– Много смотрю телевизор. Раньше раскрашивал солдатиков, но теперь уже редко.
Чемпион по теннису пригляделся к нему внимательнее.
– Спорт? – резко спросил он.
– Прошу прощения?
– Спорт. Футбол, фехтование, стрельба из лука. Чем-нибудь подобным увлекаетесь?
Пол покачал головой.
– В последний раз играл в футбол в школе, – признался он. – Но и тогда толку от меня было ни на грош.
– Иностранные языки? – поинтересовалась женщина. Самое удивительное, что по акценту она оказалась американкой.
– Нет, – ответил Пол. – В школе учил французский и немецкий, но теперь уже почти ничего не помню.
– А как насчет друзей? Кино, выставки, компании? – задал вопрос мрачнолицый.
– В сущности, никаких. Седой открыл глаза:
– Можете перечислить основные статьи экспорта Замбии?
– Извините, нет.
Седой снова смежил веки. Женщина нацепила колпачок на ручку и опустила ее в крошечную черную сумочку. Повисло долгое молчание. Наконец мрачнолицый сложил перед собой на столе руки.
– Предположим, вы оказались в Лондонском Тауэре, – сказал он, – совсем один, все сейфы и ящики открыты, и вдруг звучит пожарная сирена. Какие три предмета вы, уходя, попытались бы вынести?
Пол, широко раскрыв глаза, попросил повторить вопрос. Мрачнолицый сделал ему такое одолжение – дословно.
– Извините, – сказал Пол. – Не знаю. На самом деле я никогда там не был, и не знаю, что там есть.
Повисла мертвая тишина, словно это Страшный суд, а Пол, стоя перед престолом Господним, окруженным архангелами и херувимами, вдруг нечаянно пукнул.
– Как насчет королевских регалий? – спросила женщина. – Полагаю, о них вы слышали?
– Что? Ах да.
– Да – вы о них слышали, или да – вы бы попытались их спасти?
– Э-э-э... – протянул Пол. – Наверное, и то, и другое.
Снова тишина – да такая, что по сравнению с ней предыдущая показалась оживленной болтовней.
– Будь у вас выбор, – сказал седой, – убить вам отца, мать или самого себя, кого бы вы выбрали и почему?
«Да сколько же можно! – мысленно возмутился Пол. – Готов поспорить, у Щенка ничего такого не спрашивали!»
– По правде сказать, – произнес он вслух, – не имею ни малейшего представления. Извините.
Женщина открыла сумочку, достала крошечные очки без оправы, нацепила на нос и вперилась в него. Ее действия весьма походили на фокус с поджиганием клочка бумаги при помощи лупы, только здесь эффект достигался не за счет жара, а совсем наоборот.
– Вы сказали, что раньше раскрашивали оловянных солдатиков? – спросила она. – Какого периода?
«А пошли они все! – решил Пол. – Вот скажу этой жуткой стерве правду, и покончим на этом».
– Средневековых. Еще возился с фэнтезийными, всякими там эльфами, орками, троллями. Попробовал наполеоновских, но с ними слишком много канители.
– Понимаю, – серьезно кивнула женщина. – Можете перечислить свойства марганца при использовании в качестве лигатуры стали?
– Нет.
Она снова кивнула.
– Что вы думаете о последнем альбоме «Living Dead»? Над этим Пол немного подумал, прежде чем ответить.
– Дрянь.
– Кем бы вы предпочли быть – Ллойд Джорджем или ГариРодсом?
– Прошу прощения, кто такой Ллойд Джордж?
– Что у Чехова вызывает у вас наибольшее восхищение? Пол нахмурился:
– Не знаю. Фраза «Курс проложен, капитан» у него получается недурно, но ведь по большей части он ничего не делает.
Никто не издал ни звука. Такого молчания не было с начала времен. Потом все они (кроме седого, чьи глаза были крепко закрыты, в подбородок упирался в грудь) переглянулись, и мрачнолицый проговорил:
– Ну, полагаю, мы услышали достаточно. У вас к нам какие-нибудь вопросы есть?
Пол сумел сохранить серьезную мину.
– В общем нет, спасибо.
– Отлично. – Мрачнолицый встал и открыл дверь. – Через пару дней мы вам напишем. Большое спасибо, что пришли.
– Не за что, – ответил Пол, вслед за мрачнолицым выходя в приемную.
И зачем какому-то шутнику понадобилось красть кости из его ног и заменять их на стебли ревеня? Ну и что с того? Большего он и не заслуживает.
Проходя мимо худой девушки, он бросил ей взгляд, которым попытался выразить разом поддержку, предостережение и упреждающее сочувствие. Удалось ему это неплохо, вот только девушка в тот момент смотрела в другую сторону.
