Лайам заметил, что правая рука женщины, скрытая под плащом, неестественно вывернута и неподвижна. Заговорила она только тогда, когда лестница заскрипела под тяжестью спускавшегося по ней человека.
– Мэтр Кейд убит. И убили его недавно. Лейтенант обнаружил тело. А теперь, квестор Ренфорд, скажите, где ваш кинжал?
Шаги смолкли.
Лайам приподнял брови.
– Кинжал?
Ступени вновь заскрипели.
Женщина выразительно посмотрела на Лайама, потом опустила взгляд к его поясу. Там болтались пустые ножны, а сам нож… Лайам похолодел. Нож он отдал негодяю Варрону и, естественно, требовать его обратно не стал. У него не было на то ни времени, ни возможностей. А теперь…
Лайам вскинул голову.
– Вы думаете, что его убил я?!
Она невозмутимо сморгнула, затем за спиной ее вырос спустившийся по лестнице человек. В сырой серой тунике и кожаных, заляпанных грязью штанах, с наглым взглядом и белокурыми короткими волосами. О небо, это… Эльдайн!
– Лейтенант, – произнесла женщина, по-прежнему не сводя с Лайама глаз, – этот господин утверждает…
Дальнейшие действия Лайама были почти инстинктивными. Он выхватил из трости клинок и приставил его острие к женскому горлу. Леди-пацифик тихо ахнула, но осталась стоять, как стояла. Эльдайн тоже замер на месте, настороженно поглядывая на врага. И женщина, и мужчина держались на редкость спокойно, куда спокойней мокрого взъерошенного безумца, готового пустить в ход стилет.
– Значит ты – ее лейтенант? – прохрипел Лайам, обращаясь к Эльдайну, и шевельнул клинком. – Следовательно, она… она с тобой связана. А это означает, что…
Он не решился высказать вслух эту мысль. Пацифик Торквея – убийца? Это было нелепо, невероятно, чудовищно, невозможно!
– Вы поступаете неразумно, – пробормотала Уорден, едва шевеля губами.
– Заткнитесь!
«Во что же я влип? – Лайам сжал зубы. – Во что же я влип?» Он вспомнил о миротворце, побежавшем за подкреплением.
– Вам это с рук не сойдет.
– Да заткнитесь же вы!
Ему нужно было собраться с мыслями, но они скакали, как в лихорадке. Рукоять стилета повлажнела от пота, клинок задрожал.
«Фануил!»
«Да, мастер?»
– Учтите, я вас все равно разыщу.
– Пацифик! – предостерегающе воскликнул Эльдайн.
– Тихо, вы оба!
«Есть там еще кто-то?»
«Похоже, нет».
– Положите меч и сдавайтесь. – невозмутимо сказала Уорден.
Лайам хрипло расхохотался.
– Чтобы вы убили меня? Нет уж, увольте! – Он покрепче стиснул скользкую рукоять, не отводя лезвия от женского горла, и свободной рукой стал нашаривать дверную задвижку.
«Я сейчас отворю дверь. Я хочу, чтобы ты усыпил тех, что со мной».
Он нащупал замок и распахнул дверь настежь.
Подпертый клинком вздернутый подбородок Уорден придавал ей надменный вид.
– Не дурите! – пробормотала она. Фануил, внесенный в дом порывом влажного ветра, с интересом взглянул на людей. Глаза Уорден расширились, Эльдайн шепотом выругался: до него внезапно дошло, как беглецу удалось уйти. Мгновением позже леди-пацифик с подручным опустились на пол и замерли, погруженные в сон.
Лайам позволил себе расслабиться – но только на миг. Потом он встряхнулся и выглянул на улицу. Вдали мелькали огни фонарей. По проулку шли. «О черт!» Лайам оглянулся на спящих. «Ну, его я прикончу, – подумал он с отвращением. – А что делать с ней?»
Я вас все равно разыщу! Он поднял стилет, но заколебался. «Это ведь женщина! О боги!» Топот подкованных башмаков приближался.
«Надо решаться!» Он поднес лезвие к шее лежащей. Во сне странная леди походила на девочку, она выглядела удивительно беззащитной. Лайам вздохнул, опустил клинок и снова выглянул в дверь.
