Детской наивности хватает, чтобы спросить сочувственно:
- Почему ты хмурый, наставник? Ты проиграл сражение?
Наставник медленно переводит на тебя глаза. Узнает не сразу.
- Нет, - тихо отвечает он. - Если бы я проиграл, пира бы не было…
- Тогда почему ты в унынии? Это же почетные шрамы.
И от взгляда наставника тебе становится страшно.
- В ЭТИХ шрамах, мальчик, нет ничего почетного.
Потом тебе шепотом объяснят, что такое гладиаторские бои.
Мало-помалу население корабля отошло от активного отдыха. И с ними стало можно общаться. Морган начал за мной ухлёстывать. Из спортивного интереса, я подозреваю. И принципиальных соображений: как это, одна женщина на корабле, и - одна?
Ха! Настоящий мужчина - это мужчина, который способен ухаживать за экстрим-оператором под ревнивым взглядом живого оружия. Зарычи Аджи разок, посмотрела бы я, что осталось от Моргана…
А Эндрису я не нравилась.
Мастер был погружен в свои размышления. Точно так же, как и до попойки. Я подумала, что он, наверное, пытался залить тревогу. Мужчинам это свойственно. А Эндрис не казался опытным питухом вроде Васи или дяди Гены. Глупый… Что он знал, о чем же он думал, чтобы так изводить себя?
Команда дяди Гены травила байки. Все они были офицерами. Войска стратегического контингента предназначались главным образом для того, чтобы напоминать кому следовало о мощи человеческого оружия и нашей доминирующей роли. Напоминанию следовало быть внушительным и не без благородства. Оставалось только диву даваться, где довелось побывать «стратегическим».
- Они сидят на девяти Террах и думают, что видели космос! - скорее изумленно, чем презрительно говорил Скотт. - Бен, вот как, по-твоему, сколько людей живут вне Земли?
Ксенолог задумчиво поводил в воздухе полной ручкой.
- Миллионов десять… двенадцать.
- Больше двадцати!
- Больше сорока, - поправил вдруг дядя Гена.
Изумился даже Скотт.
- А это-то где?
- Десять миллионов - на Террах. Еще пять - на номерных под Советом. Еще двадцать - на номерных вне реестра, - обстоятельно перечислял полковник. - Еще семь или восемь, тут уж не сосчитаешь - в вольных зонах. Глубокая разведка, ареалы цаосц и лаэкно, пираты. А, вот еще! Дикий Порт. Скажешь, там меньше пол-лимона наших?
- Да больше! - вмешался Морган. - Каких пол-лимона?! Там миллионов пять.
- Точно, - поддержал Акмал. - Мамой клянусь, город больше, чем на Земле-2, и здорово…
Мы сидели в столовой, и Дима терзал мой заглючивший наручный комп. Я смотрела на строчки кода через его плечо, но слушала беседу «стратегических».
Они могли просто подшучивать над Джамином Янгом. Но не исключено, что дела действительно обстоят так. У всякого достает собственных проблем, чтобы размышлять на тему устройства Галактики. Девять десятых человечества уверены, что Ррит Кадара уничтожена. А я вот была уверена, что наш Ареал ограничивается реестром освоенных планет…
Впрочем, сорок миллионов - это немного. Население одного мегаполиса Древней Земли.
Однажды я проснулась с жуткой головной болью. Помню, меня это удивило. Несмотря на все сотрясения и ушибы, которые я получала в действии, само по себе у меня практически ничего не болело. У Центра лучшие врачи. Лучшая техника, лучшие методы и лекарства. Только бесплатной косметологии у них для меня не предусматривалось, а все, что касалось профессиональной эффективности, очень их заботило. Я умылась холодной водой, подумала, с чего бы это, и у кого бы попросить таблетку. И вдруг поняла, что на самом деле голова у меня не болит.
Это на нижней палубе беззвучно плакала Шайя.
Она не хотела нас беспокоить и молчала. Камеры показывали, что она лежит неподвижно, свернувшись в кольцо вокруг яиц. Но она плакала, и я не могла не чувствовать этого. Ее эмоции заполняли корабль целиком.
