Он, уткнувшись лицом в камень брусчатки, продолжал хохотать.
«Это сейчас кончится», – повторял Фануил, но ничего не кончалось. Прошла вечность, потом другая, потом истерический смех оборвался – сразу и без рецидивов. Лайама вырвало, он едва нашел в себе силы откатиться от лужицы желчи. Дракончик лежал под стеной, вздрагивая и часто дыша.
Тут появился Эласко, он помог Лайаму встать и какое-то время стоял рядом, подставляя плечо.
– Так это все-таки он?
Лайам кивнул, промычав в ответ что-то невнятное. У него не было сил говорить. Ребра болели, брюшина ныла, а губы словно бы онемели. Он осторожно ощупал лицо.
«Прямо как после кабацкой драки, – подумал он, опираясь на стену и давая свободу Эласко. – Ох, только бы не упасть!» Куспиниан стоял на коленях, растирая толстому квестору руки. Тот нервно всхлипывал, пытаясь что-то сказать. Группа стражников с факелами толклась у служебного входа, еще двое застыли над скорченным телом Каммера, алебарда одного из них была окровавлена.
– Чего вы тут топчетесь? – напустился на стражу Эласко. – Ступайте в зал! Кто будет охранять госпожу председательницу и остальных заключенных? Ступайте-ступайте! И кто-нибудь пусть сбегает за водой!
Лайам, кряхтя, наклонился к дракончику, чтобы взять его на руки. Юноша тоже присел рядом с ним, но Лайам раздраженно сказал:
– Мы оба в порядке. Вы лучше помогите эдилу.
Проун лежал на мостовой, как колода, лицо толстого квестора было изодрано в кровь. Куспиниан, над ним хлопотавший, оказался в большом затруднении. В одиночку пошевелить эту тушу не мог даже он.
Стражники, несмотря на приказ, все еще маялись на крыльце, но тут же втянулись в здание, завидев, что к ним неверной походкой приближается долговязый колдун. Когда Лайам, держа Фануила под мышкой, ввалился в комнату ожидания, там уже было пусто. Он сел на скамью. На ту же скамью через пару минут уложили и Проуна. Куспиниан и Эласко, освободившись от ноши, облегченно вздохнули.
– Давайте сюда и этого, – бросил эдил через плечо. Спустя мгновение двое стражников подтащили к соседней скамейке еще одно тело. Куспиниан раздраженно поморщился. – Бросьте его на полу.
Проун уже сидел, вокруг него суетился Эласко. Эдил окинул взглядом скорченную фигурку Каммера, приникшую к полу.
– Отличный удар, – сказал он, покосившись на малого с окровавленной алебардой. – Он мертв.
– Он вытащил нож, – пробормотал испуганно стражник.
Лайам сообразил, что ему нужно вмешаться, и сказал с немалым усилием:
– Он чуть не зарезал меня.
Все происшедшее показалось ему странно далеким. Словно и впрямь где-то что-то случилось, но – очень давно и не с ним. Однако слова Каммера Лайам помнил отчетливо.
– Вы слышали, что он сказал?
Стражник, задумчиво поскреб подбородок.
– Ну да, он что-то вроде бы говорил. Кажется, о какой-то подушке…
– Да, о подушке, – подтвердил Лайам. Он почесал Фануилу брюшко, ощущая, как от его ласки в маленьком тельце унимается дрожь. – Каммер удушил мага подушкой. После того как обессилил его несложным заклятием. – Он вздрогнул и стиснул зубы, опасаясь, что вновь примется хохотать.
Эласко изумленно посмотрел на него.
– Значит, вот как все это происходило!
– Да, так.
«Ты не говорил, что это настолько мучительно».
«Но, мастер, я ведь и сам не знал. Я ведь и сам никогда ничего подобного не испытывал»,—Фануил поудобнее устроился на хозяйских коленях и изнеможенно затих.
Пришел стражник – с кучей ветоши и тазом воды. Лайам прижал мокрую тряпку ко лбу и замер, наблюдая за возней вокруг Проуна. Эласко принялся осторожно смывать кровь с толстых трясущихся щек, и их обладатель обрел понемногу дар речи.
– Ах, мастер эдил, вы даже не представляете, что мне довелось испытать! Меня словно голым швырнули в мешок, набитый разъяренными муравьями! И пчелами, вы слышите, и пчелами тоже! Они меня жалили, они так и впивались в меня! Я чуть не умер, я просто сходил с ума! – Царапины на лице толстяка были не очень глубокими, но он морщился от каждого прикосновения тряпки. – Этот негодяй – осторожнее, квестор! – окликнул меня, и я обернулся. Вы и представить не можете, как я был поражен, увидев его! Я понял, что он сбежал, я хотел его задержать, но он оказался хитрее! Он напустил на меня порчу, – толстяк всхлипнул, – и… посмотрите-ка!.. он испортил мой лучший костюм! – Проун оттолкнул руку Эласко и принялся, охая, оправлять свое одеяние.