Вместо того чтобы отправиться прямиком на остановку, он зашел в паб, где заказал полпинты горького шанди. Правду сказать, он не мог позволить себе транжирить деньги на выпивку – особенно если учесть, что место он скорее всего не получит, – но ему нужно было где-то немного посидеть и спокойно подрожать. А поскольку он только что истратил весь свой двухнедельный бюджет на развлечения, то решил растянуть шанди, насколько удастся. Еще он спрашивал себя, зачем вообще это заказал, ведь горький шанди он не любит. Пол усмехнулся: как раз такой вопрос ему бы и задали эти чудища, и, разумеется, ответа на него он не знает.
Затем Пол стал размышлять на самые разные темы, в основном депрессивные. А когда вдоволь наразмышлялся, то поднял глаза и увидел худую девушку: она как раз возвращалась от стойки. В руке она держала пинту «Гиннесса», с которым устроилась наконец на барном табурете у двери. При обычных обстоятельствах ничто на свете не заставило бы Пола встать и подойти к ней, но после того, что ему пришлось пережить – что такого уж плохого она может ему сделать?
Заметив его приближение, она сунула руку в карман шикарного пальто с капюшоном за книгой, но недостаточно быстро ее вытащила. Да и вообще держала вверх ногами.
– Привет, – сказал он, – как прошло собеседование?
Девушка медленно опустила книгу – почти как потерпевший поражение генерал, отдающий противнику шпагу.
– Надо думать, я пролетела. А у вас как?
Он покачал головой:
– Правду сказать, точно так же. Я вообще не стал бы работать у этих психов.
– И я. Я им так и сказала, что вопросы у них дурацкие.
В это Пол вполне мог поверить.
– Вас тоже спрашивали про убийство родителей?
Она поглядела на него так, словно он лишился рассудка.
– Меня попросили перечислить королей Португалии. А еще спросили, какой мой любимый цвет. На это я им сказала, мол, не ваше дело.
«М-да, – подумал он. – Отношения человека с королевской семьей Португалии – это сугубо личное дело».
– А ко мне приставали с какой-то чушью про Лондонский Тауэр и чем-то из «Стар-трека».
Она цокнула языком:
– Они не того Чехова имели в виду, а русского драматурга.
– А что, был русский драматург по фамилии Чехов? Ну надо же! – Пол тряхнул головой. – Все равно это не имеет значения. Думаю, я провалился еще до того, как туда вошел.
Она кивнула.
– Интересно, что они спрашивали у этой «джулии робертс»? Готова поспорить, уж она-то им сказала, какой у нее любимый цвет. – И свирепо добавила: – Скорее всего розовый.
Почему-то от разговора с худой девушкой само собеседование перестало казаться таким уж кошмарным.
– Как насчет того, чтобы где-нибудь перекусить? – спросил он.
– Нет. – Встав, она залпом выдула свой «Гиннесс» и отерла рот рукавом. – Мне пора. Пока.
И ушла прежде, чем он успел открыть рот. Пол сел, допил последнюю четверть дюйма своего горького шанди и тоже вышел из паба. Когда он добрел до остановки, девушки там не оказалось, что, пожалуй, было и к лучшему.
В ту ночь Полу приснился сон. Он стоял в сыром подвале – обстановка прямо как из старомодной компьютерной игры «Донжоны и драконы», но, впрочем, оригинальностью он никогда не отличался – и смотрел в зеркало. В зеркале отражалось его лицо, а еще почему-то лицо худой девушки. Это он хотя бы мог объяснить, сославшись на последствия ужина из тоста с сыром и маринованных корнишонов, но ни сыр, ни корнишоны ни в коей мере не объясняли, откуда взялись в зеркале еще два лица и почему его мучает острое ощущение, что эти лица ему знакомы, причем знакомы очень хорошо, будто это близкие родственники. Лица принадлежали двум молодым людям приблизительно его возраста: у одного были рыжие кудри и веснушки, у другого – светлые волосы и лицо как брусок сыра; оба махали руками, словно пытаясь привлечь его внимание. Почему его воображение облачило их в викторианские сюртуки – почему, Пол понятия не имел; да лучше бы ему этого и не знать. Потом дверь подвала отворилась, в щелку просочился желтый свет, и внутрь вошли мужчина и девушка. Полу показалось, он узнал их по какой-то телерекламе: то ли пара из ролика «Мальборо», то ли типичные красавцы из рекламы машин. Они смеялись и болтали, точно совсем его не видели, но, проходя мимо, вдруг застыли как вкопанные, а мужчина вытащил длинный кривой кинжал. Тут что-то лязгнуло, и Пол проснулся.