Эндрис оставался совершенно спокоен. Я терялась. Он ведь тоже это слышал. Конечно, у Шайи истерика. Может, он считает, что не нужно ее трогать? С одной самкой я общалась довольно тесно. Но эта совсем другая. Это же подросток, несчастный, замученный. Ей плохо.
В конце концов, я не выдержала и пошла на нижнюю палубу.
Шайя только пошевелила кончиком хвоста, даже голову не подняла. Но ее мысли рванулись ко мне с такой надеждой, что мне захотелось обнять и потискать эту глянцево-черную зубастую махину, как зареванную девчонку.
Если бы Шайя была человеком; если бы Эльса родилась нуктой… как же они похожи.
Она сказала, что все ужасно неправильно. Она совсем не готова. За ней должны были ухаживать мужья. Драться между собой, чтобы выяснить, кто из них самый сильный и ловкий. Приносить ей всякие вкусности или огромную, опасную добычу. Рассказывать истории. И однажды она бы сделала выбор, - пожелала и сделала.
- Шайя, - проговорила я, - не плачь. А то дети будут болеть.
Зачем я это сказала…
Она так взволновалась, что развернула хвост и приподнялась на передних лапах.
Большой холодный шприц вместо красивого молодого мужчины - и вот у нее дети, которых она совсем не хотела, и к которым ничего не чувствует, хотя должна их любить! Она понимала, что не хочет высиживать яйца, и это приводило ее в ужас. Она думала, что сама по себе ненормальная. И дети у нее вылупятся ненормальные.
Из-за всего этого она и плакала. А тут еще я. Она даже не знает, как выглядит отец ее выводка! Что бы я сделала на ее месте?!
«Разбила яйца», - невольно подумала я. Нуктихе избавиться от них куда легче и проще, чем женщине сделать аборт.
Шайя застыла изваянием. Блестящий черный металл, шипы, ножи, даже в покое стремительные изгибы бронированного тела.
Я поначалу не поняла, что с ней.
Сознание Шайи превратилось в один сплошной вопрос. И это не был вопрос «как?» Она не задумывалась о крепости скорлупы своих нежеланных яиц. Она спрашивала меня, делают ли это двуногие женщины.
Я сглотнула. Да простится мне…
- Вот видишь, - ответила я, - ты услышала такое и не захотела, чтобы твои дети… исчезли. Значит, ты любишь их. Ты просто испугалась, и оттого тебе кажется, что не любишь. Если бы ты в самом деле не любила их, тебе было бы все равно, что их может не стать. Значит, они родятся нормальными, любимыми детьми. Ты только не плачь больше.
Ее облегчение затопило меня, как большая теплая волна. Шайя поверила. Двуногие очень умные, это она всегда знала, они не добрые, но очень, очень умные. Янина сделала злое, чтобы потом получилось хорошее. Теперь она понимает, она не хочет, чтобы ее дети исчезали.
Сумела я вывернуться… Шайя теперь излучала сдержанный благоговейный страх. Очень, очень умная мягкокожая женщина. Маленькая. Слабая. Страшная.
Как самец-воин не может отказаться от своей обязанности защищать самку, так самка не может отказаться от материнства. С нашей колокольни это выглядит высокоэтичным поведением. Но на самом деле это всего лишь инстинкт, служащий для сохранения вида.
Так нас учили.
Как жаль, что нукты не стали разумной расой.
- Янина, - раздался неожиданно оглушающий голос. Отовсюду. Хриплый и жуткий. Я вздрогнула. Сразу предположила самое худшее. Шайя настороженно понюхала воздух.
- Янина, прости, не пугайся. Это Эндрис. Ты оставила наручный комп в каюте. Я включил громкую связь. Пожалуйста, приди в рубку. Срочно. Это важно.
8
Я не знала, что и думать, пока бежала по коридорам. Какой-то частью сознания отметила, что тренажеры Макса не остались без результата. Дыхалка не хуже, чем была. Суставы разогреваются легко и быстро. Я промчалась сквозь весь корабль минуты за три, если не считать времени на открытие дверей.
