Говорить ему теперь будет трудно.
Кайрик подался вперед, слегка увлекшись происходящим на его глазах превращением.
– Лишь бы он умел произносить «умри, еретик», и я буду доволен, – весело заметил бог Смерти.
«Ваше Великолепие, – начал Жергал, зависнув вблизи жуткого трона. – Остается еще вопрос окончательного приговора».
– Опять формальности, – прошипел Кайрик. – Так и быть. Давай с этим покончим.
Сенешаль развернул длинный пергаментный свиток:
«Знай же, Гвидион, сын кузнеца Гарета, что ты был признан виновным в предательстве полноправного властелина замка Праха и правителя Города Раздоров. Поэтому ты приговариваешься к вечному служению вышеназванному властелину в качестве инквизитора».
– Приговариваешься? – возмутился Гонд. – Да это честь – носить такие латы. Я выковал их собственными руками!
– Уверен, он сказал бы тебе спасибо, если бы ты не всадил ему в рот железку, – пробормотал Кайрик. – Нельзя ли поскорее покончить со всем этим? Моему инквизитору пора заняться делом в Зентильской Твердыне.
Гонд надел нижнюю часть шлема на голову Гвидиона, направляя штыри в шею, потом закрепил ее с помощью детали, сидящей во рту воина, и взялся за верхнюю часть головного убора. Макушка шлема тоже была подбита спицами.
Длинные металлические иглы скользнули прямо в череп Гвидиона, и он почувствовал, что его сознание возвращается в новое громоздкое тело. Быстроход попытался сопротивляться, но ему показалось, что все эти иглы, засевшие в черепе, открыли под его ступнями люк. Он устремился туда по спирали, оказавшись в абсолютной темноте. Внезапно со всех сторон замаячили холодные металлические стены. Они сжимались вокруг него, лишая возможности шевельнуть рукой или ногой. Он хотел закричать, но крик умер, так и не родившись, попав на золотые штыри.
На какое-то время Гвидиона охватил паралич, затем темноту вокруг него разорвала вспышка света. Он открыл глаза и оглядел тронный зал Кайрика.
На стенах плясали тени горящих мучеников, поигрывая на небрежно развешанных трофеях. Гвидион мог разглядеть каждую косточку в троне Кайрика, каждую идеально сработанную деталь механических кузнецов Гонда. Перед ним стояли Принц Лжи и Чудодей и с какой-то странной гордостью смотрели на него, хотя у каждого была своя причина гордиться. Впервые воин заметил, что их человеческое обличье было всего лишь фасадом, своеобразным костюмом, надетым для маскарада. Взгляд их немигающих глаз, каждое движение выдавали в них силу. Их осязаемые тела были всего лишь марионетками. И жизни в них было не больше, чем в деревянных резных чурках.
Гвидион ощутил запах божественной силы – точно так пахнет воздух-перед сильной грозой. Тут нахлынули и другие запахи: запах запекшейся крови на мече Кайрика, заплесневелых древних костей, облепленных могильной землей, из этих костей было сделано почти все убранство зала, горящих писарей и слабый запах масла, которым были смазаны детали големов. Но больше всего его взволновал собственный запах. От него пахло холодным металлом с примесью духа-разложения, смерти. Все эти запахи были в тысячу раз тоньше и в то же время в тысячу раз сильнее любого запаха, который он знавал в земной жизни.
Постепенно к Гвидиону начало возвращаться и другое восприятие. Железка, засевшая во рту, отдавала мерзкой горечью, словно вино, превратившееся в уксус. Теперь он ощущал каждый болт, каждую заклепку в своих доспехах так, будто они всю жизнь были частью его тела. Удары божественного молотка оставили почти незаметные следы на металле, и на секунду Гвидион забылся, разглядывая каждую вмятинку. Другие картины, звуки и запахи нахлынули на него: мягкое шуршание одежд Жергала, когда сенешаль подлетал к Кайрику; жар от светильников с горящими мучениками; зловоние, доносящееся от реки Слит, словно та извивалась прямо под стенами замка…
– Ему придется немного привыкнуть к тому, как шлем увеличивает все, что он видит и слышит, – сказал Гонд и швырнул гаечный ключ одному своему голему, который поймал его на лету с удивительной ловкостью. – Так когда ты хочешь, чтобы я собрал остальные восемь штук?