«Уж и не знаю, кому из нас было хуже. Гнусненькие заклятия, что говорить», – подумал Лайам. Он почти жалел толстяка, он готов был простить ему все обиды, если бы… Если бы он хотя бы сподобился сам обтереть свою жирную, похожую на задницу физиономию, а не предоставлял это делать другим!
«Нет, мастер, заклятия хороши. Смех, сон и чесотка дают возможность даже слабому магу обезоружить врага. Это самые древние из известных заклятий».
«Ну и прекрасно». Причитания Проуна, приводившего в порядок одежду, раздражали его. Лайам посадил дракончика на скамью, осторожно встал на ноги и побрел к двери.
– Куда это вы направляетесь, квестор? – спросил подозрительно Куспиниан.
– Хочу понять, почему Каммер не убежал. – Он распахнул дверь и высунулся на улицу. – Допустим, он побежал на свет, к перекрестку, но натолкнулся на квестора Проуна и кинулся в обратную сторону. Однако ему пришлось почему-то вернуться. Почему? – Лайам повернул голову влево, но ничего не смог разобрать в вечерней сгущавшейся тьме.
– Там тупик, – сказал, усмехнувшись, эдил. – Там нет выхода. Но Каммер мог этого и не знать. Или знал, да забыл, но это не важно. Вы лучше скажите, Ренфорд, откуда вам стало известно, что подсудимый сбежал? Мы с вами сидели спокойненько, и даже о чем-то там говорили, и вдруг – трах-бах! – я гляжу, моего соседа уж нет! – Он даже прищелкнул пальцами, показывая, как быстро все это случилось.
– Хороший вопрос, – сказала стоявшая в дверях зала вдова. – Я тоже хотела бы знать ответ на него. – Она движением подбородка велела караульным уйти и подошла к трупу Каммера. – Надеюсь, это было продиктовано необходимостью?
Мужчины разом заговорили, но повелительный жест женщины заставил всех замолчать. Вдова посмотрела на Лайама.
– Он применил заклятия. Сначала вывел из строя стражу, потом квестора Проуна, потом напал на меня. Смерть Пассендуса – дело его рук. Он сам сказал, как все было, собираясь перерезать мне горло.
Вдова уставилась на широкую рану в боку мертвеца.
– Его убили, спасая вам жизнь? – Лайам кивнул, и женщина прикусила губу. – Вся эта история мне не очень-то нравится. Преступник умер, оставив после себя ядовитые сорняки. Как нам теперь с ними бороться? Как узнать, сколько магических текстов он продал? Кому? Как разыскать сообщников негодяя?
Упрек, звучавший в ее голосе, был справедлив. «Демонология», пущенная мальчишкой в продажу, уже стоила жизни одному человеку, а вскоре умрет еще и чета Хандуитов. Вдова, наверное, уже вынесла им приговор. Кто знает, сколько таких пособий с его легкой руки смущают умы жителей Южного Тира, ставя на грань жизни и смерти самых неосторожных из них? Вдова недаром обеспокоена, Лайам сочувствовал ей. Однако в то же самое время он не мог не считать, что Каммер получил по заслугам. И не беда, что этот отъявленный негодяй ускользнул от официального приговора суда. Меньше будет работы писцам. «Да, кстати, и палачам!» – подумал он, внутренне усмехаясь.
Проун заерзал на скамье.
– Он перебил бы всех нас, госпожа председательница!
– О, этого, безусловно, нельзя было допустить! – сказала вдова несколько раздраженно. Впрочем, она тут же взяла себя в руки. – Ладно, господа, я вас ни в чем не виню. На этом заседание ареопага мы, я полагаю, закончим, хотя было бы много лучше, если бы оно завершилось иначе. Я велю занести в протокол, что подсудимый попытался напасть на членов суда, чем подтвердил собственную виновность. – Черная дама поджала губы. – Тут уж ничего не поделаешь. Ладно. Эдил Куспиниан, – эдил поклонился, – у вас еще не пропала охота нас столовать? – Эдил поклонился еще раз. – Тогда, господа, все свободны. Встретимся в восемь, за ужином. Думаю, мы его заслужили.
Она одарила каждого холодным кивком и повернулась, чтобы уйти. В ушах Лайама застучало – стук походил на отголоски безумного смеха. Лайам вздрогнул от ужаса, но тут же сообразил, что это всего лишь пульсация крови. Он зябко передернул плечами и облегченно вздохнул.
