И предательница Миднайт последовала бы за своим любовником, не призови она на помощь магию, позволившую ей улизнуть от гнева Кайрика. Из-за этого трусливого поступка Владыка Эо велел Миднайт сменить свое имя, когда поручил ей занять место погибшей богини Магии. Вот так Миднайт стала Мистрой.
Таким образом заколдованный короткий меч получил имя Сокрушителя Богов, ведь ни одно другое оружие в истории Фаэруна не уничтожало сил, которые правят Королевствами».
Бевис отложил в сторону пергамент. От чтения при мигающем свете жаровен у него разболелась голова и почему-то пересохло во рту. Он потер виски и на секунду сомкнул веки, надеясь прогнать боль, но перед глазами так и стояли жуткие сцены, изображенные на иллюстрациях. Слова, выведенные на пергаменте, звучали в его голове, как песни сирены, призывая продолжить чтение. Вероятно, это была книга заклинаний, замаскированная под жизнеописание Кайрика. Или, возможно, церковники заколдовали рукописные страницы, чтобы наказать любого, кто посмеет прочесть их без разрешения.
С громко бьющимся сердцем Бевис начал ворошить страницы в поисках разгадки. Гильдия писарей Зентильской Твердыни требовала от своих мастеров помещать колофон на последней странице рукописи. Обычно эти личные заметки, написанные специальным кодом гильдии, выражали радость писаря, что работа наконец завершена, а также надежду на щедрое вознаграждение за старания. Если книга была опасной, то колофон предупреждал об этом других мастеров гильдии, и если они все-таки решались пролистать ее страницы, то действовали на свой страх и риск.
Колофон к этому тому был длиннее обычного. Запись начиналась с ничем не примечательных восклицаний, выражавших облегчение, и жалоб на писчий спазм, а затем автор с надеждой предвкушал, как он насладится пинтой хорошего эля в обществе смазливой шлюшки. Последний абзац колофона был не очень аккуратно заштрихован – это означало, что перед тем как отдавать рукопись переплетчику, данные строки следует удалить. Текст под штриховкой разобрать было очень трудно, но Бевис обладал большим опытом и частенько решал подобные загадки.
«Передано моему перу прямо из божественных уст на десятый год царствования Кайрика, бога Смерти. До этого тома было создано триста девяносто семь версий. Молю, чтобы мой бессмертный хозяин остался доволен этим трудом и не использовал мою кожу для страниц триста девяносто восьмой версии».
Вскрикнув от ужаса, Бевис оттолкнул от себя рукопись. Листы полетели со стола и опустились на пол, как стервятники вокруг трупа.
– Вряд ли художнику подобает так обращаться с работой своих коллег, – раздалось откуда-то из темноты.
Бевис обернулся. Кто-то стоял в черном углу склепа.
– П-патриарх Миррормейн? – промямлил художник, украдкой потянувшись к перочинному ножу.
– Не угадал. – Человек, скрывавшийся во тьме, вышел вперед. Это был молодой и поджарый мужчина с кошачьей грацией, выдававшей в нем выучку вора. Откинув получерного плаща, он с важным видом положил руку на эфес короткого меча. Оружие было прикреплено к его поясу петлей, красноватое лезвие не пряталось в ножнах. – Понравилась моя книга?
Иллюстратор хотел было ответить, но слова не шли у него с языка. Молодой человек с орлиным носом подошел поближе, двигаясь совершенно бесшумно по холодному каменному полу. Наклонившись, он поднял пергамент с изображением Повелителя Мертвых, а затем поднес лист к своему лицу так, чтобы Бевис мог сравнить. Портрет поражал удивительным сходством, вплоть до темного нимба над головой.
– О боги, – едва выдохнул Бевис, повалившись на пол.
Губы Кайрика растянулись в жестокой улыбке:
– Нет, только один бог.
Бевис обмяк, привязанный к каменной колонне, пребывая в блаженном неведении, что вокруг него стоят три фигуры. Кольцо жаровен все еще ярко горело, но в них не было больше необходимости. Кайрик усилием одной мысли наполнил светом катакомбы, высветив каждый дюйм неровного каменного пола и низких арочных потолков.
– Надо бы поторопить Физула! – пронзительно проорал Зено Миррормейн. Седовласая грива верховного жреца встала дыбом, когда он двинулся на Бевиса, размахивая раскаленным железным прутом. Тощую фигуру жреца скрывала пышная темно-пурпурная мантия. – Я хочу разделаться с этим шпионом до обеда.
