А теперь положите Кинжал Врикиля ему на сердце. Голову дракона поверните к его голове. Крестовина рукоятки должна располагаться вровень с руками, а конец лезвия — смотреть в направлении ног.
Гарет видел, как Дагнарус протянул руку к кинжалу.
— Постойте! — повелительно крикнул Гарет.
— Что еще? — удивленно спросил Дагнарус.
Гарет ответил не сразу. Он взглянул на мертвого Шакура, затем перевел взгляд на принца.
— Сейчас в кинжале сосредоточены все жизненные силы этого человека. Если желаете, ваше высочество, можете взять его жизнь себе.
— Что? Стать таким, как он? — Дагнарус с отвращением посмотрел на Шакура. — Нет уж, благодарю!
— Вы не поняли, ваше высочество. Магия действует по-другому. Как написано в книге, если вы поглощаете его жизненные силы, то получаете только их. Шакуру они больше не нужны. Теперь его труп будет поддерживать Пустота. Его жизнь продлится дольше вашей. А вы можете приобрести вторую жизнь.
— Это правда? — Дагнарус явно сомневался.
— Я объясню, почему советую вам так поступить, — продолжал Гарет. — Его жизнь в какой-то мере сможет защитить вашу собственную. Иными словами, его жизненные силы послужат вашим в качестве доспехов. Будучи солдатом, вы знаете, ваше величество, что удар меча или копья может пронзить доспехи. Они не способны сделать вас неуязвимым. Но броня все же помогает вам остаться в живых.
Он увидел, как Дагнарус недовольно свел брови, и больше ничего не сказал.
— Это могло бы помочь мне уцелеть, проходя испытания Владыки? — докончил за Гарета принц. — Ты что ж, по-прежнему в меня не веришь?
Гарет не ответил. Он стоял возле алтаря и глядел на труп.
— С другой стороны, — Дагнарус медленно подавлял свой гнев и с интересом смотрел на кинжал, у которого обнаружилось новое свойство, — вторая жизнь мне может понадобиться по другим причинам. Генерал, которого не так-то легко убить в сражении, обладает громадным преимуществом. Представляешь, как поднимется боевой дух моих солдат, когда они увидят, что после явно смертельной раны я встаю целым и невредимым? Я возьму его жизненную силу, Меченый. Что мне нужно сделать?
— Вы должны намочить пальцы левой руки в крови мертвеца, а потом поднести их ко рту и вкусить его кровь.
Дагнарус повиновался. Он коснулся следов крови на кинжале (принц действовал с крайней осторожностью, чтобы не порезаться), затем поднес пальцы к губам и, поморщившись, облизал их.
— Более сладостного вина я еще не пил, — сказал он. И посмотрел на Гарета. — Что теперь?
— Больше ничего, ваше высочество. Теперь положите кинжал на труп.
— Я ничего не ощущаю, — разочарованно сообщил Дагнарус. — Как я вообще узнаю, что получил его жизненную силу?
— Вы это почувствуете, ваше высочество, — тихо ответил Гарет.
Пожав плечами и не слишком-то поверив словам друга, Дагнарус положил кинжал Шакуру на грудь. Голова дракона была обращена к голове Шакура, крылья легли на уровне его рук. Сделав это, Дагнарус отступил назад.
Ничего не произошло.
Дагнарус нахмурился и с упреком поглядел на Гарета.
— Не удалось!
— Нет, ваше высочество. Все удалось. Смотрите!
Дагнарус посмотрел туда, куда указывала рука Гарета, и его глаза широко распахнулись от изумления.
Кинжал Врикиля медленно поднялся в воздух. Он парил над грудью Шакура.
Чешуя дракона словно ожила. Она сделалась черной и заблестела в зеркалах ониксовых стен. Сотни чешуек дождем упали на Шакура. Острые, словно осколки обсидиана, они вонзались в тело мертвеца. Вонзившись, чешуйки застревали в коже, а затем начинали разрастаться. Они сплавлялись друг с другом, пока все тело Шакура не оказалось покрытым жестким черным чешуйчатым панцирем.
