— Бладуэд подняла с полу дистанциометр, который Гундалину и Мун чинили всю ночь. Она не скрывала облегчения, однако Гундалину почему-то послышалась в ее словах угроза, и он сразу нахмурился. — Эй, сивилла, ты зачем это сделала?
Белые с серым птицы вольно вспорхнули с плеч Мун; парочка старлов нырнула под лежанку при звуках пронзительного голоса Бладуэд.
— Хотелось дать им немножко свободы. — Мун сказала это слишком торжественно.
— Так они ж удерут! Я ведь потому их в клетках и держу... Они б давно уже разбежались, глупые твари, если б я клетки не запирала.
— Никуда они не денутся. — Мун протянула ладонь с насыпанными на нее крошками. Птицы тут же уселись прямо ей на руку, толкаясь из-за тесноты. Она погладила их по волнистым перышкам. — Посмотри. Вот и все, что им на самом деле нужно. А в клетке они никогда ручными не станут; ни за что не станут, раз ты боишься даже дверцу открыть.
Бладуэд подошла к ней поближе; птицы сразу же снова взлетели. Мун пересыпала крошки на ладонь разбойнице, но рука той вдруг сжалась в кулак, и она швырнула крошки на пол.
— В задницу все это! Мне такого не надо. Расскажи-ка лучше какую-нибудь историю, легавый. — Она направилась к Гундалину и уселась рядом с ним на лежанку. — О Старой Империи, например. Ну, давай, рассказывай!
Гундалину демонстративно отодвинулся от нее.
— Я больше никаких историй не знаю. Ты их и так уже все наизусть выучила.
— Все равно расскажи! — Она потрясла его за плечо. — Почитай тогда снова эту книжку. Почитай для нее — она ведь тоже сивилла...
Мун оторвала взгляд от птичек, которые собирали крошки у ее ног, и посмотрела на Гундалину и Бладуэд.
— Садись-ка, сивилла, — повелительным тоном велела ей Бладуэд. — Тебе должно понравиться. Там говорится о самой первой сивилле на свете и еще — про конец Старой Империи. И еще про космических пиратов, про искусственные планеты, про разных невиданных зверей и про ужасно мощное оружие... — ну всякое такое! — Она сложила пальцы пистолетиком и прицелилась в Мун. Потом засмеялась.
— Правда? — Мун села, вопросительно глядя на Гундалину. — Они что же, действительно знали про первую сивиллу?
Он только плечами пожал.
— Он говорил, что все это правда! — Бладуэд была чрезвычайно возбуждена и говорила очень громко. — Ну, давай, легавый. Прочитай тот кусок, где она спасает своего возлюбленного от пиратов.
— Но это же он ее спас! — Гундалину даже закашлялся от отвращения.
— Слушай, ты бы лучше читал, а? — Бладуэд низко наклонилась и заглянула под кушетку; оттуда, лязгая зубами, выскочили рассерженные потревоженные старлы. Она отыскала там растрепанную книжку и сунула ее Гундалину. — И еще в конце — там, где она думает, что он умирает, а он — что это она умерла... это так грустно! — Она как-то кровожадно ухмыльнулась.
— Бладуэд, хочешь я расскажу тебе одну историю? — вдруг спросила Мун, испытывая какую-то смутную надежду, и села на свой тюфяк, скрестив ноги. Старлы тут же подошли к ней, распугав птиц, и улеглись, положив свои пятнистые мордочки ей на колени. — Обо мне... и моем возлюбленном, о технократах и контрабандистах. И о Карбункуле. — И ты выслушаешь меня и все поймешь. Она чувствовала, что ее охватывает какое-то волшебное вдохновение, и принялась рассказывать о своей жизни взахлеб, забыв обо всем, все время видя перед собой лишь лицо Спаркса, смеющегося, освещенного солнцем... Она слышала его музыку, плывущую над морем, ощущала его жгучие поцелуи... и боль расставания... Порой она словно из сердца куски выдирала, но не утаила ничего...
(Ты хочешь сказать, что не представляла даже, что тебе потребуется пять лет, чтобы слетать на Харему и обратно? Ну и глупая же ты была!) (Я учусь.) ... ни о тех людях, которые пытались помочь ей; ни о той цене, которую они за это заплатили.
— И тогда на груди человека в черном я заметила ту медаль... и он убивал меров... Медаль была Спаркса... И этот человек был Спаркс, я наконец нашла его... — Она потупилась, прижав ладони к заалевшимся щекам, — сейчас она помнила только его поцелуи, его ласки...
— Ты хочешь сказать... он — Звездный Бык? — прошептала Бладуэд в ужасе. — Господи, ну и дерьмо! Твой возлюбленный убивал меров... и ты... неужели ты все еще любишь его?