Толстый аристократ, лениво прислонившийся к стене, зевнул и прижал надушенный носовой платок к носу картошкой.
– Твой покойный брат гордился бы тем, как ты владеешь этой штукой, Зено, – протяжно проговорил он из-под квадратика цветного шелка. – Ты превосходно справляешься со своей новой ролью патриарха. Мы все благодарны тебе, что ты смог заменить Маскула, после того как он скончался, хм, по неизвестной причине.
– Избавьте нас от намеков, лорд Чесс, – сказал Кайрик. – Вы прекрасно знаете, что Зено убил Маскула. Ваши шпионы донесли вам об этом прежде, чем кинжал вонзился в сердце жертвы. Впрочем, это известие вас не должно было удивить. В конце концов, Зено служит мне, а я бог Убийства, разве не так?
Правитель Зентильской Твердыни тут же скинул маску щегольства и убрал с лица носовой платок.
– Разумеется, Ваше Великолепие, – пробормотал он.
– Скажи-ка мне, Чесс, – строго вопрошал Кайрик, – ты до сих пор молишься Лейре, чтобы она прятала твое отвратительное пузо, когда ты проводишь время с куртизанками? В твоем случае, знаешь ли, может помочь только божественное вмешательство.
Вспыхнув от смущения, Чесс постарался подобрать живот, прижавшись всей тушей к стене склепа. Когда же он взглянул на Кайрика, ожидая увидеть какой-то знак одобрения, то оказалось, что его аватара скрылась в катакомбах, оставив толстяка гадать, каким образом Повелитель Мертвых перехватывает молитвы, обращенные к другим божествам.
Когда-то в этом подземелье нашли последний приют верные Бэйну служители – жрецы, воины, образованные правители, посвятившие жизнь бывшему богу Раздора. После Времени Бедствий, когда Кайрик захватил мантию Бэйна, он приказал своим прислужникам разграбить места, священные для Черного Властелина. Варвары осквернили прекрасные мраморные статуи и надгробья, прежде чем разбить их в щебень. Останки преданных Бэйну служителей они, нимало не церемонясь, свалили в реку Теш.
Церкви Кайрика еще предстояло обзавестись собственными мучениками, чтобы заполнить ими опустевшие склепы, поэтому теперь это подземелье использовали для других целей. Группа церковных убийц пристрастилась к медитации здесь, среди крыс, пауков и других мерзких тварей, населявших темные катакомбы. Кроме них и нескольких церковных чародеев, проводивших в подземелье таинственные опыты, все остальное пространство сводчатых камер оставалось пустым. Так они и вились бесхозным лабиринтом под огромным комплексом храмов и монастырей, посвященных Принцу Лжи.
Кайрик нервно прошелся по неровному вырезу в полу, где клеймовщик когда-то оставил свою метку. «Наверное, мне стоило позволить Зено сохранить останки тех писарей, которые трудились над первыми версиями священной книги „Кайринишад», – размышлял он. – Тогда было бы чем наполнить это подземелье. Или я мог бы отдать тела писарей церковникам, если те желают похоронить то, что от них осталось».
Принц Лжи закрыл глаза и прислушался. До него донеслись крики мужчин и женщин, трудившихся над неудачными версиями его жизнеописания, хотя мучили несчастных в тронном зале замка Праха…
Неприятный лязг заглушил завывания проклятых. Кайрик открыл глаза и взглянул на Зено. Оказалось, что тот бросил в жаровню железный «Рут, успевший немного остыть. В мозгу бога Смерти промелькнула мысль, что неплохо бы уложить патриарха в один склеп с его убиенным братом – славное было бы наказание за этот непрерывный визг и возню. Но раздражение Кайрика быстро сменилось весьма приятным ощущением.
А все дело в том, что Кайрик специально для этого визита в Зентильскую Твердыню воплотился в физическую форму, что редко делал с тех пор, как стал богом. Он предпочитал посещать сознание своих последователей в образе окровавленного привидения, а если нужно было явиться перед врагами, то он превращался в ядовитое облако. За десять лет он успел позабыть, каково это – воспринимать мир через обычные органы чувств, каково это – переключать внимание с одного на другое. Странное ощущение доставило ему ностальгическое удовольствие и несколько смягчило дурное расположение духа.
