Публика гоготала и хлопала, пока Марвелиус занимал свое место за сценой. К этому времени Вакк как зачарованный следил за стариком, овладевшим умами зрителей. Зентильцы страстно ненавидели жителей долины, особенно Мурнгрима и обитателей Долины Теней. Отпуская оскорбительные шуточки в адрес известного аристократа и его наставника, старого мага, Марвелиус наверняка мог завоевать симпатии публики и заработать благодаря этому несколько лишних медяков, когда после представления его помощница прошлась бы по рядам с коробкой.
На сцене появилась марионетка, изображающая женщину с черной, как вороново, крыло шевелюрой, белейшей кожей и странными алыми глазами. В этой кукле в небесно-голубой мантии и с самодельной волшебной палочкой в руке зрители легко узнали Миднайт, земную аватару Мистры.
– Что за напасть! – проговорила она. – Куда подевались Камни Судьбы? Вы знаете, где они спрятаны? – Писклявый голосок невидимой помощницы Марвелиуса заставил многих ребят закрыть уши руками.
Миднайт наклонилась к зрителям:
– Что ж, если никто из вас не знает, то, наверное, я смогу догадаться, у кого эти Камни сейчас. Келемвар! Где мой храбрый рыцарь?
Марионетка, изображающая Келемвара, тоже, как и Мистра, была хорошо узнаваема: громоздкое тело увенчивала голова, разделенная пополам. Одна половинка была человеческая – грубые черты лица, колючая борода и обвисший ус. А вторая половинка была кошачьей – морда леопарда с острыми белыми зубами. Ребятишки восторженно заверещали, когда за спиной Миднайт возник Келемвар, обращенный к публике звериной половиной лица. Но стоило Миднайт обернуться, как Келемвар поменял лица.
– Вот и я, моя любовь, – проговорил он пьяным голосом, еле ворочая языком.
– У тебя Камни? – спросила Миднайт. – Мы должны доставить их в Глубоководье, возвратить Владыке Эо.
– А зачем нам это нужно? – тупо спросил Келемвар, почесывая в затылке. Он на секунду исчез со сцены, а когда вернулся, то держал в руках два ничем не примечательных квадрата, которые должны были изображать священные Камни. – Из них получатся неплохие столики или даже пара стульев. – Он попытался присесть на Камни.
Миднайт сильно ударила его волшебной палочкой:
– Болван. Когда мы вернем их Владыке Эо, он сделает нас богами. – Марионетки замолкли и задрожали от предвкушения, давая возможность публике выпустить пар: одни кричали, а другие на них шикали. – А тогда мы сможем подарить всем людям, которые нам нравятся, огромную силу.
– Например, зентильцам? – глупо уточнил Келемвар.
Толпа радостно завопила, но Миднайт быстро заставила их замолчать:
– Разумеется, нет. Нам ведь нравятся жители долины, и особенно их предводитель, красавчик лорд Мурнгрим. Если мы первые доберемся до горы, то станем богами и поможем именно им завоевать весь мир!
Разочарованные вопли утихли при появлении красивой марионетки с орлиным носом – Кайрика.
– Этот номер у них не пройдет! – прокричал он публике, размахивая красным мечом над головами ребятишек, придвинувшихся совсем близко к ящику.
Пока Миднайт и Келемвар держали путь в Глубоководье, Кайрик потихонечку следовал за ними, оставаясь у края сцены. Путники время от времени останавливались и принимались бить друг друга или обниматься как сумасшедшие. Тогда Кайрик подбирался к ним поближе, намереваясь выкрасть Камни Судьбы. Каждый раз его ловили, и каждый раз ему удавалось объегорить туповатую пару, и те отпускали его.
– А старый мошенник знает свое дело. Этого у него не отнять, – прошептал кто-то Вакку на ухо.
– Ступай прочь, – буркнул орк, даже не оборачиваясь, чтобы взглянуть на Ивлизара.
Кладбищенский воришка хрюкнул в притворном гневе.
– Хорошо же ты обращаешься с приятелем. Только из-за того, что я не давал о себе знать в течение десяти дней… Ладно, чего уж там, все равно ничего не исправить. Обстоятельства выше нас и все такое прочее.
Вакк попытался напустить на себя небрежный вид, обходя толпу сзади, но эльф прилип к нему намертво. Орк не смотрел на Ивлизара, он и без того знал, что эльф напился: с каждым словом, произнесенным трупных дел мастером, до орка доносился аромат дешевого джина.
– Я тебя искал несколько дней.
– Ну и зря потратил время, – буркнул Вакк.
– Я хочу уехать из города.
– А я тут при чем?
