Судя по гербу, его владелец – преданный слуга короля.
– А ты мог бы найти его снова? – осведомилась Маркейд.
– Да, без труда, – сказал Лайам и назвал улицу. – На гербе шеврон и четыре дельфина, а выступ над дверью имеет форму волны.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Смолкший Лайам опасливо поглядел на Маркейд. Та, обратившись в безмолвное изваяние, смотрела на мужа. Ненний, сморщившись, тер руками виски.
– Не могли бы вы поподробнее описать мастера Берта? – спросил он наконец.
Шумно сглотнув слюну, Маркейд обрела дар речи:
– Это Северн!
Ненний, сделав досадливый жест, повторил свой вопрос. Выслушав Лайама, рыцарь кивнул:
– Теперь опишите мне самозванца.
Лайам, как мог, описал человека в желтом.
Маркейд просияла, ее муж побледнел. «Они знают этих людей! И эти люди – весьма важные шишки!»
– Северн! – повторила Маркейд почти восхищенно. – Вот наглый мерзавец!
Ненний уставился на носки своих комнатных туфель и сказал, скорее себе, чем кому-то еще:
– Сегодняшним утром он был и впрямь в желтом…
– Северн плетет заговор против короны! – Рыцарь только мотнул головой.
Лайам начал терять терпение.
– Прошу прощения, сэр!
Ненний, все еще созерцавший свои туфли, хмуро сказал:
– Ваш мэтр Берт – не кто иной, как лорд Берт Северн, главный камергер его величества Никанора.
Озадаченный Лайам нахмурился. Камергер короля – это не шутка. Это чуть ли не самая высокая придворная должность. Понятно, отчего Ненний расстроен. «Но почему этот Северн – мерзавец?»
– А ваш человек в желтом, – продолжал Ненний, – это еще один главный камергер Никанора, лорд Аурик Северн.
Маркейд кивнула и прошептала:
– Его брат!
Шепот ее, как ни странно, был торжествующим, хотя и несколько театральным.
6
– Его брат?
«Тьма великая, что происходит?»
Маркейд, словно не слыша Лайама, обратилась к мужу.
– Аурик – заговорщик! – сказала она тоном, показывающим, что ей уже не раз приходилось о том говорить. – Один из самых влиятельных людей в государстве жаждет смерти своего государя!
Ненний вскинул руку, призывая ее к молчанию. Брови его сдвинулись, лоб рассекли резкие стрелы морщин.
– Э-э, – сказал Лайам, – не могли бы вы мне кое-что объяснить?
Из четырех наиболее важных персон, окружающих короля, фигура главного камергера являлась самой закрытой. Принц воинств, принц казны и главный иерарх Таралона были всегда на виду, королевский же камергер вершил свой таинственный труд в тиши дворцовых покоев. «Возможно, труд этот слишком головоломен, и все же у трона должны быть четыре ножки, а вовсе не пять».
– Почему на пост камергера взяли двоих? И почему именно братьев?
Ненний, погруженный в свои размышления, принялся отсутствующим тоном обрисовывать положение дел.
– Эта должность наследуется. При Никаноре III ее занимал отец Аурика и Берта. Он же какое-то время служил и Никанору IV. Когда Северн-старший скончался, наш король наделил полномочиями покойного обоих его сыновей, ссылаясь на то, что при отсутствии опыта обязанности камергера для одного человека чересчур тяжелы.
– Этот решение все сочли весьма мудрым, – продолжал рыцарь. – Дело в том, что Аурик старше Берта, и потому именно он должен был заменить своего скончавшегося отца, однако Берту король симпатизировал больше, они вместе росли, да и королева Иэрне благоволила к нему.
– Иэрне Бесплодная, – буркнула Маркейд и сказала Лайаму: – К тому же Аурик всегда держал сторону Корвиала, у которого по материнской линии имеются все права на престол. И если король умрет…
– Маркейд, – возопил Ненний, – он ведь еще не умер!
Она пренебрежительно фыркнула и вздернула подбородок.
– Ну да, не умер. Однако знатнейшие лорды уже ведут себя так, будто он мертв!