Панцирь принял форму доспехов — черных, блестящих доспехов, сделанных, казалось, из костей, мышц, связок и сухожилий мертвеца. У него словно исчезла вся кожа, обнажив плоть и кости, и все это теперь стало твердым, как камень, приобретя иссиня-черный цвет.
Голову Шакура венчал черный шлем, напоминавший голову дракона. Шлем украшали острые черные шипы.
Шакур двигался!
Его рука подняла забрало, обнажив лицо. Он открыл глаза. В них не было жизни. Глаза оставались темными и холодными, а взгляд — остекленевшим. Шакур сел. Кинжал исчез и тут же вновь появился, но уже в руке Дагнаруса.
Шакур повернул голову в направлении кинжала. Потом взглянул на принца. Сойдя с алтаря, Шакур низко поклонился Дагнарусу.
— Боги милостивые! — прошептал Дагнарус. — Честное слово, Меченый. Получилось!
— Боги здесь ни при чем, — с горечью ответил Гарет.
— Ладно, к черту их тогда! — воскликнул Дагнарус и торжествующе засмеялся.
Он осторожно вложил кинжал в ножны на своем поясе.
— И кому они, спрашивается, нужны, эти боги? Мне они уж точно не нужны.
Принц с гордостью взглянул на Шакура. Гарет вздохнул.
— Вы правы, ваше высочество.
— И что теперь мы будем с ним делать? — спросил Дагнарус, оглядывая Шакура с ног до головы.
— Жду ваших приказаний, ваше высочество, — сказал Шакур и снова поклонился.
Поначалу голос врикиля показался Гарету таким же, как и голос живого человека. Но, вслушавшись, он почувствовал, что слова, произносимые врикилем, звучат наподобие эха, доносясь будто со дна темного колодца.
— А врикиль-то явно повежливее прежнего Шакура, — сказал Дагнарус.
— Он будет подчиняться вашим приказам, ваше высочество. Только вашим.
— А он действительно знает, что к чему? Или это просто безмозглая кукла? — спросил Дагнарус. — Если так, тогда от него мало проку.
— Благодаря магическим доспехам врикиль помнит все, что знал и помнил при жизни. Он сохраняет все свои способности. Иными словами, он останется таким же мерзавцем, каким был, но будет подчиняться приказам. К тому же ему теперь будут неведомы телесные потребности. Ему уже не понадобится обычная пища, — Гарет сделал ударение на двух последних словах. — Врикиль не нуждается во сне. Он неутомим и не знает жажды. Его нельзя убить обыкновенным оружием. Только оружие, благословленное богами, способно пронзить эту нечестивую плоть.
— Да, ты мне уже говорил об этом, — нетерпеливо отмахнулся Дагнарус. — Я знаю, он еще должен будет сделать нож из собственной кости. Думаю, это совсем не обязательно должно происходить у нас на глазах.
— Да, он должен сделать себе Кровавый нож, — подтвердил Гарет. — С его помощью врикиль убивает свои жертвы и похищает их души. Какое-то время он сможет провести без пищи; следовательно, пока нож ему не понадобится. Но когда он проголодается, когда его тело начнет гнить и он почувствует, что сверхъестественная сила покидает его, врикиль убьет первого встречного. Только вы и те, кого вы назовете, могут не опасаться за свою жизнь.
— Но он не сможет превратить свои жертвы в новых врикилей, так? — спросил, нахмурясь, Дагнарус. — Я хочу сказать: он ведь не сможет создавать неподвластных мне врикилей?
— Нет, такую силу имеет только обладатель Кинжала Врикиля. Кровавый нож лишь снабжает врикиля пищей, ваше высочество.
— Какие у него замечательные доспехи, — сказал Дагнарус, восхищенно разглядывая их черную блестящую поверхность. — Но ведь каждый, кто увидит его, сразу поймет, что это не просто обыватель. Он что же, постоянно будет иметь такой облик?