Миротворцы были совсем рядом.
«Поздно, – подумал он с облегчением и кивнул Фануилу. – Уходим!»
«Да, мастер».
Лайам выскочил на крыльцо. Кто-то окликнул его. Не обратив на оклик внимания, он побежал по проулку и успел свернуть за угол прежде, чем за спиной послышались резкие, пронзительные свистки.
Миротворцы носили жестяные свистульки. Говорили, что свист их, передаваясь от стража к стражу, мог поднять всю городскую полицию на ноги в течение получаса. «Всю тысячу человек, – думал Лайам, труся под горку к выходу из Ремесленного распадка, – и они, не мешкая, кинутся по моему следу!»
Однако пока что никто за ним не спешил. Леди-пацифик с сообщником сначала очнутся, потом прояснят ситуацию подчиненным, потом отдадут соответственные приказы… Однако рано или поздно охота начнется. Я вас все равно разыщу, сказала она. Очень уверенным тоном и глядя смерти в глаза. Это не шутки.
«Мастер, что ты собираешься делать?»
Выбежавший на набережную Лайам остановился и, тяжело дыша, уперся руками в колени. Дождь хлестал по ушам, по щекам, с длинного носа беглеца падали капли.
«Не знаю. Она натравит на нас всю стражу. Не знаю. – Он выпрямился и, все еще задыхаясь, побрел вдоль реки. – Я не понимаю, что происходит!»
И впрямь, случившееся просто не лезло ни в какие ворота. Он приехал в Торквей с довольно-таки рядовым поручением, рассчитывая после нескольких недель изысканий отправиться восвояси, и вдруг – буквально в мгновение ока – превратился в изгоя, на плечах у которого висят кровожадные миротворцы… «Кровожадные миротворцы?» Ну надо же! Как ему в голову мог вскочить такой оборот? Миротворцы не могут быть кровожадными. Они всегда славились своей честностью, справедливостью, неподкупностью… Неужели теперь все не так?
«Выходит, не так». Эта мысль была слишком страшна, чтобы отнестись к ней с иронией. Надо как можно скорей кому-нибудь обо всем рассказать. Но кому? Пацифику? Ха! Именно леди-пацифик и возглавляет отряд негодяев!
Отвратительнее всего было то, что Лайам понятия не имел, отчего разгорелся сыр-бор. Он сжал в кулаке миниатюрный флакончик. Почему из-за этакой малости льется кровь? Что там? Яд? Кто станет убивать из-за яда? Заинтересованные лица примерно известны. Герцог Веспасиан, мэтр Кейд, мэтр Берт – с одной стороны (правда двое из этой тройки уже мертвы!); человек в желтом, Эльдайн и леди-пацифик – с другой. Однако что породило их распрю, Лайам не знал. Он вообще ничего не знал, но почему-то вдруг оказался между молотом и наковальней!
«Мастер, куда ты идешь?»
«В гостиницу, – угрюмо откликнулся Лайам. – В „Трезвомыслие“». Сейчас ему было ясно только одно: даваться в руки преследователям нельзя. «Эльдайн тут же перережет мне глотку. Им куда как удобно списать смерть Кейда на мертвеца». Это соображение так потрясло Лайама, что выжало из глаз его слезы. Чтобы они не хлынули градом, он запрокинул голову и сбавил шаг.
«Я думаю, стражники первым делом перероют гостиницы».
Мысль дракончика была дельной. Первый приступ паники отступил. «Да, – стал прикидывать Лайам. – Перероют. Она перероет». Он и сам на ее месте начал бы поиск с того же. И первым делом обследовал бы ночлежки, соседствующие с домом Кейда. «Значит, какое-то время у меня еще есть».
«Трезвомыслие» – гостиница небольшая, таких в городе тьма. И ютится она вдалеке от Ремесленного распадка – в кварталах, обступавших Парящую Лестницу. Стража до них доберется не сразу, можно вполне успеть забежать в свой номер, чтобы переодеться в сухое и кое-что с собой прихватить. Что? Разумеется, самое необходимое. Меч, деньги, бритву…
«Мастер, – повторил Фануил, так и не получивший ответа, – я думаю, они первым делом пойдут по гостиницам».