Чего хочет Эндрис?
Они не смотрели на двери. Я их не интересовала. Они как завороженные смотрели на большой экран капитанской связи. Как только я влетела в рубку, канал установился, и экран, наконец, выдал картинку.
И мне стало смешно.
Потому что этого просто не могло быть. Это выдумка какая-то. Здесь фильм снимают.
Похоже на то. Фильм.
Фильм о Великой войне. Которая тридцать пять лет назад закончилась сокрушительной победой людей. С тех пор только в игровом кино может произойти такое - грузовоз выходит на связь с линейным кораблем, а на дисплее вместо лица капитана вырисовывается клыкастая рритская морда.
- Пираты… - тихо пискнул Макс.
- Это же наш линкор, - севшим голосом сказал полковник. - Приписанный к Терре-2. Как они сумели?…
Открылась левая дверь, вошли Морган, Фанг и Скотт.
Экран капитанской связи - огромный. Макс сменил старый щитовой дисплей на голографическую модель с эффектом присутствия.
Зря он это сделал.
Инстинктивная поза угрозы ррит. Я видела ее в кино. Но там самых страшных врагов человечества моделировали на компьютере.
Хреновые спецэффекты у Голливуда.
Терра-1. Девятьсот тысяч населения. И было бы много больше, если бы не постоянные войны между кланами. На Первую Терру выселяли социально альтернативных индивидуумов еще в конце прошлого века. Еще до того, как пошли массированные кампании по защите прав. У них там у всех гены косые. Объединенный Совет допускает войны в колонии, потому что иначе они могут связаться с пиратами. А это гораздо хуже. Но вот наркозаводы приходится громить. Обычно - ракетами с орбиты. Одна ракета выгоднее, чем немалые потери личного состава при штурме. Первотерранцы вооружены до зубов.
Но в тот раз агрессивная группировка взяла заложников. Дипломатов Совета.
Сначала от экстрим-операторов отказывались. Как всегда. Потому что получить нуль выживших - значит получить страшный скандал в прессе и жестокие взыскания от начальства. Но первотерранцы слишком опасны. Скоро от нас потребовали встать оцеплением. А потом командиры спецназа, рыча и плюясь, заявили, что воевать должно оружие.
Мы шли в паре с Нелли. Она напоминала китаянку, но на самом деле была какой-то редкой северной народности, не помню названия. Ее оружие звали Иртыш.
Мне до сих пор делается страшно, когда я вспоминаю, что было потом. Они там все шлялись под наркотой, психованные, ничего не соображающие. Главари-то давно исчезли.
Когда очень страшно, надо думать, что это кино снимают. Иначе либо с ума сойдешь, либо такая паника прохватит, что тебя запросто убьют. Только кино всегда получается глупое и некрасивое.
У Аджи потом долго не стягивались щербинки в грудной броне. Там, где застряли пули. Он вылетел из-за угла прямо на автоматчиков. А Иртыш прыгнул через его голову и завертелся как на раскаленной сковородке. Кровища хлестала вперемешку с очередями. Те парни были совершенно сторчавшиеся, даже побежать не догадались. И стреляли больше друг в друга…
Интересно, сейчас будет так же, или страшнее?
- Сколько их? - негромко спросил дядя Гена.
- Откуда я знаю!! - в истерике выкрикнул Макс.
- Тихо, - почти шепотом сказал ему Эндрис, и несчастный пилот бесслезно всхлипнул. - Вася, чего им надо?
- Комиссарского тела, - непонятно, но с железной уверенностью отвечал Вася.
- С языка снял, - отозвался дядя Гена.
- Вы что?! - потребовал Макс. Его черная кожа посерела. Капли пота на ней казались бугорками.
- Максик, - сказал второй пилот, - если б они хотели нас продырявить, мы бы с тобой уже беседовали не здесь. Да и рычать на нас по связи они б не стали.
- Откуда они взялись!?
