Войска старались отрезать все пути возможного отступления армии бывших рабов и легионеров, прежде чем те смогут организовать сопротивление.
— Я могу взять часть отряда, — предложил Гром. — Попробуем прорваться через северные холмы и добраться до мятежников. Они помогут нам…
Фарос пренебрежительно фыркнул:
— Вряд ли у вас это получится… Кроме того, с чего ты взял, что они бросятся нам на помощь?
Гром растерянно посмотрел на него, не зная, чем ответить на цинизм Фароса. Действительно, почему истощённые минотавры Джубала должны рисковать собственными головами?
— Так что нам делать? — спросил светловолосый человек средних лет. Ястребиный нос и мощный подбородок выдавали в нём уроженца загадочной Соламнии.
Фарос презрительно посмотрел на него и Грома, словно те были маленькими детьми и задавали глупые вопросы:
— Будем биться. Как и всегда до этого.
Они явно ожидали от него более развёрнутого ответа, но он лишь мрачно смотрел исподлобья. Тогда всё стало ясным: может, они и обречены, может, их жизни давно ничего не стоят, но они встанут плечом к плечу… и много врагов умрёт вместе с ними.
— Да, мы будем сражаться, — повторил Гром, — Биться до смерти…
— Там, — подняв меч, Фарос указал на юг. — Всем, кто сможет собраться как можно быстрее за первым перевалом, разбиться на маленькие отряды. Это затруднит атаку людоедов.
Гром взмахнул руками:
— Все слышали? Срочно передайте весть остальным! Быстрее! Быстрее! — Затем он медленно повернулся к предводителю: — Много крови прольётся сегодня, Фарос, скалы и холмы станут красными…
— Пусть. — Фаросом уже начало овладевать боевое безумие, как и всегда перед боем. — Только крови людоедов должно пролиться больше…
По команде Голгрина людоеды растягивались в широкую дугу, гарантируя, что никто не сможет уйти на север. Но на юге они оставили пустой промежуток, туда Великий Лорд намеревался заманить Урсув Суурт. Они уже показали собственную глупость, выбрав столь неудачное место для лагеря, и теперь людоедам оставалось лишь медленно приближаться, изнывая от предвкушения страшной резни. Когда речь заходила о такой битве, смерть в бою считалась высшей честью для потомков эрдов.
— Харак и джурун! — заревел один из капитанов, ожерелье из ушей на шее которого свидетельствовало о его высоком воинском мастерстве. Сейчас он вколачивал тупой стороной меча понятие о быстрой атаке двум солдатам.
С юга загрохотали мастарки; наездники ослабили поводья, и звери рванулись вперёд. Они буквально растоптали первых минотавров-одиночек, подбрасывая бивнями других и волоча по земле третьих. Позади бежала цепочка погонщиков с мередрейками, которые быстро справляли своё пиршество над теми, кто хотел притвориться мёртвым.
Великий Лорд распорядился однозначно: рабы, все до единого, должны быть убиты, а кто ослушается, может распрощаться с собственной жизнью.
Голгрин улыбался смелости рабов, тех, кто не прятался, а храбро выходил на бой против превосходящей силы. У Урсув Суурт тоже была забавная традиция приветствовать смерть, как дорогу к славе. Их оказалось больше, чем он мог ожидать, но всё же недостаточно, чтобы противостоять его силам.
Лорд Голгрин поднял свой длинный изогнутый меч и взмахнул им, указывая вперёд. Безумно загремели барабаны, и новые волны людоедов с боевым кличем бросились вперёд.
Минотавры молча ждали. Мастарки ворвались в их ряды, низко опустив головы, разбрасывая защитников в разные стороны. Но маленькие группы-воинов не давали возможности наездникам развернуть своих страшных животных для более сокрушительных ударов.