– Прямо сейчас, – ответил Кайрик. – Я уже отобрал кандидатов для управления всеми доспехами.
Гонд нахмурился и запустил пальцы в жесткую бороду.
– Хм-м. Правильная подгонка требует большой сосредоточенности, а меня ждет другая работа в Согласии.
– Эти инквизиторы нужны мне без промедления, – резко произнес Кайрик и направился обратно к трону. – Мистра лишила меня магии, а тем временем в Зентильской Твердыне коварные заговорщики пытаются обратить против меня мою же церковь. В этом городе живет большинство моих последователей. Если я их потеряю, то у меня не будет сил управлять Царством Мертвых. – Охваченный внезапной яростью, он стукнул кулаком по трону. – Ты знаешь, что случится, если в этом месте начнется бунт, а я не смогу его подавить?
Гонд пожал плечами:
– Нет, да и не особенно хочу знать. Я ведь тебе уже говорил, Кайрик, что меня не волнует, для чего ты станешь использовать эти доспехи, лишь бы только не против моих последователей. И еще одно… – Он похлопал Гвидиона по плечу. – Я просто хочу, чтобы весь мир увидел мое мастерство. Имея хорошего кузнеца и неплохое сырье, можно создать вот такое чудо, с которым не справится ни одна магия.
– Но девять механических рыцарей будут свидетельствовать о твоем мастерстве лучше, чем один, – ответил Кайрик, меняя театральный гнев на милость, словно змея, сбрасывающая шкуру. – Полно, Гонд. Будь благоразумен…
Бог Ремесел закатил глаза.
– Забавно слышать от тебя такое, – сказал и вытянул мощную руку, предотвращая гнев бога Смерти. – Так и быть. Я сделаю их сейчас.
По одному его кивку големы бросились к восьми клетям, выставленным в ряд у стены и начали их суетливо распаковывать. Чудодей повернулся к Гвидиону.
– Подними левую руку, – рявкнул он.
Гвидион попытался было не подчиниться, но почувствовал, как его тело невольно выполняет приказ. Гонд следил за движениями воина наметанным глазом, обходя вокруг тени в железных доспехах.
– Если он понимает команды, то очень скоро сможет отправиться на дело, – объявил Чудодей. – Отдавай ему свой приказ в любое время.
– Ты должен уничтожить всех еретиков Зентильской Твердыни, – сказал Кайрик.
– Так не годится, – рассеянно заметил Гонд, собирая инструменты для следующего воина. – Такой приказ только собьет его с толку.
– Ты же сам говорил, что он сделает все, что я пожелаю, – прогремел Кайрик. – А теперь заявляешь, что он ничего не может?
«Полагаю, ему нужно более точно разъяснить ваше желание, – предположил Жергал. – Тень должна понимать, что вы имеете в виду под ересью».
Кайрик подошел к Гвидиону.
– В таком случае начнем с явных предателей, – сказал Принц Лжи. – Ты уничтожишь каждого, кто скажет хоть слово против меня или моей церкви в стенах Зентильской Твердыни.
– Да, вот так уже лучше, – сказал Гонд и ткнул какой-то железякой в бедро Гвидиона. – Надеюсь, для начала ему попадется какой-нибудь маг, по-настоящему всесильный. Любое заклинание обыкновенного смертного скатится с доспехов, как дождь с оловянной крыши.
– А как насчет бессмертных чародеев? – спросил Кайрик, впервые проявив искренний интерес к разъяснениям Чудодея.
– Никогда не проверял, но по идее должно произойти то же самое.
