Сердце Гвидиона забилось почти в том же ритме, что и оглушительный топот копыт. Спасение казалось невозможным, но, с другой стороны, все зрители ставили против него во время тех состязаний наперегонки, когда ему удавалось обогнать лошадей кавалерийского отряда. «Ты ведь Гвидион Быстроход, – напомнил он себе, – докажи это теперь».
Гвидион рванул вперед, но внезапно у него онемели ноги от ступней до колен, и он упал ничком.
Несколько туйганских стрел вонзились в землю рядом с лежащим разведчиком, и он еще раз бросил взгляд через плечо. Варвары успели преодолеть половину расстояния, и теперь, когда они оказались довольно близко, Быстроход смог разглядеть, что на конях скачут монстры. Вместо лиц – оскаленные черепа, вместо рук – мохнатые львиные лапы. Их седла обрамляли гирлянды скальпов захваченных солдат, а на шеях висели ожерелья из языков и глаз.
И тогда Гвидион понял, что эти всадники – не просто предвестники смерти. Им была нужна его душа, а не жизнь.
Дрожащими пальцами разведчик стянул с себя сапоги и закатал до колен штаны. Неужели его ранила стрела или парализовал незаметный укус какой-то змеи? На ступнях и икрах не было ранок. Он принялся растирать ноги, пытаясь прогнать онемелость, но она только поднялась выше, до бедер.
Монстры-туйганиы были уже совсем рядом. Земля дрожала под копытами их лошадей. Гвидион в панике попробовал пошевелить ногой, заставить ее согнуться. Но стоило ему прикоснуться к ноге, как мышцы отделились от костей, мягкие и податливые, словно глина…
Левая рука соскользнула с эфеса меча, а правая начала разжиматься. Битва была проиграна, по крайней мере, в его сознании. Если он не мог бежать, значит, надежды на спасение не оставалось.
Маленькие призраки облепили ноги рыцаря и принялись медленно подталкивать его к адской яме – желудку Дендара. Гвидион почти не обратил на это внимания, охваченный знакомым ужасом привидевшегося кошмара. Он перестал думать о том, что сидит в пасти Ночного Змия, перестал обращать внимание на те куски, что проплывали вокруг него. Гвидион лишь сознавал, что его схватили холодные руки полного забвения и ему не вырваться из их объятий.
И тогда в нем вспыхнула слабая искорка надежды и согрела остывающую решимость. Ему не нужно было убегать от битвы – даже не следовало делать этого до тех пор, пока он не оказал сопротивления. Честь требовала, чтобы он вступил в бой. Остальные тени под его ногами требовали того же самого. Гвидиону ведь доверили меч, заговоренный самим богом, и он дал слово пустить его в дело как следует.
Ночные кошмары, словно почуяв, что к рыцарю возвращается решимость, удвоили атаку.
К ним присоединились личные страхи Гвидиона, и все вместе они предприняли отчаянную попытку оторвать его от меча. Призраки облепили рыцаря со всех сторон. Они закрывали ему глаза своими длинными патлами и душили костлявыми пальцами. И все же, несмотря на всю неземную мощь, им не удалось вырвать Титаноборец из рук Гвидиона.
На секунду Гвидион увидел все происходящее с поразительной ясностью, которую ему не мог даровать даже волшебный шлем Гонда. Щит долга не позволял добраться до него самым страшным ужасам, которых призвали на помощь привидения. И до тех пор, пока он будет верен своей клятве, никаким кошмарам его не одолеть.
Привидения отступили под его взглядом, словно пораженные страхом, а затем метнулись в темноту, как летучие мыши, снова скрываясь в утробе Дендара.
Все за исключением того кошмара, который принадлежал Гвидиону.
Этот жуткий призрак остался – рыцарь видел перед собой всадника-туйганца с лицом, воплотившим в себя черты тех варваров-разведчиков, от которых ему удалось удрать во время похода. Но теперь это лицо было для Гвидиона лицом самого бога Смерти. Забытый ночной кошмар, втайне правил последними восьмью годами его жизни, это он заставил Гвидиона бросить Пурпурных Драконов, это он сожрал его честь. Кошмар не перестал преследовать Гвидиона и после смерти, превратившись в страх полного забвения. Однако теперь рыцарь понял его истинную сущность.
– Я знаю тебя, – сказал Гвидион, – и больше никогда от тебя не побегу.
Ночной кошмар исчез, а Дендар упал без сил.
– Хватит, – скорбно произнес Змий. – У меня больше нет против тебя оружия. Я сделаю, как ты просишь.