Тут в мастарков ударил дождь стрел стоящих позади лучников. Кожа мастарков была толстой и грубой, но слаженный залп принёс результаты — несколько метких стрел полностью погрузились в тела животных, а две особенно удачливые пронзили правый глаз одного из гигантов. Самый большой мастарк заревел от боли и присел на толстые задние лапы — сверху свалился его погонщик, утыканный стрелами. То, что он уже был мёртв, не имело значения — к нему немедленно подлетели несколько минотавров и изрубили на куски.
Другие гиганты были обучены всегда следовать за вожаком и теперь беспорядочно топотали вокруг, не слушая команд погонщиков.
Наступление замедлилось.
— Сюда! Давайте сюда! — послышался голос декариона Зури.
За ней последовала дюжина копейщиков, окружая ближайшего мастарка, а затем через их головы вновь полетели стрелы. Погонщик на спине животного захрипел и бессильно свесился, а минотавры теперь попытались атаковать брошенного гиганта. Мастарк нагнул голову и пронзил клыком ближайшего воина, через секунду небрежно отбросив мёртвое тело в сторону. Но пока животное отвлеклось, Зури умудрилась вскарабкаться ему на спину. Воспользовавшись ремнями, которыми было привязано маленькое седло погонщика, декарион оказалась на шее мастарка.
— Киа! — заорала она. — Киа!
Знакомая команда успокоила опасное животное. Женщина почти не знала людоедского, поэтому просто пнула пяткой в шею мастарка. Это тоже оказалось знакомой командой — гигант, не протестуя, начал медленно разворачиваться. Зури молотила его ногами до тех пор, пока он не нацелился на людоедов. Сзади его чувствительно кололи копейщики, а декарион теперь ударила обеими ногами одновременно.
Мастарк затопал вперёд. Ближайшие ряды людоедов оказались сметёнными его клыками, зверь легко разметал две шеренги, мотая головой налево и направо.
На севере сражения лучникам удалось уничтожить ещё одного гиганта, но двое продолжали топтать и убивать воинов Фароса. Теперь было ясно, что животные почти не опасны без погонщиков и, едва освободившись, стремятся сразу убежать прочь. На сидящих в сёдлах людоедов обрушился дождь стрел, но к тому моменту, как последний из них погиб, ряды обеих армий смешались, а людоеды все прибывали и прибывали.
Скоро бывшие рабы и легионеры оказались разделёнными на несколько осаждаемых островков. Самая большая толпа людоедов окружила отряд, где бился Фарос. Меч юноши выкашивал целые кровавые просеки, не зная усталости; от вида крови и испуганных глаз людоедов душа Фароса ликовала. Гром охранял фланги, не щадя жизни ради своего командира, а тот и не думал о безопасности. Он поднимал и опускал клинок, превратившись в нерассуждающего убийцу.
— Их становится слишком много! — закричал Гром. — Когда же они закончатся?
— Ты их не считай, просто убивай! — радостно расхохотался Фарос, быстро уклоняясь от секиры волосатого воина и через мгновение срубая тому голову.
Неожиданно толпы людоедов отхлынули в стороны, образуя некоторое подобие коридора — к мятежникам ехала конная фигура. Огромный людоед был закован в тёмно-красную броню и скалил широкую пасть, лязгая длинными клыками, которые почти достигали его глаз.
Взмахнув большой обоюдоострой секирой, вдвое шире обычной, всадник налетел на Фароса. Сзади показалась более чем дюжина подобных же великанов.
Полузабытые уроки всплыли в памяти минотавра; он вспомнил своего учителя, который пытался вдолбить в его голову тонкости и различия, бытующие у расы людоедов. Более высокие и стройные были уроженцами Керна, а низкие и мощные приходили издалека, и они любили носить разную броню. Значит — Блотен. Против них сейчас бились не только обитатели Керна, но и их мерзкие родичи с юга. Эти мысли вызвали лишь слабый интерес Фароса, в конце концов людоед везде людоед, их просто надо убивать, только это имеет значение.