Мун молча кивнула; губы ее дрожали. Черт бы побрал все, что я делаю! Она затаила дыхание, стараясь совладать с собой, пытаясь понять, что же происходит с ней в действительности и какова реакция на ее рассказ со стороны Бладуэд.
Бладуэд украдкой вытерла слезы и почесала в затылке; ее коротко остриженные волосы стояли дыбом, как солома.
— Ох нет... это нечестно! Теперь он непременно умрет и даже никогда ничего не узнает!
— О чем ты?
— О Смене Времен Года, — пояснил за нее Гундалину. — Последний Фестиваль, конец Зимы... конец правления Снежной королевы... и Звездного Быка. Они утонут вместе. — Он посмотрел на Мун с невыразимым сочувствием. — Это конец их мира.
Мун резко выпрямилась, не вставая с колен, столкнула старлов, разом нарушив все чары, с помощью которых держала в таком напряжении и Бладуэд, и Гундалину.
— О, Хозяйка! Ведь и времени-то совсем не осталось! Бладуэд, ты должна, должна отпустить нас! Мне необходимо его найти, мне необходимо попасть в Карбункул до начала Фестиваля!
Бладуэд встала. Лицо ее тут же окаменело.
— Я ничего никому не должна! Ты все это просто выдумала, надеялась, что я тебя отпущу. Нет уж, никуда я тебя не отпущу!
— Я ничего не выдумала! Спаркс действительно стал Звездным Быком, и, он действительно умрет... Неужели я зря проделала весь этот путь! — Мун тщетно пыталась взять себя в руки и говорить более спокойно. — Если бы мы успели добраться до Карбункула, БиЗед, как полицейский, смог бы помочь мне вовремя отыскать Спаркса. К тому же, если он сам вовремя не попадет туда, то не сможет улететь вместе с остальными инопланетянами и останется здесь. Какая-то неделя, и...
— Значит, через неделю все и будет кончено, так что ни к чему беспокоиться — ни тебе, ни ему. А потом вы будете спокойно жить здесь, со мной. — Бладуэд скрестила руки на груди, глаза ее горели яростным огнем: сейчас она ненавидела их, предателей.
— Через неделю моя жизнь утратит всякий смысл... — Мун встала, чувствуя, как смыкаются вокруг нее каменные стены. — Пожалуйста, ну пожалуйста, Бладуэд! Помоги нам!
— Нет — даже если все это и правда. Я же для тебя никто — так с какой стати мне беспокоиться о тебе? — Она так сильно дернула Мун за рукав, что чуть не оторвала его совсем, ибо материя была довольно ветхая. Потом она решительным шагом направилась прочь, захлопнув за собой двери.
— Этого я не понимаю, — прошептал БиЗед не то с насмешкой, не то с отчаянием. — Ведь истории, которые я ей читал, всегда имели счастливый конец...
Поздно ночью, лежа без сна, Мун вдруг услышала, как лежавшие рядом старлы насторожились, прислушалась вместе с ними и услышала чьи-то шаги в коридоре. Она села и уставилась на обогреватель, светившийся в темноте. БиЗед тоже приподнялся на своей лежанке; Мун поняла, что и он, должно быть, не спал, переживая за нее. О, Хозяйка, неужели Бладуэд переменила свое решение?..
Но тут ворота отворились, и в тусклом свете появился... Нет, это была не Бладуэд! Мун услышала, как Гундалину затаил дыхание. Сама она была совершенно парализована страхом.
— А ну-ка, малютка, просыпайся, мне кой-что от тебя понадобилось... и кой-чему новенькому хочу тебя научить. — Тарид Рох двинулся к ней, на ходу расстегивая парку.
Мун попыталась встать на ноги, отчего-то двигаясь очень медленно. Он не верит... Хозяйка, ну пожалуйста, разбуди меня! Пусть этот сон кончится! Она сделала несколько шагов назад, поскольку страшное видение не исчезало, а ее мольбы не помогали совершенно, и вдруг почувствовала, как Гундалину обхватил ее руками за плечи и прижал к себе.
— А ну оставь ее, сукин сын, пока у тебя хоть что-то еще в мозгах осталось!
Тарид Рох гнусно ухмыльнулся.
— Ты ведь тоже в ее могущество не веришь, правда, легавый? Во всяком случае, не больше, чем я! Так что держись от нее подальше, иначе я тебе покажу, какой настоящая боль бывает.
Руки БиЗеда у Мун на плечах стали как мертвые. Потом упали, и он отшатнулся к стене. Мун стиснула зубы, чтобы не закричать. Но едва Тарид Рох рванулся к ней, как Гундалину нанес ему точный профессиональный удар прямо в горло.