- Давайте об этом потом подумаем? - предложил Фанг.
Я мысленно согласилась с ним. И вдруг меня саму зациклило на совершенно бессмысленном вопросе: кто были родители Фанга? Черты лица у него бесспорно китайские, но могучее телосложение…
- Верно мыслишь, - сказал полковник. - Это что за плошка? «Энтерпрайз»?
- Угу, - сказал Вася.
Еще одно название модели, позаимствованное из фантастики доколониальной эры. Традиция. Говорят, чем древнее фантастика, тем престижнее брать из нее названия. Но самое древнее все уже повычесали…
- Имени не видно… - под нос себе продолжал второй пилот.
- Наплевать, - сказал дядя Гена. - Модель одна. Мне теперь интересно, абордажные капсулы они выстрелят, или на сближение пойдут, чтобы щупом нас пощупать.
- Зачем сближение? - отрешенно проговорил Макс, - так только в больших боях делалось. Сближаться опасно. Пилоты нужны высшего класса. А они на чужом корабле. А у нас стрелять нечем почти. Капсулу не сбить.
- Слышу речь не барана, но реконструктора, - отечески и без малейшего ехидства сказал полковник. - На линкоре класса «энтерпрайз» двадцать абордажных капсул. Каждая на двадцать человек. Ррит крупнее, их войдет меньше. Штук по семнадцать. Пустят капсулы - вот и узнаем, сколько их.
- Зачем им это?! - всхлипнул Макс.
- Месть, - ответила я. И пожала плечами. - Они ждали тридцать пять лет.
Полжизни для человека; для ррит - четверть. Их страшно унизили, ррит, настолько, что у многих в душе выгорело все, кроме жажды мести. Я предположила, что какой-нибудь безумно отважный отряд мог захватить корабль на городском космодроме. Или на космодроме нелегальной базы… Или это те пираты, о которых рассказывал Морган?
- Я так не думаю, Янина, - спокойно возразил Эндрис. - Почему именно мы, как по-твоему?
Я моргнула.
- Им нужен наш груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
- Почему ты хмурый, наставник? Ты проиграл сражение?
Наставник медленно переводит на тебя глаза. Узнает не сразу.
- Нет, - тихо отвечает он. - Если бы я проиграл, пира бы не было…
- Тогда почему ты в унынии? Это же почетные шрамы.
И от взгляда наставника тебе становится страшно.
- В ЭТИХ шрамах, мальчик, нет ничего почетного.
Потом тебе шепотом объяснят, что такое гладиаторские бои.
Мало-помалу население корабля отошло от активного отдыха. И с ними стало можно общаться. Морган начал за мной ухлёстывать. Из спортивного интереса, я подозреваю. И принципиальных соображений: как это, одна женщина на корабле, и - одна?
Ха! Настоящий мужчина - это мужчина, который способен ухаживать за экстрим-оператором под ревнивым взглядом живого оружия. Зарычи Аджи разок, посмотрела бы я, что осталось от Моргана…
А Эндрису я не нравилась.
Мастер был погружен в свои размышления. Точно так же, как и до попойки. Я подумала, что он, наверное, пытался залить тревогу. Мужчинам это свойственно. А Эндрис не казался опытным питухом вроде Васи или дяди Гены. Глупый… Что он знал, о чем же он думал, чтобы так изводить себя?
Команда дяди Гены травила байки. Все они были офицерами. Войска стратегического контингента предназначались главным образом для того, чтобы напоминать кому следовало о мощи человеческого оружия и нашей доминирующей роли. Напоминанию следовало быть внушительным и не без благородства. Оставалось только диву даваться, где довелось побывать «стратегическим».
- Они сидят на девяти Террах и думают, что видели космос! - скорее изумленно, чем презрительно говорил Скотт. - Бен, вот как, по-твоему, сколько людей живут вне Земли?
Ксенолог задумчиво поводил в воздухе полной ручкой.
- Миллионов десять… двенадцать.
- Больше двадцати!
- Больше сорока, - поправил вдруг дядя Гена.