Маркейд вызывающе глянула на мужа, явно Желая продолжить какой-то давно затеянный спор, но Лайаму было не до супружеских перепалок. Он счел необходимым вернуть спорщицу к более насущным вещам.
– Значит, их надо одернуть. По крайней мере, этого Аурика.
От собственной смелости у него по спине побежали мурашки. Против кого он собрался выступить? Против братоубийцы! О боги!
– Нужно передать пакет герцога королю и сообщить ему, что Аурик Северн – преступник.
– Это невозможно, – коротко бросил Ненний. – Аурик сам решает, с кем королю можно видеться, а с кем – нет, и лично проверяет все, что вносят в покои. Это никак невозможно.
Внезапно лицо его прояснилось.
– Вот разве что королева…
Мужчины обернулись к Маркейд. Она тряхнула головой.
– Нечего на меня смотреть. Я к королеве не вхожа.
– Но ты же видишься с ней при дворе, – возразил Ненний. – Третьего дня ты, кажется, даже с ней говорила.
Маркейд поморщилась.
– Ты что-то путаешь. Королеве сейчас не до праздных бесед, она и своих фрейлин-то видит не часто. Торчит, как дура, у королевского ложа, не спит, не ест. Нет, на нее делать ставку не стоит!
Усталость, с какой Маркейд произнесла последнюю фразу, удивила Лайама и заставила его с неохотой признать, что недавняя болтовня старой Бекки имеет под собой основания. «Маркейд, видно, и впрямь хотела стать фрейлиной, а теперь все ее чаяния терпят крах».
– Все равно нужно найти способ передать Никанору посылку, – твердо сказал он и, видя, что подружка его студенческих лет пала духом, решил, что ее следует подбодрить. – Если там и вправду лекарство, способное его исцелить, это снимет массу проблем. Королева вернется к своим фрейлинам, а претензии вашего Корвиала обратятся в ничто.
Она чуть заметно пожала плечами. Сэр Анк прокашлялся и сказал:
– Я думаю, следует обратиться к пацифику.
– Нет! – в один голос воскликнули Лайам и Маркейд.
Удивленный столь энергичным протестом, Ненний откинулся на спинку кресла и изумленно уставился на жену.
– Но почему?
Маркейд сердито нахмурилась.
– Да что с тобой, Анк? Тут все было сказано. Каменная уродка преследует Ренфорда, чтобы арестовать его за двойное убийство!
– Каменная уродка? – переспросил Лайам. Рыцарь поморщился и пояснил:
– Так Уорден зовут при дворе. Разумеется, за глаза. Злые и бессердечные люди.
– У нее у самой сердце из камня, – возразила Маркейд и добавила без какой-либо тени сочувствия: – Именно каменная и именно уродка. Как еще называть женщину, у которой сохнет рука?
Жестокая кличка, но, видимо, справедливая. «Я вас все равно разыщу!» Грозить врагу, направившему в твое горло клинок, решится не всякий. Лайам вздохнул. «Боги, в какую игру я ввязался!»
– Дело не только в том, что она ищет меня. Ей вообще нельзя доверять, – пояснил он и рассказал про Эльдайна.
Ненний застонал и прикрыл глаза рукавом.
– Ох, и пацифик туда же!
– Но ведь на пацифике с камергером свет клином не сходится. Неужели нельзя обратиться к кому-то еще? Например, к принцу воинств?
– Он в Кэрнавоне, – вздохнул Ненний.
– К тому же он наверняка держит сторону Сильвербриджа, – кисло заметила Маркейд. – Редр Сильвербридж также метит в монархи и более популярен, чем Корвиал, хотя и не столь знатен.
– А иерарх? Или принц казны?
Ненний только вздохнул.
– Главный жрец удалился из города, чтобы в уединении помолиться за здравие короля. А Катилина где-то на побережье – собирает налоги с мелких дворян. Он вернется лишь завтра к вечеру.
Лайам был ошеломлен.
– Если все разъехались, а король болен, кто же правит страной? – спросил он. И тут же сам ответил на свой вопрос: – Аурик Северн!
Он выругался и тряхнул головой.
«Это невероятно!» Он снова выругался, уныло и безнадежно – и вдруг заметил, что Маркейд искоса наблюдает за ним.
