Ты всегда долгожданный гость у меня, сынок, как… — Император сбился и тоскливо оглянулся. -…Как твоя мать.
Брат Бастиана пожал плечами:
— Мать знает, что ей рады во дворце, и скоро ты сможешь убедиться, что я приму твоё приглашение, отец. — Затем он повернулся к Бастиану: — Слышал о твоих новых назначениях, и, надеюсь, ты будешь использовать новую власть во благо всем.
— Постараюсь действовать именно так.
— Вперёд! Верю, что ты не только попробуешь, но и у тебя всё получится!
С этими словами Арднор ещё раз поклонился и, махнув телохранителям, поскакал обратно к воротам. Видя, кто приближается к ним, простые минотавры в ужасе шарахнулись в стороны, освобождая путь.
Хотак отпустил эскорт, и сын с отцом, бросив поводья, двинулись по широким ступеням замка.
— Меня сейчас постоянно удивляет, как я привязался к этому месту, — прокомментировал император, когда они вступили в мраморные залы. Статуи прежних правителей смотрели на них, даже молодой Чот, изображённый в битве с магори. Из уважения к традициям Хотак решил не убирать её, подумав, что только этой победой прошлый император заслуживает места в истории. — Помню, как маленькую палатку на скалах я тоже привык называть домом. Теперь… теперь я не могу представить жизнь без дворца.
— Мир всегда меняется способами, которых мы совсем не ожидаем, — несколько сухо ответил Бастиан.
— Я намереваюсь увидеть, как подобных странностей станет меньше. Порядок и стабильность должны прийти на Ансалон, да нет, на весь Кринн! Хватит вслепую идти за Богами, пора самим… А, капитан Гар! — К ним быстрым шагом направлялся тёмный минотавр чуть старше Бастиана, с мрачным выражением лица. В руках его была курьерская сумка. — Покиньте нас, — сразу став суровым, приказал Хотак ближайшим стражам.
— Император! Слава Богам, что вы возвратились! — Поглядев на стоящего рядом Бастиана, Гар торопливо добавил: — И, конечно, мои искренние поздравления с победой лорду Бастиану!
— Что там? — нетерпеливо бросил Хотак.
— Недавно прибыло небольшое судно из западного порта, мой император, на послании печать вашей дочери.
— Мариция? — Бастиан нахмурился. — Могу я предполагать…
— Это не регулярное донесение, — заметил император, принимая свиток. — Спасибо, капитан, вы свободны.
Гар торопливо вышел, а Хотак жадно сломал печать и углубился в чтение. Бастиан, наблюдавший со стороны, заметил, как единственный глаз императора гневно блеснул и сузился. Средний сын хорошо знал отца и понял: это не предвещает ничего хорошего.
— Вот. Тебе тоже надо это прочесть…
Бастиан быстро пробежал взглядом послание. Руки его дрогнули, едва не разорвав письмо сестры.
«…И если слова Голгрина о маленькой армии минотавров, свободно разгуливающей по Керну, содержат хоть каплю правды, то это могут быть только те, кого мы передали людоедам в рамках договора…»
Свободные минотавры в Керне…
— Я боялся, что такое может однажды случиться, — мрачно пробормотал Бастиан, глядя на отца. — Если народ узнает…
— Народ не узнает, — медленно проговорил Хотак. — Ты не все прочитал. Смотри, что написала твоя сестра в конце.
«…Голгрин заявляет, что с этой проблемой нужно разобраться, а поскольку я уверена, что время дорого, то приказала командующему Арготосу повернуть на север. Мне очень не хотелось этого делать, но с прибытием Теневых Львов и Кракенов силы вторжения не будут ослаблены…»
Бастиан знал его репутацию того, о ком писала Мариция.
— Командующий Арготос, — проговорил он ошеломлённо. — Легион «Драконья Погибель»…
— Видишь, Бастиан? Мариция не просто сообщает нам о проблеме, она уже приняла необходимое решение. Если сами людоеды не разберутся с рабами, Арготос сделает это за них. Надеюсь, всё будет сделано быстро и тихо.