Гулкое эхо шагов Физула известило о его приближении. Он появился у подножия лестницы, никак не выдавая своим видом, что торопился на зов Кайрика. Более того, судя по его пышному одеянию, можно было сделать вывод, что священник специально переоделся к встрече, проведя перед зеркалом много времени. При тусклом освещении катакомб черные латы Физула казались гладкими, как змеиная кожа сразу после того, как змея меняет шкурку. Когда-то на нагрудных пластинах лат красовался символ Бэйна. Теперь там было пусто, как в полуночном небе, лишенном звезд. Длинные рыжие волосы, заплетенные в косу, и обвисшие усы украшали серебряные ленточки, отобранные у кентавров Зловещего леса.
Физул неторопливо стянул перчатки с крагами из драконьей кожи и, сложив их, засунул за пояс.
– Ваше Великолепие, – произнес он без особой почтительности и энтузиазма и, опустившись на одно колено, склонил голову, скорее для того, чтобы скрыть презрительное выражение на строгом лице, чем в знак раболепия.
Своды подземелья наполнились зловещим смехом Кайрика.
– Твое поклонение тем более приятно мне, Физул, что ты проявляешь его с неохотой. Я знаю, что на самом деле ты меня ненавидишь. С того самого дня, когда я вонзил в тебя стрелу во время битвы в Долине Теней. – Он ухмыльнулся. – Признайся, что по святым дням в честь Бэйна твои старые раны дают о себе знать.
В глазах священника как молния промелькнула ярость. Он заскрежетал зубами, сдерживая резкий ответ, готовый сорваться с языка.
– Все так, Физул. Взывай в своих безмолвных молитвах ко всем темным силам вселенной, – сказал Кайрик. – Ни одному богу не вернуть Бэйна, а против меня они бессильны. – В его голосе больше не слышалось никакого благодушия, и тяжелый взгляд насквозь пронзал душу священника.
Физул медленно поднялся. Пелена страха несколько притупила его гнев.
– За последние десять зим вы это доказали не раз, Ваше Великолепие.
Чтобы рассеять напряженную атмосферу, воцарившуюся в подземелье, лорд Чесс широко улыбнулся и похлопал Физула по плечу:
– Скажи-ка, а как обстоят дела в Зентариме? Магам удалось обнаружить хоть какой-то след Келемвара Лайонсбейна? Чертовски странно, что за все эти годы его душу так и не нашли. – Он глупо заулыбался, глядя на Кайрика. – Наверное, Ваше Великолепие слишком хорошо его убило.
На бедре Кайрика шевельнулся Сокрушитель Богов.
«Я жажду отведать крови всех этих болтливых обезьян», – промурлыкал красный меч в голове бога.
На лице Кайрика вновь появилась мрачная улыбка, когда меч поделился с ним видениями из прошлого – сценами побоищ. Принц Лжи увлекся воспоминаниями, однако занудное объяснение Физула, почему Зентарим не способен отыскать душу Келемвара, не осталось без внимания Кайрика, отложившись в другой части его необъятного подсознания.
Повелитель Мертвых не особенно доверял Зентариму. С тех пор как погиб ее бессмертный повелитель, Бэйн, Черная Сеть продолжала подрывать законопослушные королевства Фаэруна, действуя через шпионов и убийц. Маги, управлявшие этим обществом, оказались до отвращения верными памяти Бэйна или, что было совсем невыносимо, богини Магии. Тем не менее, Кайрик считал их полезными, особенно в тех случаях, когда ему требовались услуги талантливых чародеев.
– Оракулы не могут отыскать ни одного следа Лайонсбейна, – бесстрастным голосом завершил свой рассказ Физул. – Если его душа, удрав от вашего гнева, скрывается в королевствах живых людей, значит, какая-то великая сила прячет его от нашей магии.
Кайрик нахмурился.
– Последние десять лет я только это и слышу, – проворчал он. – За всем этим стоит Мистра или кто-то из ее союзников. Но они не могут вечно прятать от меня Келемвара, тем более, после того как «Кайринишад» переманит их последователей ко мне. Верно, Зено?
Патриарх злобно загоготал и взял со стола пачку пергаментов.
– Тебе повезло, Физул. Кто-то другой уже успел ознакомиться с книгой… Пусть даже частично. – Он мотнул головой в сторону Бевиса. – Надо будет прижечь его железом и посмотреть, уверовал ли он в прочитанное.
– Не беспокойся, Физул, – пробормотал Кайрик, подходя ближе к священнику, – Тебе придется прочитать книгу следующим, если наш маленький опыт провалится. И для этого я позвал тебя сюда. Хочу, чтобы ты первый убедился в своих ошибках.