Командир отряда из Блотена взмахнул секирой. Фарос перехватил удар собственным окровавленным мечом. Несмотря на разницу в весе оружия, он легко отбил секиру. Ещё дважды они обменялись выпадами, но людоеду удалось лишь пнуть Фароса ногой с высоты коня. Минотавр чуял зловонное дыхание врага даже среди тесноты и мельтешений общего боя. Видя, как Фарос уклоняется от его мощных ударов, людоед расхохотался, но внезапно коричневое тело метнулось перед ним — это Гром прыгнул на всадника, блокируя занесённое для нового удара оружие. Испуганный конь завертелся на месте, пытаясь скинуть обоих дерущихся…
Неожиданно сбоку вырос мастарк, разбрасывая людоедов в стороны — Зури все ещё держалась в седле, хотя и она, и её зверь изнемогали от ран. Декарион подгоняла животное изо всех сил, но слаженный удар людоедских копий остановил мастарка. Животное коротко взревело от боли и рухнуло замертво. Зури выбросило в самую гущу врагов, и через минуту окровавленный людоед вскинул в поднятой руке отрубленную голову…
Толпы людоедов рванулись вперёд с новыми силами; стало так тесно, что Фарос уже не мог как следует размахнуться мечом. Всадники в тёмно-красных доспехах успешно продолжали убивать всех на своём пути, продвигаясь по трупам. Минотаврам совместными усилиями удалось сразить только одного из них.
Фарос кинулся на помощь, первым же ударом скинув грозного латника на землю, и увидел Грома, который продолжал бороться с их клыкастым командиром — они переплелись в объятиях, норовя сломать друг другу шеи. Юноша бросился к ним, рубя всех на пути с удвоенной силой. Он успел полоснуть по панцирю один раз, но Гром, воспользовавшись этим, вывернулся и, не давая врагу опомниться, вонзил рога ему в плечо. Захрипев, людоед вывалился из седла вместе с минотавром.
Фарос рванулся к другу, спеша прикончить клыкастого, когда лезвие меча, словно молния, полоснуло его поперёк лица. Юноше досталось самым краем, но удар был настолько болезненным, что даже привыкший ко всему Фарос вскрикнул.
Он слепо завертелся, размахивая перед собой мечом, но противник, смеясь, легко отбил все удары. Фарос попытался отскочить назад, но на него налетела огромная лошадь, отшвырнув своим крупом.
Лихорадочно стирая кровь с лица и глаз, Фарос получил возможность вблизи рассмотреть Великого Лорда Голгрина.
— Ки и хатар и ф'хан, Урсув Суурт, — ухмыльнулся повелитель людоедов.
Несмотря на битву, кипящую вокруг, его одежда и зелёный плащ оставались в безупречном состоянии, как и вороная грива, уложенная волосок к волоску. Клыки Голгрина были заботливо подпилены, а лицо пугающе походило на человеческое или даже эльфийское.
Одного взгляда в глубину миндалевидных зелёных глаз людоеда Фаросу было достаточно, чтобы понять своё будущее. Для минотавра Голгрин всегда был вымышленным персонажем, неким символом тех бед, которые постигли юношу после Ночи Крови. Фарос знал о договоре Голгрина с Хотаком — это удалось подслушать на борту галеры, где он сидел за вёслами. Именно Великий Лорд лично привёз первую партию рабов и передал их в лапы Сахда на муки и смерть.
Минотавр недоверчиво смотрел на врага — теперь у него был шанс одним верным ударом расплатиться за всё, что пришлось вытерпеть. С рёвом юноша бросился на людоеда, нанося удары с дикой частотой. Но Лорд с улыбкой отразил каждое движение, ему это не составило никакого труда, он даже хлопнул напоследок мечом по ране на лице Фароса.
— Гароки Урсув Суурт и ф'хан! — Тут Голгрин увидел, что минотавр не понимает его, и прибавил на совершенном общем: — Я несу тебе смерть, минотавр!
