Лайаму все это было не очень-то интересно, и он мог спокойно отдаться течению собственных мыслей.
По правде говоря, никаких особенных мыслей в голове у него не имелось, так что он просто сидел и потягивал потихоньку свой третий стакан. В конце концов, после двух суматошных деньков можно и отдохнуть от раздумий. Когда соседи жестами или взглядами пытались вовлечь его в разговор, Лайам лишь улыбался и делал глоток, показывая, что и рад бы поговорить, но у него есть занятие поважнее. Эдил укоризненно крякал, Эласко тактично кивал, хотя его распирало от любопытства. Чувствовалось, что в голове уоринфордского квестора роится масса вопросов и что он при удобном случае их непременно задаст.
К восьми они отправились в трапезную и обнаружили, что вдова Саффиан их уже ожидает. Рядом с ней сидел еще один гость – тот самый длиннобородый старик, что в зале суда объявлял о начале очередных разбирательств. Он встал и, неловко улыбаясь, поклонился вошедшим.
– Я взяла на себя смелость пригласить старшего клерка ареопага отужинать с нами, – спокойно сказала госпожа Саффиан. – Я уверила почтенного Иоврама, что ему тут будут рады.
Куспиниан широко улыбнулся.
– О, безусловно, госпожа председательница! Вам следовало это сделать давно.
Этот ужин – третий по счету – проходил, по мнению Лайама, куда приятнее, чем остальные. Куспиниан по большей части молчал, лишь иногда предлагая гостям попробовать то или иное блюдо, так что разговор тек сам собой. По молчаливому уговору никто из собравшихся не касался событий дня. Длиннобородый клерк, будучи среди всех старшим по возрасту, но младшим по рангу, поначалу смущался и сидел тише мыши, но несколько бокалов вина развязали ему язык. Он оказался просто кладезем всякого рода забавных историй и рассказал множество анекдотов из жизни торгового городка со странным названием Кроссрод-Фэ, славившегося ежегодными ярмарками и базаром. Лайам, зная что этот городок им предстоит посетить, стал подливать масла в огонь, задавая вопросы, старик в юмористическом тоне ему отвечал, и за столом то и дело вспыхивал смех.
Когда принесли опорто, застольная беседа скатилась к базарам и ярмаркам вообще. Эласко припомнил о поездке своего родителя в Кэрнавон, на ярмарку горнодобытчиков, где того поразили упряжки в восемнадцать волов, влекущие за собой тележки, груженные золотом. Лайам в свою очередь рассказал о караванах, идущих через Карад-Ллан, каждый из которых растягивался на мили. Упоминания о Карад-Ллане было достаточно, чтобы разговор перескочил на северные края. Как Иовраму, так и Эласко было что сообщить о землях, где люди живут в домах, сложенных из уплотненного снега, ходят в шкурах и ежедневно сражаются с ледяными чудовищами. Большая часть того, что выдавалось рассказчиками за истину, являлось на деле вымыслом, но Лайам с ними спорить не стал. Даже когда разгоряченный вином юноша поведал собравшимся об исполинах, в боевые колесницы которых впряжены огнедышащие драконы.
– Это страшные люди, – говорил молодой квестор, выкатывая глаза. – И живут они страшно долго, как и прирученные ими чудовища! Надеюсь, всем тут известно, что драконы живут много веков. А сколько лет вашему дракончику, Лайам?
Вопрос застал Лайама врасплох.
– Н-не знаю, – ответил он после минутного замешательства. – Понятия не имею.
– Дракончик квестора Ренфорда не такой, на каких катаются великаны, – вступила в беседу вдова Саффиан, и насмешливый прищур ее глаз сказал Лайаму, что она знает цену застольным рассказам. – Это даже и не животное, а преданный друг, и его жизнь магически связана с жизнью хозяина. Однако, господа, уже поздно, – другим тоном продолжила женщина. – А мы должны покинуть Уоринсфорд рано утром. Эдил Куспиниан, примите мою благодарность за гостеприимство. Я хочу выпить за ваше здоровье.