Зено растолкал Бевиса, приведя его в сознание, и приложил к голым ступням художника раскаленный железный прут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Таким образом заколдованный короткий меч получил имя Сокрушителя Богов, ведь ни одно другое оружие в истории Фаэруна не уничтожало сил, которые правят Королевствами».
Бевис отложил в сторону пергамент. От чтения при мигающем свете жаровен у него разболелась голова и почему-то пересохло во рту. Он потер виски и на секунду сомкнул веки, надеясь прогнать боль, но перед глазами так и стояли жуткие сцены, изображенные на иллюстрациях. Слова, выведенные на пергаменте, звучали в его голове, как песни сирены, призывая продолжить чтение. Вероятно, это была книга заклинаний, замаскированная под жизнеописание Кайрика. Или, возможно, церковники заколдовали рукописные страницы, чтобы наказать любого, кто посмеет прочесть их без разрешения.
С громко бьющимся сердцем Бевис начал ворошить страницы в поисках разгадки. Гильдия писарей Зентильской Твердыни требовала от своих мастеров помещать колофон на последней странице рукописи. Обычно эти личные заметки, написанные специальным кодом гильдии, выражали радость писаря, что работа наконец завершена, а также надежду на щедрое вознаграждение за старания. Если книга была опасной, то колофон предупреждал об этом других мастеров гильдии, и если они все-таки решались пролистать ее страницы, то действовали на свой страх и риск.
Колофон к этому тому был длиннее обычного. Запись начиналась с ничем не примечательных восклицаний, выражавших облегчение, и жалоб на писчий спазм, а затем автор с надеждой предвкушал, как он насладится пинтой хорошего эля в обществе смазливой шлюшки. Последний абзац колофона был не очень аккуратно заштрихован – это означало, что перед тем как отдавать рукопись переплетчику, данные строки следует удалить. Текст под штриховкой разобрать было очень трудно, но Бевис обладал большим опытом и частенько решал подобные загадки.
«Передано моему перу прямо из божественных уст на десятый год царствования Кайрика, бога Смерти. До этого тома было создано триста девяносто семь версий. Молю, чтобы мой бессмертный хозяин остался доволен этим трудом и не использовал мою кожу для страниц триста девяносто восьмой версии».
Вскрикнув от ужаса, Бевис оттолкнул от себя рукопись. Листы полетели со стола и опустились на пол, как стервятники вокруг трупа.
– Вряд ли художнику подобает так обращаться с работой своих коллег, – раздалось откуда-то из темноты.
Бевис обернулся. Кто-то стоял в черном углу склепа.
– П-патриарх Миррормейн? – промямлил художник, украдкой потянувшись к перочинному ножу.
– Не угадал. – Человек, скрывавшийся во тьме, вышел вперед. Это был молодой и поджарый мужчина с кошачьей грацией, выдававшей в нем выучку вора. Откинув получерного плаща, он с важным видом положил руку на эфес короткого меча. Оружие было прикреплено к его поясу петлей, красноватое лезвие не пряталось в ножнах. – Понравилась моя книга?
Иллюстратор хотел было ответить, но слова не шли у него с языка. Молодой человек с орлиным носом подошел поближе, двигаясь совершенно бесшумно по холодному каменному полу. Наклонившись, он поднял пергамент с изображением Повелителя Мертвых, а затем поднес лист к своему лицу так, чтобы Бевис мог сравнить. Портрет поражал удивительным сходством, вплоть до темного нимба над головой.
– О боги, – едва выдохнул Бевис, повалившись на пол.
Губы Кайрика растянулись в жестокой улыбке:
– Нет, только один бог.
Бевис обмяк, привязанный к каменной колонне, пребывая в блаженном неведении, что вокруг него стоят три фигуры. Кольцо жаровен все еще ярко горело, но в них не было больше необходимости. Кайрик усилием одной мысли наполнил светом катакомбы, высветив каждый дюйм неровного каменного пола и низких арочных потолков.
– Надо бы поторопить Физула! – пронзительно проорал Зено Миррормейн. Седовласая грива верховного жреца встала дыбом, когда он двинулся на Бевиса, размахивая раскаленным железным прутом. Тощую фигуру жреца скрывала пышная темно-пурпурная мантия. – Я хочу разделаться с этим шпионом до обеда.
Толстый аристократ, лениво прислонившийся к стене, зевнул и прижал надушенный носовой платок к носу картошкой.
