— Ваше высочество, согласно обещанию Защитника, все десять эльфов проголосуют за вас, — сообщил принцу Сильвит. — Даннер, разумеется, тоже проголосует за вас; в этом можно не сомневаться. Орки, как вы знаете, — непредсказуемые существа, и бесполезно даже пытаться предугадать, как они поступят. Вдруг какая-нибудь букашка поползет слева направо, а не наоборот, и это мгновенно изменит их решение. Что же касается людей, увы, никто из них в данный момент не поддерживает вас.
— Спасибо моему дорогому братцу, — сказал Дагнарус.
— Пока что вы можете рассчитывать на одиннадцать голосов, ваше высочество, — подытожил Сильвит. — Чтобы победить, вам требуется набрать семнадцать голосов, то есть — еще шесть.
Дагнарус нахмурился. Заложив руки за спину и меряя шагами комнату, он думал о девяти Владыках, настроенных против него. Хельмос никогда не изменит своего решения. Остальных Владык Дагнарус почти не знал. Прежде он не обращал на них особого внимания и только раскланивался с ними на официальных церемониях. Кажется, на каком-то приеме он за столом передал кому-то из них соль. У принца не было ничего общего с этими людьми, толкующими о книгах, музыке, философии, метафизике и величии человека.
— Я слышал, — осторожно добавил Сильвит, видя мрачное настроение принца, — что трое ваших Владык колеблются в своем решении.
— Так. Это уже лучше, — вскинул голову обнадеженный Дагнарус.
— Могу ли я дать вам совет, ваше высочество?
— Разумеется, Сильвит. Никто так не изощрен в интригах, как вы, эльфы.
Сильвит поклонился, принимая комплимент.
— В своей речи перед Советом вам непременно следует подчеркнуть, что постоянные призывы вашего брата к Владыкам быть миролюбивыми и его отказ обсуждать возможность появления в их рядах Владыки Войны противоречат изначальным замыслам богов.
— Неужели? Ты удивляешь меня, Сильвит. Продолжай дальше.
— Тут нет ничего особо удивительного, ваше высочество. Проходя испытания, претендент должен показать свое владение воинским искусством.
— Но, судя по словам Гарета, все это — не более чем ритуал. Никаких настоящих сражений, — недовольно поморщился Дагнарус.
— Ритуал или нет, главное — такой замысел существует. И самым впечатляющим доводом является то, что боги даруют Владыке магические доспехи. Доспехи, мой господин.
— Верно! — воскликнул пораженный Дагнарус. — Ты прав, Сильвит. Магические доспехи. Значит, замысел богов состоял в том... — Принц умолк, не сводя с эльфа глаз.
— Замысел богов, ваше высочество, состоял в том, чтобы Владыка являлся не только мудрым наставником людей, но и их реальным защитником. А это, помимо мира, означает также и войну. Вам стоит упомянуть, что все Владыки из числа эльфов и трое орков — искусные воины и опытные военачальники. Хотя все мы надеемся на вечный мир между нашими расами и верим в это, никто не знает, какие сюрпризы нам может преподнести будущее. И людям нежелательно проявлять здесь слабость.
* * *
— И мне думается, — сказал Дагнарус, выступая перед Советом с Прошением об избрании, — что, хотя мы все надеемся на вечный мир между нашими расами и верим в это, никто не знает, какие сюрпризы нам может преподнести будущее. Владыки из числа наших друзей-эльфов известны своим мужеством и воинским искусством, проявленными ими на полях сражений. Господин Мабретон, к примеру, — герой битвы за Тессуанскую крепость.
Та битва оказалась разгромной для армии людей, о чем прекрасно помнили все девять человеческих Владык, собравшихся за этим столом. Лица их были суровы и мрачны. Им особенно неприятно было видеть самодовольные улыбки эльфов, которым теперь принадлежала Тессуанская крепость. Король Тамарос слегка кивал. Даннер постукивал кулаком под столом, выражая на манер дворфов свое согласие.
Хельмос с тревогой и озабоченностью наблюдал за собравшимися.