Повелитель Мертвых замер, потирая острый подбородок.
– Жергал, я хочу, чтобы ты напал на инквизитора. Отсеки ему руку.
«Но, Ваше Великолепие, такая работа…»
– Не волнуйся. Если ты ему навредишь, я на тебя не рассержусь. – Кайрик грозно наставил палец на Гвидиона. – А ты просто стой и не смей защищаться.
Жергал подлетел к вытянутой руке Гвидиона и окутал ее бесформенной чернотой, служившей ему телом. Плащ сенешаля, казалось, полностью поглотил руку, но тут во мраке появился слабый проблеск. Тихий стон огласил тронный зал, и Жергал отступил от инквизитора. Рука в золотой перчатке вызывающе блестела, без единой царапины и пятнышка.
– Впечатляет, – пробормотал Кайрик. – Любая обычная тень была бы уже уничтожена.
Он вытащил меч и с силой рубанул по железной руке. Веером посыпались искры, заскрежетал металл, но когда Повелитель Мертвых отвел меч в сторону, на краге остался едва заметный след.
– Эй, ты что творишь? – завопил Гонд. – Я не для того создал эти латы, чтобы ты практиковался в фехтовании.
– Мне нужно убедиться, действительно ли доспехи не восприимчивы к любой магии, – пробормотал Кайрик и уставился на инквизитора с явным неудовольствием.
– Ты сам заказывал, – проворчал Гонд, мощные доспехи, лишенные волшебства. Что просил, то и получил. Даже Мистре с ними не справиться… если только не снять шлем. Без шлема всей их силе конец.
Бог Ремесел осторожно провел пальцами вдоль царапины на перчатке.
– Послушай, если тебя волнует, не повернет ли он против тебя, то будь уверен, этого не произойдет. Шлем сконструирован так, что рыцарь будет выполнять все твои приказы. И никто не сможет их изменить, если не снимет с головы тени эту штуковину… а если кому и удастся это сделать, то доспехи распадутся на части. – Гонд постучал по нагрудной пластине грязными костяшками пальцев. – И тогда у тебя будет простое набор красивых железок, но они уже не выдержат удара твоего меча.
Кайрик рассеянно закивал:
– Так как мне отправить его с поручением?!
– А он и так спешит исполнить твой приказ, – ответил Гонд. – И теперь в любую секунду может оказаться в дороге.
Отчасти Гвидион уже покинул замок Праха. Его сознание давно переключилось на гомон голосов, которые он слышал на улицах и в домах Зентильской Твердыни. Когда кто-нибудь упоминал Кайрика или его Церковь, эти слова тут же звенели в ушах инквизитора. Сотни ярых последователей бога Смерти беспрерывно бубнили молитвы, прерываемые клятвами его именем. Церковные схоласты спорили о природе Города Раздоров и его коренных жителей. Матери шепотом предостерегали своих расшалившихся детей, чтобы они вели себя хорошо, иначе придет Принц Лжи и унесет их с собою в ночь.
Потребность найти еретика засела в сердце Гвидиона наподобие свернутой пружины, подстегивая его к действию. Он быстро понял, как отметать в сторону молитвы верных и бесконечные дебаты теоретиков. Вместо этого он обратил все свое внимание на бормотание пропойц и жадных мелких церковников. Ему казалось, что еще немного, и он уловит в их умах расползающийся во все стороны холодок ереси. Какая-то часть Гвидиона, подчиненная латам, молилась, чтобы еретики произнесли вслух свои предательские мысли. Зато его вторая половина бессильно бранилась, представляя, какие кровавые дела ему придется совершить именем Кайрика…
А на одной из грязных трущобных улочек Твердыни кто-то высмеивал Принца Лжи, открыто бросая вызов его силе.
В брюхе инквизитора заскрипели, затренькали шестеренки. Механизм рывком отбросил завесу между Гадесом и царствами смертных. Гвидион робко шагнул в водоворот хаоса, потом сделал еще один шаг, а вскоре уже летел с грохотом по небесам, как атакующий дракон, чувствуя, что его природная скорость невероятно возросла благодаря латам Чудодея.
