— Откуда они узнали? — Мун непроизвольно прижала руки к груди.
— Узнали что? — Нгенет все еще хмуро и все больше мрачнея смотрел вслед юнцам.
— Что я сивилла. — Она сунула руку за пазуху и вытащила свой трилистник.
— Ты... кто? — Нгенет обернулся к ней и потрогал трилистник с таким видом, точно не был уверен, что он настоящий. Потом поспешно выпустил его из рук. — Почему же ты мне сразу не сказала?
— Ну, я не... я хотела, я...
— Ну раз так, тогда дело другое. — Ее он не слушал. — Одна ты здесь сегодня не останешься. Хорошо, пойдем вместе; Элси поймет. — Его рука крепко сжала ее плечо, он буквально потащил ее за собой по причалу.
— Куда мы идем? Подождите! — Мун спотыкалась, горя бессильным гневом, а Нгенет решительно шагал к начинавшейся прямо от набережной улочке. Вдруг рядом с ними на верхушке тонкого столба вспыхнул, точно цветок, огонь. Потом еще и еще — огромные странные свечи, горевшие как бы без пламени. — Я ничего не понимаю! — Голос у нее срывался. — Вы тоже верите в Хозяйку?
— Нет, но я верю в тебя. — Он продолжал тащить ее за собой.
— Но вы ведь инопланетянин!
— Верно.
— Но я думала...
— Не спрашивай, а иди. Ничего тут удивительного нет. — Он отпустил ее руку; теперь она старалась и так не отставать от него.
— Так значит, вы меня не боитесь?
Он покачал головой.
— Ты, главное, не упади и не обдери коленку, не то мне все-таки придется поволноваться.
Она, уже совсем непонимающе, глянула на него. У них за спиной прямо на набережную сел еще один почти такой же летающий корабль, но с опознавательными знаками полиции Гегемонии. Нгенет, впрочем, даже не обернулся.
— Куда мы идем? — Мун обошла группу смеющихся моряков.
— На встречу с одним моим другом.
— С подругой, наверно? А она не будет...
— Это дело, а не развлечение. Ты, главное, о себе заботься.
Мун пожала плечами и сунула начинавшие коченеть руки в карманы. От холода дыхание ее превращалось в густой туман — солнце уже село, и температура быстро падала. Мун с любопытством разглядывала товары на витринах, да и столько домов сразу она никогда в жизни не видела, но все они были в основном местной постройки и тупо смотрели на девушку глазницами окон. Дома, сложенные из камня, скрепленного известью и обшитого досками, покосились, опираясь друг на друга и словно ища поддержки, и где-то меж ними порой виднелись стены, сделанные отнюдь не из камня или глины. Многочисленные, в том числе и самые экзотические звуки доносились до нее то из одной, то из другой таверны.
— Но как все-таки они узнали, кто я такая, даже если вы об этом не догадались, Нгенет?
— Называй меня Миро. Не думаю, что они догадались. Мне кажется, они просто разглядели, что я значительно крупнее и, черт побери, значительно сильнее любого из них.
— Хм. — Мун потрогала пальцем лезвие рыбацкого ножа, что висел у нее на поясе. Она чувствовала, как постепенно расслабляются онемевшие от напряжения мышцы на спине и на шее, заметив наконец, что далеко не каждый прохожий даже просто обращает на нее внимание; многие на нее вообще не смотрели.
Нгенет еще раз свернул в какой-то узенький переулок, и они остановились перед маленькой уединенной таверной. Сквозь цветные стекла окошка на булыжники мостовой радугой падал свет; надпись, сделанная порядком облупившейся краской, гласила: гостиница «Черных дел мастера».
— У Элси всегда было весьма своеобразное чувство юмора, — проворчал Нгенет.
Мун заметила и еще одну вывеску с надписью «Закрыто», но Нгенет нажал на ручку, и дверь отворилась. Они вошли внутрь.
— Эй, мы закрыты! — Огромная, круглая как шар женщина, наливавшая пиво в кружку — для отсутствующих посетителей, что ли? — глянула на них от стойки.
— Мне Элсевиер нужна. — Нгенет вышел на свет.
— Ах вот как? — Толстуха поставила кружку и подмигнула ему. — Я так и подумала. Ты чего ж задержался-то?
— Мотор забарахлил. А она ждала?
— Она все еще в городе, если ты об этом. А тут ее нет — она... кой-чем другим занимается на тот случай, если ты вдруг решишь сюда носу не показывать. — Заплывшие жиром глазки остановились на Мун; та нахмурилась.
Нгенет выругался.
— Черт бы ее побрал, она ведь понимает, что я не только от себя завишу!
— Но она ведь не знала! А вдруг ты бы решил эту встречу отложить? Понимаешь? А кстати, это-то кто?