Следуя ее примеру, собравшиеся осушили бокалы, потом не преминули поднять тост и за герцога. За его высочество выпили стоя, и ужин на том завершился. Иоврам, снова засуетившийся, кинулся отодвигать кресло вдовы, потом побежал распахивать дверь, одновременно кланяясь Куспиниану. Кончилось это тем, что он споткнулся и выпал в дверной проем. Что с ним случилось дальше, Лайам не видел. Председательница суда удалилась к себе, а Лайама вдруг притиснул к стенке Эласко. Юноша крепко сжал ему руку.
– Очень прошу вас, задержитесь еще на минутку. Нам необходимо поговорить. Я чувствую, мне многому следует у вас поучиться. – Язык молодого квестора пока что не заплетался, но обычную деликатность в нем уже сменила назойливость, свидетельствуя о том, что он крепко хватил.
Лайам попытался освободиться.
– Я бы и рад, но мне надо складывать вещи. Давайте отложим разговор на потом.
– Вы можете поговорить с квестором Ренфордом утром, – изрек стоявший неподалеку эдил.
– Но утром ареопаг уезжает!
– Я дам вам полдня, Уокен, вы проводите поезд и наговоритесь с квестором всласть.
Эласко открыл было рот, но Куспиниан многозначительно повторил:
– Утром, Уокен, утром! – и до молодого человека дошло.
– Да-да, конечно, – быстро сказал он, отпуская руку Лайама. – Я могу условиться с вами о встрече?
Лайам пожал плечами.
– Конечно. Если только вас не страшит ранний подъем.
Эласко несколько раз кивнул и, стараясь твердо ступать, удалился. Куспиниан повлек Лайама к двери, покровительственно похлопывая его по плечу.
– Ну, а со мной-то вы не откажетесь потолковать?
«Что им всем от меня в этом городе надо?»
– Безусловно, мастер эдил!
Что надо Эласко, в принципе было понятно, но мыслей Куспиниана угадать он не мог.
– Простите Уокена, – сказал эдил, подталкивая Лайама к столику в общем зале таверны. – Порой он бывает невероятно докучлив.
– Он ничего плохого не хочет, – ответил Лайам, движимый внезапным желанием защитить сотоварища. – Хорошо, когда молодой человек так пытлив. И… и наивен. – Словечко само соскочило с его языка, и Лайам скривился. Кто он такой, чтобы определять, кто наивен, кто нет?
Однако Куспиниану это определение явно понравилось.
– Наивен, – повторил он, – и очень пытлив. Да, таков наш Эласко. – Улыбка сползла с его лица. Он стал серьезен. – Вы, кажется, понемногу занимаетесь торговлей, не так ли?
Поскольку совсем недавно – на одном из прошлых застолий – эдил не очень-то лестно отозвался об этом роде занятий, вопрос несколько выбил Лайама из колеи.
– Да. Но на деле – даже менее чем понемногу. У меня партнерство в одном из торговых домов Саузварка. В этом сезоне мы снарядили семь кораблей.
– А ваши суда заглядывают в Уоринсфорд?
– Нет. Мы осваиваем Колифф и Рашкаттерский залив, они не ходят по рекам.
– Но может быть, какие-то ваши товары идут через нас?
– Да, кое-какие, – осторожно сказал Лайам. На самом деле большая часть товаров, заполнявших трюмы ушедшей в море флотилии, Уоринсфорда не миновала. Металл Кэрнавона, стекло и посуда с верховий Уорина, ткани и шерсть. И если корабли благополучно вернутся, то в западные и северные области Таралона по этой же речке пойдут заморские пряности и ковры.
– И все они облагаются налогами, так? Поборы за погрузку-разгрузку, насколько я знаю, грабительские, а существует еще и утруска, а?
Эта так называемая утруска раздражала торговцев больше всего. Посредники, орудующие в перевалочных городках типа Уоринсфорда, имели обыкновение объявлять часть товаров, идущих через их руки, порченной, то есть, попросту говоря, присваивали эту часть. Поделать с этим ничего было нельзя, и купцы, вздыхая и охая, списывали убытки в «утруску».