«Неужели вы не понимаете, что вытворяет мой брат? — мысленно спрашивал их Хельмос. — Он играет на старых страхах, оживляет давнюю ненависть. Он потчует всех нас отравой, скрывая за сахарной глазурью ее истинный отвратительный вкус. Эльфы поддерживают Дагнаруса. Несомненно, он вступил с ними в сговор. Господин Мабретон распространяется о том, какую доброту проявил Дагнарус по отношению к его жене, как помог ей убедиться в том, что ее ценят при чужом дворе. Теперь, по словам Мабретона, его жена настолько здесь освоилась, что ей претит сама мысль о возвращении на родину! Недаром говорят: муж всегда последним узнает об измене жены. Я ничем не могу это доказать, да и будь у меня доказательства, я не стал бы этого делать, — думал Хельмос. — Я могу лишь молить богов о том, чтобы мой брат не навлек позор на всех нас и в особенности — на несчастную госпожу Мабретон. О чем этот вертопрах думает? Разве он не знает, что госпоже Мабретон в случае ее разоблачения грозит смерть?»
«Скорее всего, знает. — Хельмос с горечью смотрел на младшего брата. — Знает и не обращает внимания. И так будет продолжаться, пока он не насытится этой женщиной. А если подтвердятся и другие слухи — будто Дагнарус поклоняется Пустоте... причем вместе с Гаретом — своим чересчур преданным и податливым другом... что ж, я не решусь сказать и об этом. Если это окажется правдой, такая правда погубит нашего отца».
— Обещаю посвятить себя служению нашему Ордену, а также служению всем народам и расам мира, — смиренно закончил свою речь Дагнарус.
О, какое обаяние исходило сейчас от принца! Под безупречной одеждой угадывалось сильное и мускулистое тело. Дагнарус держался прямо. Его волосы были завиты, красиво расчесаны и блестели от благовонного масла. Он был воплощением благородства, серьезности, честности и искренности. Держа в своей сильной руке высохшую руку Тамароса, принц опустился на одно колено и поблагодарил отца за веру в него. Дагнарус поклялся всем, что было для него свято (нехитрый трюк, если на самом деле он поклоняется Пустоте, подумал Хельмос), и пообещал, что отец непременно будет им гордиться. Тамарос встал и простер руку над сверкающей от масла головой сына, даруя ему благословение. Несколько присутствующих из числа людей, не стыдясь, вытирали слезы.
Затем Дагнарус тоже встал и повернулся лицом к Совету. Он вновь поклонился, исполненный благородного смирения. Все эльфы тихо зааплодировали принцу. Даннер обогнул стол, чтобы пожать Дагнарусу руку. Владыки из числа людей о чем-то перешептывались. Некоторые из них искоса подглядывали на Хельмоса и качали головами. Капитан орков шумно поднялся с места и недовольным голосом спросил, когда можно будет наконец пойти поесть.
Дагнарус удалился, поскольку он не имел права присутствовать при голосовании, которое, к явному неудовольствию орков, должно было состояться до того, как члены Совета разойдутся на обед.
Настал черед высказаться королю Тамаросу. Он встал: хрупкий, согбенный, с белыми, как снег, волосами и седой всклокоченной бородой. Но немощь плоти не сопровождалась немощью ума. Если, глядя на тело короля, можно было сказать, что оно готовится покинуть этот мир, ум Тамароса по-прежнему оставался крепким и здравым. Король ясно и впечатляюще обрисовал кандидатуру младшего сына, произведя впечатление на всех членов Совета.
На всех, кроме своего любимого старшего сына.
До сих пор у Хельмоса никогда не бывало разногласий с отцом. Он с почтительным уважением относился к Тамаросу и любил отца так, как любил очень немногих людей. Но в том, что касалось замысла Дагнаруса, Хельмос был готов возражать отцу. Здесь он не позволит Тамаросу употребить королевскую власть. Однако Хельмосу придется воевать, будучи связанным по рукам и ногам; воевать так, чтобы не ранить ни противника, ни окружающих. А это значит, что самое сильное его оружие окажется бесполезным.
— Мой сын Дагнарус — отнюдь не ученый, — говорил Тамарос— Его не интересуют книги. Он не ощущает красоты искусства. Песни менестрелей заставляют его скучать и беспокойно ерзать на стуле. Но если подобные черты характера не являются препятствием для других Владык, почему они должны стать препятствием для Дагнаруса?
С этими словами король многозначительно посмотрел в сторону орков.
— Мой сын Дагнарус — солдат. Он — прирожденный полководец. Служившие под его началом уважают его за мужество, здравый смысл и заботу о подчиненных. Я разговаривал со многими пехотинцами, сражавшимися вместе с Дагнарусом, и они едины в своих хвалебных отзывах о его качествах. Уверен, эти люди пойдут за ним в огонь и в воду. Не побоюсь сказать — даже в Пустоту.