Изумился даже Скотт.
- А это-то где?
- Десять миллионов - на Террах. Еще пять - на номерных под Советом. Еще двадцать - на номерных вне реестра, - обстоятельно перечислял полковник. - Еще семь или восемь, тут уж не сосчитаешь - в вольных зонах. Глубокая разведка, ареалы цаосц и лаэкно, пираты. А, вот еще! Дикий Порт. Скажешь, там меньше пол-лимона наших?
- Да больше! - вмешался Морган. - Каких пол-лимона?! Там миллионов пять.
- Точно, - поддержал Акмал. - Мамой клянусь, город больше, чем на Земле-2, и здорово…
Мы сидели в столовой, и Дима терзал мой заглючивший наручный комп. Я смотрела на строчки кода через его плечо, но слушала беседу «стратегических».
Они могли просто подшучивать над Джамином Янгом. Но не исключено, что дела действительно обстоят так. У всякого достает собственных проблем, чтобы размышлять на тему устройства Галактики. Девять десятых человечества уверены, что Ррит Кадара уничтожена. А я вот была уверена, что наш Ареал ограничивается реестром освоенных планет…
Впрочем, сорок миллионов - это немного. Население одного мегаполиса Древней Земли.
Однажды я проснулась с жуткой головной болью. Помню, меня это удивило. Несмотря на все сотрясения и ушибы, которые я получала в действии, само по себе у меня практически ничего не болело. У Центра лучшие врачи. Лучшая техника, лучшие методы и лекарства. Только бесплатной косметологии у них для меня не предусматривалось, а все, что касалось профессиональной эффективности, очень их заботило. Я умылась холодной водой, подумала, с чего бы это, и у кого бы попросить таблетку. И вдруг поняла, что на самом деле голова у меня не болит.
Это на нижней палубе беззвучно плакала Шайя.
Она не хотела нас беспокоить и молчала. Камеры показывали, что она лежит неподвижно, свернувшись в кольцо вокруг яиц. Но она плакала, и я не могла не чувствовать этого. Ее эмоции заполняли корабль целиком.
Эндрис оставался совершенно спокоен. Я терялась. Он ведь тоже это слышал. Конечно, у Шайи истерика. Может, он считает, что не нужно ее трогать? С одной самкой я общалась довольно тесно. Но эта совсем другая. Это же подросток, несчастный, замученный. Ей плохо.
В конце концов, я не выдержала и пошла на нижнюю палубу.
Шайя только пошевелила кончиком хвоста, даже голову не подняла. Но ее мысли рванулись ко мне с такой надеждой, что мне захотелось обнять и потискать эту глянцево-черную зубастую махину, как зареванную девчонку.
Если бы Шайя была человеком; если бы Эльса родилась нуктой… как же они похожи.
Она сказала, что все ужасно неправильно. Она совсем не готова. За ней должны были ухаживать мужья. Драться между собой, чтобы выяснить, кто из них самый сильный и ловкий. Приносить ей всякие вкусности или огромную, опасную добычу. Рассказывать истории. И однажды она бы сделала выбор, - пожелала и сделала.
- Шайя, - проговорила я, - не плачь. А то дети будут болеть.
Зачем я это сказала…
Она так взволновалась, что развернула хвост и приподнялась на передних лапах.
Большой холодный шприц вместо красивого молодого мужчины - и вот у нее дети, которых она совсем не хотела, и к которым ничего не чувствует, хотя должна их любить! Она понимала, что не хочет высиживать яйца, и это приводило ее в ужас. Она думала, что сама по себе ненормальная. И дети у нее вылупятся ненормальные.
Из-за всего этого она и плакала. А тут еще я. Она даже не знает, как выглядит отец ее выводка! Что бы я сделала на ее месте?!
«Разбила яйца», - невольно подумала я. Нуктихе избавиться от них куда легче и проще, чем женщине сделать аборт.
Шайя застыла изваянием. Блестящий черный металл, шипы, ножи, даже в покое стремительные изгибы бронированного тела.
