Жергал поклонился, устремив желтые выпуклые глаза на ковер.
«Мне остается только надеяться, что нет», – со страхом ответил он.
Принц Лжи провел плашмя мечом по черепу Жергала. Сокрушитель Богов налился алым цветом и загудел, как штормовой ветер в парусах галеона.
– Келемвар где-то близко, – пробормотал Кайрик. – Я буквально чую дух этой немытой деревенщины.
Он повернул лезвие и слегка полоснул им сенешаля. Сокрушитель Богов издал неземной вопль удовольствия, с жадностью упиваясь желтой ядовитой кровью Жергала. Сенешаль мужественно поморщился, затем задрожал от боли, но ни разу не вскрикнул, даже руки не поднял, чтобы защититься.
Спустя несколько минут, показавшихся сенешалю вечностью, Кайрик отнял меч от раны.
«Умоляю, дорогой, – промурлыкал Сокрушитель Богов. – Он предал твое доверие. Он не достоин жить».
– Хватит с тебя, – сказал Кайрик и, спрятав меч в ножны, поднял голову Жергала, чтобы тот посмотрел ему в глаза. Взгляд сенешаля был затуманен, серая кожа на черепе покрылась красными гноящимися нарывами. – Запомни эту боль. И если вновь меня подведешь, я сделаю так, что она будет преследовать тебя вечно.
Призрачное создание слабо закивало:
«Я существую только для того, чтобы служить вам, Ваше Великолепие».
Потирая костлявые руки, Кайрик направился к трону и, поправив одежды, уселся на жуткое сооружение.
– Они должны меня бояться. Думаю, это решит проблему.
«Вас боятся все живые существа, – произнес Жергал, стоя у подножия трона. Он жестом показал на экспонаты боли и страдания, расставленные по всему залу. – Вы живете в глубине человеческих душ».
– Но не в душах смертных, – поправил его Кайрик. – В душах здешних обитателей. – Его дьявольские черты исказила гримаса нетерпения. – Они слишком давно живут в этом городе и поэтому уверовали, что мой гнев им не грозит.
«Они опасаются ваших пыток», – предположил Жергал.
– Любой пытке наступает когда-то конец. Полное уничтожение – совсем другое дело. Лживые и Неверные, может быть, и жаждут небытия, но только не коренные жители Города Раздоров. В конце концов, этот город стал для них раем. Так зачем его покидать? – Кайрик провел пальцем по красному лезвию меча. – В ту минуту, когда меч пил твою кровь, ты решил, что обречен.
Жергал вздрогнул:
«Да».
– Думаю, это помогло тебе осознать свои ошибки.
«Конечно, Ваше Великолепие. Я больше вас не подведу».
– И жители города тоже не подведут, если мы дадим им возможность заглянуть в небытие. – Кайрик постучал ногтем по щербатым зубам. – Они не будут по-настоящему меня бояться, если не узнают, что в случае неудачи им грозит уничтожение. За все нужно платить свою цену. А если они не станут меня бояться, то толку от их службы не будет никакого.
«А как же тогда договор? – спросил Жергал. – По нему вашим верноподданным не грозит уничтожение ровно столько, сколько они будут поклоняться вам».
Кайрик посмотрел на Жергала, и в его покрасневших глазах читалось удивление.
– Ты хочешь сказать, что я не волен поступать с жителями моего города так, как мне вздумается?
«Нет, – ответил сенешаль. – Я просто напоминаю вам, что по законам царства…»
– Я посылал своих подданных на гибель с первого дня своего правления, – растягивая слова, произнес Кайрик. – В тот самый час, когда я скрепил печатью тот глупый договор, я тут же отдал с десяток жителей города в качестве подати Ночному Змию.
«Значит, они перестали вам поклоняться», – предположил Жергал.
– Да, но кому решать, что является истинной верой, а что нет? – спросил Кайрик. – Сегодня я повелеваю, чтобы охоту за Келемваром объявили священным походом, поэтому с этой секунды все, кто не оправдает себя в этом походе, будут считаться предателями. – Он внимательно всматривался в сенешаля несколько секунд. – Возможно, эта твоя преданность мешает тебе выполнять свои прямые обязанности.
Жергал взглянул в глаза хозяину:
«Преданность – часть моего естества, Ваше Великолепие. Когда я был создан, чтобы следит за порядком в замке, мне сразу было дано это качество, чтобы я верно выполнял свой долг. Я был предан Повелителю Мертвых еще до своего появления».
– Когда-то ты был предан Миркулу, – заметил Кайрик.
«Да».
– А теперь ты верен мне?
«Вы полноправный хозяин замка Праха, – спокойно отвечал Жергал. – И пока вы им остаетесь, я сделаю все, что вы попросите… кроме одного – я не предам вас».