Император подошёл к ближайшему факелу и медленно сжёг письмо, затем растоптал пепел.
— Арготос, без сомнения, справится… — проговорил он. — Пусть похоронит их всех, чтобы такие новости больше не беспокоили империю…
— Будьте готовы, — спокойно сказал Фарос. — Атакуем только по моему сигналу. А любого, кто ослушается…
Бывшие рабы замерли, послушные каждому его слову. Как поразился бы его отец, узри он сейчас своего распущенного сына. Градис, без сомнения, только покачал бы головой, увидев Фароса во главе отчаянной банды минотавров, преданных и заброшенных в земли исконных врагов. Интересно, расстроился бы он?
Каждый мускул тела Фароса был напряжён до предела, одна рука стискивала меч, другая была пуста, но постоянно двигалась, словно шевеля невидимым кнутом. Он почти не мигал, даже когда едкая пыль Керна запорашивала глаза. К его гордости, рядом с ним уже была не ватага разного сброда — теперь его отряд увеличился почти в три раза с тех пор, как были освобождены рабы из лагеря Сахда. Пробираясь по холмам, Фарос обнаружил ещё два лагеря, в которых работали минотавры.
Решение напасть пришло инстинктивно, хотя Гром и остальные приписали своему предводителю самые благородные мотивы. Отряд обрушился на ничего не подозревающих людоедов, убивая всех и освобождая рабов. И оба раза после себя отряд оставлял только шесты, украшенные так, как любил покойный Сахд.
Теперь под началом Фароса были не только минотавры, но и люди, полуэльфы, даже два гнома. Многие обладали ценными навыками, вроде врачевания и знания трав, другие умели искать воду и охотиться в пустынных землях. К ним присоединились даже несколько людоедов, тоже содержащихся в шахтах. Фарос собирался их всех обезглавить, но остальные рабы вступились, рассказав о том, что с соплеменниками людоеды обращались ещё хуже, чем с ними. Их преднамеренно калечили, отрезали пальцы и уши, чтобы позорить племя и род.
Теперь людоеды больше других рвались в бой, и Фарос предусмотрительно поставил их в первые ряды. Сейчас окрестные чёрные холмы буквально ломились от бойцов Фароса, но силы людоедов, что осматривали разрушения последнего лагеря, ни о чём не подозревали. Они прибыли установить причины прекращения поставок, обеспокоившие Лорда Голгрина.
Фарос уже давно ожидал подобного отряда. Он вместе с остальными минотаврами все больше убеждался в том, что людоеды прекрасно организованы и неплохо вооружены. Не все они оказались тупыми безмозглыми скотами, как стража в рудных лагерях, многие были весьма достойно выучены и вымуштрованы. Возможно, тут потрудились и легионеры Хотака.
Фарос поднял руку. Он видел, как молодой командир в сверкающем панцире, естественно имперской работы, рычал на свой отряд, идущий к скалам. Там ожидали Гром и половина маленькой армии Фароса.
«Сейчас или никогда!» Фарос резким движением бросил поднятую руку вниз и прыгнул вперёд. Разномастные рога рабов взревели, и эхо отразило звук со всех сторон, от каждой горы. Замершим людоедам показалось, что на них кинулась огромная армия, превосходящая их силы в несколько раз. С рёвом минотавры забрасывали камнями и валунами озадаченных врагов, громадные осыпи заскользили вниз, потревоженные проносящимися снарядами. Проснувшийся через столетия покоя каменный поток буквально смыл множество людоедов, несмотря на их отчаянное сопротивление. Броня и щиты ничего не могли сделать с тоннами камня и щебня, а следом уже неслись разъярённые минотавры во главе с Фаросом.