Лязгнул, как оказалось, почтовый ящик в коридоре. Надев халат (горестный серый шерстяной халат, унаследованный от покойного дядюшки), он заклинил дверь своей квартирки (спальня, гостиная и кухня – три в одном) ботинком и пошел посмотреть, нет ли чего-нибудь для него. Как обычно, большинство писем были адресованы двум медсестрам этажом выше, три письма пришли гитаристу напротив и два домохозяйке. А одно было для него. На обороте конверта был вытеснен логотип: «Дж. В. У.».
«Я и так знаю, что там, – подумал он, – но почему бы не посмотреть? Занятия получше у меня все равно нет». Вернувшись к себе, он неуклюже вскрыл конверт хлебным ножом.
Шапка письма была старомодная, тисненная черным на плотной бумаге.
Дж. В. Уэлс и К°
70 Сент-Мери-Экс
Лондон
"Так я и думал, – сказал он самому себе. – А теперь: «Дорогой сэр, отвали, неудачник, искренне ваши». Он развернул лист до конца.
Уважаемый мистер Карпентер!
Приносим вам свою благодарность за то, что смогли прийти в наш офис для собеседования. Мы рады предложить вам место младшего клерка на условиях, обозначенных в присланном вам извещении о собеседовании. Не будете ли вы так любезны явиться на работу в понедельник, 26-го сего месяца. Соблаговолите сообщить о своем согласии в письменном виде по возможности скорее.
Искренне ваш
(Неприличного вида загогулина)
Х. Х. Уэлс.
Партнер
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сегодня секретарь на рецепции была другая. Когда Пол приходил на собеседование, за стойкой сидела кареглазая красавица брюнетка, которой он испугался так, что он чуть не забыл свою фамилию. Сегодня ее место занимала столь же красивая пепельная блондинка с сапфировыми очами.
– Пол Карпентер, не так ли? – спросила она, одарив его улыбкой, которая вполне подпадала под статью «нарушение приличий в общественном месте». – Мистер Тэннер хотел бы видеть вас у себя в кабинете немедленно.
Хватило бы и одной улыбки. Обычно подобные девушки улыбались ему из-за толстого стекла телеэкрана, как правило, пытаясь всучить кондиционер для волос. В сочетании с кошмарной новостью, что ему нужно с кем-то встретиться, предположительно с одним из Великих и Ужасных Партнеров (и это прежде, чем он сможет выкроить пару часов, чтобы успокоиться и подготовиться к испытанию) такого ему не снести.
– Угу, – сказал он. – Да, спасибо. (Кстати, а как она узнала, кто он?)
– Как пройти, знаете?
Как пройти? О чем она говорит?
– А... – протянул он. – М-м-м... Извините.
Она немедленно перешла в наступление:
– Налево по коридору, через пожарную дверь и направо, потом на два пролета вверх, снова повернете направо, пройдете через комнату с ксероксом, повернете налево, вторая дверь по правую сторону. Ошибиться невозможно.
В этом утверждении заключалась как минимум одна бесстыдная ложь. Запомнил он ровно до «через пожарную дверь», но все равно сказал:
– Спасибо.
– Если потеряетесь, просто спросите.
– Ладно.
– Кстати, меня зовут Карен, – сказала она, поднимая телефонную трубку. – Приятно было познакомиться.
– Да, – ответил он. – Мне тоже. – И порскнул из приемной, как заяц.
Здание было большое, а такую планировку можно найти разве что в лабиринте Хэмптон-корт, будь он спроектирован Повелителями Времени. В какой-то момент Пол очутился в подвале: через толстые зеленые панели в потолке ему видны были подошвы прохожих. Некоторое время спустя он открыл дверь и шагнул на плоскую освинцованную крышу. Хуже всего было, когда он протиснулся в дверь, которая, по его расчетам, должна была вывести на площадку четвертого этажа, но на деле открылась в огромный зал заседаний совета директоров с портретами по стенам, где вокруг стола сидели два десятка мужчин. Извинившись, он поспешил ретироваться, но прежде они разом повернулись к нему в креслах-вертушках и недоуменно уставились. К другим открытиям относились две уборные, кухня размером с площадь Эрлз-корт, стенной шкаф с канцелярскими принадлежностями, от пола до потолка забитый чистящими лентами для пишущих машинок, и дверь, открыв которую, он уткнулся в гладкую кирпичную стену.
«Просто спросите», – посоветовала секретарь. Легко сказать, но (если не считать мафиозной сцены в зале совета директоров) здание казалось пустынным. Как странно, думал он, зачем снимать здание таких размеров, если у вас нет сотрудников, которые бы в нем работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50