— В книге сказано, что врикили обладают способностью перевоплощения. Но поскольку при жизни Шакур этого не умел, ему потребуется некоторое время, — ответил Гарет. — Он будет способен принять любой облик по собственному выбору. Например, свой прежний.
— Это-то ему зачем? — перебил Дагнарус.
— Он может выглядеть, как какой-нибудь ученый старик, а может — как статный юноша. Это и позволяет врикилю заманивать свои жертвы в ловушку смерти, — слегка вздохнув, сказал Гарет.
— Ты хорошо потрудился, Меченый! — Дагнарус положил руку Гарету на плечо. — Я более чем доволен. Проси любую награду, и ты ее получишь.
— Вот моя награда, ваше высочество, — возразил Гарет, глядя на Шакура, который стоял неподвижно, словно пустые рыцарские доспехи, несущие бессменную вахту в коридоре замка. — Служить вам.
Гарет умолк, затем тихо добавил:
— Быть может, вы рассердитесь на меня за эти слова, но я прошу вас снова, ваше высочество... Нет, я умоляю вас! — Гарет опустился перед принцем на колени и умоляюще поднял руки. — Откажитесь от мысли стать Владыкой! Послушайте меня, Дагнарус. Не отворачивайтесь от меня. Теперь вы имеете то, чего всегда добивались! Вы сделали то же, что и ваш отец, — создали вашего собственного Владыку! С помощью этого кинжала вы сможете создать столько своих Владык, сколько служат вашему отцу! Ведь он не является Владыкой, однако это не мешает ему быть королем. Вот и вам нет необходимости становиться Владыкой. Опасность действительно существует, и она куда серьезнее, чем вы способны вообразить!
Опустив руку, Дагнарус коснулся волос Гарета и потрепал их.
Гарет продолжал стоять с закрытыми глазами, по его щекам струились слезы, вызванные болью, усталостью и чудовищным перенапряжением.
— Ты ведь любишь меня, Меченый, правда? — тихо спросил Дагнарус.
Вместо ответа Гарет склонил голову. Слезы обжигали его, как и любовь.
— Ты и Вэлура — только вы двое и любите меня. Остальные, включая и моего отца, либо боятся меня, либо замирают от восхищения.
Дагнарус замолчал, погрузившись в раздумья, потом продолжил:
— Я не хочу быть похожим на своего отца, Меченый. Я хочу стать более великим, нежели отец. Я хочу, чтобы он относился ко мне так, как относится к Хельмосу. Я стану Владыкой, Меченый. Я так хочу, даже если это и будет стоить мне жизни. А сейчас, — с наигранной веселостью произнес принц, отворачиваясь от друга, — что мы будем делать с нашим врикилем? Я не могу позволить ему шататься по улицам Виннингэля. Утром я вступлю в Храм и начну Семь Испытаний.
— Врикиля мы оставим пока здесь, под Храмом, — сказал Гарет.
В последний раз он высказал принцу свои возражения. Больше он не скажет об этом ни слова. Он сделает все, что в его силах, чтобы Дагнарус остался жив.
— Замечательная мысль! Значит, когда мне удастся выкроить время между этими дурацкими испытаниями, я смогу приходить сюда и учить его!
— Ваше высочество! — в ужасе воскликнул Гарет. — Вам же надлежит все время проводить в размышлениях и... и...
— Ну, в чем еще? В молитве? — подсказал довольный Дагнарус. — И ты думаешь, боги захотят меня слушать?
Он повернул голову.
— Шакур!
Врикиль поклонился.
— Ты останешься здесь и никуда отсюда не уйдешь. Никто не должен тебя обнаружить. Если, кроме Гарета и меня, здесь появится кто-то еще, можешь его убить.
Шакур снова поклонился. Гарета била внутренняя дрожь. Он знал, что вряд ли кто-либо из магов отправится в эти места. И все же, при одной мысли о том, что может случиться, если кто-то вдруг...