— Я ее подвез немного. — Мун снова почувствовала, как рука Нгенета сжала ее плечо. — Она вам беспокойства не причинит. — Он как бы разом стремился предотвратить все возможные возражения. — Ведь не причинишь? — обратился он к Мун.
Мун вскинула на него глаза.
— Я? — И только головой покачала, уловив в его глазах едва заметную усмешку.
— Я пока пойду — поищу свою приятельницу. А ты можешь подождать меня здесь. — Он мотнул головой в сторону уставленной столами комнаты. — А потом, может быть, мы с тобой договоримся относительно Карбункула.
— Хорошо. — Мун выбрала столик поближе к камину, подошла к нему и уселась. Нгенет двинулся к двери.
— Ты знаешь, где ее искать-то? — окликнула его толстуха. — Ты там у Клуба поспрашивай.
— Хорошо. — И он исчез.
Мун сидела в неуютной тишине под кислыми взглядами барменши и водила пальцем по неровностям и порезам на деревянной столешнице. В конце концов толстуха снова пожала плечами, вытерла руки о фартук, налила в кружку пива и принесла ей. Мун даже слегка вздрогнула, когда кружка вдруг оказалась у нее перед носом и пивная пена выползла на стол, и без того достаточно запятнанный бесчисленными мокрыми кружками. Толстуха, так и не сказав ни слова, удалилась, шаркая ногами, и стала рыться в каком-то невзрачном черном ящике за стойкой бара. Кто-то вдруг запел — странную песню, прямо с середины, с незаконченного слова. Мелодию эту Мун уже слышала здесь на улицах.
Она вскочила, осторожно оглянулась через плечо и обнаружила, что комната по-прежнему пуста. Более того, и барменша уходила куда-то вверх по лестнице, прихватив с собой кружечку пивка. Мун уставилась на черный ящик. Он оказался довольна смешной и забавной штукой — был битком набит разными словами и мелодиями, словно корзинка с припасами. Мун отхлебнула пива, поморщилась: пиво было из бурых водорослей, кислое и плохо сваренное. Поставив кружку на стол, она стянула с себя тяжелый плащ. В очаге тонкая металлическая пластинка странно светилась красным — словно раскаленный железный прут в кузне. Мун поджала ноги и скрючилась на сиденье, водя пальцем по резным изображениям звериных морд на спинке стула; она всем телом впитывала тепло и музыку и даже начала ногой отбивать ритм, которому, приятно расслабившись, вторило все ее тело. Мелодия была довольно сложной, громкой и пронзительной; голос певца порой срывался чуть ли не на визг. Воздействовала эта музыка совершенно иначе, чем та, что играл на своей флейте Спаркс... Но было в ней и нечто привлекательное, отдаленно напоминающее ту волшебную мелодию, что звучала в пещере Избранных.
Мун закрыла глаза, прихлебывая пиво; пусть мысли сами наведут порядок и решат, что правильно, а что нет в ее отношениях со Спарксом, а она пока послушает, музыку, которую всегда воспринимала совершенно иначе, чем он. Они, возможно, договорятся о Карбункуле — так сказал Нгенет. Значит, он отвезет ее туда? Никто не сможет остановить ее... но, может быть, все-таки удастся переубедить Нгенета. Она попробует использовать то, что он так о ней заботится, и уговорит отвезти ее к Спарксу. Сейчас она была в этом почти уверена. Она могла бы быть там уже завтра... Мун даже заулыбалась.
Но правильно ли она поступает? Что-то тревожило ее. В чем-то она явно заблуждается, но в чем? Нгенет хочет помочь, это ясно. Но она даже не знает, зачем вдруг так понадобилась Спарксу; ей представлялось, что он, возможно, болен или остался совсем без денег и без друзей, голодает... Если это так, то важен каждый день, каждый час... Боги, да каждая минута дорога, если только она, Мун, может избавить его от печалей и страданий!..
Шум за спиной заставил ее открыть глаза. Она посмотрела в сторону двери и почувствовала, как глаза у нее от изумления раскрываются все шире и шире, а разум отказывается воспринимать то, о чем говорят ему глаза. ОНО было живое и двигалось. ОНО стояло на двух ногах, как человек, но ступни у него были широченные, перепончатые, а движения напоминали плавные колыхания морских водорослей. Серо-зеленое, лишенное половых признаков тело, поблескивающее маслянистой пленкой, было совершенно обнаженным, за исключением плетеного пояска, на котором висели какие-то совершенно неведомые ей предметы; руки существа расщеплялись на множество плетевидных щупалец. Перламутровые, лишенные зрачков глаза уставились на нее, словно глаза морского духа.