Ивлизар преградил путь орку, расправив плечи по-военному. Его худенькое тельце пряталось под тремя пальто и серой накидкой, наброшенной на плечи. Двигался он неуклюже, вроде тех марионеток, что вели сейчас на сцене яростный бой, хотя лицо его было не таким неподвижным, а наоборот, ежесекундно гримасничало то ли от страха, то ли от злобы.
– Неужели тебе наплевать на мои связи? – спросил эльф, вспыхивая до кончиков острых ушей. – Я тебе нужен, ты сам знаешь.
Вакк нервно оглядел толпу. Жрецов поблизости не было, однако тот послушник, что оскорбил его, внимательно следил за представлением, стоя почти у сцены.
– Мы найдем другого торгаша. Прощай.
– Этот город перестал быть безопасным для карликов и эльфов, – пожаловался Ивлизар. – Вспомни хотя бы беднягу Ходура. К тому же Церковь не питает любви к оркам. Лично я готов побиться об заклад, что скоро будет считаться ересью, если ты рожден не человеком, а кем-то еще. Опять же эти инквизиторы… Я буквально слышу, как Кайрик учит их читать мысли. – Эльф потерял над собой контроль и, подстегиваемый страхом, заговорил гораздо громче, чем позволяла осторожность. – Тогда даже не придется ничего говорить против Церкви. Только и нужно будет…
Орк шлепнул Ивлизара по тонким губам и прошипел:
– Заткнись!
Зрители, стоявшие сзади, начали оглядываться на эльфа, привлеченные его громким разглагольствованием.
– Безмозглый пьяница, – закричал Вакк, швыряя эльфа на булыжники. – Ступай, проспись.
– Ересь! – раздался чей-то крик.
Вакк поднял глаза, готовясь увидеть лес рук указывающих перстами на него, но оказалось, что гнев последователя Кайрика вызвал вовсе не Ивлизар.
– На самом деле все было не так, – кричал послушник с кислой миной, глядя на сцену. – Кайрику не нужно было красть Камни Судьбы! Ты изображаешь нашего бога обыкновенным вором!
Старик-кукольник выглянул из-за сцены вместе с помогавшей ему женщиной.
– Н-но церковь… – залепетал Марвелиус. – В прошлом году патриарх одобрил представление. Он сказал, что история развивалась именно так. Послушайте, я буду рад изменить…
Но извиняться или признавать ошибки было слишком поздно. Появились три инквизитора, по одному с каждой стороны сцены и один позади нее. Рыцари Кайрика в золотых доспехах разнесли в щепки шаткую деревянную конструкцию и порвали в клочья яркие кулисы и тент. Тогда толпа бросилась врассыпную с криками, и Вакк едва их сдерживал, чтобы они не начали топтать друг друга и окружавшие их торговые ряды. Если бы родители не поспешили увести детей при первом же упоминании ереси, то давка была бы еще больше.
Отто Марвелиус не вышел из роли до самого конца, изо всех сил стараясь не выдать страха.
– Это простое недоразумение. Незнание местных обычаев. Не более. Мы готовы возместить любой причиненный ущерб и пожертвовать существенную сумму Церкви для… для… оплаты достойных представлений. Их можно устроить прямо на этой площади…
Кукольник все еще пытался как-то исправить положение, когда один из инквизиторов проломил насквозь его грудную клетку ударом кулака.
Помощница Марвелиуса восприняла происходящее с меньшей силой духа. Она заверещала и сжалась в комок, наверное, надеялась проснуться и увидеть, что весь этот кошмар не более чем дурной сон. Но все оказалось явью: два закованных в латы борца с ересью в один миг разорвали женщину пополам. Затем, растоптав три куклы-марионетки в мелкую крошку, инквизиторы исчезли.
Ивлизар в панике вцепился в Вакка:
– Прошу тебя, я хочу покинуть город.
– Мне все равно! – прокричал орк, пытаясь отцепить эльфа от лапы и одновременно сдерживая обезумевшую толпу.
– Достань мне пропуск.
Вакк перестал бороться, а просто неподвижно замер посреди мятущейся толпы. Люди наталкивались на его мускулистое тело, и им казалось, что он врос в площадь, как тысячелетний дуб. Дважды Ивлизара оттаскивали на несколько шагов, но оба раза эльф пробирался назад, не спуская с серо-зеленого лица орка умоляющих глаз.
Когда толпа схлынула, эти двое остались на площади лицом к лицу.
– Мне нужен пропуск, – повторил Ивлизар. – Но у меня нет легальной торговли, поэтому власти ни за что мне его не выдадут. Ты должен это сделать для меня. Возможно, Физул сумеет помочь…
– Никогда не произноси его имени вслух.