«Мы там не задержимся».
Где-то вдали вновь зазвучали свистки миротворцев.
«Я только переоденусь и возьму кое-что. Может, по-быстрому перекушу. – Он вспомнил, что Фануил тоже голоден. – И покормлю тебя».
«А после, хозяин?»
«Там будет видно».
«Тебе надо где-нибудь спрятаться».
«Сам знаю». Лайам вздохнул. В сущности, условия задачи просты: его преследуют, ему нужно укрыться. Почему и от кого – это второй вопрос. Укрыться можно: а) в трактире, б) в любом заброшенном здании, в) у кого-нибудь на дому… Ночлежки, гостиницы и постоялые дворы отпадают. Заброшенных строений в городе, наверное, много, но надо знать, где они расположены. Самое лучшее – переждать беду у какого-нибудь знакомца…
«У тебя нет знакомых в Торквее, болван! – Услышав дальнюю трель свистка и внутренне покривившись, Лайам махнул рукой и мысленно повторил: – Итак, бритва, оружие, сухая одежда и плащ!»
На гостиничной вывеске был изображен благообразный молодой человек в студенческой мантии, корпящий над книгой и не обращающий внимания на развеселую компанию за окном. Лайам остановился и пригляделся к двери. Миротворцев вроде бы не видать. Однако для верности он велел Фануилу облететь соседние улицы.
«Ничего подозрительного», – сообщил, вернувшись, дракончик, и Лайам вышел из переулка.
Общий зал заведения был практически пуст. Владелица его, почтенная пожилая вдова в старомодном поношенном платье подливала вино одиноко сидящему за столом постояльцу – тощему хмурому торговцу из Кэрнавона.
– Эй, сударь! – взглянув на вошедшего, возмущенно заверещала она. – Здесь вам не пивная! Мы обслуживаем только своих!
Лайам прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, и ответил не сразу.
– Я утром снял у вас комнату, госпожа Толл! – Глаза хозяйки полезли на лоб.
– Ох, господин Ренфорд, вас не узнать? Что это с вами?
Торговец, хмыкнув, изрек:
– Он просто пьян, вот и весь разговор!
Вынеся приговор, кэрнавонец потерял к вошедшему интерес и вновь занялся своим супом. Учуяв исходящий от миски соблазнительный аромат, Лайам невольно сглотнул слюну.
– Я не пьян, – поспешно сказал он. – Меня… хм… ограбили.
– Ограбили! – Госпожа Толл схватилась за голову. – Ах, господин Ренфорд! Какая беда!
Торговец уронил ложку.
– Ограбили?!
«Ну же, соображай!»
– Да, – сбивчиво заговорил Лайам. – Я… хм… обедал в одной таверне, снял плащ, и тут его подхватил какой-то воришка! Я погнался за ним, но куда там! Негодяй убежал!
Он виновато развел руками и наткнулся на ледяной взгляд госпожи Толл.
– Так вы, значит, уже отобедали?
Лайам понял, что оплошал. Проживающим в «Трезвомыслии» предлагалось там же и столоваться. Показывая приезжему комнату, вдова неустанно нахваливала свою стряпню.
– Да… мой приятель на том настоял. Отказать ему было невежливо, я согласился – и зря… еда была преотвратной. Мне просто кусок в горло не лез. Если бы вы из любезности отправили в мой номер немного хлеба и сыру, то…
– У меня найдется кое-что и получше, – гордо заявила вдова. – Пирог с голубями, только-только из печки!
«Не перечь ей!»
– О, это будет совсем замечательно, – заулыбался Лайам. – Просто великолепно! И блюдце сырого мяса, если возможно.
Удовлетворенная госпожа Толл милостиво кивнула.
– Ну, разумеется. Вашему… э-э-э… питомцу тоже ведь надо что-нибудь есть!
Она уже видела Фануила и всячески демонстрировала, что не находит в нем ничего необычного.
– Ступайте переоденьтесь, а я пришлю к вам служанку. Она принесет еду и заберет мокрые вещи.
Лайам поклонился, улыбнулся, потом поклонился еще раз и направился к лестнице.