Мун встала; во рту у нее совершенно пересохло, и говорить она была не в состоянии, хотя и пыталась что-то сказать. Она передвинула стул, отгородившись им от кошмарного существа, и попыталась вытащить свой рыбацкий нож. Однако, заметив это ее движение, существо издало какой-то гортанный звук, стремительно отступило к двери и исчезло прежде, чем Мун успела осознать, что оно только что было перед нею.
Теперь на его месте оказался незнакомый ей мужчина, раза в полтора ее старше, с густыми белокурыми зачесанными на косой пробор волосами. Он был в обычной парке, какие носят все рыбаки, но штаны у него были странные — светло-зеленые, яркие.
— Не надо, юная госпожа. Я все видел. — Он протянул руку. На ладони у него лежал какой-то неведомый Мун предмет. — Брось нож сейчас же на пол. И тихо.
Она чувствовала себя очень неуверенно из-за отчетливо звучавшей в его голосе угрозы. Мужчина нетерпеливо махнул рукой, и она бросила изогнутое лезвие на пол. Он подошел и поднял нож.
— Что вам нужно? — спросила она пронзительным от испуга голосом.
— Давай, Силки, выходи оттуда. — Вместо того чтобы ответить ей, мужчина посмотрел в сторону двери. Оттуда послышались совершенно невразумительные шипящие звуки. Мужчина усмехнулся. — Да, она тоже была ужасно рада встретиться с тобой. Силки. Выходи и постарайся произвести на нее более благоприятное впечатление.
Существо снова осторожно приблизилось. Руки Мун стиснули резную спинку стула. Существо внезапно заставило ее вспомнить о сказочном Древе Жизни, которое словно и в самом деле ожило прямо у нее на глазах.
— Я... денег у меня нет.
Человек равнодушно взглянул на нее и засмеялся.
— А, понятно. Тогда мы все в одном и том же положении. Но отнюдь не по одной и той же причине. Так что веди себя спокойно, и ничего страшного с тобой не случится.
— Кресс! Что тут такое происходит, скажи на милость? — Неожиданно в комнату вошел еще один незнакомец, и только потом Мун разглядела, что это маленькая пухленькая женщина с иссиня-черной кожей и серебристыми седыми волосами. Женщина остановилась, изумленно всплеснув руками. — Ну, дорогой мой, ты никогда не добьешься свидания, если все время будешь держать девушку под дулом пистолета. — Она без улыбки рассматривала Мун.
На сей раз блондин не рассмеялся.
— Я не знаю, много ли она знает, но находиться ей здесь совсем не следовало бы, Элси.
— Очевидно. Ты кто, девочка? Что ты здесь делаешь? — Слова были такие, словно ее просили ответить хотя бы из вежливости; однако в голосе женщины звенела сталь.
— Приятельница... я приятельница Нгенета Миро. А вы — та самая Элсевиер? Та самая, с которой он должен был здесь встретиться? — Мун взяла инициативу в свои руки, заметив по их лицам, что вопросы ее попадают в цель. — Он пошел вас искать. Его можно позвать, наверное... — она посмотрела в сторону двери.
— В этом нет необходимости. — Женщина махнула рукой, и блондин опустил свое оружие в карман — туда же, где исчез и нож Мун. У обоих выражение на лицах несколько смягчилось. — Мы подождем его вместе с тобой. — Кошмарное существо прошипело какой-то едва различимый вопрос. — Силки вот тоже интересно узнать, почему Нгенет так опоздал?
— У него мотор забарахлил, — машинально повторила Мун слова самого Нгенета. Она переминалась с ноги на ногу, по-прежнему отгораживаясь от незнакомцев стулом.
— А, ну тогда понятно. — Но Мун показалось, что старая женщина не очень-то удовлетворена таким ответом. — А что, разве так уж необходимо ждать его стоя? Мои старые кости начинают ныть при одной лишь мысли об этом. Садись, дорогая, и мы просто посидим здесь, у огня, познакомимся поближе и подождем Нгенета. Кресс, не принесешь ли и нам по кружечке пивка?
Мун в ужасе смотрела, как седовласая женщина и кошмарное существо садятся за ее столик. Однако существо скрючилось у камина — подальше от Мун, — прикрыв глаза и поблескивая в свете пламени маслянистой кожей. Его плоские щупальца поглаживали теплые камни камина с какой-то ритмической усыпляющей монотонностью; некоторые из щупалец были обрублены, некоторые — изуродованы старыми шрамами. Женщина подвинула стул и села рядом с Мун, улыбаясь и, видимо, желая ее подбодрить. Она расстегнула свой плащ, который явно был ей слишком велик, и оказалось, что она одета в комбинезон, такой же яркий, как и штаны блондина, но только оранжевый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94