– Тогда я повелеваю, чтобы ты разорвал договор с жителями города, – сказал Кайрик, выискивая в бесстрастных желтых глазах слуги малейший признак недовольства. – Пусть тысячу из них подвергнут пыткам при всеобщем обозрении, а затем отдадут Ночному Змию или искупают в водах реки Слит. И в том и в другом случае им придет конец. – Он нервно забарабанил пальцами по подлокотникам трона, затем пробормотал: – Но этого мало.
«Уничтожай по одному каждый час, пока идут поиски Келемвара», – мрачно предложил Сокрушитель Богов.
Кайрик захохотал как безумный.
– А еще лучше, уничтожай по одному бесхребетному плебею за каждую безрезультатную минуту священного похода. – Он сомкнул костлявые пальцы на эфесе меча. – Это заставит их идти по следу не хуже ищеек, что скажешь?
«Да, не хуже самого Кезефа», – подтвердил Жергал.
Кайрик замолчал, затем его губы искривила болезненная улыбка.
– Кезеф, – пробормотал он, – ну конечно.
«Совет Высших Сил запретил сделки с Кезефом», – предупредил Сокрушитель Богов дрогнувшим голосом.
– С каких это пор тебя волнуют запреты Совета? – огрызнулся Кайрик. – Разве сами они не попрали собственные законы, отобрав у меня магию?
Сокрушитель Богов промолчал, но вместо него заговорил Жергал:
«Разумеется, мой господин. Вы стоите выше их законов. У вас есть полное право спустить с цепи Гончего Пса Хаоса».
– Подать мою чашу! – велел Кайрик, по-прежнему улыбаясь. – А затем перенеси меня в Хаос.
Сенешаль вытянул руки, и тут же появился серебряный потир, инкрустированный сотнями крошечных рубинов в форме разбитого сердца. В вечно полной чаше были слезы разочарованных мечтателей и возлюбленных с разбитыми сердцами. Влага была горькой, но Кайрику она казалась бесценным вином, выдержанным до совершенства.
– За небытие, – торжественно объявил Принц Лжи, – и за Кезефа. – Он поднес чашу к губам и осушил ее одним глотком.
В Зентильской Твердыне светало. Ринда пробиралась по убогим улочкам, руки ее онемели от многочасового труда за столом, а в глазах стоял туман от недосыпания. Утренняя прохлада ее взбодрила колючим дождем пополам со снежной крупой. Благодаря ему она хоть как-то ориентировалась, куда идет.
Улица, по которой она брела, была шире других, а это означало, что здесь можно было найти чистую тропку между кучами мусора и хлама, накиданными с верхних этажей домов. Под каждым дверным козырьком спали оборванцы, отбросы зентильского общества. Большинство изних пришло сюда умирать, ведь в эти трущобы, казалось, никогда не проникало солнце, дарующее тепло и свет.
Ринда подняла взгляд к небу и увидела, что светило уже успело спрятаться за огромные шпили Кайрикового замка, и они стояли, черные и изогнутые, как слепые гиганты, стерегущие город. «Нет, – напомнила себе девушка, – не слепые?» У Церкви Кайрика была тысяча способов заглянуть в сердца и души обитателей Твердыни.
– Помоги мне, девушка. Именем Ильматера.
К дверям «Змеиного ока» привалился нищий. Его тощую бороденку на изможденном лице покрывал иней, нос посинел от холода. Протягивая к Ринде трясущиеся руки, он молил:
– Медяк, девушка. Все что угодно.
Ринда остановилась и присела рядом с ним на корточки:
– Денег у меня нет, но я могу принести тебе кое-что из одежды. – Она взглянула в окна таверны. Там было темно. – Ты побудешь здесь? Заведение закрыто, поэтому тебя никто не прогонит.
Нищий медленно кивнул.
– А у тебя не найдется чего-нибудь выпить, пока я буду ждать? – Он пошарил под рваной накидкой и вынул пустую бутыль. – Выпивка меня согрела бы не хуже тряпок.
– Нет, – твердо заявила Ринда, выпрямляясь и отворачиваясь. – Я пришлю кого-нибудь с одеждой, совсем скоро.
Бесполезно сердиться на пьянчуг, если джин дешевле еды и доступнее глотка чистой воды, но Ринда всякий раз внутренне содрогалась при встрече с очередным опустившимся пропойцей. Живя без надежды, они топили каждодневную муку в бутылке за десять медяков. Ходур был одним из них, когда Ринда впервые с ним столкнулась, но карлик сумел выбраться из канавы. Может быть, этот старик тоже сумеет.