– Поборы порой бывают действительно высоки, – согласился Лайам.
Куспиниан с сочувствием кивнул, затем расправил плечи и наклонился к нему. Он смотрелся очень внушительно. Могучий торс, мощная шея, львиная голова.
– Мои возможности в Уоринсфорде не так уж малы, – заговорил он доверительным тоном, – и мне будет приятно в меру своих сил помочь вам и вашим партнерам. Я не слишком сведущ в торговле, но могу, например, присматривать за здешними молодцами, чтобы они честно вели с вами дела. А если уж и таможенники начнут к вам относиться по-дружески, то это ведь будет совсем хорошо, а?
Лайам не сразу сообразил, что ему предлагается взятка. А сообразив, поначалу не мог в это поверить. «Ну, скажите на милость, зачем ему меня подкупать?»
Куспиниан по-своему истолковал его замешательство и, разведя руками, изобразил на физиономии совершенное простодушие.
– Мы все воздаем должное нашему господину, так почему не воздать должное и его доверенным лицам? Человек, приближенный к его высочеству… вот что, квестор, давайте-ка попросту! Что вы скажете о положении дел в нашем маленьком городке?
– Скажу, что все у вас тут довольно неплохо, – выдавил из себя опешивший Лайам и смолк. Дурень, никто не интересуется твоим мнением, тебя спрашивают, что ты скажешь герцогу об уоринсфордских властях? Куспиниан по-прежнему считает тебя приятелем герцога, ведь ты так и не удосужился внести ясность в этот вопрос.
Эдил нахмурился, но быстро собой овладел.
– Довольно неплохо? – спросил он с напускной беспечностью. – Таможня не зарывается, посредников держат в узде – и всего лишь неплохо?
Ты ведь уже решил, что махинации этого типа тебя не касаются. Если наместники герцога нечистоплотны, то это его головная боль, а не твоя. Однако тебе предлагают взятку. Тебя считают фигурой и берут в оборот. Как теперь поступить? Оскорбиться? Или спустить это дело на тормозах? Или?.. Лайам поскреб подбородок. Сказать Куспиниапу, что он и в глаза герцога не видал, было теперь неловко. И потом, это ведь так соблазнительно – отжать у жулья кучу денег одним кивком головы. Тут даже кривить душой не придется. Герцогу, если Лайам с ним все-таки свидится, и в голову не придет о чем-то его спросить.
«Правда, Куспиниан останется в дураках, но дурно ли обмануть казнокрада?»
С другой стороны, сговор с мошенником – уже преступление. Чего стоят стражи закона, готовые нарушить закон? «Ты же член судейской коллегии, – укорил Лайам себя. – Тебе в эту сторону и думать заказано!»
Кто-то в его душе издевательски хмыкнул.
«Ты проделывал кое-что и похуже!» – напомнил внутренний голос. Лайам скривился. Это было давно, но тем не менее – было. Пару раз в пиковых обстоятельствах ему доводилось и воровать. А куда человеку деваться, когда и карман его, и желудок пусты?
«Проделывал, когда у меня не было выхода. А сейчас деньги мне не нужны».
В конце концов, Лайам принял решение. Опираясь не на мораль, а на реалии обстоятельств – деньги ему не нужны. Однако он был гостем Куспиниана, и это обязывало его облечь свой отказ в учтивую форму.
– Я думаю, слово «неплохо» можно заменить словом «прекрасно», – эдил внимательно слушал, прищурив глаза. – Если герцог меня о вас спросит, я так ему и скажу. И пожалуйста, не беспокойтесь об остальном. Я уверен – ваши посредники вполне достойные люди, не стоит их обижать. Что до таможни, то мне совсем не нужны какие-то льготы. Я счастлив платить, то что плачу. – Лайам помолчал, чтобы до эдила дошел смысл его слов. Глаза Куспиниана расширились, он сморгнул и склонил голову набок. – Надеюсь, теперь между нами никаких неясностей нет?