– Эй, – окликнул торговец, – а к миротворцам вы обращались?
Улыбка Лайама несколько скисла.
– Я… я собираюсь сходить к ним, как только поем.
Не дожидаясь новых расспросов, он побежал по скрипучим ступеням наверх.
«Оружие, деньги, одежда».. Прежде всего – одежда. Лайам содрал с себя мокрое одеяние, швырнул его на спинку кровати и вытерся одеялом. Он принялся было рыться в дорожных сумках в поисках сухого белья, потом выругался, выворотил содержимое обеих укладок на постельный тюфяк и надел первые попавшиеся штаны и рубаху. Несколько приободрившись, он покопался в вещах, отобрал две теплые блузы, лишнюю пару штанов и запасную тунику, толстую, из темно-синего полотна. Тунику Лайам натянул прямо поверх рубахи, остальное запихал в меньшую из сумок и уселся на край кровати, чтобы обуться.
Услышав стук в дверь, он вскочил, как ошпаренный. «Уорден? Неужели она уже здесь?»
– Господин Ренфорд! Откройте!
Нет, это всего лишь служанка. Лайам облизнул пересохшие губы и велел девчонке войти. Та со степенной медлительностью водрузила на маленький столик укрытый салфеткой поднос, потом сделала реверанс и сказала:
– Ваши мокрые вещи, сударь? – Торопясь избавиться от нее, Лайам скатал мокрое тряпье в ком и сунул девушке в руки вместе с мелкой монетой, сбивчиво бормоча слова благодарности. Служанка снова присела и поплыла, как сомнамбула, к двери, пообещав на прощание, что господин получит свое платье назад еще до рассвета.
– Благодарю, но можете не спешить, – сказал Лайам. «Раз уж не в состоянии все это высушить в пару минут!» – прибавил он про себя.
Теперь деньги. Он открыл свой дорожный прибор с писчими принадлежностями и принялся перебирать документы – по большей части черновые заметки, касающиеся основной цели его поездки, но среди них были и кредитные векселя. По этим лощеным пергаментам, аккуратно заполненным замысловатыми трехцветными завитушками, можно было получить солидную сумму в любом храме Торквея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Мэтр Кейд убит. И убили его недавно. Лейтенант обнаружил тело. А теперь, квестор Ренфорд, скажите, где ваш кинжал?
Шаги смолкли.
Лайам приподнял брови.
– Кинжал?
Ступени вновь заскрипели.
Женщина выразительно посмотрела на Лайама, потом опустила взгляд к его поясу. Там болтались пустые ножны, а сам нож… Лайам похолодел. Нож он отдал негодяю Варрону и, естественно, требовать его обратно не стал. У него не было на то ни времени, ни возможностей. А теперь…
Лайам вскинул голову.
– Вы думаете, что его убил я?!
Она невозмутимо сморгнула, затем за спиной ее вырос спустившийся по лестнице человек. В сырой серой тунике и кожаных, заляпанных грязью штанах, с наглым взглядом и белокурыми короткими волосами. О небо, это… Эльдайн!
– Лейтенант, – произнесла женщина, по-прежнему не сводя с Лайама глаз, – этот господин утверждает…
Дальнейшие действия Лайама были почти инстинктивными. Он выхватил из трости клинок и приставил его острие к женскому горлу. Леди-пацифик тихо ахнула, но осталась стоять, как стояла. Эльдайн тоже замер на месте, настороженно поглядывая на врага. И женщина, и мужчина держались на редкость спокойно, куда спокойней мокрого взъерошенного безумца, готового пустить в ход стилет.
– Значит ты – ее лейтенант? – прохрипел Лайам, обращаясь к Эльдайну, и шевельнул клинком. – Следовательно, она… она с тобой связана. А это означает, что…
Он не решился высказать вслух эту мысль. Пацифик Торквея – убийца? Это было нелепо, невероятно, чудовищно, невозможно!
– Вы поступаете неразумно, – пробормотала Уорден, едва шевеля губами.
– Заткнитесь!
«Во что же я влип? – Лайам сжал зубы. – Во что же я влип?» Он вспомнил о миротворце, побежавшем за подкреплением.
