Грубые сосновые нары, поверх досок - тощий тюфячок да грубое солдатское одеяло. Стол, пара табуреток. На столе - оплетённая лозой бутыль, два грязных стакана и помятый жестяной чайник. Свисающий с потолка жёлтый камень наполнял комнату призрачным сиянием. Видимо, его света хватало для чтения: в углу комнаты стоял шкаф, заполненный книгами. Не легкими пластиковыми обложками, как у Визионера, а старинными, тяжелыми. Словно в исторических фильмах.
В каморке витал тяжёлый винный дух. Сам хозяин спал, скорчившись поверх одеяла, маленький, обмякший. Иртанетта тряхнула его за плечо - безрезультатно. Биггль всхрапнул, пробормотал что-то несуразное и спрятал голову под подушку.
- Кто же его так напоил? - недоумённо вскинула брови Иришка. - Ему же нельзя, все знают! Чудовища не переносят пьяных.
Я взял со стола бутылку, принюхался. В нос шибануло вонью гнилого винограда. Как такое пьют? И почему два стакана?
- Ириш, - я указал взглядом на стол. - Он не один пил.
- Точно.
Мы переглянулись. Предательский холодок разлился в животе. Кто-то из людей Красного рыцаря был здесь. Кто-то споил хозяина бестиария и сломал задвижку.
- Надо предупредить короля, - сказал я. Иришка помотала головой:
- Адвей, тебя ждет Анфортас. Это важнее! Я проведу тебя к реке, а сама вернусь.
Снаружи что-то загрохотало, послышались шаги. Я схватился за рукоять шпаги и замер. Раздался стук в дверь... даже не стук, царапание - словно напроказившая собачонка просилась домой.
Я вытащил шпагу. Иртанетта толкнула дверь и отпрыгнула мне за спину. За порогом валялся человек - коренастый, краснолицый, в широченных чёрных штанах и грязной белой рубашке.
- Господин Биггль? - удивлённо пискнула Иртанетта. - А... а на кровати кто?..
Я уже понял кто. Схватив принцессу за локоть, я бросился наружу.
- Не торопись, Адвей! - Красный рыцарь спрыгнул с нар и бросился за нами: - К Анфортасу тебе не успеть. Мои люди перекрыли все выходы.
Не слушая его, я тащил Иртанетту к тропинке. Итер не врал: среди клеток маячила сутулая фигура Играйса. Ещё один солдат караулил у дальней стены пещеры. На карнизе скучал арбалетчик в вишнёвом плаще.
- Как видишь, я не забываю обид. - Итер остановился на пороге клетушки. Потыкав лежащего Биггля носком сапога, он вздохнул: - Обабился старик. Пить разучился... - И добавил, глядя на меня: - Здесь свидетелей нет. Твоим друзьям отщепенцам никто не донесёт. К утру ваши трупы обнаружат; найдут пьяного смотрителя и раскуроченную клетку. Король огорчится, конечно, - гербовый зверь растерзал принцессу и ее дружка... Но все мы смертны.
Красный рыцарь шагнул ко мне. Я попятился.
- Какой же ты мерзавец, Итер! - воскликнула Иришка. - Ну ты и сволочь!
- Почему? - удивился он. - Я всего лишь продолжаю прерванный поединок. - Он шутовски отсалютовал принцессе шпагой: - У твоего дружка теперь есть оружие. А за свои слова надо отвечать.
Итер двинулся в обход тропинки. Я замер в неуклюжей боевой стойке, пытаясь отгородиться от Красного рыцаря клинком. Ни дома, ни в интернате я не играл в войну. Мама считала поединки дикостью, анахронизмом. В фильмах, которые я смотрел, коэффициент жестокости стоял на минимуме, так что боевые сцены превращались в балет.
Иришка сжалась в комок, сложив ладони лодочкой у рта - так, словно ей было холодно. Взгляд её сделался тоскливый, беспокойный.
- Прошу, - Итер отбросил грязно-серый маскировочный плащ и остался в алом камзоле. Мы скрестили шпаги. - Друг мой, - мягко упрекнул рыцарь, - держи оружие ровнее. Я могу зарезать тебя первым же ударом, а это неинтересно.
Я выровнял острие, направив его в горло Итера. Мы стояли, глядя друг на друга: он с интересом, я - с ужасом. Что же он медлит?
Лязгнул металл. Рукоять шпаги вырвалась из моей руки. Заныла ладонь. Иришка ойкнула, зажмуриваясь, и отступила на шаг назад.
- Подними, дружочек. И запомни: «они крепко сжимали оружие в руках» - плохая метафора. Расслабляй кисти.
Моя шпага лежала рядом с тропинкой. Я потянулся к ней, настороженно следя за рыцарем. Он не нападал. Подобно коту, что играет с мышью, Итер наслаждался моей беспомощностью.
- Туше! - Шпага вновь вылетела из руки. Как и в прошлый раз, я не смог уследить за движением Итера. - Мягче держи рукоять. Следуй за клинком.