Эдил вновь прищурился, разглядывая собеседника, потом осторожно кашлянул и сказал:
– Я опасаюсь, что вы не так меня поняли, квестор. Я всего лишь хотел…
– Я уверен – все, чего бы вы ни хотели, преследовало самые достойные цели. Однако давайте останемся при своих. Мне ничего не требуется от вас, а вам нечего меня опасаться. Благодарю за приятный ужин.
Лайам встал, поклонился и зашагал в сторону лестницы, почти ожидая, что Куспиниан окликнет его, но этого не случилось.
Он лежал поверх одеяла, вглядываясь в черноту балдахина. Рядом храпел Проун.
Больше всего Лайама поражало вовсе не то, что ему осмелились предложить взятку – Кессиас предупреждал его о нечистоплотности уоринсфордских властей, а то, что он сам не прочь был эту взятку принять.
«А вдруг Хандуиты первыми попытались бы тебя подкупить? Пообещали бы тебе мешок золота и сказали – не копай глубоко!» Тут ведь даже обманывать никого не пришлось бы. Никто ведь ему не приказывал соваться в подвал. Он и не сунулся бы, а приговор бы супругам вынесли более мягкий.
В камине затрещали угли.
Лайам поморщился, но неприятные мысли не выходили из головы. Сколько же он может стоить? За какую сумму его можно купить?
«Ни у кого в Южном Тире не найдется таких капиталов!» – заверил он себя и попытался уснуть. И, уже засыпая, подумал: «А если все же найдется?..»
13
Лайама разбудил стук в дверь. Когда он открыл глаза, сынишка конюха уже тащил с него одеяло:
– Вставайте скорей! Все отъезжают, а вы не готовы! Ох, да у вас и сумки еще не уложены! Ладно, я ими займусь!
Мальчишка вихрем пронесся по комнате, собирая в один ком все, что ему попадалось. Лайам не сразу сообразил, что Проуна в номере нет. Он спешно выскочил из постели и отнял у торопыги одежду, которую собирался надеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
По правде говоря, никаких особенных мыслей в голове у него не имелось, так что он просто сидел и потягивал потихоньку свой третий стакан. В конце концов, после двух суматошных деньков можно и отдохнуть от раздумий. Когда соседи жестами или взглядами пытались вовлечь его в разговор, Лайам лишь улыбался и делал глоток, показывая, что и рад бы поговорить, но у него есть занятие поважнее. Эдил укоризненно крякал, Эласко тактично кивал, хотя его распирало от любопытства. Чувствовалось, что в голове уоринфордского квестора роится масса вопросов и что он при удобном случае их непременно задаст.
К восьми они отправились в трапезную и обнаружили, что вдова Саффиан их уже ожидает. Рядом с ней сидел еще один гость – тот самый длиннобородый старик, что в зале суда объявлял о начале очередных разбирательств. Он встал и, неловко улыбаясь, поклонился вошедшим.
– Я взяла на себя смелость пригласить старшего клерка ареопага отужинать с нами, – спокойно сказала госпожа Саффиан. – Я уверила почтенного Иоврама, что ему тут будут рады.
Куспиниан широко улыбнулся.
– О, безусловно, госпожа председательница! Вам следовало это сделать давно.
Этот ужин – третий по счету – проходил, по мнению Лайама, куда приятнее, чем остальные. Куспиниан по большей части молчал, лишь иногда предлагая гостям попробовать то или иное блюдо, так что разговор тек сам собой. По молчаливому уговору никто из собравшихся не касался событий дня. Длиннобородый клерк, будучи среди всех старшим по возрасту, но младшим по рангу, поначалу смущался и сидел тише мыши, но несколько бокалов вина развязали ему язык. Он оказался просто кладезем всякого рода забавных историй и рассказал множество анекдотов из жизни торгового городка со странным названием Кроссрод-Фэ, славившегося ежегодными ярмарками и базаром. Лайам, зная что этот городок им предстоит посетить, стал подливать масла в огонь, задавая вопросы, старик в юмористическом тоне ему отвечал, и за столом то и дело вспыхивал смех.