Он дёрнул поводьями, послав коня на Фароса, но тот успел отпрыгнуть, попытавшись вонзить меч в бок животного. Но каким-то непостижимым образом клинок Голгрина отбил и этот удар. Людоед непринуждённо закружился вокруг Фароса, стараясь вывести его из равновесия быстрыми ударами с разных сторон. Фарос незаметно потянулся к килту, где прятал кинжал и, когда его заслонил круп проносящейся лошади, метнул лезвие наудачу. Оружие вошло в шею коня чуть ниже головы, и животное мгновенно забилось, рухнув на колени.
Голгрина выбросило из седла… или он сам выпрыгнул? Да, точно, сбалансировано приземлившись, людоед был вновь готов к бою. С немеркнущей улыбкой Великий Лорд произнёс:
— Зур и ке'ен, Урсув Суурт! Прекрасный бросок, минотавр!
Фарос сверкнул налитыми кровью глазами и вновь бросился в атаку. Случайно оказавшийся рядом, людоед испуганно отскочил в сторону, но успел потерять половину руки. Фарос ничего не заметил, он мечтал только об одном: нарисовать противнику ещё одну улыбку, чуть ниже. Но Голгрин танцевал вокруг него с грацией и скоростью, которую трудно было ожидать от представителя расы клыкастых. Он пропустил Фароса мимо себя, затем, взмахнув тонким кинжалом, распорол руку минотавра. Юноша ощутил, как боль пронзила руку до плеча, а затем пальцы бессильно разжались и меч полетел на землю, где ноги бывшего раба отшвырнули оружие в сторону.
Фарос рухнул в пыль, зажимая кровоточащую рану, и в этот миг нога Голгрина жестоким ударом заставила его распластаться на земле. Перед глазами минотавра все плыло, но он постарался сосредоточить взгляд на повелителе людоедов.
— Ты бился не так уж плохо, — проворковал мягкий голос Голгрина. Сражения вокруг них словно не существовало, остались только два воина и пустота другого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Я могу взять часть отряда, — предложил Гром. — Попробуем прорваться через северные холмы и добраться до мятежников. Они помогут нам…
Фарос пренебрежительно фыркнул:
— Вряд ли у вас это получится… Кроме того, с чего ты взял, что они бросятся нам на помощь?
Гром растерянно посмотрел на него, не зная, чем ответить на цинизм Фароса. Действительно, почему истощённые минотавры Джубала должны рисковать собственными головами?
— Так что нам делать? — спросил светловолосый человек средних лет. Ястребиный нос и мощный подбородок выдавали в нём уроженца загадочной Соламнии.
Фарос презрительно посмотрел на него и Грома, словно те были маленькими детьми и задавали глупые вопросы:
— Будем биться. Как и всегда до этого.
Они явно ожидали от него более развёрнутого ответа, но он лишь мрачно смотрел исподлобья. Тогда всё стало ясным: может, они и обречены, может, их жизни давно ничего не стоят, но они встанут плечом к плечу… и много врагов умрёт вместе с ними.
— Да, мы будем сражаться, — повторил Гром, — Биться до смерти…
— Там, — подняв меч, Фарос указал на юг. — Всем, кто сможет собраться как можно быстрее за первым перевалом, разбиться на маленькие отряды. Это затруднит атаку людоедов.
Гром взмахнул руками:
— Все слышали? Срочно передайте весть остальным! Быстрее! Быстрее! — Затем он медленно повернулся к предводителю: — Много крови прольётся сегодня, Фарос, скалы и холмы станут красными…
— Пусть. — Фаросом уже начало овладевать боевое безумие, как и всегда перед боем. — Только крови людоедов должно пролиться больше…
По команде Голгрина людоеды растягивались в широкую дугу, гарантируя, что никто не сможет уйти на север. Но на юге они оставили пустой промежуток, туда Великий Лорд намеревался заманить Урсув Суурт. Они уже показали собственную глупость, выбрав столь неудачное место для лагеря, и теперь людоедам оставалось лишь медленно приближаться, изнывая от предвкушения страшной резни. Когда речь заходила о такой битве, смерть в бою считалась высшей честью для потомков эрдов.