Так началась инквизиция.
Пока Физул и остальные заговорщики тихо беседовали с их таинственным божественным покровителем, Ринда дописывала последние строки страниц, посвященных жизни Кайрика в воровской гильдии Зентильской Твердыни. Пробежав глазами записи, сделанные убористым почерком, она покачала головой. «Истинное жизнеописание» представляло собой повесть отчаяния и беспомощности и совсем не походило на героическую хвалебную песнь, сочиненную Принцем Лжи для «Кайринишада».
Когда работорговцы продали Кайрика воровской гильдии, тот пытался заслужить свободу, выполняя поручения ее мастеров. Он не раз проваливал дело, не в состоянии выполнить работу без сучка и задоринки, и тем самым обрекал себя на жизнь в рабстве. Добрые люди, очень похожие на Ринду, помогли ему бежать, помогли покинуть город, готовый раздавить его железной пятой, ее ли бы он остался. Набив карманы монетами, подаренными из жалости, молодой Кайрик отправился на север, на тщетные поиски Кольца Зимы. Если бы Келемвар не освободил его от морозных великанов Тара, история Фаэруна потекла бы совсем по другому руслу…
«Когда покинете сегодня этот дом, будьте внимательны к тому, что вы говорите и делаете, – предостерег мелодичный голос, который, казалось, заполнил все ветхое жилище Ринды, прогнав немилосердный холод. – Кайрик заподозрил предательство в Твердыне. Теперь он будет внимательно следить за городом. Ему будет нелегко держать в поле зрения всех своих, слуг теперь, когда он лишен магии. Но не стоит его недооценивать».
– Полагаю, среди нас таких дураков нет.
Ринда бросила взгляд на Физула Чембрюла. Рыжеволосый шпион Зентарима стоял посреди комнаты, как статуя, сложив руки на груди в черных доспехах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Кайрик подался вперед, слегка увлекшись происходящим на его глазах превращением.
– Лишь бы он умел произносить «умри, еретик», и я буду доволен, – весело заметил бог Смерти.
«Ваше Великолепие, – начал Жергал, зависнув вблизи жуткого трона. – Остается еще вопрос окончательного приговора».
– Опять формальности, – прошипел Кайрик. – Так и быть. Давай с этим покончим.
Сенешаль развернул длинный пергаментный свиток:
«Знай же, Гвидион, сын кузнеца Гарета, что ты был признан виновным в предательстве полноправного властелина замка Праха и правителя Города Раздоров. Поэтому ты приговариваешься к вечному служению вышеназванному властелину в качестве инквизитора».
– Приговариваешься? – возмутился Гонд. – Да это честь – носить такие латы. Я выковал их собственными руками!
– Уверен, он сказал бы тебе спасибо, если бы ты не всадил ему в рот железку, – пробормотал Кайрик. – Нельзя ли поскорее покончить со всем этим? Моему инквизитору пора заняться делом в Зентильской Твердыне.
Гонд надел нижнюю часть шлема на голову Гвидиона, направляя штыри в шею, потом закрепил ее с помощью детали, сидящей во рту воина, и взялся за верхнюю часть головного убора. Макушка шлема тоже была подбита спицами.
Длинные металлические иглы скользнули прямо в череп Гвидиона, и он почувствовал, что его сознание возвращается в новое громоздкое тело. Быстроход попытался сопротивляться, но ему показалось, что все эти иглы, засевшие в черепе, открыли под его ступнями люк. Он устремился туда по спирали, оказавшись в абсолютной темноте. Внезапно со всех сторон замаячили холодные металлические стены. Они сжимались вокруг него, лишая возможности шевельнуть рукой или ногой. Он хотел закричать, но крик умер, так и не родившись, попав на золотые штыри.