– А я скажу даже больше. – Ивлизар нервно запустил длинные пальцы под подкладку своей накидки.
– Не нужно, – просто предупредил его Вакк.
– Если ты не раздобудешь мне пропуск.
Эльф так и не докончил угрозы. Вакк глубоко вонзил меч в его грудь. Не самое чистое убийство в его жизни, но зато самое быстрое.
– Интересно, что это ты делаешь? – крикнул послушник, подходя к Вакку, который как раз вытирал о труп эльфа свой меч.
– Он ругать церковь, поэтому я убить его, – буркнул орк. – Зато золотым рыцарям теперь не нужно возвращаться.
– А что он такого сказал?
В голове Вакка промелькнули тысячи славных оскорблений, но кровь, разлившаяся на вымощенной булыжником площади, связала ему язык. Какую бы провинность он ни приписал мертвому, она все равно станет его собственной ересью.
Орк зажал одну ноздрю шишковатым пальцем и шумно высморкался через вторую.
– Э-это самое, не помню.
– Ты ничем не лучше животного, – с отвращением заметил послушник и, указав на обломки сцены, рявкнул: – Пусть все это уберут и займутся трупами.
– Теперь, как я слышал, у нас осталось не так много перевозчиков трупов, – мрачно пошутил Вакк.
Он собрал растопку на костер, в котором сжег обломки сцены, кукол, а потом и трупы, хотя понимал, что торговцам не понравится запах, когда они завтра вернутся на свои места.
«Подожди, пока закончат „Истинное жизнеописание», – напомнил самому себе Вакк, оглядываясь на послушника. – Тогда придет наш черед выбирать, какие марионетки пойдут в костер…»
ЦЕНА ПОБЕДЫ
Глава, в которой богиня Магии доказывает, что может отдать должное искусной работе, однако не многие из Совета Высших Сил остались довольны ее действиями.
Гвидион не помнил, сколько людей уничтожил, сколько крови пролил именем Кайрика. Какая-то частица в его душе каждый раз мучительно кричала, когда он смыкал свои железные ладони вокруг чьего-то горла, но этот слабый крик был не способен заглушить громогласный приказ бога Смерти убивать всех еретиков. Гвидион понимал, что у него нет выбора, как только подчиняться сумасшедшим приказам Кайрика. Однако для него это не имело значения. Все равно чувство вины его не покидало.
Разноголосица, доносящаяся из Твердыни, немного поутихла за то время, что он носил доспехи. А может быть, он просто привык к постоянному гулу, в котором смешались мольбы и молитвы, обращенные к Принцу Лжи. Как бы там ни было, результат был один: зависнув в нижнем измерении, где-то между Городом Раздоров и забытыми Королевствами, Гвидион наслаждался мгновением почти полной тишины.
Девять инквизиторов хорошо справлялись со своей работой. Теперь только изредка какой-нибудь еретик выпаливал свою околесицу, отрицая могущество Кайрика или опровергая его право властвовать на небесах. Если бы Повелитель Мертвых не поручил своему патриарху переделать определение ереси, то рыцари Гадеса бездельничали бы целыми днями. Теперь же Гвидион был занят тем, что отбирал противников каждого нового церковного указа. Еретики, перед которыми он представал, чаще всего оказывались мелкими оппонентами Зено Миррормейна, так что перечить патриарху стало так же опасно, как и оскорблять его бога.
Что касается остальных восьми рыцарей, то их разослали в другие города Фаэруна, где Кайрик считал необходимым насаждать свой культ. В Мулмастере, Тешуэйве и Юлаше инквизиторы начали новые войны с ересью. В Даркхолде и Цитадели Ворона, крепостях, известных как центры интриг Зентарима, также побывали рыцари в золотых доспехах. Они действовали точно так же, как в Зентильской Твердыне, – нападали неожиданно и расправлялись жестоко с любым, кто произносил хоть слово против Принца Лжи и его Церкви. Сопротивлялись в этих местах сильнее, но, тем не менее, столь же безрезультатно.
А как только эти города склонились под гневом Кайрика, на очереди ждали другие, чтобы испробовать силу бога Смерти…
– Кайрик трус. Иначе этого бога не назовешь, раз он использует заводных головорезов, чтобы наблюдать за смертными!
Услышанное оскорбление прервало отдых Гвидиона. После десяти дней едва уловимых, тихих угроз в адрес мелких священников или пьяных бранных слов, порочащих все силы и судьбы – включая Властелина Праха, – ясно и четко произнесенный вызов пронесся в мозгу инквизитора как огненный залп, выпущенный во время салюта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50