Когда принесли опорто, застольная беседа скатилась к базарам и ярмаркам вообще. Эласко припомнил о поездке своего родителя в Кэрнавон, на ярмарку горнодобытчиков, где того поразили упряжки в восемнадцать волов, влекущие за собой тележки, груженные золотом. Лайам в свою очередь рассказал о караванах, идущих через Карад-Ллан, каждый из которых растягивался на мили. Упоминания о Карад-Ллане было достаточно, чтобы разговор перескочил на северные края. Как Иовраму, так и Эласко было что сообщить о землях, где люди живут в домах, сложенных из уплотненного снега, ходят в шкурах и ежедневно сражаются с ледяными чудовищами. Большая часть того, что выдавалось рассказчиками за истину, являлось на деле вымыслом, но Лайам с ними спорить не стал. Даже когда разгоряченный вином юноша поведал собравшимся об исполинах, в боевые колесницы которых впряжены огнедышащие драконы.
– Это страшные люди, – говорил молодой квестор, выкатывая глаза. – И живут они страшно долго, как и прирученные ими чудовища! Надеюсь, всем тут известно, что драконы живут много веков. А сколько лет вашему дракончику, Лайам?
Вопрос застал Лайама врасплох.
– Н-не знаю, – ответил он после минутного замешательства. – Понятия не имею.
– Дракончик квестора Ренфорда не такой, на каких катаются великаны, – вступила в беседу вдова Саффиан, и насмешливый прищур ее глаз сказал Лайаму, что она знает цену застольным рассказам. – Это даже и не животное, а преданный друг, и его жизнь магически связана с жизнью хозяина. Однако, господа, уже поздно, – другим тоном продолжила женщина. – А мы должны покинуть Уоринсфорд рано утром. Эдил Куспиниан, примите мою благодарность за гостеприимство. Я хочу выпить за ваше здоровье.
Следуя ее примеру, собравшиеся осушили бокалы, потом не преминули поднять тост и за герцога. За его высочество выпили стоя, и ужин на том завершился. Иоврам, снова засуетившийся, кинулся отодвигать кресло вдовы, потом побежал распахивать дверь, одновременно кланяясь Куспиниану. Кончилось это тем, что он споткнулся и выпал в дверной проем. Что с ним случилось дальше, Лайам не видел. Председательница суда удалилась к себе, а Лайама вдруг притиснул к стенке Эласко. Юноша крепко сжал ему руку.
– Очень прошу вас, задержитесь еще на минутку. Нам необходимо поговорить. Я чувствую, мне многому следует у вас поучиться. – Язык молодого квестора пока что не заплетался, но обычную деликатность в нем уже сменила назойливость, свидетельствуя о том, что он крепко хватил.
Лайам попытался освободиться.
– Я бы и рад, но мне надо складывать вещи. Давайте отложим разговор на потом.
– Вы можете поговорить с квестором Ренфордом утром, – изрек стоявший неподалеку эдил.
– Но утром ареопаг уезжает!
– Я дам вам полдня, Уокен, вы проводите поезд и наговоритесь с квестором всласть.
Эласко открыл было рот, но Куспиниан многозначительно повторил:
– Утром, Уокен, утром! – и до молодого человека дошло.
– Да-да, конечно, – быстро сказал он, отпуская руку Лайама. – Я могу условиться с вами о встрече?
Лайам пожал плечами.
– Конечно. Если только вас не страшит ранний подъем.
Эласко несколько раз кивнул и, стараясь твердо ступать, удалился. Куспиниан повлек Лайама к двери, покровительственно похлопывая его по плечу.
– Ну, а со мной-то вы не откажетесь потолковать?
«Что им всем от меня в этом городе надо?»
– Безусловно, мастер эдил!
Что надо Эласко, в принципе было понятно, но мыслей Куспиниана угадать он не мог.
