегченно вздохнул, видя, что Майя цела и невредима.
Через пару минут мы уже бежали по заснеженной территории того самого заброшенного завода, откуда я уезжал в первый раз. Бежали со всех ног подальше от всего этого кошмара.
Глава 14
«Первым делом надо спрятаться. Залечь на дно. Если первая расправа с бандитами мне сошла с рук (слишком тогда все было таинственно и непонятно, убитые есть, а их трупов нет, как говорил покойничек Халявный, „нет тела – нет дела“, то сейчас совсем наоборот. Трупы есть, и много. К тому же Трежилов куда-то исчез и вряд ли успокоится, пока не поймает меня вновь. Так что показываться на людях мне противопоказано. Как, впрочем, и Майе», – думал я, пока мы пробирались по сугробам заводской территории. Уже совсем стемнело, и мы с трудом отыскали щель в заборе, опоясывающем завод. Выбрались наружу, немного отдышались.
– Леон, постой минутку, – сказала Майя, едва мы оказались за забором на тротуаре. – Ты весь в крови. Сейчас я тебя немного отмою.
Майя принялась с силой тереть мокрым снегом засохшую кровь на моем лице. Она случайно задела рану на голове. Я дернулся, поморщившись.
– Больно?
– Немного.
Майя едва успела оттереть мое лицо, как мимо нас по дороге с воем проехало несколько пожарных машин. Через минуту за ними последовала милиция.
Я быстро нацепил на себя дедову шубу, и мы перебежали на другую сторону улицы. Заброшенный завод находился в парковой зоне, в окружении заснеженных сосен и елей. По краю этого паркового комплекса проходила широкая улица. Движение на улице оживленное. Невдалеке виднелась автобусная остановка.
Нам повезло: едва мы добежали до нее, подошел автобус. Не раздумывая, вскочили в него. Из салона хорошо виднелся разгорающийся пожар. Горел взорванный цех. Яркие языки пламени, выделялись в наступившей темноте. Немногочисленные пассажиры автобуса удивленно смотрели на полыхающее пламя.
Автобус оказался полупустым. К нам подошла кондуктор, и я стал торопливо рыться в карманах своей куртки в поисках мелочи. Вместе с мелочью я вытащил и визитку бородатого писателя. Заплатив за билеты, я негромко, чтобы никто посторонний не мог слышать, сказал Майе:
– Нам надо на время спрятаться. Возвращаться к тебе домой ни в коем случае нельзя.
– Да. Я думала об этом. Спрятаться надо. Не знаю только где. Если идти к знакомым, возникнут ненужные вопросы.
– Ты хорошо знаешь этого Володю, писателя? – Да, – обрадовалась Майя. – Это мысль! Володьку я знаю с детства. К нему можно. После развода он живет один, и, хоть без расспросов нам не обойтись, Володьке можно доверять. Он не выдаст. Это точно.
Что-то мне говорило: Майя права. Этому интеллигентному бородачу можно доверять. Впрочем, выбирать не приходилось.
– Тогда к нему. Кстати, он нас в гости приглашал, вот и зайдем.
Через полчаса мы уже звонили в дверь Володиной квартиры.
Весь внешний вид писателя наглядно иллюстрировал проскочившую у Майи фразу: «Завтра будет намного хуже». Сначала на наши звонки долгое время никто не отзывался. Мы, раздосадованные, уже собирались уйти, как дверь неожиданно распахнулась. Володя предстал перед нами с взъерошенной бородой, весь какой-то помятый, с заспанными глазами. Чувствовалось – праздник не прошел для него даром. Тем не менее он нам очень обрадовался. Писатель широким жестом пригласил, и мы вошли. Володя хотел пошутить, но, заметив наши измученные лица, мою рану и синяк на лице Майи, встревоженно спросил:
– Что-то случилось?
– Володя нам нужно какое-то время отсидеться. Не высовываться. Можно, мы у тебя побудем несколько дней? – спросила Майя своим нежным голоском.
– Конечно, конечно. Мой дом – ваш дом.
– Только ты о нас никому, даже Игорьку, ни слова. Договорились?
– Ты же меня. Майя, знаешь как облупленного. Мое слово – закон. Я уже забыл, что вы ко мне пришли. А теперь раздевайтесь. Будем пить чай.
Бодрящая порция чая сейчас нам бы не повредила, и мы с благодарностью взглянули на Володю. Он засуетился и, оставив нас в прихожей, побежал заваривать чай.
Квартира Володи представляла собой типичный образец холостяцкой квартиры. Точная копия моей. Тот же пыльный пол, тот же скудный интерьер, так же повсюду разбросана одежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49