Я поначалу не поняла, что с ней.
Сознание Шайи превратилось в один сплошной вопрос. И это не был вопрос «как?» Она не задумывалась о крепости скорлупы своих нежеланных яиц. Она спрашивала меня, делают ли это двуногие женщины.
Я сглотнула. Да простится мне…
- Вот видишь, - ответила я, - ты услышала такое и не захотела, чтобы твои дети… исчезли. Значит, ты любишь их. Ты просто испугалась, и оттого тебе кажется, что не любишь. Если бы ты в самом деле не любила их, тебе было бы все равно, что их может не стать. Значит, они родятся нормальными, любимыми детьми. Ты только не плачь больше.
Ее облегчение затопило меня, как большая теплая волна. Шайя поверила. Двуногие очень умные, это она всегда знала, они не добрые, но очень, очень умные. Янина сделала злое, чтобы потом получилось хорошее. Теперь она понимает, она не хочет, чтобы ее дети исчезали.
Сумела я вывернуться… Шайя теперь излучала сдержанный благоговейный страх. Очень, очень умная мягкокожая женщина. Маленькая. Слабая. Страшная.
Как самец-воин не может отказаться от своей обязанности защищать самку, так самка не может отказаться от материнства. С нашей колокольни это выглядит высокоэтичным поведением. Но на самом деле это всего лишь инстинкт, служащий для сохранения вида.
Так нас учили.
Как жаль, что нукты не стали разумной расой.
- Янина, - раздался неожиданно оглушающий голос. Отовсюду. Хриплый и жуткий. Я вздрогнула. Сразу предположила самое худшее. Шайя настороженно понюхала воздух.
- Янина, прости, не пугайся. Это Эндрис. Ты оставила наручный комп в каюте. Я включил громкую связь. Пожалуйста, приди в рубку. Срочно. Это важно.
8
Я не знала, что и думать, пока бежала по коридорам. Какой-то частью сознания отметила, что тренажеры Макса не остались без результата. Дыхалка не хуже, чем была. Суставы разогреваются легко и быстро. Я промчалась сквозь весь корабль минуты за три, если не считать времени на открытие дверей.
Чего хочет Эндрис?
Они не смотрели на двери. Я их не интересовала. Они как завороженные смотрели на большой экран капитанской связи. Как только я влетела в рубку, канал установился, и экран, наконец, выдал картинку.
И мне стало смешно.
Потому что этого просто не могло быть. Это выдумка какая-то. Здесь фильм снимают.
Похоже на то. Фильм.
Фильм о Великой войне. Которая тридцать пять лет назад закончилась сокрушительной победой людей. С тех пор только в игровом кино может произойти такое - грузовоз выходит на связь с линейным кораблем, а на дисплее вместо лица капитана вырисовывается клыкастая рритская морда.
- Пираты… - тихо пискнул Макс.
- Это же наш линкор, - севшим голосом сказал полковник. - Приписанный к Терре-2. Как они сумели?…
Открылась левая дверь, вошли Морган, Фанг и Скотт.
Экран капитанской связи - огромный. Макс сменил старый щитовой дисплей на голографическую модель с эффектом присутствия.
Зря он это сделал.
Инстинктивная поза угрозы ррит. Я видела ее в кино. Но там самых страшных врагов человечества моделировали на компьютере.
Хреновые спецэффекты у Голливуда.
Терра-1. Девятьсот тысяч населения. И было бы много больше, если бы не постоянные войны между кланами. На Первую Терру выселяли социально альтернативных индивидуумов еще в конце прошлого века. Еще до того, как пошли массированные кампании по защите прав. У них там у всех гены косые. Объединенный Совет допускает войны в колонии, потому что иначе они могут связаться с пиратами. А это гораздо хуже. Но вот наркозаводы приходится громить. Обычно - ракетами с орбиты. Одна ракета выгоднее, чем немалые потери личного состава при штурме. Первотерранцы вооружены до зубов.
Но в тот раз агрессивная группировка взяла заложников. Дипломатов Совета.