Лёгкие юноши горели, глаза метали молнии, а меч рассекал врагов как ветер. Первый, вставший на его пути, упал, перерубленный пополам, второй отлетел с раскроенным черепом. Дальше все враги слились в одно существо, которое необходимо было постоянно убивать. Воспоминания о заключении нахлынули, приводя минотавра в боевое безумие. Татуированный Ультар. Пэг Мясник. Рушащаяся шахта. Пытка людоедов. Ужасная трапеза мередрейков. Сахд и свист кнута. Сахд и дикая боль.
Теперь все кошмары и ужасы питали его, поддерживая силу берсеркера; глаза налились кровью, дыхание участилось. Огромные людоеды пускались в бегство, едва завидев взгляд Фароса. Некоторых юноша убивал в спину — сейчас он не обращал внимания даже на сдавшихся.
Но один людоед не отступил — молодой командир отряда, в полном расцвете сил. На его сияющем панцире чей-то резец выгравировал стилизованное изображение кондора. В его руках покачивалась огромная секира длиной почти в рост Фароса. Поведя литыми плечами, людоед взмахнул оружием, словно смертельным маятником, очищая перед собой дорогу ото всех, кто мешал ему встретиться с Фаросом. Один из рабов попробовал провести хитрый приём, но отлетел в сторону, расставшись с половиной лица и рукой.
— Киа и Гаранто ут и'Дагруми! — проревел людоед Фаросу и ударил себя в грудь. — Киа и Мастарко ут и'Дагруми! Сиа и ф'хан, Урсув Суурт!
Насколько понял юноша, людоед хвалился силой и сравнивал себя с кондором и огромным мастарком Керна.
Командир оскалил клыки и захохотал, демонстрируя острые жёлтые зубы.
Фарос, ожидавший противника, лишь презрительно фыркнул. Дико взвыв, людоед атаковал, и гигантская секира выбила искры из камней у ног минотавра. Тот отскочил в сторону и полоснул мечом по руке врага, пока тот отдёргивал секиру. Не обращая внимания на кровь, командир взревел и вновь обрушил секиру на Фароса. Тот легкомысленно попробовал парировать удар, но старое лезвие с хрустом сломалось, оставив в руках бесполезный огрызок.
Людоед хмыкнул и резко ударил минотавра острым навершием секиры. Фарос глухо застонал, когда металлический шип пробил его плечо, но устоял на ногах и увернулся от следующего удара острого лезвия, а затем схватил древко секиры. Людоед взревел и поднял юношу в воздух, тряся секирой с повисшим на ней Фаросом, как знаменосец флагом.
Неожиданно за его спиной мелькнула тень. Это был верный Валун, подскочивший и врезавший людоеду секирой под край панциря. Минотавр немного промахнулся, но, несмотря на это, его гораздо меньшая секира перерубила крепление панциря и глубоко ушла в тело людоеда.
С удивлённым рёвом гигант отбросил свою секиру вместе с Фаросом и развернулся к Валуну. Кровь хлестала из его раны, но он одним прыжком подскочил к минотавру и, схватив того за горло, швырнул на ближайшие скалы как тряпичную куклу. Валун ударился об острый камень, и даже Фарос услышал хруст костей.
На миг во взгляде людоеда плеснулось ликование, но сразу же сменилось удивлением. Фарос был уже сзади и вонзил обломок меча в волосатую шею, туда, где шли вены. Завертевшись на месте, людоед протянул руки к Фаросу… но в этот миг глаза его остекленели.
Минотавр отпрыгнул в сторону, следя, как мёртвое тело падает лицом вниз на окровавленную землю. Схватив гигантскую секиру поверженного врага, юноша осмотрелся в поисках нового противника, но рядом никого не было. Издав дикий клич, он безумно оглядывался на скалы, опьянённый яростью.
Внезапно из-за скал появились его воины.
— Наконец-то! — закричал кто-то. — Фарос нашёлся!
Судя по голосу, это, несомненно, был Гром. Сын жреца подскочил к юноше, но секира грозно свистнула, и на груди богобоязненного минотавра вспухла красная полоса.
— Фарос! Это я, Гром!