Ночной Змий открыл огромную пасть, и Гвидион увидел свет красного неба. Он осторожно высвободил меч и, обойдя клыки Змия, спустился на землю, соскользнув по гладкой губе. От лат остался только один пояс для меча, истертый в нескольких местах, но все же еще вполне пригодный. Бриджи были покрыты змеиной слюной, а толстая куртка превратилась в лохмотья. Доспехи были уничтожены, потому что Гонд, когда делал их, не учел силу ночных кошмаров.
– Освободи кошмары тех горожан, что защищают сейчас замок Праха, – сказал Гвидион. – Так мы скорее всего покончим с этой войной.
– А заодно посеем в этом королевстве другой вид безумия, – прошипел Ночной Змий. – Горожане не разделяют твоей доблести, душонка. Они наверняка лишатся разума, если увидят кошмары из их земной жизни.
– А если это будут кошмары других людей?
– Тогда страх будет гнать их неизвестно куда, до тех пор, пока они не упадут, – радостно сообщил Дендар.
Гвидион убрал в ножны меч.
– Действенное средство, – сказал он, – но для Кайрика кошмар должен быть его личным.
– Нет, – сказал Дендар, уползая в глубину пещеры. – Мне редко попадаются такие лакомые кусочки, так что без борьбы я не отдам кошмар Кайрика. Даже если мне не одолеть тебя, Гвидион, то твои соратники, скорее всего, не будут такими непобедимыми, – сказал Змий, давясь от смеха. – А, кроме того, восстание так близко к кошмару Кайрика, что он и разницы-то особой не увидит. Тебе нужен Келемвар Лайонсбейн, а он… Впрочем, ты сам скоро все узнаешь.
Ночной Змий широко раскрыл пасть, вывернув нижнюю челюсть, и оттуда вырвался рой ночных кошмаров. Они молча обогнули Гвидиона, а тот склонил перед Дендаром голову:
– Даю тебе слово, боги поступят с тобой по справедливости, кто бы ни стал править в этом аду.
– В твоем обещании больше смысла, чем ты думаешь, – сказал Дендар, поблескивая в темноте желтыми глазами. – Тем не менее, ловлю тебя на слове.
Удаляясь от пещеры, Гвидион подумал, что его следующий бой может оказаться последним, ведь он предстанет перед богом Смерти и его самыми сильными слугами, даже не имея доспехов. Мысль промелькнула в его сознании, но ее тут же прогнало прочь мощное чувство долга. Гвидион испытывал страх – только дураки и безумцы идут на битву совершенно бесстрашно, – но это чувство больше не имело над ним власти.
В окружении безмолвных призрачных кошмаров Гвидион перешел на бег, но на этот раз он бежал навстречу битве.
Келемвар Лайонсбейн с трудом пробирался по болоту, по пояс увязнув в черной тине. Зловоние от вязкой жижи напоминало ему о мусорных кучах в Арабеле жарким летним днем. Он даже потряс головой, когда ему пришло на ум это сравнение. «Вот твоя награда за то, что долгие годы служил наемником, – с горечью подумал он. – Ты можешь узнать чуть ли не полдюжины городов Фаэруна по зловонию их мусора».
– Сокрушитель Богов! – закричал он, остановившись и приложив ладони ко рту, – Сокрушитель Богов? Хватит игр, будь ты проклят. Покажись!
Красный туман продолжал кружить над головой, опускаясь клоками на поверхность топи, но дух меча по-прежнему где-то прятался.
Вязкая грязь заползла в тюрьму Келемвара несколько часов назад. Поначалу Келемвар решил, что это очередная пытка, посланная ему Сокрушителем Богов, но потом он передумал, когда трясина подступила к груди и не собиралась снижаться. Вскоре Кел покинул пределы своей тщательно созданной камеры в поисках грунта повыше; если меч затеял с ним игры, то одна эта уступка означала бы, что Сокрушитель Богов объявляет о своей победе. Но болото продолжало углубляться, поглотив даже те несколько сухих пятен, которые Келу удалось обнаружить на бескрайней равнине. Теперь вязкая грязь покрыла все вокруг, где-то она была поглубже, где-то помельче, но везде липкая и мерзкая.
С небес донесся жуткий стон. Келемвар вздрогнул от внезапного шума и по привычке принял боевую стойку. Рука его невольно потянулась к эфесу меча, которого не было. Воин испытал легкую досаду, что солдатская выучка до сих пор дает о себе знать, но тут же перестал об этом думать, так как над головой появились оборванные, пронзительно орущие души.