В маленькой группе заседателей ареопага выглядел более-менее радостным только Эласко, лица остальных его спутников были угрюмы. Проун, надувшись, вышагивал впереди – с физиономией, полосатой от свежих царапин. Куспиниан мрачно молчал, погрузившись в свои размышления. Время от времени он морщился, словно проглотил что-то кислое, и окидывал Лайама настороженным взглядом.
Сам Лайам, возможно, и разделил бы с Эласко радость победы, но он ощущал себя невероятно усталым. Тело его ныло, он жаждал лишь одного – добраться до «Длани Герцога» и завалиться в кровать. «Я честно заработал свой отдых!» Хандуиты признались, преступника он поймал – опасного, между прочим, преступника, такого опасного, что от поимки его все отказались. «Ну, кто кого поймал – это еще вопрос!» Впрочем, как ни крути, а Каммер точно сбежал бы, не выскочи Лайам за ним. «Думаешь, этот тип кинулся улепетывать, потому что увидел тебя?» – мысленно спросил он у Фануила.
Дракончик, возлежавший у него на руках, сонно пошевелился.
«Возможно. А возможно и потому, что вдова велела привести пострадавших. Какая разница, почему он пытался сбежать? Это теперь не важно, а гадать бесполезно».
Полезно там или нет, но в словах Фануила имелся резон. Возможно, Каммер и впрямь решился бежать, испугавшись, что девицы выведут его на чистую воду. Он погиб, но смерть эта, в общем-то, на руку госпоже Саффиан. Иначе она до сих пор бы прикидывала, допрашивать его или нет по делу убитого мага. А тут все чудесным образом разрешилось. И разрешилось, надо сказать, справедливо. Хотя и не совсем традиционным путем.
Прогулка по вечереющим улочкам Уоринсфорда заметно улучшила настроение Лайама. День догорал, слабые отблески солнца на западных скатах крыш постепенно тускнели. «Ох, до чего же мне хочется есть!»
В вестибюле гостиницы мужчины расстались. Эдил и молодой квестор сказали, что посидят в общем зале до ужина. Проун молча кивнул и зашагал к лестнице, а Лайам от него приотстал. Не потому, что еле тащил ноги, просто ему хотелось хотя бы на пару минут избавиться от общества этого индюка. Интересно, пойдет ли Проун на ужин? Что до Лайама, то он с большим удовольствием чего-нибудь съест и опрокинет бокальчик вина! Бокальчик-другой, а возможно, даже и третий!
В комнате было прохладно, но гостиничный истопник уже колдовал на коленях возле камина, а вокруг Проуна на полусогнутых приплясывал его личный слуга. Он раздевал своего хозяина, а тот немолчно брюзжал.
– Не хочу ничего слушать, любезнейший! Закрыты аптеки или открыты, мне до того дела нет! Сейчас же ступай за припарками, пластырями, примочками! Не видишь, олух, – твой господин жестоко изранен? Ступай же, не мешкай, ступай!
Оба парня – и слуга, и работник, – коротко поклонившись Лайаму, выскочили из комнаты. Проун, покряхтывая, принялся завершать свой ночной туалет.
«Вот ведь зануда! – подумал Лайам, устраивая Фануила на сумках. – Эй, малыш, ты не хочешь поесть?»
«Нет. Мне лучше как следует выспаться. Я и не думал, что эта история так меня утомит». Лайам пощекотал уродца под мордочкой, и тот прижмурил глаза.
– Сегодня я не чувствую себя в состоянии отужинать вместе со всеми, – донеслось от кровати. – Будьте добры, передайте всем остальным мои извинения.
Лайам, прежде чем дать ответ, потянулся. Мускулы тут же отозвались сладкой болью. «Вежливость требует, чтобы я стал его уговаривать, но…»
– Я передам.
В красном ночном колпаке, с физиономией в красных расчесах Проун походил на шута.
– Разве вы не возьмете с собой вашу тварь? А кто, в таком случае, поручится за ее поведение?
– Любезнейший квестор, – устало ответил Лайам, – сегодня этот малыш ни в каких ручательствах не нуждается. Ему крепко досталось. Он будет спать.
Толстяк хрюкнул и грузно откинулся на подушки.
– Ха! Что ему магия? Он ведь такой толстокожий. Если уж заводить разговор о том, кому сегодня, досталось, так это, конечно же, мне. Я просто умираю от боли!
Лайам хотел было объяснить, каким легким и нехлопотным образом можно от этой боли избавиться, но делать этого он не стал, а просто пожелал толстяку доброй ночи и вышел.
Два стакана вина быстро восстановили его силы. Он сидел в общем зале, лениво прислушиваясь к разговору соседей по столику. Эласко с Куспинианом, тоже успевшие пригубить стаканчик-другой, обсуждали местную деловую текучку. Они оговаривали списки ночных патрулей, прикидывали, сколько народу стечется к пристани в будущий праздник, посмеивались, припоминая ужимки карманника, пойманного на рынке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44