Юноша непонимающе смотрел на него, все ещё прерывая в трансе, а Гром уже встревоженным взглядом изучал его окровавленную голову. Медленно, очень медленно налитые кровью глаза прояснялись, и оружие чуть опустилось в напряжённых руках — Фарос признал товарища.
— Гром…
— Да я это, Фарос!
Ещё один прибежавший минотавр только судорожно сглотнул, посмотрев в лицо предводителя.
— Да… Гром… — Оглядевшись по сторонам, Фарос увидел вокруг лишь собственных воинов и мёртвых врагов. Кровь и тела покрывали окрестные земли, а он опять оказался жив.
— Нам всё удалось, — криво усмехнулся юноша.
— Не все, — возразил Гром, с опаской поглядывая на него. — У нас есть потери.
— Как и ожидалось… — Пустая рука Фароса хлестнула невидимым кнутом, он с удовлетворением поглядывал на трупы.
— Фарос… — нерешительно начал Гром. -…Валун мёртв… Я думаю, он сломал шею, когда ударился о гребень скалы.
Шагнув вперёд, Фарос посмотрел на безжизненное тело храброго резчика по кости. Рядом на корточках сидел белокурый человек, безуспешно стараясь привести минотавра в чувство. Он ощутил спиной взгляд Фароса и обернулся:
— Уже умер, ничего нельзя сделать, — сказал человек мрачно, затем встал и пнул труп лежащего рядом людоеда, чтобы удостовериться и в его смерти тоже.
— Его больная нога не позволила быстро увернуться, — пробормотал Фарос. — Рано или поздно такое должно было случиться.
Гром хотел возразить, но его рука наткнулась на рану, оставленную ударом Фароса. Сын жреца склонил голову и почтительно помолчал.
— Как скажешь, — наконец сказал он. — Я позабочусь о костре.
«И куче молитв, без сомнения», — подумал Фарос с лёгким презрением, затем изгнал образ Валуна из памяти.
— Этот отряд шёл не с разведкой, — проговорил сын Градиса, останавливая Грома. — Они направлялись за нашими шкурами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Брат Бастиана пожал плечами:
— Мать знает, что ей рады во дворце, и скоро ты сможешь убедиться, что я приму твоё приглашение, отец. — Затем он повернулся к Бастиану: — Слышал о твоих новых назначениях, и, надеюсь, ты будешь использовать новую власть во благо всем.
— Постараюсь действовать именно так.
— Вперёд! Верю, что ты не только попробуешь, но и у тебя всё получится!
С этими словами Арднор ещё раз поклонился и, махнув телохранителям, поскакал обратно к воротам. Видя, кто приближается к ним, простые минотавры в ужасе шарахнулись в стороны, освобождая путь.
Хотак отпустил эскорт, и сын с отцом, бросив поводья, двинулись по широким ступеням замка.
— Меня сейчас постоянно удивляет, как я привязался к этому месту, — прокомментировал император, когда они вступили в мраморные залы. Статуи прежних правителей смотрели на них, даже молодой Чот, изображённый в битве с магори. Из уважения к традициям Хотак решил не убирать её, подумав, что только этой победой прошлый император заслуживает места в истории. — Помню, как маленькую палатку на скалах я тоже привык называть домом. Теперь… теперь я не могу представить жизнь без дворца.
— Мир всегда меняется способами, которых мы совсем не ожидаем, — несколько сухо ответил Бастиан.
— Я намереваюсь увидеть, как подобных странностей станет меньше. Порядок и стабильность должны прийти на Ансалон, да нет, на весь Кринн! Хватит вслепую идти за Богами, пора самим… А, капитан Гар! — К ним быстрым шагом направлялся тёмный минотавр чуть старше Бастиана, с мрачным выражением лица. В руках его была курьерская сумка. — Покиньте нас, — сразу став суровым, приказал Хотак ближайшим стражам.
— Император! Слава Богам, что вы возвратились! — Поглядев на стоящего рядом Бастиана, Гар торопливо добавил: — И, конечно, мои искренние поздравления с победой лорду Бастиану!