– Простите Уокена, – сказал эдил, подталкивая Лайама к столику в общем зале таверны. – Порой он бывает невероятно докучлив.
– Он ничего плохого не хочет, – ответил Лайам, движимый внезапным желанием защитить сотоварища. – Хорошо, когда молодой человек так пытлив. И… и наивен. – Словечко само соскочило с его языка, и Лайам скривился. Кто он такой, чтобы определять, кто наивен, кто нет?
Однако Куспиниану это определение явно понравилось.
– Наивен, – повторил он, – и очень пытлив. Да, таков наш Эласко. – Улыбка сползла с его лица. Он стал серьезен. – Вы, кажется, понемногу занимаетесь торговлей, не так ли?
Поскольку совсем недавно – на одном из прошлых застолий – эдил не очень-то лестно отозвался об этом роде занятий, вопрос несколько выбил Лайама из колеи.
– Да. Но на деле – даже менее чем понемногу. У меня партнерство в одном из торговых домов Саузварка. В этом сезоне мы снарядили семь кораблей.
– А ваши суда заглядывают в Уоринсфорд?
– Нет. Мы осваиваем Колифф и Рашкаттерский залив, они не ходят по рекам.
– Но может быть, какие-то ваши товары идут через нас?
– Да, кое-какие, – осторожно сказал Лайам. На самом деле большая часть товаров, заполнявших трюмы ушедшей в море флотилии, Уоринсфорда не миновала. Металл Кэрнавона, стекло и посуда с верховий Уорина, ткани и шерсть. И если корабли благополучно вернутся, то в западные и северные области Таралона по этой же речке пойдут заморские пряности и ковры.
– И все они облагаются налогами, так? Поборы за погрузку-разгрузку, насколько я знаю, грабительские, а существует еще и утруска, а?
Эта так называемая утруска раздражала торговцев больше всего. Посредники, орудующие в перевалочных городках типа Уоринсфорда, имели обыкновение объявлять часть товаров, идущих через их руки, порченной, то есть, попросту говоря, присваивали эту часть. Поделать с этим ничего было нельзя, и купцы, вздыхая и охая, списывали убытки в «утруску».
– Поборы порой бывают действительно высоки, – согласился Лайам.
Куспиниан с сочувствием кивнул, затем расправил плечи и наклонился к нему. Он смотрелся очень внушительно. Могучий торс, мощная шея, львиная голова.
– Мои возможности в Уоринсфорде не так уж малы, – заговорил он доверительным тоном, – и мне будет приятно в меру своих сил помочь вам и вашим партнерам. Я не слишком сведущ в торговле, но могу, например, присматривать за здешними молодцами, чтобы они честно вели с вами дела. А если уж и таможенники начнут к вам относиться по-дружески, то это ведь будет совсем хорошо, а?
Лайам не сразу сообразил, что ему предлагается взятка. А сообразив, поначалу не мог в это поверить. «Ну, скажите на милость, зачем ему меня подкупать?»
Куспиниан по-своему истолковал его замешательство и, разведя руками, изобразил на физиономии совершенное простодушие.
– Мы все воздаем должное нашему господину, так почему не воздать должное и его доверенным лицам? Человек, приближенный к его высочеству… вот что, квестор, давайте-ка попросту! Что вы скажете о положении дел в нашем маленьком городке?
– Скажу, что все у вас тут довольно неплохо, – выдавил из себя опешивший Лайам и смолк. Дурень, никто не интересуется твоим мнением, тебя спрашивают, что ты скажешь герцогу об уоринсфордских властях? Куспиниан по-прежнему считает тебя приятелем герцога, ведь ты так и не удосужился внести ясность в этот вопрос.
Эдил нахмурился, но быстро собой овладел.
– Довольно неплохо? – спросил он с напускной беспечностью. – Таможня не зарывается, посредников держат в узде – и всего лишь неплохо?