Всколыхнувшуюся было надежду вдребезги разбили мысли о событиях прошлой ночи. Ринда на секунду прикрыла веки, стараясь разрушить темную глыбу отчаяния. Монолит не поддавался. Над всеми ее мыслями царствовала полная безысходность, такая же огромная и неподвижная, как черный замок Кайрика. Принц Лжи полностью подчинил себе ее жизнь, по крайней мере до той поры, пока она не закончит его проклятую книгу.
«Нет, – строго сказала она себе, – он подчинит себе мою жизнь только в том случае, если я ему позволю».
В конце концов, ее ведь не сделали пленницей, несмотря на предложение патриарха Миррормейна. Если она сумеет как следует организовать свое время, то, может быть, ей удастся выкраивать несколько часов в день для несчастных. Всегда найдутся те, кому нужна ее помощь…
Когда Ринда наконец-то подошла к дому, то увидела, что дверь слегка приоткрыта. Скорее всего, по привычке, чем от беспокойства, она оглядела улицу, подворотни и окна соседних домов, не будет ли чего непривычного. Если к ней в дом забрались грабители или головорезы, то они наверняка где-то оставили своего человека – кого-нибудь вроде того небритого типа, что сейчас следил за ней из окна второго этажа дома напротив. Нахмурившись, Ринда отошла от дверей. Не было смысла самой идти в ловушку, когда она могла позвать на помощь нескольких друзей.
– Эй, Рин! Куда это ты собралась?
Ее остановил грубый голос Ходура. Девушка обернулась и увидела, что на пороге ее дома стоит карлик, уткнув короткие мускулистые ручки в бока.
– А я уже начал беспокоиться. На тебя не похоже, чтобы ты шлялась где-то всю ночь.
Ринда облегченно вздохнула.
– Нельзя оставлять дверь открытой, – сказала она. – Даже если ты сам сидишь в доме. Никогда не знаешь, кто может забрести.
Прежде чем войти вместе с другом в дом, Ринда бросила взгляд в окно через дорогу. Небритый тип по-прежнему торчал на своем посту. Он подпер подбородок согнутой в локте рукой и нахально глазел на девушку. Его взгляд выдавал, что он не так прост, как можно было судить по облику. Тут он опустил руку, и Ринда увидела белый священный символ Кайрика, ухмыляющийся с пурпурной рясы.
– Значит, считаешь, тебя не сделали пленницей? – пробормотала Ринда себе под нос и захлопнула дверь.
Ходур тем временем успел устроиться на своем стуле возле дверей, хотя на этот раз он не положил ноги на стол. Столешница, вся в пятнах и полосах, была завалена мисками и кружками. Карлик расчистил лишь небольшой кусочек, в центре которого поместил кожаную кружку с игральными костями.
Напротив Ходура сидел еще один человек, вернее, эльф. Выпрямив спину и по-военному расправив плечи, он следил, как Ринда входит в дом. Его худенькое тельце было закутано в аккуратную серую накидку. Ткань была чистая, хотя на рукавах засело несколько стойких кровяных пятен, не желавших исчезать. В одной руке он держал глубокую миску, откуда, не спеша, вынимал длинными тонкими пальцами живых жуков и закидывал их в рот.
– Привет, Ивлизар, – сдержанно поздоровалась Ринда.
Эльф кивнул, с хрустом разгрызая жука. Узкое личико растянулось в улыбке, когда он протянул миску девушке.
– Я собираю их из могил только самых умных парней, которых раскапываю. Я так рассуждаю: если они питаются мозгом жмуриков, а затем ими питаюсь я…
– Нет, – отрезала Ринда, вытягивая вперед руку, чтобы оттолкнуть миску с жуками. Она подошла к аккуратной стопке одежды на полу и вынула оттуда две накидки, недавно найденные в мусорной куче перед зентиларским гарнизоном. – Ходур, мне нужно, чтобы ты отнес эти вещи старику, сидящему у «Змеиного ока». Если его не укрыть от ветра, то он замерзнет до смерти.
– Позже, – ответил карлик. – Нам нужно сначала поговорить.
– Как же, поговорить, – фыркнула Ринда. – Ты хочешь сказать, что тебя ждет игра в кости. Послушай, это не займет много времени. Я уверена, Ивлизар составит тебе компанию. – Она строго посмотрела на эльфа. – И не давайте старику ничего спиртного. Если я узнаю, что вы дали ему выпить, то можете сюда больше не возвращаться.
– Глоток сивухи еще никому не навредил, – ершисто ответил Ивлизар. – К тому же Ходур и не думал водить тебя за нос. Мы намерены кое о чем поговорить, уважаемая дама.
– Ильматер, даруй мне силы, – прошипела Ринда и, сунув одежду для старика под мышку, направилась к дверям своей спальни. – В таком случае, отлично. Я пойду сама. Ты положил перчатки на место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50