– Ренфорд, – осторожно склонив голову, заговорила она, – а этот флакон… он при тебе?
Лайам нахмурился. Вопрос был второстепенным и уводил от решения насущных задач. «Впрочем, они ведь еще не видели этой склянки, – внезапно сообразил он. – У них есть большие резоны подозревать, что ты водишь их за нос!»
– Да, – сказал он. – Этот флакон…
Тут его мысли смял безмолвный вопль Фануила:
«Мастер!!! Леди-пацифик идет сюда!»
Лайам вскочил на ноги. Его охватила паника.
– Как?!
Испуганная Маркейд отшатнулась, Ненний встревоженно вскинул голову.
«Это невероятно! Она никак не могла так быстро меня отыскать!»
«Она идет, мастер, с ней пятеро миротворцев».
Лайам застонал и сжал кулаки.
– Нет, это невероятно!
Маркейд шагнула к нему, но с большой опаской, словно к дикому зверю, от которого неизвестно чего ожидать.
– Ренфорд, что с тобой? Тебе плохо? Ты болен?
У Лайама завертелся на языке ядовитый ответ, но он сдержался.
– Уорден идет сюда.
Он дернул себя за волосы, пытаясь сосредоточиться. Дракончик безусловно не шутит, но мысли Лайама путались, а в мозгу стучало одно: «Это невероятно! Этого просто не может быть!»
– Идет сюда?! – Ненний побледнел. – К нам?!
Одна лишь Маркейд сохранила присутствие духа. Она нахмурилась и, уже не осторожничая, схватила Лайама за локоть.
– Ренфорд, откуда ты это можешь знать?
– Уж поверь, знаю! – огрызнулся он, сглотнул и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Он понимал, что ей этого мало, и решился на ложь.
– Я – чародей. Ну… не совсем, но вроде того. Я владею кое-какими приемами магии и знаю несколько заклинаний. Поверь, она уже рядом.
«Хотя это совершенно невероятно!» Маркейд не стала тратить времени на сомнения.
– Тогда тебе нужно спрятаться, – распорядилась она. – Анк, отведи его наверх, на чердак. Если начнется обыск, там есть выход на крышу.
Рыцарь не шелохнулся. Маркейд всплеснула руками.
– Ступай же, Анк! Не сиди, как пень! – Лайам засуетился первым. Он подбежал к двери и распахнул ее, почти уверенный, что за ней стоят, но в прихожей было по-прежнему пусто. На полу одиноко темнела сумка. Он подхватил ее – плаща не видать – и бросился к лестнице. Ненний догнал его на втором повороте и подтолкнул в спину, шипя:
– Выше, еще выше!
Лестница была крутовата. Лайам стал задыхаться. Второй этаж встретил его темнотой, третий – кромешным мраком.
«Мастер, пацифик уже на крыльце!»
Лайам запнулся и тяжело рухнул на лестничную площадку. Ненний, охнув, упал на него.
Стук в дверь прокатился по всему дому, как гром.
«Боги, как это ей удалось?» В ухо Лайаму шумно дышал Ненний; он был тяжеленек, но приходилось терпеть. Снизу снова донесся стук, напуганный рыцарь не шевелился.
«Экое неловкое положение!» Лайам закусил губу, чтобы не расхохотаться, – он понимал, что близок к истерике. «Нет, правда, неловкое!» Он стиснул зубы и услышал голос Маркейд:
– Кто там? Пацифик Уорден? Добрый вечер, пацифик! Что привело вас сюда в столь поздний час?
Ее тон показался Лайаму чересчур жизнерадостным, чересчур искусственным, он напряг слух, пытаясь понять, что творится внизу. Истерический хохот, готовый прорваться, его отпустил.
– Боюсь, мой муж уже спит…
Уорден перебила ее, но так тихо, что Лайам ничего не услышал.
– Ко мне? Зачем?
На этот раз тон Маркейд показался ему более-менее сносным.
– Лайама Ренфорда? Разумеется, знаю. Точнее, знала. Мы вместе учились. А что?
Вот это правильно. К ноткам неподдельной растерянности примешивается любопытство. Уже лучше, но все-таки жаль, что нельзя видеть ее лица. Мимика скорее дает понять, лжет человек или нет.