– Твой покойный брат гордился бы тем, как ты владеешь этой штукой, Зено, – протяжно проговорил он из-под квадратика цветного шелка. – Ты превосходно справляешься со своей новой ролью патриарха. Мы все благодарны тебе, что ты смог заменить Маскула, после того как он скончался, хм, по неизвестной причине.
– Избавьте нас от намеков, лорд Чесс, – сказал Кайрик. – Вы прекрасно знаете, что Зено убил Маскула. Ваши шпионы донесли вам об этом прежде, чем кинжал вонзился в сердце жертвы. Впрочем, это известие вас не должно было удивить. В конце концов, Зено служит мне, а я бог Убийства, разве не так?
Правитель Зентильской Твердыни тут же скинул маску щегольства и убрал с лица носовой платок.
– Разумеется, Ваше Великолепие, – пробормотал он.
– Скажи-ка мне, Чесс, – строго вопрошал Кайрик, – ты до сих пор молишься Лейре, чтобы она прятала твое отвратительное пузо, когда ты проводишь время с куртизанками? В твоем случае, знаешь ли, может помочь только божественное вмешательство.
Вспыхнув от смущения, Чесс постарался подобрать живот, прижавшись всей тушей к стене склепа. Когда же он взглянул на Кайрика, ожидая увидеть какой-то знак одобрения, то оказалось, что его аватара скрылась в катакомбах, оставив толстяка гадать, каким образом Повелитель Мертвых перехватывает молитвы, обращенные к другим божествам.
Когда-то в этом подземелье нашли последний приют верные Бэйну служители – жрецы, воины, образованные правители, посвятившие жизнь бывшему богу Раздора. После Времени Бедствий, когда Кайрик захватил мантию Бэйна, он приказал своим прислужникам разграбить места, священные для Черного Властелина. Варвары осквернили прекрасные мраморные статуи и надгробья, прежде чем разбить их в щебень. Останки преданных Бэйну служителей они, нимало не церемонясь, свалили в реку Теш.
Церкви Кайрика еще предстояло обзавестись собственными мучениками, чтобы заполнить ими опустевшие склепы, поэтому теперь это подземелье использовали для других целей. Группа церковных убийц пристрастилась к медитации здесь, среди крыс, пауков и других мерзких тварей, населявших темные катакомбы. Кроме них и нескольких церковных чародеев, проводивших в подземелье таинственные опыты, все остальное пространство сводчатых камер оставалось пустым. Так они и вились бесхозным лабиринтом под огромным комплексом храмов и монастырей, посвященных Принцу Лжи.
Кайрик нервно прошелся по неровному вырезу в полу, где клеймовщик когда-то оставил свою метку. «Наверное, мне стоило позволить Зено сохранить останки тех писарей, которые трудились над первыми версиями священной книги „Кайринишад», – размышлял он. – Тогда было бы чем наполнить это подземелье. Или я мог бы отдать тела писарей церковникам, если те желают похоронить то, что от них осталось».
Принц Лжи закрыл глаза и прислушался. До него донеслись крики мужчин и женщин, трудившихся над неудачными версиями его жизнеописания, хотя мучили несчастных в тронном зале замка Праха…
Неприятный лязг заглушил завывания проклятых. Кайрик открыл глаза и взглянул на Зено. Оказалось, что тот бросил в жаровню железный «Рут, успевший немного остыть. В мозгу бога Смерти промелькнула мысль, что неплохо бы уложить патриарха в один склеп с его убиенным братом – славное было бы наказание за этот непрерывный визг и возню. Но раздражение Кайрика быстро сменилось весьма приятным ощущением.
А все дело в том, что Кайрик специально для этого визита в Зентильскую Твердыню воплотился в физическую форму, что редко делал с тех пор, как стал богом. Он предпочитал посещать сознание своих последователей в образе окровавленного привидения, а если нужно было явиться перед врагами, то он превращался в ядовитое облако. За десять лет он успел позабыть, каково это – воспринимать мир через обычные органы чувств, каково это – переключать внимание с одного на другое. Странное ощущение доставило ему ностальгическое удовольствие и несколько смягчило дурное расположение духа.