На какое-то время Гвидиона охватил паралич, затем темноту вокруг него разорвала вспышка света. Он открыл глаза и оглядел тронный зал Кайрика.
На стенах плясали тени горящих мучеников, поигрывая на небрежно развешанных трофеях. Гвидион мог разглядеть каждую косточку в троне Кайрика, каждую идеально сработанную деталь механических кузнецов Гонда. Перед ним стояли Принц Лжи и Чудодей и с какой-то странной гордостью смотрели на него, хотя у каждого была своя причина гордиться. Впервые воин заметил, что их человеческое обличье было всего лишь фасадом, своеобразным костюмом, надетым для маскарада. Взгляд их немигающих глаз, каждое движение выдавали в них силу. Их осязаемые тела были всего лишь марионетками. И жизни в них было не больше, чем в деревянных резных чурках.
Гвидион ощутил запах божественной силы – точно так пахнет воздух-перед сильной грозой. Тут нахлынули и другие запахи: запах запекшейся крови на мече Кайрика, заплесневелых древних костей, облепленных могильной землей, из этих костей было сделано почти все убранство зала, горящих писарей и слабый запах масла, которым были смазаны детали големов. Но больше всего его взволновал собственный запах. От него пахло холодным металлом с примесью духа-разложения, смерти. Все эти запахи были в тысячу раз тоньше и в то же время в тысячу раз сильнее любого запаха, который он знавал в земной жизни.
Постепенно к Гвидиону начало возвращаться и другое восприятие. Железка, засевшая во рту, отдавала мерзкой горечью, словно вино, превратившееся в уксус. Теперь он ощущал каждый болт, каждую заклепку в своих доспехах так, будто они всю жизнь были частью его тела. Удары божественного молотка оставили почти незаметные следы на металле, и на секунду Гвидион забылся, разглядывая каждую вмятинку. Другие картины, звуки и запахи нахлынули на него: мягкое шуршание одежд Жергала, когда сенешаль подлетал к Кайрику; жар от светильников с горящими мучениками; зловоние, доносящееся от реки Слит, словно та извивалась прямо под стенами замка…
– Ему придется немного привыкнуть к тому, как шлем увеличивает все, что он видит и слышит, – сказал Гонд и швырнул гаечный ключ одному своему голему, который поймал его на лету с удивительной ловкостью. – Так когда ты хочешь, чтобы я собрал остальные восемь штук?
– Прямо сейчас, – ответил Кайрик. – Я уже отобрал кандидатов для управления всеми доспехами.
Гонд нахмурился и запустил пальцы в жесткую бороду.
– Хм-м. Правильная подгонка требует большой сосредоточенности, а меня ждет другая работа в Согласии.
– Эти инквизиторы нужны мне без промедления, – резко произнес Кайрик и направился обратно к трону. – Мистра лишила меня магии, а тем временем в Зентильской Твердыне коварные заговорщики пытаются обратить против меня мою же церковь. В этом городе живет большинство моих последователей. Если я их потеряю, то у меня не будет сил управлять Царством Мертвых. – Охваченный внезапной яростью, он стукнул кулаком по трону. – Ты знаешь, что случится, если в этом месте начнется бунт, а я не смогу его подавить?
Гонд пожал плечами:
– Нет, да и не особенно хочу знать. Я ведь тебе уже говорил, Кайрик, что меня не волнует, для чего ты станешь использовать эти доспехи, лишь бы только не против моих последователей. И еще одно… – Он похлопал Гвидиона по плечу. – Я просто хочу, чтобы весь мир увидел мое мастерство. Имея хорошего кузнеца и неплохое сырье, можно создать вот такое чудо, с которым не справится ни одна магия.
– Но девять механических рыцарей будут свидетельствовать о твоем мастерстве лучше, чем один, – ответил Кайрик, меняя театральный гнев на милость, словно змея, сбрасывающая шкуру. – Полно, Гонд. Будь благоразумен…
Бог Ремесел закатил глаза.