– Нет, не виделась, и довольно давно. Лет уже, наверное, десять. Он разве в Торквее?
«А вот это глупо, – скривился Лайам, пытаясь в отчаянии вжаться в холодный пол. – Если в твой дом на ночь глядя вваливается пацифик и пристает с расспросами о старинном приятеле, сделай хотя бы вид, что обеспокоена, а не выясняй, в городе тот или нет».
Внезапно Маркейд расхохоталась. Лайам вскинул голову, и Ненний в ответ содрогнулся, но позы не переменил.
– Убийство? Помилуйте, да ведь его оправдали… несколько лет назад!
«Тьма великая, что она там городит?!» Аханье. Пауза. Снова аханье.
– Нет, сюда он не приходил… Вы думаете, он явится? Ох, и что же мне тогда делать? Мало ли что у него на уме. Надо бы разбудить мужа!
«Лучше, гораздо лучше. Но до победы еще далеко».
Уорден, очевидно, попыталась успокоить Маркейд, ибо та произнесла неуверенным голосом:
– Ну, если вы так думаете… Странно, однако: прежде он вовсе не походил на убийцу.
Прозвучал истерический хохоток. Лайам мысленно зааплодировал.
– Но с другой стороны, убивать ему все же случалось. Взять хотя бы тот случай в Мидланде.
Уорден, похоже, потребовала пояснений.
– Ну как же, эта история наделала шуму. Случилось вот что. Ренфорда-старшего убил один лорд, и в ту же ночь Лайам, прокравшись в спальню врага, перерезал ему глотку от уха до уха! И жене его, говорят, тоже.
Лайам поморщился. «Его жена вообще спала в другом крыле замка! И ненавидела своего благоверного не меньше, чем я».
– Я? – визгливо переспросила Маркейд и поспешно затараторила: – Ну, не знаю… В годы студенчества он выглядел таким смирным. А потом, его ведь помиловали… однако вы утверждаете, что он опять на кого-то напал… – Голос ее звучал все менее и менее убедительно, однако она говорила и говорила, пока внезапно не осеклась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– А ты мог бы найти его снова? – осведомилась Маркейд.
– Да, без труда, – сказал Лайам и назвал улицу. – На гербе шеврон и четыре дельфина, а выступ над дверью имеет форму волны.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Смолкший Лайам опасливо поглядел на Маркейд. Та, обратившись в безмолвное изваяние, смотрела на мужа. Ненний, сморщившись, тер руками виски.
– Не могли бы вы поподробнее описать мастера Берта? – спросил он наконец.
Шумно сглотнув слюну, Маркейд обрела дар речи:
– Это Северн!
Ненний, сделав досадливый жест, повторил свой вопрос. Выслушав Лайама, рыцарь кивнул:
– Теперь опишите мне самозванца.
Лайам, как мог, описал человека в желтом.
Маркейд просияла, ее муж побледнел. «Они знают этих людей! И эти люди – весьма важные шишки!»
– Северн! – повторила Маркейд почти восхищенно. – Вот наглый мерзавец!
Ненний уставился на носки своих комнатных туфель и сказал, скорее себе, чем кому-то еще:
– Сегодняшним утром он был и впрямь в желтом…
– Северн плетет заговор против короны! – Рыцарь только мотнул головой.
Лайам начал терять терпение.
– Прошу прощения, сэр!
Ненний, все еще созерцавший свои туфли, хмуро сказал:
– Ваш мэтр Берт – не кто иной, как лорд Берт Северн, главный камергер его величества Никанора.
Озадаченный Лайам нахмурился. Камергер короля – это не шутка. Это чуть ли не самая высокая придворная должность. Понятно, отчего Ненний расстроен. «Но почему этот Северн – мерзавец?»
– А ваш человек в желтом, – продолжал Ненний, – это еще один главный камергер Никанора, лорд Аурик Северн.
Маркейд кивнула и прошептала:
– Его брат!
Шепот ее, как ни странно, был торжествующим, хотя и несколько театральным.
6
– Его брат?
«Тьма великая, что происходит?»
Маркейд, словно не слыша Лайама, обратилась к мужу.