Сначала от экстрим-операторов отказывались. Как всегда. Потому что получить нуль выживших - значит получить страшный скандал в прессе и жестокие взыскания от начальства. Но первотерранцы слишком опасны. Скоро от нас потребовали встать оцеплением. А потом командиры спецназа, рыча и плюясь, заявили, что воевать должно оружие.
Мы шли в паре с Нелли. Она напоминала китаянку, но на самом деле была какой-то редкой северной народности, не помню названия. Ее оружие звали Иртыш.
Мне до сих пор делается страшно, когда я вспоминаю, что было потом. Они там все шлялись под наркотой, психованные, ничего не соображающие. Главари-то давно исчезли.
Когда очень страшно, надо думать, что это кино снимают. Иначе либо с ума сойдешь, либо такая паника прохватит, что тебя запросто убьют. Только кино всегда получается глупое и некрасивое.
У Аджи потом долго не стягивались щербинки в грудной броне. Там, где застряли пули. Он вылетел из-за угла прямо на автоматчиков. А Иртыш прыгнул через его голову и завертелся как на раскаленной сковородке. Кровища хлестала вперемешку с очередями. Те парни были совершенно сторчавшиеся, даже побежать не догадались. И стреляли больше друг в друга…
Интересно, сейчас будет так же, или страшнее?
- Сколько их? - негромко спросил дядя Гена.
- Откуда я знаю!! - в истерике выкрикнул Макс.
- Тихо, - почти шепотом сказал ему Эндрис, и несчастный пилот бесслезно всхлипнул. - Вася, чего им надо?
- Комиссарского тела, - непонятно, но с железной уверенностью отвечал Вася.
- С языка снял, - отозвался дядя Гена.
- Вы что?! - потребовал Макс. Его черная кожа посерела. Капли пота на ней казались бугорками.
- Максик, - сказал второй пилот, - если б они хотели нас продырявить, мы бы с тобой уже беседовали не здесь. Да и рычать на нас по связи они б не стали.
- Откуда они взялись!?
- Давайте об этом потом подумаем? - предложил Фанг.
Я мысленно согласилась с ним. И вдруг меня саму зациклило на совершенно бессмысленном вопросе: кто были родители Фанга? Черты лица у него бесспорно китайские, но могучее телосложение…
- Верно мыслишь, - сказал полковник. - Это что за плошка? «Энтерпрайз»?
- Угу, - сказал Вася.
Еще одно название модели, позаимствованное из фантастики доколониальной эры. Традиция. Говорят, чем древнее фантастика, тем престижнее брать из нее названия. Но самое древнее все уже повычесали…
- Имени не видно… - под нос себе продолжал второй пилот.
- Наплевать, - сказал дядя Гена. - Модель одна. Мне теперь интересно, абордажные капсулы они выстрелят, или на сближение пойдут, чтобы щупом нас пощупать.
- Зачем сближение? - отрешенно проговорил Макс, - так только в больших боях делалось. Сближаться опасно. Пилоты нужны высшего класса. А они на чужом корабле. А у нас стрелять нечем почти. Капсулу не сбить.
- Слышу речь не барана, но реконструктора, - отечески и без малейшего ехидства сказал полковник. - На линкоре класса «энтерпрайз» двадцать абордажных капсул. Каждая на двадцать человек. Ррит крупнее, их войдет меньше. Штук по семнадцать. Пустят капсулы - вот и узнаем, сколько их.
- Зачем им это?! - всхлипнул Макс.
- Месть, - ответила я. И пожала плечами. - Они ждали тридцать пять лет.
Полжизни для человека; для ррит - четверть. Их страшно унизили, ррит, настолько, что у многих в душе выгорело все, кроме жажды мести. Я предположила, что какой-нибудь безумно отважный отряд мог захватить корабль на городском космодроме. Или на космодроме нелегальной базы… Или это те пираты, о которых рассказывал Морган?
- Я так не думаю, Янина, - спокойно возразил Эндрис. - Почему именно мы, как по-твоему?
Я моргнула.
- Им нужен наш груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49