– Забавно слышать от тебя такое, – сказал и вытянул мощную руку, предотвращая гнев бога Смерти. – Так и быть. Я сделаю их сейчас.
По одному его кивку големы бросились к восьми клетям, выставленным в ряд у стены и начали их суетливо распаковывать. Чудодей повернулся к Гвидиону.
– Подними левую руку, – рявкнул он.
Гвидион попытался было не подчиниться, но почувствовал, как его тело невольно выполняет приказ. Гонд следил за движениями воина наметанным глазом, обходя вокруг тени в железных доспехах.
– Если он понимает команды, то очень скоро сможет отправиться на дело, – объявил Чудодей. – Отдавай ему свой приказ в любое время.
– Ты должен уничтожить всех еретиков Зентильской Твердыни, – сказал Кайрик.
– Так не годится, – рассеянно заметил Гонд, собирая инструменты для следующего воина. – Такой приказ только собьет его с толку.
– Ты же сам говорил, что он сделает все, что я пожелаю, – прогремел Кайрик. – А теперь заявляешь, что он ничего не может?
«Полагаю, ему нужно более точно разъяснить ваше желание, – предположил Жергал. – Тень должна понимать, что вы имеете в виду под ересью».
Кайрик подошел к Гвидиону.
– В таком случае начнем с явных предателей, – сказал Принц Лжи. – Ты уничтожишь каждого, кто скажет хоть слово против меня или моей церкви в стенах Зентильской Твердыни.
– Да, вот так уже лучше, – сказал Гонд и ткнул какой-то железякой в бедро Гвидиона. – Надеюсь, для начала ему попадется какой-нибудь маг, по-настоящему всесильный. Любое заклинание обыкновенного смертного скатится с доспехов, как дождь с оловянной крыши.
– А как насчет бессмертных чародеев? – спросил Кайрик, впервые проявив искренний интерес к разъяснениям Чудодея.
– Никогда не проверял, но по идее должно произойти то же самое.
Повелитель Мертвых замер, потирая острый подбородок.
– Жергал, я хочу, чтобы ты напал на инквизитора. Отсеки ему руку.
«Но, Ваше Великолепие, такая работа…»
– Не волнуйся. Если ты ему навредишь, я на тебя не рассержусь. – Кайрик грозно наставил палец на Гвидиона. – А ты просто стой и не смей защищаться.
Жергал подлетел к вытянутой руке Гвидиона и окутал ее бесформенной чернотой, служившей ему телом. Плащ сенешаля, казалось, полностью поглотил руку, но тут во мраке появился слабый проблеск. Тихий стон огласил тронный зал, и Жергал отступил от инквизитора. Рука в золотой перчатке вызывающе блестела, без единой царапины и пятнышка.
– Впечатляет, – пробормотал Кайрик. – Любая обычная тень была бы уже уничтожена.
Он вытащил меч и с силой рубанул по железной руке. Веером посыпались искры, заскрежетал металл, но когда Повелитель Мертвых отвел меч в сторону, на краге остался едва заметный след.
– Эй, ты что творишь? – завопил Гонд. – Я не для того создал эти латы, чтобы ты практиковался в фехтовании.
– Мне нужно убедиться, действительно ли доспехи не восприимчивы к любой магии, – пробормотал Кайрик и уставился на инквизитора с явным неудовольствием.
– Ты сам заказывал, – проворчал Гонд, мощные доспехи, лишенные волшебства. Что просил, то и получил. Даже Мистре с ними не справиться… если только не снять шлем. Без шлема всей их силе конец.
Бог Ремесел осторожно провел пальцами вдоль царапины на перчатке.
– Послушай, если тебя волнует, не повернет ли он против тебя, то будь уверен, этого не произойдет. Шлем сконструирован так, что рыцарь будет выполнять все твои приказы. И никто не сможет их изменить, если не снимет с головы тени эту штуковину… а если кому и удастся это сделать, то доспехи распадутся на части. – Гонд постучал по нагрудной пластине грязными костяшками пальцев. – И тогда у тебя будет простое набор красивых железок, но они уже не выдержат удара твоего меча.