– Аурик – заговорщик! – сказала она тоном, показывающим, что ей уже не раз приходилось о том говорить. – Один из самых влиятельных людей в государстве жаждет смерти своего государя!
Ненний вскинул руку, призывая ее к молчанию. Брови его сдвинулись, лоб рассекли резкие стрелы морщин.
– Э-э, – сказал Лайам, – не могли бы вы мне кое-что объяснить?
Из четырех наиболее важных персон, окружающих короля, фигура главного камергера являлась самой закрытой. Принц воинств, принц казны и главный иерарх Таралона были всегда на виду, королевский же камергер вершил свой таинственный труд в тиши дворцовых покоев. «Возможно, труд этот слишком головоломен, и все же у трона должны быть четыре ножки, а вовсе не пять».
– Почему на пост камергера взяли двоих? И почему именно братьев?
Ненний, погруженный в свои размышления, принялся отсутствующим тоном обрисовывать положение дел.
– Эта должность наследуется. При Никаноре III ее занимал отец Аурика и Берта. Он же какое-то время служил и Никанору IV. Когда Северн-старший скончался, наш король наделил полномочиями покойного обоих его сыновей, ссылаясь на то, что при отсутствии опыта обязанности камергера для одного человека чересчур тяжелы.
– Этот решение все сочли весьма мудрым, – продолжал рыцарь. – Дело в том, что Аурик старше Берта, и потому именно он должен был заменить своего скончавшегося отца, однако Берту король симпатизировал больше, они вместе росли, да и королева Иэрне благоволила к нему.
– Иэрне Бесплодная, – буркнула Маркейд и сказала Лайаму: – К тому же Аурик всегда держал сторону Корвиала, у которого по материнской линии имеются все права на престол. И если король умрет…
– Маркейд, – возопил Ненний, – он ведь еще не умер!
Она пренебрежительно фыркнула и вздернула подбородок.
– Ну да, не умер. Однако знатнейшие лорды уже ведут себя так, будто он мертв!
Маркейд вызывающе глянула на мужа, явно Желая продолжить какой-то давно затеянный спор, но Лайаму было не до супружеских перепалок. Он счел необходимым вернуть спорщицу к более насущным вещам.
– Значит, их надо одернуть. По крайней мере, этого Аурика.
От собственной смелости у него по спине побежали мурашки. Против кого он собрался выступить? Против братоубийцы! О боги!
– Нужно передать пакет герцога королю и сообщить ему, что Аурик Северн – преступник.
– Это невозможно, – коротко бросил Ненний. – Аурик сам решает, с кем королю можно видеться, а с кем – нет, и лично проверяет все, что вносят в покои. Это никак невозможно.
Внезапно лицо его прояснилось.
– Вот разве что королева…
Мужчины обернулись к Маркейд. Она тряхнула головой.
– Нечего на меня смотреть. Я к королеве не вхожа.
– Но ты же видишься с ней при дворе, – возразил Ненний. – Третьего дня ты, кажется, даже с ней говорила.
Маркейд поморщилась.
– Ты что-то путаешь. Королеве сейчас не до праздных бесед, она и своих фрейлин-то видит не часто. Торчит, как дура, у королевского ложа, не спит, не ест. Нет, на нее делать ставку не стоит!
Усталость, с какой Маркейд произнесла последнюю фразу, удивила Лайама и заставила его с неохотой признать, что недавняя болтовня старой Бекки имеет под собой основания. «Маркейд, видно, и впрямь хотела стать фрейлиной, а теперь все ее чаяния терпят крах».
– Все равно нужно найти способ передать Никанору посылку, – твердо сказал он и, видя, что подружка его студенческих лет пала духом, решил, что ее следует подбодрить. – Если там и вправду лекарство, способное его исцелить, это снимет массу проблем. Королева вернется к своим фрейлинам, а претензии вашего Корвиала обратятся в ничто.
Она чуть заметно пожала плечами. Сэр Анк прокашлялся и сказал:
– Я думаю, следует обратиться к пацифику.
– Нет! – в один голос воскликнули Лайам и Маркейд.
Удивленный столь энергичным протестом, Ненний откинулся на спинку кресла и изумленно уставился на жену.