Сил у него, впрочем, почти не было, так что Тарид Рох даже не охнул и тут же перехватил его руку, выкрутил ее и отшвырнул Гундалину к клеткам. Гундалину снова оттолкнулся от стены, но не успел он встать в боевую стойку, как тяжелый кулак бандита заставил его упасть на колени, а получив удар ногой, он ничком растянулся на полу. И тут Тарид Рох наконец добрался до Мун, обхватил ее своими ручищами и припал к ее губам. Мун яростно сопротивлялась, пыталась увернуться, а потом в отчаянии вонзила зубы в его губу, тут же почувствовав во рту вкус его крови.
Взвыв от боли, он отшвырнул ее и сбил с ног. Она снова с трудом поднялась, стараясь держаться от него подальше.
— Теперь ты проклят, Тарид Рох! Я заразила тебя безумием сивилл, несчастный, и у тебя не осталось никакой надежды на спасение! — Ее пронзительный голос был похож на крики белых птиц, что метались, хлопая крыльями, у нее над головой. Но Тарид Рох все-таки снова схватил ее; лицо его было измазано кровью, в глазах светилась безумная злоба. Мун прижалась к проволочной оплетке ворот, громко крича:
— Бладуэд! Бладуэд! — Но руки бандита стиснули ее шею так сильно, что она задохнулась и умолкла; резкая боль пронзила ее, парализовав разом все тело, и он швырнул ее на пол.
И вскрикнул: один из старлов напал на него, вонзив свои крепкие клыки ему в голень и терзая не только его штаны, но и плоть. Таская за собой рассвирепевшего зверька, Тарид Рох добрался наконец до клетки и швырнул старла туда, где возбужденно крутился второй хищник. Потом он снова набросился на Мун, но едва его руки вновь сомкнулись у нее на горле, как он вдруг пошатнулся, потом согнулся пополам, как-то разом утратив всю силу и свирепость.
— Ты, сука! — в голосе его отчетливо слышался страх. Пошатываясь, он прижал ладони к вискам и вдруг рухнул на пол.
Мун стояла над ним, с трудом выталкивая слова из охрипшего горла:
— Я научу тебя верить в могущество сивилл! — Она медленно переступила через его безжизненное тело и бросилась к Гундалину, который неловко пытался встать на ноги. Она хотела поддержать его, обняла за плечи непослушными руками и тут заметила свежую рану, набухающую у него на лбу. — Что с тобой, БиЗед?
Он с изумлением посмотрел на нее:
— Со мной? Со мной все в порядке. — Он закрыл лицо руками, некоторое время постоял так, а потом руки его сами собой обвились вокруг ее талии, и он прижал Мун к себе. Она прильнула щекой к его щеке. — Благодарю вас, боги!.. Благодарю, что мы оба уцелели.
— Так, чем это вы занимаетесь? — Бладуэд влетела в распахнутые ворота и резко затормозила, увидев на полу тело бандита. Старлы, угрожающе ворча, все еще кружили возле него, словно стервятники возле павшей жертвы. Бладуэд посмотрела на Мун и Гундалину, прильнувших друг к другу, и в глазах ее Мун прочитала вопрос, который юная разбойница не решалась задать вслух:
— Да, это сделала я. — Мун утвердительно кивнула, удивляясь спокойствию собственного тона. — Я заразила его безумием сивилл.
Бладуэд невольно разинула рот.
— Он что же, умер?
— Нет. Но с утра уже... начнет понемногу сходить с ума... даже хуже... — Мун вдруг умолкла.
Бладуэд посмотрела в бессмысленное лицо лежащего на полу негодяя, потом снова подняла глаза; в них быстро сменяли друг друга самые разнообразные чувства, среди которых постепенно начинал доминировать гнев. Она сунула руку за пазуху и вытащила свой станнер; потом набрала на диске нужную комбинацию цифр, наклонилась и приставила дуло прямо к виску лежащего.
— Нет, этого не будет. Я не допущу. — Она выстрелила. Мун вздрогнула; Гундалину застыл как вкопанный. Никакой жалости или угрызений совести Мун не чувствовала.
— Черт побери! — Бладуэд убрала оружие. — Я же предупреждала его, что он очень пожалеет, если попытается что-нибудь сделать с тобой. — Вскинув голову, она посмотрела на Мун и Гундалину с каким-то более глубоким чувством, чем простой инстинкт собственницы, и более сильным, чем тоска. — Ладно, черт с вами! Теперь вы своего добились! Как только Ма узнает, что Тарид Рох сдох из-за вас, она потребует, чтоб с вас живьем кожу содрали, а здесь всегда делают так, как она хочет, и я пока что ничего изменить не могу: здесь все ее святой считают. А на самом деле она просто сумасшедшая! — Бладуэд вытерла нос рукой. — Да ладно! Только не смотри ты на меня так! Я же сказала, что отпущу вас.
Мун пошатнулась, постепенно осознавая происходящее, и медленно сползла на пол.
* * *
Хищный предрассветный холод кусал даже сквозь теплую одежду и шерстяную, бурого цвета маску, прикрывавшую лицо. Казалось, звезды на черном куполе небосвода потрескивают от мороза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94