— Что там? — нетерпеливо бросил Хотак.
— Недавно прибыло небольшое судно из западного порта, мой император, на послании печать вашей дочери.
— Мариция? — Бастиан нахмурился. — Могу я предполагать…
— Это не регулярное донесение, — заметил император, принимая свиток. — Спасибо, капитан, вы свободны.
Гар торопливо вышел, а Хотак жадно сломал печать и углубился в чтение. Бастиан, наблюдавший со стороны, заметил, как единственный глаз императора гневно блеснул и сузился. Средний сын хорошо знал отца и понял: это не предвещает ничего хорошего.
— Вот. Тебе тоже надо это прочесть…
Бастиан быстро пробежал взглядом послание. Руки его дрогнули, едва не разорвав письмо сестры.
«…И если слова Голгрина о маленькой армии минотавров, свободно разгуливающей по Керну, содержат хоть каплю правды, то это могут быть только те, кого мы передали людоедам в рамках договора…»
Свободные минотавры в Керне…
— Я боялся, что такое может однажды случиться, — мрачно пробормотал Бастиан, глядя на отца. — Если народ узнает…
— Народ не узнает, — медленно проговорил Хотак. — Ты не все прочитал. Смотри, что написала твоя сестра в конце.
«…Голгрин заявляет, что с этой проблемой нужно разобраться, а поскольку я уверена, что время дорого, то приказала командующему Арготосу повернуть на север. Мне очень не хотелось этого делать, но с прибытием Теневых Львов и Кракенов силы вторжения не будут ослаблены…»
Бастиан знал его репутацию того, о ком писала Мариция.
— Командующий Арготос, — проговорил он ошеломлённо. — Легион «Драконья Погибель»…
— Видишь, Бастиан? Мариция не просто сообщает нам о проблеме, она уже приняла необходимое решение. Если сами людоеды не разберутся с рабами, Арготос сделает это за них. Надеюсь, всё будет сделано быстро и тихо.
Император подошёл к ближайшему факелу и медленно сжёг письмо, затем растоптал пепел.
— Арготос, без сомнения, справится… — проговорил он. — Пусть похоронит их всех, чтобы такие новости больше не беспокоили империю…
— Будьте готовы, — спокойно сказал Фарос. — Атакуем только по моему сигналу. А любого, кто ослушается…
Бывшие рабы замерли, послушные каждому его слову. Как поразился бы его отец, узри он сейчас своего распущенного сына. Градис, без сомнения, только покачал бы головой, увидев Фароса во главе отчаянной банды минотавров, преданных и заброшенных в земли исконных врагов. Интересно, расстроился бы он?
Каждый мускул тела Фароса был напряжён до предела, одна рука стискивала меч, другая была пуста, но постоянно двигалась, словно шевеля невидимым кнутом. Он почти не мигал, даже когда едкая пыль Керна запорашивала глаза. К его гордости, рядом с ним уже была не ватага разного сброда — теперь его отряд увеличился почти в три раза с тех пор, как были освобождены рабы из лагеря Сахда. Пробираясь по холмам, Фарос обнаружил ещё два лагеря, в которых работали минотавры.
Решение напасть пришло инстинктивно, хотя Гром и остальные приписали своему предводителю самые благородные мотивы. Отряд обрушился на ничего не подозревающих людоедов, убивая всех и освобождая рабов. И оба раза после себя отряд оставлял только шесты, украшенные так, как любил покойный Сахд.
Теперь под началом Фароса были не только минотавры, но и люди, полуэльфы, даже два гнома. Многие обладали ценными навыками, вроде врачевания и знания трав, другие умели искать воду и охотиться в пустынных землях. К ним присоединились даже несколько людоедов, тоже содержащихся в шахтах. Фарос собирался их всех обезглавить, но остальные рабы вступились, рассказав о том, что с соплеменниками людоеды обращались ещё хуже, чем с ними. Их преднамеренно калечили, отрезали пальцы и уши, чтобы позорить племя и род.