– Вам это с рук не сойдет.
– Да заткнитесь же вы!
Ему нужно было собраться с мыслями, но они скакали, как в лихорадке. Рукоять стилета повлажнела от пота, клинок задрожал.
«Фануил!»
«Да, мастер?»
– Учтите, я вас все равно разыщу.
– Пацифик! – предостерегающе воскликнул Эльдайн.
– Тихо, вы оба!
«Есть там еще кто-то?»
«Похоже, нет».
– Положите меч и сдавайтесь. – невозмутимо сказала Уорден.
Лайам хрипло расхохотался.
– Чтобы вы убили меня? Нет уж, увольте! – Он покрепче стиснул скользкую рукоять, не отводя лезвия от женского горла, и свободной рукой стал нашаривать дверную задвижку.
«Я сейчас отворю дверь. Я хочу, чтобы ты усыпил тех, что со мной».
Он нащупал замок и распахнул дверь настежь.
Подпертый клинком вздернутый подбородок Уорден придавал ей надменный вид.
– Не дурите! – пробормотала она. Фануил, внесенный в дом порывом влажного ветра, с интересом взглянул на людей. Глаза Уорден расширились, Эльдайн шепотом выругался: до него внезапно дошло, как беглецу удалось уйти. Мгновением позже леди-пацифик с подручным опустились на пол и замерли, погруженные в сон.
Лайам позволил себе расслабиться – но только на миг. Потом он встряхнулся и выглянул на улицу. Вдали мелькали огни фонарей. По проулку шли. «О черт!» Лайам оглянулся на спящих. «Ну, его я прикончу, – подумал он с отвращением. – А что делать с ней?»
Я вас все равно разыщу! Он поднял стилет, но заколебался. «Это ведь женщина! О боги!» Топот подкованных башмаков приближался.
«Надо решаться!» Он поднес лезвие к шее лежащей. Во сне странная леди походила на девочку, она выглядела удивительно беззащитной. Лайам вздохнул, опустил клинок и снова выглянул в дверь.
Миротворцы были совсем рядом.
«Поздно, – подумал он с облегчением и кивнул Фануилу. – Уходим!»
«Да, мастер».
Лайам выскочил на крыльцо. Кто-то окликнул его. Не обратив на оклик внимания, он побежал по проулку и успел свернуть за угол прежде, чем за спиной послышались резкие, пронзительные свистки.
Миротворцы носили жестяные свистульки. Говорили, что свист их, передаваясь от стража к стражу, мог поднять всю городскую полицию на ноги в течение получаса. «Всю тысячу человек, – думал Лайам, труся под горку к выходу из Ремесленного распадка, – и они, не мешкая, кинутся по моему следу!»
Однако пока что никто за ним не спешил. Леди-пацифик с сообщником сначала очнутся, потом прояснят ситуацию подчиненным, потом отдадут соответственные приказы… Однако рано или поздно охота начнется. Я вас все равно разыщу, сказала она. Очень уверенным тоном и глядя смерти в глаза. Это не шутки.
«Мастер, что ты собираешься делать?»
Выбежавший на набережную Лайам остановился и, тяжело дыша, уперся руками в колени. Дождь хлестал по ушам, по щекам, с длинного носа беглеца падали капли.
«Не знаю. Она натравит на нас всю стражу. Не знаю. – Он выпрямился и, все еще задыхаясь, побрел вдоль реки. – Я не понимаю, что происходит!»
И впрямь, случившееся просто не лезло ни в какие ворота. Он приехал в Торквей с довольно-таки рядовым поручением, рассчитывая после нескольких недель изысканий отправиться восвояси, и вдруг – буквально в мгновение ока – превратился в изгоя, на плечах у которого висят кровожадные миротворцы… «Кровожадные миротворцы?» Ну надо же! Как ему в голову мог вскочить такой оборот? Миротворцы не могут быть кровожадными. Они всегда славились своей честностью, справедливостью, неподкупностью… Неужели теперь все не так?
«Выходит, не так». Эта мысль была слишком страшна, чтобы отнестись к ней с иронией. Надо как можно скорей кому-нибудь обо всем рассказать. Но кому? Пацифику? Ха! Именно леди-пацифик и возглавляет отряд негодяев!