– Еще одна битва, – пробормотал Кел. Он заскрежетал зубами, увидев искаженные от боли лица и услышав мучительные крики. Среди этих душ не было коренных жителей Города Раздоров, только людские тени. Кел решил, что Кайрик, должно быть, подавляет очередной бунт среди жертв своего царства. Как все прочие односторонние битвы против Лживых, скоро она должна закончиться, и тогда меч насытится своими пленниками.
В душе Келемвара возродилась надежда. Наверное, боги, в конце концов, спровоцировали восстание в Городе Раздоров!
Келемвар воздел к небу кулаки.
– Справедливость! – прокричал он, и этот крик прозвучал эхом воплей обреченных душ. – Мы добьемся справедливости!
Из глубины трясины вырвалась огромная, размером с замковые ворота, книга. «Кайринишад» – гласило название, выведенное кроваво-красными буквами.
Проклятый фолиант поднялся вместе с туманом, орошая все вокруг грязными каплями. Кел закрыл лицо могучими руками и выругался. Когда он снова взглянул наверх, то увидел священные символы, вырезанные на черной коже переплета, в центре которого усмехался череп. На глазах у Кела череп начал меняться, приобретая черты Кайрика. Лицо бога Смерти с орлиным носом смотрело на отвратительный ландшафт и мириады душ, проносящиеся по воздуху, но было ясно, что он ничего не видит.
– Верьте, – нараспев произнес Принц Лжи. – Верьте.
Кайрик вновь и вновь повторял одно и то же слово. Его призыв эхом разносился по мерзкой пустоте, становясь все громче и настойчивее. Вокруг книги образовалась воронка и начала затягивать в себя пойманные души. Они ударялись о книгу одна за другой, превращаясь в тонкие клочья тумана, которые затем оседали на болото, словно мертвые листья. Сокрушитель Богов вздрагивал каждый раз, когда душа опускалась на поверхность топи, меч чувствовал, что навсегда теряет сущность своих пленников. От них оставались лишь крики, которые слабо звенели, прорываясь сквозь туман.
Образ бога Смерти захохотал.
Келемвар подкрался к книге и занес кулак. От удара костяшки пальцев разбились в кровь, зато в переплете тома появилась дыра. Кел глянул туда, уверенный, что увидит искаженное злобой лицо бога Смерти. Вместо этого на него посыпались чешуйки сухих чернил, а стены тюрьмы затряслись и задрожали от ликования Кайрика.
«Вот что изменило Сокрушителя Богов, – понял Кел. – Книга каким-то образом повлияла на меч, вызвав весь этот хаос в его сознании».
С трудом нащупав ногами точку опоры, Кел надавил плечом на огромный том. Монолит закачался и повалился назад, словно выбитая дверь. Падая, фолиант разогнал туман, так что Келемвар ясно разглядел, как лицо Кайрика упало в трясину.
Ударившись о поверхность болота, книга разлетелась на куски. Некоторые из них оставались на плаву какое-то время, но большая часть быстро ушла на дно. Рот Кайрика оставался нетронутым и хохотал, пока жижа не заполнила его, заглушив скрипучий смех. Келемвар попытался собрать несколько самых больших обломков в надежде соорудить хотя бы подобие плота, но каждый раз, когда он пробовал ступить на платформу, она разламывалась под его весом.
– Ты ублюдок, Кайрик, – проворчал Кел. – Даже жалких обломков мне не оставил.
Забрызганный тиной и грязью, Келемвар побрел прочь. Над болотом разносились слабые крики исчезнувших в небытии душ. Но их вой не отпугнул его; напротив, ему только больше захотелось присоединиться к битве против Кайрика и заставить Повелителя Мертвых и его предательский меч заплатить за всю несправедливость по отношению к себе и пленникам Города Раздоров.
Когда на горизонте появился бело-голубой светящийся шар и наполнил своим блеском все небо, разогнав красный туман и уничтожив трясину, Келемвар не сомневался, что видит перед собой волшебный облик своей судьбы.
– Миднайт, – прошептал он, – я…
Он так и не успел договорить. Последние слова Келемвара потонули в реве поглотившего его ада.
Кайрик отступил к массивной глыбе из оникса, служившей парадной дверью в замок Праха. Он привалился спиной к камню, яростно размахивая Сокрушителем Богов. Короткий меч искромсал нападавшую тень, но не получил никакого насыщения. Несмотря на беспощадную бойню, лезвие оставалось все таким же светлым, как черепные кости, а его голосок звучал в голове бога тоненько и скрипуче. «Проделки Мистры, несомненно», – решил Кайрик. Блудница каким-то образом не позволяла Сокрушителю Богов насыщаться теми душами, которые он проглатывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50