Теперь людоеды больше других рвались в бой, и Фарос предусмотрительно поставил их в первые ряды. Сейчас окрестные чёрные холмы буквально ломились от бойцов Фароса, но силы людоедов, что осматривали разрушения последнего лагеря, ни о чём не подозревали. Они прибыли установить причины прекращения поставок, обеспокоившие Лорда Голгрина.
Фарос уже давно ожидал подобного отряда. Он вместе с остальными минотаврами все больше убеждался в том, что людоеды прекрасно организованы и неплохо вооружены. Не все они оказались тупыми безмозглыми скотами, как стража в рудных лагерях, многие были весьма достойно выучены и вымуштрованы. Возможно, тут потрудились и легионеры Хотака.
Фарос поднял руку. Он видел, как молодой командир в сверкающем панцире, естественно имперской работы, рычал на свой отряд, идущий к скалам. Там ожидали Гром и половина маленькой армии Фароса.
«Сейчас или никогда!» Фарос резким движением бросил поднятую руку вниз и прыгнул вперёд. Разномастные рога рабов взревели, и эхо отразило звук со всех сторон, от каждой горы. Замершим людоедам показалось, что на них кинулась огромная армия, превосходящая их силы в несколько раз. С рёвом минотавры забрасывали камнями и валунами озадаченных врагов, громадные осыпи заскользили вниз, потревоженные проносящимися снарядами. Проснувшийся через столетия покоя каменный поток буквально смыл множество людоедов, несмотря на их отчаянное сопротивление. Броня и щиты ничего не могли сделать с тоннами камня и щебня, а следом уже неслись разъярённые минотавры во главе с Фаросом.
Лёгкие юноши горели, глаза метали молнии, а меч рассекал врагов как ветер. Первый, вставший на его пути, упал, перерубленный пополам, второй отлетел с раскроенным черепом. Дальше все враги слились в одно существо, которое необходимо было постоянно убивать. Воспоминания о заключении нахлынули, приводя минотавра в боевое безумие. Татуированный Ультар. Пэг Мясник. Рушащаяся шахта. Пытка людоедов. Ужасная трапеза мередрейков. Сахд и свист кнута. Сахд и дикая боль.
Теперь все кошмары и ужасы питали его, поддерживая силу берсеркера; глаза налились кровью, дыхание участилось. Огромные людоеды пускались в бегство, едва завидев взгляд Фароса. Некоторых юноша убивал в спину — сейчас он не обращал внимания даже на сдавшихся.
Но один людоед не отступил — молодой командир отряда, в полном расцвете сил. На его сияющем панцире чей-то резец выгравировал стилизованное изображение кондора. В его руках покачивалась огромная секира длиной почти в рост Фароса. Поведя литыми плечами, людоед взмахнул оружием, словно смертельным маятником, очищая перед собой дорогу ото всех, кто мешал ему встретиться с Фаросом. Один из рабов попробовал провести хитрый приём, но отлетел в сторону, расставшись с половиной лица и рукой.
— Киа и Гаранто ут и'Дагруми! — проревел людоед Фаросу и ударил себя в грудь. — Киа и Мастарко ут и'Дагруми! Сиа и ф'хан, Урсув Суурт!
Насколько понял юноша, людоед хвалился силой и сравнивал себя с кондором и огромным мастарком Керна.
Командир оскалил клыки и захохотал, демонстрируя острые жёлтые зубы.
Фарос, ожидавший противника, лишь презрительно фыркнул. Дико взвыв, людоед атаковал, и гигантская секира выбила искры из камней у ног минотавра. Тот отскочил в сторону и полоснул мечом по руке врага, пока тот отдёргивал секиру. Не обращая внимания на кровь, командир взревел и вновь обрушил секиру на Фароса. Тот легкомысленно попробовал парировать удар, но старое лезвие с хрустом сломалось, оставив в руках бесполезный огрызок.