– Но почему?
Маркейд сердито нахмурилась.
– Да что с тобой, Анк? Тут все было сказано. Каменная уродка преследует Ренфорда, чтобы арестовать его за двойное убийство!
– Каменная уродка? – переспросил Лайам. Рыцарь поморщился и пояснил:
– Так Уорден зовут при дворе. Разумеется, за глаза. Злые и бессердечные люди.
– У нее у самой сердце из камня, – возразила Маркейд и добавила без какой-либо тени сочувствия: – Именно каменная и именно уродка. Как еще называть женщину, у которой сохнет рука?
Жестокая кличка, но, видимо, справедливая. «Я вас все равно разыщу!» Грозить врагу, направившему в твое горло клинок, решится не всякий. Лайам вздохнул. «Боги, в какую игру я ввязался!»
– Дело не только в том, что она ищет меня. Ей вообще нельзя доверять, – пояснил он и рассказал про Эльдайна.
Ненний застонал и прикрыл глаза рукавом.
– Ох, и пацифик туда же!
– Но ведь на пацифике с камергером свет клином не сходится. Неужели нельзя обратиться к кому-то еще? Например, к принцу воинств?
– Он в Кэрнавоне, – вздохнул Ненний.
– К тому же он наверняка держит сторону Сильвербриджа, – кисло заметила Маркейд. – Редр Сильвербридж также метит в монархи и более популярен, чем Корвиал, хотя и не столь знатен.
– А иерарх? Или принц казны?
Ненний только вздохнул.
– Главный жрец удалился из города, чтобы в уединении помолиться за здравие короля. А Катилина где-то на побережье – собирает налоги с мелких дворян. Он вернется лишь завтра к вечеру.
Лайам был ошеломлен.
– Если все разъехались, а король болен, кто же правит страной? – спросил он. И тут же сам ответил на свой вопрос: – Аурик Северн!
Он выругался и тряхнул головой.
«Это невероятно!» Он снова выругался, уныло и безнадежно – и вдруг заметил, что Маркейд искоса наблюдает за ним.
– Ренфорд, – осторожно склонив голову, заговорила она, – а этот флакон… он при тебе?
Лайам нахмурился. Вопрос был второстепенным и уводил от решения насущных задач. «Впрочем, они ведь еще не видели этой склянки, – внезапно сообразил он. – У них есть большие резоны подозревать, что ты водишь их за нос!»
– Да, – сказал он. – Этот флакон…
Тут его мысли смял безмолвный вопль Фануила:
«Мастер!!! Леди-пацифик идет сюда!»
Лайам вскочил на ноги. Его охватила паника.
– Как?!
Испуганная Маркейд отшатнулась, Ненний встревоженно вскинул голову.
«Это невероятно! Она никак не могла так быстро меня отыскать!»
«Она идет, мастер, с ней пятеро миротворцев».
Лайам застонал и сжал кулаки.
– Нет, это невероятно!
Маркейд шагнула к нему, но с большой опаской, словно к дикому зверю, от которого неизвестно чего ожидать.
– Ренфорд, что с тобой? Тебе плохо? Ты болен?
У Лайама завертелся на языке ядовитый ответ, но он сдержался.
– Уорден идет сюда.
Он дернул себя за волосы, пытаясь сосредоточиться. Дракончик безусловно не шутит, но мысли Лайама путались, а в мозгу стучало одно: «Это невероятно! Этого просто не может быть!»
– Идет сюда?! – Ненний побледнел. – К нам?!
Одна лишь Маркейд сохранила присутствие духа. Она нахмурилась и, уже не осторожничая, схватила Лайама за локоть.
– Ренфорд, откуда ты это можешь знать?
– Уж поверь, знаю! – огрызнулся он, сглотнул и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Он понимал, что ей этого мало, и решился на ложь.
– Я – чародей. Ну… не совсем, но вроде того. Я владею кое-какими приемами магии и знаю несколько заклинаний. Поверь, она уже рядом.
«Хотя это совершенно невероятно!» Маркейд не стала тратить времени на сомнения.
– Тогда тебе нужно спрятаться, – распорядилась она. – Анк, отведи его наверх, на чердак. Если начнется обыск, там есть выход на крышу.