Гулкое эхо шагов Физула известило о его приближении. Он появился у подножия лестницы, никак не выдавая своим видом, что торопился на зов Кайрика. Более того, судя по его пышному одеянию, можно было сделать вывод, что священник специально переоделся к встрече, проведя перед зеркалом много времени. При тусклом освещении катакомб черные латы Физула казались гладкими, как змеиная кожа сразу после того, как змея меняет шкурку. Когда-то на нагрудных пластинах лат красовался символ Бэйна. Теперь там было пусто, как в полуночном небе, лишенном звезд. Длинные рыжие волосы, заплетенные в косу, и обвисшие усы украшали серебряные ленточки, отобранные у кентавров Зловещего леса.
Физул неторопливо стянул перчатки с крагами из драконьей кожи и, сложив их, засунул за пояс.
– Ваше Великолепие, – произнес он без особой почтительности и энтузиазма и, опустившись на одно колено, склонил голову, скорее для того, чтобы скрыть презрительное выражение на строгом лице, чем в знак раболепия.
Своды подземелья наполнились зловещим смехом Кайрика.
– Твое поклонение тем более приятно мне, Физул, что ты проявляешь его с неохотой. Я знаю, что на самом деле ты меня ненавидишь. С того самого дня, когда я вонзил в тебя стрелу во время битвы в Долине Теней. – Он ухмыльнулся. – Признайся, что по святым дням в честь Бэйна твои старые раны дают о себе знать.
В глазах священника как молния промелькнула ярость. Он заскрежетал зубами, сдерживая резкий ответ, готовый сорваться с языка.
– Все так, Физул. Взывай в своих безмолвных молитвах ко всем темным силам вселенной, – сказал Кайрик. – Ни одному богу не вернуть Бэйна, а против меня они бессильны. – В его голосе больше не слышалось никакого благодушия, и тяжелый взгляд насквозь пронзал душу священника.
Физул медленно поднялся. Пелена страха несколько притупила его гнев.
– За последние десять зим вы это доказали не раз, Ваше Великолепие.
Чтобы рассеять напряженную атмосферу, воцарившуюся в подземелье, лорд Чесс широко улыбнулся и похлопал Физула по плечу:
– Скажи-ка, а как обстоят дела в Зентариме? Магам удалось обнаружить хоть какой-то след Келемвара Лайонсбейна? Чертовски странно, что за все эти годы его душу так и не нашли. – Он глупо заулыбался, глядя на Кайрика. – Наверное, Ваше Великолепие слишком хорошо его убило.
На бедре Кайрика шевельнулся Сокрушитель Богов.
«Я жажду отведать крови всех этих болтливых обезьян», – промурлыкал красный меч в голове бога.
На лице Кайрика вновь появилась мрачная улыбка, когда меч поделился с ним видениями из прошлого – сценами побоищ. Принц Лжи увлекся воспоминаниями, однако занудное объяснение Физула, почему Зентарим не способен отыскать душу Келемвара, не осталось без внимания Кайрика, отложившись в другой части его необъятного подсознания.
Повелитель Мертвых не особенно доверял Зентариму. С тех пор как погиб ее бессмертный повелитель, Бэйн, Черная Сеть продолжала подрывать законопослушные королевства Фаэруна, действуя через шпионов и убийц. Маги, управлявшие этим обществом, оказались до отвращения верными памяти Бэйна или, что было совсем невыносимо, богини Магии. Тем не менее, Кайрик считал их полезными, особенно в тех случаях, когда ему требовались услуги талантливых чародеев.
– Оракулы не могут отыскать ни одного следа Лайонсбейна, – бесстрастным голосом завершил свой рассказ Физул. – Если его душа, удрав от вашего гнева, скрывается в королевствах живых людей, значит, какая-то великая сила прячет его от нашей магии.
Кайрик нахмурился.
– Последние десять лет я только это и слышу, – проворчал он. – За всем этим стоит Мистра или кто-то из ее союзников. Но они не могут вечно прятать от меня Келемвара, тем более, после того как «Кайринишад» переманит их последователей ко мне. Верно, Зено?
Патриарх злобно загоготал и взял со стола пачку пергаментов.
– Тебе повезло, Физул. Кто-то другой уже успел ознакомиться с книгой… Пусть даже частично. – Он мотнул головой в сторону Бевиса. – Надо будет прижечь его железом и посмотреть, уверовал ли он в прочитанное.
– Не беспокойся, Физул, – пробормотал Кайрик, подходя ближе к священнику, – Тебе придется прочитать книгу следующим, если наш маленький опыт провалится. И для этого я позвал тебя сюда. Хочу, чтобы ты первый убедился в своих ошибках.
Зено растолкал Бевиса, приведя его в сознание, и приложил к голым ступням художника раскаленный железный прут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50