Людоед хмыкнул и резко ударил минотавра острым навершием секиры. Фарос глухо застонал, когда металлический шип пробил его плечо, но устоял на ногах и увернулся от следующего удара острого лезвия, а затем схватил древко секиры. Людоед взревел и поднял юношу в воздух, тряся секирой с повисшим на ней Фаросом, как знаменосец флагом.
Неожиданно за его спиной мелькнула тень. Это был верный Валун, подскочивший и врезавший людоеду секирой под край панциря. Минотавр немного промахнулся, но, несмотря на это, его гораздо меньшая секира перерубила крепление панциря и глубоко ушла в тело людоеда.
С удивлённым рёвом гигант отбросил свою секиру вместе с Фаросом и развернулся к Валуну. Кровь хлестала из его раны, но он одним прыжком подскочил к минотавру и, схватив того за горло, швырнул на ближайшие скалы как тряпичную куклу. Валун ударился об острый камень, и даже Фарос услышал хруст костей.
На миг во взгляде людоеда плеснулось ликование, но сразу же сменилось удивлением. Фарос был уже сзади и вонзил обломок меча в волосатую шею, туда, где шли вены. Завертевшись на месте, людоед протянул руки к Фаросу… но в этот миг глаза его остекленели.
Минотавр отпрыгнул в сторону, следя, как мёртвое тело падает лицом вниз на окровавленную землю. Схватив гигантскую секиру поверженного врага, юноша осмотрелся в поисках нового противника, но рядом никого не было. Издав дикий клич, он безумно оглядывался на скалы, опьянённый яростью.
Внезапно из-за скал появились его воины.
— Наконец-то! — закричал кто-то. — Фарос нашёлся!
Судя по голосу, это, несомненно, был Гром. Сын жреца подскочил к юноше, но секира грозно свистнула, и на груди богобоязненного минотавра вспухла красная полоса.
— Фарос! Это я, Гром!
Юноша непонимающе смотрел на него, все ещё прерывая в трансе, а Гром уже встревоженным взглядом изучал его окровавленную голову. Медленно, очень медленно налитые кровью глаза прояснялись, и оружие чуть опустилось в напряжённых руках — Фарос признал товарища.
— Гром…
— Да я это, Фарос!
Ещё один прибежавший минотавр только судорожно сглотнул, посмотрев в лицо предводителя.
— Да… Гром… — Оглядевшись по сторонам, Фарос увидел вокруг лишь собственных воинов и мёртвых врагов. Кровь и тела покрывали окрестные земли, а он опять оказался жив.
— Нам всё удалось, — криво усмехнулся юноша.
— Не все, — возразил Гром, с опаской поглядывая на него. — У нас есть потери.
— Как и ожидалось… — Пустая рука Фароса хлестнула невидимым кнутом, он с удовлетворением поглядывал на трупы.
— Фарос… — нерешительно начал Гром. -…Валун мёртв… Я думаю, он сломал шею, когда ударился о гребень скалы.
Шагнув вперёд, Фарос посмотрел на безжизненное тело храброго резчика по кости. Рядом на корточках сидел белокурый человек, безуспешно стараясь привести минотавра в чувство. Он ощутил спиной взгляд Фароса и обернулся:
— Уже умер, ничего нельзя сделать, — сказал человек мрачно, затем встал и пнул труп лежащего рядом людоеда, чтобы удостовериться и в его смерти тоже.
— Его больная нога не позволила быстро увернуться, — пробормотал Фарос. — Рано или поздно такое должно было случиться.
Гром хотел возразить, но его рука наткнулась на рану, оставленную ударом Фароса. Сын жреца склонил голову и почтительно помолчал.
— Как скажешь, — наконец сказал он. — Я позабочусь о костре.
«И куче молитв, без сомнения», — подумал Фарос с лёгким презрением, затем изгнал образ Валуна из памяти.
— Этот отряд шёл не с разведкой, — проговорил сын Градиса, останавливая Грома. — Они направлялись за нашими шкурами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45