Кайрик рассеянно закивал:
– Так как мне отправить его с поручением?!
– А он и так спешит исполнить твой приказ, – ответил Гонд. – И теперь в любую секунду может оказаться в дороге.
Отчасти Гвидион уже покинул замок Праха. Его сознание давно переключилось на гомон голосов, которые он слышал на улицах и в домах Зентильской Твердыни. Когда кто-нибудь упоминал Кайрика или его Церковь, эти слова тут же звенели в ушах инквизитора. Сотни ярых последователей бога Смерти беспрерывно бубнили молитвы, прерываемые клятвами его именем. Церковные схоласты спорили о природе Города Раздоров и его коренных жителей. Матери шепотом предостерегали своих расшалившихся детей, чтобы они вели себя хорошо, иначе придет Принц Лжи и унесет их с собою в ночь.
Потребность найти еретика засела в сердце Гвидиона наподобие свернутой пружины, подстегивая его к действию. Он быстро понял, как отметать в сторону молитвы верных и бесконечные дебаты теоретиков. Вместо этого он обратил все свое внимание на бормотание пропойц и жадных мелких церковников. Ему казалось, что еще немного, и он уловит в их умах расползающийся во все стороны холодок ереси. Какая-то часть Гвидиона, подчиненная латам, молилась, чтобы еретики произнесли вслух свои предательские мысли. Зато его вторая половина бессильно бранилась, представляя, какие кровавые дела ему придется совершить именем Кайрика…
А на одной из грязных трущобных улочек Твердыни кто-то высмеивал Принца Лжи, открыто бросая вызов его силе.
В брюхе инквизитора заскрипели, затренькали шестеренки. Механизм рывком отбросил завесу между Гадесом и царствами смертных. Гвидион робко шагнул в водоворот хаоса, потом сделал еще один шаг, а вскоре уже летел с грохотом по небесам, как атакующий дракон, чувствуя, что его природная скорость невероятно возросла благодаря латам Чудодея.
Так началась инквизиция.
Пока Физул и остальные заговорщики тихо беседовали с их таинственным божественным покровителем, Ринда дописывала последние строки страниц, посвященных жизни Кайрика в воровской гильдии Зентильской Твердыни. Пробежав глазами записи, сделанные убористым почерком, она покачала головой. «Истинное жизнеописание» представляло собой повесть отчаяния и беспомощности и совсем не походило на героическую хвалебную песнь, сочиненную Принцем Лжи для «Кайринишада».
Когда работорговцы продали Кайрика воровской гильдии, тот пытался заслужить свободу, выполняя поручения ее мастеров. Он не раз проваливал дело, не в состоянии выполнить работу без сучка и задоринки, и тем самым обрекал себя на жизнь в рабстве. Добрые люди, очень похожие на Ринду, помогли ему бежать, помогли покинуть город, готовый раздавить его железной пятой, ее ли бы он остался. Набив карманы монетами, подаренными из жалости, молодой Кайрик отправился на север, на тщетные поиски Кольца Зимы. Если бы Келемвар не освободил его от морозных великанов Тара, история Фаэруна потекла бы совсем по другому руслу…
«Когда покинете сегодня этот дом, будьте внимательны к тому, что вы говорите и делаете, – предостерег мелодичный голос, который, казалось, заполнил все ветхое жилище Ринды, прогнав немилосердный холод. – Кайрик заподозрил предательство в Твердыне. Теперь он будет внимательно следить за городом. Ему будет нелегко держать в поле зрения всех своих, слуг теперь, когда он лишен магии. Но не стоит его недооценивать».
– Полагаю, среди нас таких дураков нет.
Ринда бросила взгляд на Физула Чембрюла. Рыжеволосый шпион Зентарима стоял посреди комнаты, как статуя, сложив руки на груди в черных доспехах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50