— Харак и джурун! — заревел один из капитанов, ожерелье из ушей на шее которого свидетельствовало о его высоком воинском мастерстве. Сейчас он вколачивал тупой стороной меча понятие о быстрой атаке двум солдатам.
С юга загрохотали мастарки; наездники ослабили поводья, и звери рванулись вперёд. Они буквально растоптали первых минотавров-одиночек, подбрасывая бивнями других и волоча по земле третьих. Позади бежала цепочка погонщиков с мередрейками, которые быстро справляли своё пиршество над теми, кто хотел притвориться мёртвым.
Великий Лорд распорядился однозначно: рабы, все до единого, должны быть убиты, а кто ослушается, может распрощаться с собственной жизнью.
Голгрин улыбался смелости рабов, тех, кто не прятался, а храбро выходил на бой против превосходящей силы. У Урсув Суурт тоже была забавная традиция приветствовать смерть, как дорогу к славе. Их оказалось больше, чем он мог ожидать, но всё же недостаточно, чтобы противостоять его силам.
Лорд Голгрин поднял свой длинный изогнутый меч и взмахнул им, указывая вперёд. Безумно загремели барабаны, и новые волны людоедов с боевым кличем бросились вперёд.
Минотавры молча ждали. Мастарки ворвались в их ряды, низко опустив головы, разбрасывая защитников в разные стороны. Но маленькие группы-воинов не давали возможности наездникам развернуть своих страшных животных для более сокрушительных ударов.
Тут в мастарков ударил дождь стрел стоящих позади лучников. Кожа мастарков была толстой и грубой, но слаженный залп принёс результаты — несколько метких стрел полностью погрузились в тела животных, а две особенно удачливые пронзили правый глаз одного из гигантов. Самый большой мастарк заревел от боли и присел на толстые задние лапы — сверху свалился его погонщик, утыканный стрелами. То, что он уже был мёртв, не имело значения — к нему немедленно подлетели несколько минотавров и изрубили на куски.
Другие гиганты были обучены всегда следовать за вожаком и теперь беспорядочно топотали вокруг, не слушая команд погонщиков.
Наступление замедлилось.
— Сюда! Давайте сюда! — послышался голос декариона Зури.
За ней последовала дюжина копейщиков, окружая ближайшего мастарка, а затем через их головы вновь полетели стрелы. Погонщик на спине животного захрипел и бессильно свесился, а минотавры теперь попытались атаковать брошенного гиганта. Мастарк нагнул голову и пронзил клыком ближайшего воина, через секунду небрежно отбросив мёртвое тело в сторону. Но пока животное отвлеклось, Зури умудрилась вскарабкаться ему на спину. Воспользовавшись ремнями, которыми было привязано маленькое седло погонщика, декарион оказалась на шее мастарка.
— Киа! — заорала она. — Киа!
Знакомая команда успокоила опасное животное. Женщина почти не знала людоедского, поэтому просто пнула пяткой в шею мастарка. Это тоже оказалось знакомой командой — гигант, не протестуя, начал медленно разворачиваться. Зури молотила его ногами до тех пор, пока он не нацелился на людоедов. Сзади его чувствительно кололи копейщики, а декарион теперь ударила обеими ногами одновременно.
Мастарк затопал вперёд. Ближайшие ряды людоедов оказались сметёнными его клыками, зверь легко разметал две шеренги, мотая головой налево и направо.
На севере сражения лучникам удалось уничтожить ещё одного гиганта, но двое продолжали топтать и убивать воинов Фароса. Теперь было ясно, что животные почти не опасны без погонщиков и, едва освободившись, стремятся сразу убежать прочь. На сидящих в сёдлах людоедов обрушился дождь стрел, но к тому моменту, как последний из них погиб, ряды обеих армий смешались, а людоеды все прибывали и прибывали.