Ты ведь уже решил, что махинации этого типа тебя не касаются. Если наместники герцога нечистоплотны, то это его головная боль, а не твоя. Однако тебе предлагают взятку. Тебя считают фигурой и берут в оборот. Как теперь поступить? Оскорбиться? Или спустить это дело на тормозах? Или?.. Лайам поскреб подбородок. Сказать Куспиниапу, что он и в глаза герцога не видал, было теперь неловко. И потом, это ведь так соблазнительно – отжать у жулья кучу денег одним кивком головы. Тут даже кривить душой не придется. Герцогу, если Лайам с ним все-таки свидится, и в голову не придет о чем-то его спросить.
«Правда, Куспиниан останется в дураках, но дурно ли обмануть казнокрада?»
С другой стороны, сговор с мошенником – уже преступление. Чего стоят стражи закона, готовые нарушить закон? «Ты же член судейской коллегии, – укорил Лайам себя. – Тебе в эту сторону и думать заказано!»
Кто-то в его душе издевательски хмыкнул.
«Ты проделывал кое-что и похуже!» – напомнил внутренний голос. Лайам скривился. Это было давно, но тем не менее – было. Пару раз в пиковых обстоятельствах ему доводилось и воровать. А куда человеку деваться, когда и карман его, и желудок пусты?
«Проделывал, когда у меня не было выхода. А сейчас деньги мне не нужны».
В конце концов, Лайам принял решение. Опираясь не на мораль, а на реалии обстоятельств – деньги ему не нужны. Однако он был гостем Куспиниана, и это обязывало его облечь свой отказ в учтивую форму.
– Я думаю, слово «неплохо» можно заменить словом «прекрасно», – эдил внимательно слушал, прищурив глаза. – Если герцог меня о вас спросит, я так ему и скажу. И пожалуйста, не беспокойтесь об остальном. Я уверен – ваши посредники вполне достойные люди, не стоит их обижать. Что до таможни, то мне совсем не нужны какие-то льготы. Я счастлив платить, то что плачу. – Лайам помолчал, чтобы до эдила дошел смысл его слов. Глаза Куспиниана расширились, он сморгнул и склонил голову набок. – Надеюсь, теперь между нами никаких неясностей нет?
Эдил вновь прищурился, разглядывая собеседника, потом осторожно кашлянул и сказал:
– Я опасаюсь, что вы не так меня поняли, квестор. Я всего лишь хотел…
– Я уверен – все, чего бы вы ни хотели, преследовало самые достойные цели. Однако давайте останемся при своих. Мне ничего не требуется от вас, а вам нечего меня опасаться. Благодарю за приятный ужин.
Лайам встал, поклонился и зашагал в сторону лестницы, почти ожидая, что Куспиниан окликнет его, но этого не случилось.
Он лежал поверх одеяла, вглядываясь в черноту балдахина. Рядом храпел Проун.
Больше всего Лайама поражало вовсе не то, что ему осмелились предложить взятку – Кессиас предупреждал его о нечистоплотности уоринсфордских властей, а то, что он сам не прочь был эту взятку принять.
«А вдруг Хандуиты первыми попытались бы тебя подкупить? Пообещали бы тебе мешок золота и сказали – не копай глубоко!» Тут ведь даже обманывать никого не пришлось бы. Никто ведь ему не приказывал соваться в подвал. Он и не сунулся бы, а приговор бы супругам вынесли более мягкий.
В камине затрещали угли.
Лайам поморщился, но неприятные мысли не выходили из головы. Сколько же он может стоить? За какую сумму его можно купить?
«Ни у кого в Южном Тире не найдется таких капиталов!» – заверил он себя и попытался уснуть. И, уже засыпая, подумал: «А если все же найдется?..»
13
Лайама разбудил стук в дверь. Когда он открыл глаза, сынишка конюха уже тащил с него одеяло:
– Вставайте скорей! Все отъезжают, а вы не готовы! Ох, да у вас и сумки еще не уложены! Ладно, я ими займусь!
Мальчишка вихрем пронесся по комнате, собирая в один ком все, что ему попадалось. Лайам не сразу сообразил, что Проуна в номере нет. Он спешно выскочил из постели и отнял у торопыги одежду, которую собирался надеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44