Отвратительнее всего было то, что Лайам понятия не имел, отчего разгорелся сыр-бор. Он сжал в кулаке миниатюрный флакончик. Почему из-за этакой малости льется кровь? Что там? Яд? Кто станет убивать из-за яда? Заинтересованные лица примерно известны. Герцог Веспасиан, мэтр Кейд, мэтр Берт – с одной стороны (правда двое из этой тройки уже мертвы!); человек в желтом, Эльдайн и леди-пацифик – с другой. Однако что породило их распрю, Лайам не знал. Он вообще ничего не знал, но почему-то вдруг оказался между молотом и наковальней!
«Мастер, куда ты идешь?»
«В гостиницу, – угрюмо откликнулся Лайам. – В „Трезвомыслие“». Сейчас ему было ясно только одно: даваться в руки преследователям нельзя. «Эльдайн тут же перережет мне глотку. Им куда как удобно списать смерть Кейда на мертвеца». Это соображение так потрясло Лайама, что выжало из глаз его слезы. Чтобы они не хлынули градом, он запрокинул голову и сбавил шаг.
«Я думаю, стражники первым делом перероют гостиницы».
Мысль дракончика была дельной. Первый приступ паники отступил. «Да, – стал прикидывать Лайам. – Перероют. Она перероет». Он и сам на ее месте начал бы поиск с того же. И первым делом обследовал бы ночлежки, соседствующие с домом Кейда. «Значит, какое-то время у меня еще есть».
«Трезвомыслие» – гостиница небольшая, таких в городе тьма. И ютится она вдалеке от Ремесленного распадка – в кварталах, обступавших Парящую Лестницу. Стража до них доберется не сразу, можно вполне успеть забежать в свой номер, чтобы переодеться в сухое и кое-что с собой прихватить. Что? Разумеется, самое необходимое. Меч, деньги, бритву…
«Мастер, – повторил Фануил, так и не получивший ответа, – я думаю, они первым делом пойдут по гостиницам».
«Мы там не задержимся».
Где-то вдали вновь зазвучали свистки миротворцев.
«Я только переоденусь и возьму кое-что. Может, по-быстрому перекушу. – Он вспомнил, что Фануил тоже голоден. – И покормлю тебя».
«А после, хозяин?»
«Там будет видно».
«Тебе надо где-нибудь спрятаться».
«Сам знаю». Лайам вздохнул. В сущности, условия задачи просты: его преследуют, ему нужно укрыться. Почему и от кого – это второй вопрос. Укрыться можно: а) в трактире, б) в любом заброшенном здании, в) у кого-нибудь на дому… Ночлежки, гостиницы и постоялые дворы отпадают. Заброшенных строений в городе, наверное, много, но надо знать, где они расположены. Самое лучшее – переждать беду у какого-нибудь знакомца…
«У тебя нет знакомых в Торквее, болван! – Услышав дальнюю трель свистка и внутренне покривившись, Лайам махнул рукой и мысленно повторил: – Итак, бритва, оружие, сухая одежда и плащ!»
На гостиничной вывеске был изображен благообразный молодой человек в студенческой мантии, корпящий над книгой и не обращающий внимания на развеселую компанию за окном. Лайам остановился и пригляделся к двери. Миротворцев вроде бы не видать. Однако для верности он велел Фануилу облететь соседние улицы.
«Ничего подозрительного», – сообщил, вернувшись, дракончик, и Лайам вышел из переулка.
Общий зал заведения был практически пуст. Владелица его, почтенная пожилая вдова в старомодном поношенном платье подливала вино одиноко сидящему за столом постояльцу – тощему хмурому торговцу из Кэрнавона.
– Эй, сударь! – взглянув на вошедшего, возмущенно заверещала она. – Здесь вам не пивная! Мы обслуживаем только своих!
Лайам прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, и ответил не сразу.
– Я утром снял у вас комнату, госпожа Толл! – Глаза хозяйки полезли на лоб.
– Ох, господин Ренфорд, вас не узнать? Что это с вами?
Торговец, хмыкнув, изрек:
– Он просто пьян, вот и весь разговор!