Это повторялось вновь и вновь. Мой противник наслаждался жизнью. То он сетовал, что мне тяжело дышать, и я медленно двигаюсь (это стоило мне всех пуговиц с рубашки), то принимался подравнивать мою причёску. Фантазия его была неистощима. Когда он попытался перерезать пояс моих штанов, я отпрыгнул. Лезвие скользнуло по завязкам кошеля, и коробочка с крабом покатилась по камням.
Бок ожгло болью.
Глава 4. ЭТА ЖИЗНЬ
Первые несколько часов после наркоза - это всегда страшно. Говорят, что у нас на Казе медицина отсталая. На богатых планетах операции делают под гипноконтролем: это когда потом ни голова не болит, ни тошноты нет. Не знаю. Так тяжело просыпаться мне ещё не приходилось. Даже когда мне мениск чинили - после хоккея на скалах.
Свет в палате горел едва-едва, но всё равно глаза слезились. Над ухом жизнерадостно пиликал эскулап. Меня тошнило, тело казалось раздутым, словно баллон аэростата. Страшно хотелось пить.
Моё пробуждение сразу же заметили. Появилась пожилая медсестра, отключила дурацкую пиликалку и обтёрла мне лоб холодным мокрым полотенцем. Здорово! И пальцы у неё - тёплые, ласковые, как у мамы. От их прикосновения даже боль поубавилась.
- Ожил, путешественник? - добродушно осведомилась она. И добавила: - Лежи, лежи, подниматься тебе никак нельзя. Говорить - тоже. Сейчас тебя доктор посмотрит. Потом придёт его превосходительство, тогда всё и расскажешь.
Я успокоился. Может, и не провалил я экзамен? Иначе стал бы Визионер со мною разговаривать. Передал бы через какого-нибудь лейтенантика - мол, так и так, ты нам не подходишь. Счастливо оставаться.
Но всё равно тревожно... А вдруг у них так положено? И о провале должен сообщать сам генерал? А потом Каз, интернат... Даже если меня не отправят в Лачуги - как я буду жить, зная, что ничего путного из меня не вышло?
Появился доктор. Доктор хороший дядька, только задумчивый. Он попросил называть его Алексеем Львовичем, а потом стал задавать вопросы. В основном спрашивал, как я себя чувствую. Посадил на меня жука-анализатора, а сам принялся что-то быстро-быстро набирать на листе пластика.
- Алексей Львович, - спросил я, чувствуя себя совершенно по-дурацки. - А что со мной было-то? Как я сюда попал?
- Ничего особенного, - ответил врач, не отрываясь от листков. - Спонтанный мифизический переход. Похоже, у тебя аллергия на менторекс. Ты больше суток без сознания провалялся, а всё из-за... - Тут он спохватился. - Знаешь, я тебе рассказывать ничего не буду. Придёт его превосходительство и всё объяснит.
Я откинулся на подушки. Вот всегда так: чуть серьёзное - сразу: потом, потом! Ну и ладно, больно надо...
Алексей Львович защёлкнул на моём запястье холоднющий браслет из белого пластика, подключил к эскулапу и ушёл, пожелав скорого выздоровления. Эскулап тоненько заурчал. По руке побежали мурашки; я почувствовал, как под кожей что-то перетекает. Когда Иришка лечила, было похоже. Только у неё это получалось мягче, нежнее. Как-то более по-человечески, что ли?.. Эскулап гудел, а меня дергало - так во сне бывает, когда снится, что проваливаешься в пропасть.
Я и сам не заметил, как прошла головная боль. Усталость и ломота в теле исчезли, на лбу выступила испарина. Я уже почти собрался вздремнуть, как пришёл генерал Рыбаков.
Он нисколько не походил на Визионера вчерашнего - таинственного, с замашками волшебника-Тени из старого фильма. На нём были мешковатый свитер и брюки из немнущейся ткани. Генерал уселся рядом с кроватью и долго меня разглядывал.
- Далеко путешествовал? - наконец спросил он.
- В Лонот.
Визионер присвистнул:
- Повезло тебе. Ну, рассказывай: когда тебя утянуло? В смысле - когда ты понял, что ушёл в мифизический план?
Я растерянно заморгал:
- В какой? Нефизический?
Теперь удивился генерал:
- Вы разве в школе этого не проходили?
Пришлось объяснить, что у нас на Казе обучение специализированное. На острове из нас растили администраторов, счетоводов, управленцев. О том, что происходит на Первом и Втором Небе, мы узнавали из выпусков новостей и фильмов, большей частью фантастических.
- То есть физику вам давали в урезанном виде, так?
Я смущённо кивнул.
- Ну и ладно. - Визионер задумался. Потом хлопнул себя ладонью по колену: - Давай так: ты рассказываешь, что видел в Лоноте, а я отвечу на твои вопросы. Идёт?