Скоро бывшие рабы и легионеры оказались разделёнными на несколько осаждаемых островков. Самая большая толпа людоедов окружила отряд, где бился Фарос. Меч юноши выкашивал целые кровавые просеки, не зная усталости; от вида крови и испуганных глаз людоедов душа Фароса ликовала. Гром охранял фланги, не щадя жизни ради своего командира, а тот и не думал о безопасности. Он поднимал и опускал клинок, превратившись в нерассуждающего убийцу.
— Их становится слишком много! — закричал Гром. — Когда же они закончатся?
— Ты их не считай, просто убивай! — радостно расхохотался Фарос, быстро уклоняясь от секиры волосатого воина и через мгновение срубая тому голову.
Неожиданно толпы людоедов отхлынули в стороны, образуя некоторое подобие коридора — к мятежникам ехала конная фигура. Огромный людоед был закован в тёмно-красную броню и скалил широкую пасть, лязгая длинными клыками, которые почти достигали его глаз.
Взмахнув большой обоюдоострой секирой, вдвое шире обычной, всадник налетел на Фароса. Сзади показалась более чем дюжина подобных же великанов.
Полузабытые уроки всплыли в памяти минотавра; он вспомнил своего учителя, который пытался вдолбить в его голову тонкости и различия, бытующие у расы людоедов. Более высокие и стройные были уроженцами Керна, а низкие и мощные приходили издалека, и они любили носить разную броню. Значит — Блотен. Против них сейчас бились не только обитатели Керна, но и их мерзкие родичи с юга. Эти мысли вызвали лишь слабый интерес Фароса, в конце концов людоед везде людоед, их просто надо убивать, только это имеет значение.
Командир отряда из Блотена взмахнул секирой. Фарос перехватил удар собственным окровавленным мечом. Несмотря на разницу в весе оружия, он легко отбил секиру. Ещё дважды они обменялись выпадами, но людоеду удалось лишь пнуть Фароса ногой с высоты коня. Минотавр чуял зловонное дыхание врага даже среди тесноты и мельтешений общего боя. Видя, как Фарос уклоняется от его мощных ударов, людоед расхохотался, но внезапно коричневое тело метнулось перед ним — это Гром прыгнул на всадника, блокируя занесённое для нового удара оружие. Испуганный конь завертелся на месте, пытаясь скинуть обоих дерущихся…
Неожиданно сбоку вырос мастарк, разбрасывая людоедов в стороны — Зури все ещё держалась в седле, хотя и она, и её зверь изнемогали от ран. Декарион подгоняла животное изо всех сил, но слаженный удар людоедских копий остановил мастарка. Животное коротко взревело от боли и рухнуло замертво. Зури выбросило в самую гущу врагов, и через минуту окровавленный людоед вскинул в поднятой руке отрубленную голову…
Толпы людоедов рванулись вперёд с новыми силами; стало так тесно, что Фарос уже не мог как следует размахнуться мечом. Всадники в тёмно-красных доспехах успешно продолжали убивать всех на своём пути, продвигаясь по трупам. Минотаврам совместными усилиями удалось сразить только одного из них.
Фарос кинулся на помощь, первым же ударом скинув грозного латника на землю, и увидел Грома, который продолжал бороться с их клыкастым командиром — они переплелись в объятиях, норовя сломать друг другу шеи. Юноша бросился к ним, рубя всех на пути с удвоенной силой. Он успел полоснуть по панцирю один раз, но Гром, воспользовавшись этим, вывернулся и, не давая врагу опомниться, вонзил рога ему в плечо. Захрипев, людоед вывалился из седла вместе с минотавром.