Вынеся приговор, кэрнавонец потерял к вошедшему интерес и вновь занялся своим супом. Учуяв исходящий от миски соблазнительный аромат, Лайам невольно сглотнул слюну.
– Я не пьян, – поспешно сказал он. – Меня… хм… ограбили.
– Ограбили! – Госпожа Толл схватилась за голову. – Ах, господин Ренфорд! Какая беда!
Торговец уронил ложку.
– Ограбили?!
«Ну же, соображай!»
– Да, – сбивчиво заговорил Лайам. – Я… хм… обедал в одной таверне, снял плащ, и тут его подхватил какой-то воришка! Я погнался за ним, но куда там! Негодяй убежал!
Он виновато развел руками и наткнулся на ледяной взгляд госпожи Толл.
– Так вы, значит, уже отобедали?
Лайам понял, что оплошал. Проживающим в «Трезвомыслии» предлагалось там же и столоваться. Показывая приезжему комнату, вдова неустанно нахваливала свою стряпню.
– Да… мой приятель на том настоял. Отказать ему было невежливо, я согласился – и зря… еда была преотвратной. Мне просто кусок в горло не лез. Если бы вы из любезности отправили в мой номер немного хлеба и сыру, то…
– У меня найдется кое-что и получше, – гордо заявила вдова. – Пирог с голубями, только-только из печки!
«Не перечь ей!»
– О, это будет совсем замечательно, – заулыбался Лайам. – Просто великолепно! И блюдце сырого мяса, если возможно.
Удовлетворенная госпожа Толл милостиво кивнула.
– Ну, разумеется. Вашему… э-э-э… питомцу тоже ведь надо что-нибудь есть!
Она уже видела Фануила и всячески демонстрировала, что не находит в нем ничего необычного.
– Ступайте переоденьтесь, а я пришлю к вам служанку. Она принесет еду и заберет мокрые вещи.
Лайам поклонился, улыбнулся, потом поклонился еще раз и направился к лестнице.
– Эй, – окликнул торговец, – а к миротворцам вы обращались?
Улыбка Лайама несколько скисла.
– Я… я собираюсь сходить к ним, как только поем.
Не дожидаясь новых расспросов, он побежал по скрипучим ступеням наверх.
«Оружие, деньги, одежда».. Прежде всего – одежда. Лайам содрал с себя мокрое одеяние, швырнул его на спинку кровати и вытерся одеялом. Он принялся было рыться в дорожных сумках в поисках сухого белья, потом выругался, выворотил содержимое обеих укладок на постельный тюфяк и надел первые попавшиеся штаны и рубаху. Несколько приободрившись, он покопался в вещах, отобрал две теплые блузы, лишнюю пару штанов и запасную тунику, толстую, из темно-синего полотна. Тунику Лайам натянул прямо поверх рубахи, остальное запихал в меньшую из сумок и уселся на край кровати, чтобы обуться.
Услышав стук в дверь, он вскочил, как ошпаренный. «Уорден? Неужели она уже здесь?»
– Господин Ренфорд! Откройте!
Нет, это всего лишь служанка. Лайам облизнул пересохшие губы и велел девчонке войти. Та со степенной медлительностью водрузила на маленький столик укрытый салфеткой поднос, потом сделала реверанс и сказала:
– Ваши мокрые вещи, сударь? – Торопясь избавиться от нее, Лайам скатал мокрое тряпье в ком и сунул девушке в руки вместе с мелкой монетой, сбивчиво бормоча слова благодарности. Служанка снова присела и поплыла, как сомнамбула, к двери, пообещав на прощание, что господин получит свое платье назад еще до рассвета.
– Благодарю, но можете не спешить, – сказал Лайам. «Раз уж не в состоянии все это высушить в пару минут!» – прибавил он про себя.
Теперь деньги. Он открыл свой дорожный прибор с писчими принадлежностями и принялся перебирать документы – по большей части черновые заметки, касающиеся основной цели его поездки, но среди них были и кредитные векселя. По этим лощеным пергаментам, аккуратно заполненным замысловатыми трехцветными завитушками, можно было получить солидную сумму в любом храме Торквея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40