Я кивнул.
- Вот и отлично.
...Сам бы я вряд ли сумел толком пересказать лонотские события. Но Сергей Дарович оказался превосходным слушателем. Время от времени он задавал вопросы, от которых события вспыхивали в памяти, словно картинки трехмерного календарика-сюрприза, если его повернуть. Когда я закончил, Визионер некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
- Ты ведь не думаешь, что тебе всё привиделось? - наконец спросил он. - Да нет, конечно не думаешь... Лонот так же реален, как Земля и Каз. Может быть, даже реальнее.
И он принялся объяснять. Оказывается, Лонот - это нечто вроде параллельного мира, только запутанней. Всё, что я делаю или думаю, отражается на Лоноте. И наоборот.
- Ты когда-нибудь пытался толковать сны? - спросил Визионер.
Я помотал головой. В интернате нам запрещали рассказывать друг другу, что снилось ночью. Это считалось глупым и даже вредным. За это наказывали.
- Можно поступать по-разному, - продолжал он. - Например, представить, что люди, окружающие тебя, - это ты сам. Один - твоё беспокойство, другой - зло, которое ты боишься в себе признать. Твоя Тень. Лонотцы - это разные части человеческой психики. Твоей в том числе.
- И Иртанетта тоже? - не выдержал я.
- Да. Это сложно объяснить. Видишь ли, фемининная часть твоей души....
- Тогда не надо, - грубовато перебил я. - Не надо объяснять. Как-нибудь обойдусь.
Мысль о том, что Иришка - живая, весёлая - окажется формулой из учебника, была невыносима. Пусть уж лучше так... по-волшебному.
- А Красный рыцарь? - перевёл я тему.
- Каждый мальчишка рано или поздно должен победить своего Красного рыцаря. Выиграть решающий матч. Дать отпор негодяям. Не побояться сказать правду. Иначе ему не стать мужчиной.
Отчего-то Визионер сделался несчастным. Словно он о себе говорил в этот момент. Словно что-то когда-то упустил и сейчас страдает от этого. Я прикрыл веки:
- Ага. Знаю. Я ведь на озеро не просто так пошёл. Что я, дурак, что ли? За это Лачуги сразу. Просто Валька... ну, парень один у нас... сказал, что меня не примут в Орден. У нас Орден Белой Шпаги есть. Надо было принести крабика.
-Так это твоё животное в раковине сидело?
- Да. А что?
Визионер усмехнулся:
- Предупреждать надо, братец. Твой, с позволения сказать, талисман всю ванную паутиной затянул. Потомство вывел, охотничий сезон объявил...
Я почувствовал, как горят щёки. На станции искусственная гравитация, а крабики очень чувствительны. Вдали от родной планеты они паникуют и включают все резервы выживания. Головой думать надо, экзоразведчик! На прошлой же неделе фильм показывали. «Тихий омут на орбите венерианского ада» называется.
- Ничего, -утешил меня Сергей Дарович. - Ребята поразмялись. Боевая тревога по коду А-4. «Проникновение на борт чужой биосферы» - это не игрушки.
Успокоил, называется... Я совсем смутился:
- А скажите... Экзамен на срединника... я сдал?
- А сам-то как думаешь?
Ну вот, начинается...
- Если честно... Наверное, нет. Я же так и не добрался до замка Анфортаса.
Сергей Дарович хмуро кивнул. Мир сразу стал сереньким и тусклым. Отчего-то я не ожидал ничего иного. Он поднялся с табурета:
- Извини, Андрей. Жаль, что так получилось... Я постараюсь, чтобы тебя наказали не сильно. До Лачуг дело не дойдёт, обещаю.
Генерал уже стоял в дверях, когда я со спокойствием, удивившим меня самого, произнёс:
- Вот так всегда. Договаривались на честный обмен, а как дошло до самого важного - и в кусты!
Видно было, как напряглись плечи генерала. Медленно, очень медленно он повернулся ко мне:
- Андрей, я не понимаю... Ты считаешь, что я тебя обманул?
- Нет. Но вы не сказали всего. Что я видел в подводном зеркале? Как Лонот управляет моей жизнью? Кто такой Анфортас?
Вопросов было много. Они рвались из меня, словно пар из чайника.
- Ах вот о чём ты... - Его глаза остановились: Визионер через имплантат связался с эфиросферой. - Ладно, ещё минут десять есть. А потом я уйду: уж не обижайся. У меня и другие дела есть. И не жди, что я открою тебе государственные тайны.
- Тайн не надо, - обречённо сказал я. - Лучше расскажите про Лонот.
Он вновь сел. Наморщил лоб, собираясь с мыслями.
- Лонот... Лонот принадлежит не только тебе - всем людям. Война там может обернуться безумием и разрушением здесь. Ты убил Красного рыцаря - это как-то скажется на нашей жизни. Нам ещё предстоит выяснить как.
- А у других рас?
- Мы знаем только о рунархах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54