Рыцарь не шелохнулся. Маркейд всплеснула руками.
– Ступай же, Анк! Не сиди, как пень! – Лайам засуетился первым. Он подбежал к двери и распахнул ее, почти уверенный, что за ней стоят, но в прихожей было по-прежнему пусто. На полу одиноко темнела сумка. Он подхватил ее – плаща не видать – и бросился к лестнице. Ненний догнал его на втором повороте и подтолкнул в спину, шипя:
– Выше, еще выше!
Лестница была крутовата. Лайам стал задыхаться. Второй этаж встретил его темнотой, третий – кромешным мраком.
«Мастер, пацифик уже на крыльце!»
Лайам запнулся и тяжело рухнул на лестничную площадку. Ненний, охнув, упал на него.
Стук в дверь прокатился по всему дому, как гром.
«Боги, как это ей удалось?» В ухо Лайаму шумно дышал Ненний; он был тяжеленек, но приходилось терпеть. Снизу снова донесся стук, напуганный рыцарь не шевелился.
«Экое неловкое положение!» Лайам закусил губу, чтобы не расхохотаться, – он понимал, что близок к истерике. «Нет, правда, неловкое!» Он стиснул зубы и услышал голос Маркейд:
– Кто там? Пацифик Уорден? Добрый вечер, пацифик! Что привело вас сюда в столь поздний час?
Ее тон показался Лайаму чересчур жизнерадостным, чересчур искусственным, он напряг слух, пытаясь понять, что творится внизу. Истерический хохот, готовый прорваться, его отпустил.
– Боюсь, мой муж уже спит…
Уорден перебила ее, но так тихо, что Лайам ничего не услышал.
– Ко мне? Зачем?
На этот раз тон Маркейд показался ему более-менее сносным.
– Лайама Ренфорда? Разумеется, знаю. Точнее, знала. Мы вместе учились. А что?
Вот это правильно. К ноткам неподдельной растерянности примешивается любопытство. Уже лучше, но все-таки жаль, что нельзя видеть ее лица. Мимика скорее дает понять, лжет человек или нет.
– Нет, не виделась, и довольно давно. Лет уже, наверное, десять. Он разве в Торквее?
«А вот это глупо, – скривился Лайам, пытаясь в отчаянии вжаться в холодный пол. – Если в твой дом на ночь глядя вваливается пацифик и пристает с расспросами о старинном приятеле, сделай хотя бы вид, что обеспокоена, а не выясняй, в городе тот или нет».
Внезапно Маркейд расхохоталась. Лайам вскинул голову, и Ненний в ответ содрогнулся, но позы не переменил.
– Убийство? Помилуйте, да ведь его оправдали… несколько лет назад!
«Тьма великая, что она там городит?!» Аханье. Пауза. Снова аханье.
– Нет, сюда он не приходил… Вы думаете, он явится? Ох, и что же мне тогда делать? Мало ли что у него на уме. Надо бы разбудить мужа!
«Лучше, гораздо лучше. Но до победы еще далеко».
Уорден, очевидно, попыталась успокоить Маркейд, ибо та произнесла неуверенным голосом:
– Ну, если вы так думаете… Странно, однако: прежде он вовсе не походил на убийцу.
Прозвучал истерический хохоток. Лайам мысленно зааплодировал.
– Но с другой стороны, убивать ему все же случалось. Взять хотя бы тот случай в Мидланде.
Уорден, похоже, потребовала пояснений.
– Ну как же, эта история наделала шуму. Случилось вот что. Ренфорда-старшего убил один лорд, и в ту же ночь Лайам, прокравшись в спальню врага, перерезал ему глотку от уха до уха! И жене его, говорят, тоже.
Лайам поморщился. «Его жена вообще спала в другом крыле замка! И ненавидела своего благоверного не меньше, чем я».
– Я? – визгливо переспросила Маркейд и поспешно затараторила: – Ну, не знаю… В годы студенчества он выглядел таким смирным. А потом, его ведь помиловали… однако вы утверждаете, что он опять на кого-то напал… – Голос ее звучал все менее и менее убедительно, однако она говорила и говорила, пока внезапно не осеклась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40