— Не трогай злые силы! — вдруг прогремел Капитан к немалому удивлению собравшихся.
Все подумали, что он произнес это спросонья и теперь вновь погрузится в дрему. Однако Капитан выпрямился на стуле и сделал рукой знак, предохранявший от дурных знамений. Так же поступили и двое других орков.
Владыки из числа людей посмеивались, радуясь невольному развлечению. Но Тамарос без тени улыбки попросил извинить его, сказав, что не имел намерения кого-либо оскорбить. Король продолжил восхваление достоинств Дагнаруса. Хельмос сидел молча и печально, едва слушая слова отца. Мысли кронпринца сосредоточились на том, что ему предстоит сказать в опровержение и как его слова скажутся на отце.
Завершив свою речь, Тамарос сел.
Капитан с надеждой поднял голову.
— Теперь давайте голосовать. А потом отправимся есть.
— Мы пока еще не можем голосовать, — возразил ему господин Мабретон, избранный недавно председателем Совета взамен скончавшегося Донненгаля. — Те, кто желает высказаться против избрания принца Дагнаруса, имеют сейчас возможность представить свои доводы.
Капитан глубоко вздохнул, оперся могучими локтями о стол и покачал головой.
— Ладно, только пусть говорят побыстрее, — пробормотал он.
— Желает ли кто-нибудь высказаться против избрания принца Дагнаруса? — спросил господин Мабретон, всем своим видом показывая, что будет крайне поражен, если такая персона найдется.
К его удивлению и к недовольству короля Тамароса, этой персоной оказался поднявшийся со своего места Хельмос.
— Слова, которые я вынужден буду сказать, даются мне нелегко, ибо я знаю, что они разгневают и опечалят моего короля. Для меня легче было бы промолчать. Легче было бы согласиться. Однако при всем притом, что я готов всемерно служить королю, готов ради него пойти на любую жертву и даже отдать за него жизнь, посчитав это высокой честью, я готов согласиться с ним в чем угодно, но только не в этом.
Глаза Хельмоса наполнились слезами. Руки, опиравшиеся о стол, дрожали.
— Что угодно, только не это, хотя именно эти слова король более всего на свете желал бы от меня услышать, — хриплым, сдавленным голосом добавил он.
Хельмос ненадолго умолк, чтобы справиться с волнением.
Собравшиеся терпеливо ждали. Возможно, не всех тронули его слова, но все ощущали силу и глубину душевных мучений, терзавших Хельмоса.
Когда кронпринц поднял голову, глаза его были сухими.
— Я возражаю против кандидатуры принца Дагнаруса. Он совершенно не пригоден для того, чтобы стать Владыкой. Мой отец справедливо назвал Дагнаруса прекрасным солдатом и талантливым полководцем. Я целиком согласен со словами короля и потому говорю: пусть Дагнарус остается солдатом. Пусть становится генералом. Пусть ведет людей в бой. Но не позволяйте ему вмешиваться в глубинные стороны жизни людей. Принц был прав, сказав, что нам, Владыкам, дарованы чудесные и могущественные магические доспехи. А раз мы говорим о доспехах, значит, мы подразумеваем сражения и войны. Да, мы сражаемся. Каждый день нашей жизни проходит в сражениях. Мы ведем битвы, предопределенные богами. Мы воюем против невежества и предрассудков, против ненависти, алчности и несправедливости. Мы воюем во имя мира наших народов. Боги подвигли нас на эти битвы, и потому на нас доспехи, дарованные нам богами. Но наше оружие — не мечи, не копья или стрелы. Наше оружие — терпение, терпимость, понимание, сила духа, снисходительность, милосердие и сострадание. Даже его величество король будет вынужден признать, что ни одно из этих определений... ни одно из них, — подчеркнул Хельмос, — не применимо к принцу Дагнарусу. Боги знают о нашем несовершенстве. Сам я едва ли обладаю хотя бы половиной перечисленных мною благородных качеств. Но я стремлюсь развить их в себе. Уверен, что так же поступает каждый из вас. Принцу Дагнарусу не занимать мужества — здесь я первый выскажусь в его пользу. Он отличается сообразительностью и решительностью. Король сам признал, что принц Дагнарус — отнюдь не ученый, добавив, что образованность Владыки не является обязательным условием для успеха принимаемых нами решений. Его величество также подчеркнул, что отсутствие образованности не помешало другим Владыкам занять их высокие места.
Произнеся эти слова, Хельмос взглянул на орков, которые сейчас слушали его с полным вниманием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85