Фарос рванулся к другу, спеша прикончить клыкастого, когда лезвие меча, словно молния, полоснуло его поперёк лица. Юноше досталось самым краем, но удар был настолько болезненным, что даже привыкший ко всему Фарос вскрикнул.
Он слепо завертелся, размахивая перед собой мечом, но противник, смеясь, легко отбил все удары. Фарос попытался отскочить назад, но на него налетела огромная лошадь, отшвырнув своим крупом.
Лихорадочно стирая кровь с лица и глаз, Фарос получил возможность вблизи рассмотреть Великого Лорда Голгрина.
— Ки и хатар и ф'хан, Урсув Суурт, — ухмыльнулся повелитель людоедов.
Несмотря на битву, кипящую вокруг, его одежда и зелёный плащ оставались в безупречном состоянии, как и вороная грива, уложенная волосок к волоску. Клыки Голгрина были заботливо подпилены, а лицо пугающе походило на человеческое или даже эльфийское.
Одного взгляда в глубину миндалевидных зелёных глаз людоеда Фаросу было достаточно, чтобы понять своё будущее. Для минотавра Голгрин всегда был вымышленным персонажем, неким символом тех бед, которые постигли юношу после Ночи Крови. Фарос знал о договоре Голгрина с Хотаком — это удалось подслушать на борту галеры, где он сидел за вёслами. Именно Великий Лорд лично привёз первую партию рабов и передал их в лапы Сахда на муки и смерть.
Минотавр недоверчиво смотрел на врага — теперь у него был шанс одним верным ударом расплатиться за всё, что пришлось вытерпеть. С рёвом юноша бросился на людоеда, нанося удары с дикой частотой. Но Лорд с улыбкой отразил каждое движение, ему это не составило никакого труда, он даже хлопнул напоследок мечом по ране на лице Фароса.
— Гароки Урсув Суурт и ф'хан! — Тут Голгрин увидел, что минотавр не понимает его, и прибавил на совершенном общем: — Я несу тебе смерть, минотавр!
Он дёрнул поводьями, послав коня на Фароса, но тот успел отпрыгнуть, попытавшись вонзить меч в бок животного. Но каким-то непостижимым образом клинок Голгрина отбил и этот удар. Людоед непринуждённо закружился вокруг Фароса, стараясь вывести его из равновесия быстрыми ударами с разных сторон. Фарос незаметно потянулся к килту, где прятал кинжал и, когда его заслонил круп проносящейся лошади, метнул лезвие наудачу. Оружие вошло в шею коня чуть ниже головы, и животное мгновенно забилось, рухнув на колени.
Голгрина выбросило из седла… или он сам выпрыгнул? Да, точно, сбалансировано приземлившись, людоед был вновь готов к бою. С немеркнущей улыбкой Великий Лорд произнёс:
— Зур и ке'ен, Урсув Суурт! Прекрасный бросок, минотавр!
Фарос сверкнул налитыми кровью глазами и вновь бросился в атаку. Случайно оказавшийся рядом, людоед испуганно отскочил в сторону, но успел потерять половину руки. Фарос ничего не заметил, он мечтал только об одном: нарисовать противнику ещё одну улыбку, чуть ниже. Но Голгрин танцевал вокруг него с грацией и скоростью, которую трудно было ожидать от представителя расы клыкастых. Он пропустил Фароса мимо себя, затем, взмахнув тонким кинжалом, распорол руку минотавра. Юноша ощутил, как боль пронзила руку до плеча, а затем пальцы бессильно разжались и меч полетел на землю, где ноги бывшего раба отшвырнули оружие в сторону.
Фарос рухнул в пыль, зажимая кровоточащую рану, и в этот миг нога Голгрина жестоким ударом заставила его распластаться на земле. Перед глазами минотавра все плыло, но он постарался сосредоточить взгляд на повелителе людоедов.
— Ты бился не так уж плохо, — проворковал мягкий голос Голгрина. Сражения вокруг них словно не существовало, остались только два воина и пустота другого мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45