«Что я наделал? — спрашивал он себя, чувствуя, как корчится в муках его душа. — Кем я стал? Я должен остановить это! Я должен немедленно пойти к Хельмосу и все ему рассказать. Я должен покаяться в чудовищных преступлениях и найти облегчение в неминуемом наказании и смерти! Должен. Но не пойду... — Гарет отчетливо понимал, что он действительно никуда не пойдет. — Я испил из колодца тьмы, — продолжал он разговор с собой. — Я не могу сознаться в своих преступлениях, не выдав принца. Он доверяет мне. Я знаю все его тайны. Раскрыв любую из них, я мог бы разрушить его жизнь. Тем не менее он ни разу не угрожал мне и никогда во мне не усомнился».
Циничный голос в глубине души Гарета прошептал: «Дагнарус знает, что ты — его творение». Принц давно убедился в этом. С самого детства Гарет был связан с Дагнарусом узами долга и любви. Сплетенные из тонких, как шелк, нитей они, тем не менее, держали очень крепко. Если бы Гарет попытался выскользнуть из этих уз, Дагнарус бы их обрезал. У принца не было взаимной привязанности к Гарету; только гордость обладания чужой жизнью.
— Идем, Меченый, — сказал Дагнарус, обнимая Гарета за плечи. — Ты так устал, что едва держишься на ногах. А я еще должен навестить мою дорогую Вэлуру и утешить ее, поскольку семь ночей мне придется провести вдали от ее ложа.
— Я думал, вы с ней поссорились, — равнодушно сказал Гарет.
Дагнарус подмигнул ему.
— Я ее простил.
Принц и Гарет вышли из святилища Пустоты. Врикиль снова улегся на алтарь, чтобы наилучшим образом скоротать бессонные часы. Сейчас он был похож на одну из мраморных фигур, украшавших надгробия.
Гарету пришлось снять с замка наложенное им же заклятие, иначе Дагнарус не смог бы сюда войти. Снятие заклятия стоило ему не меньшей боли, чем наложение, однако ему удалось скрыть ее от принца.
К счастью, Дагнарус предвкушал наслаждения, ожидавшие его на ложе любимой, и ничего не заметил.
Глава 10
Семь испытаний
Наступивший день обещал быть ясным и солнечным. Орки еще на заре вышли на озеро — знамения предвещали хорошую погоду и обильный улов. Стоя возле громадного окна башни, Хельмос смотрел на воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Гарет видел, как Дагнарус протянул руку к кинжалу.
— Постойте! — повелительно крикнул Гарет.
— Что еще? — удивленно спросил Дагнарус.
Гарет ответил не сразу. Он взглянул на мертвого Шакура, затем перевел взгляд на принца.
— Сейчас в кинжале сосредоточены все жизненные силы этого человека. Если желаете, ваше высочество, можете взять его жизнь себе.
— Что? Стать таким, как он? — Дагнарус с отвращением посмотрел на Шакура. — Нет уж, благодарю!
— Вы не поняли, ваше высочество. Магия действует по-другому. Как написано в книге, если вы поглощаете его жизненные силы, то получаете только их. Шакуру они больше не нужны. Теперь его труп будет поддерживать Пустота. Его жизнь продлится дольше вашей. А вы можете приобрести вторую жизнь.
— Это правда? — Дагнарус явно сомневался.
— Я объясню, почему советую вам так поступить, — продолжал Гарет. — Его жизнь в какой-то мере сможет защитить вашу собственную. Иными словами, его жизненные силы послужат вашим в качестве доспехов. Будучи солдатом, вы знаете, ваше величество, что удар меча или копья может пронзить доспехи. Они не способны сделать вас неуязвимым. Но броня все же помогает вам остаться в живых.
Он увидел, как Дагнарус недовольно свел брови, и больше ничего не сказал.
— Это могло бы помочь мне уцелеть, проходя испытания Владыки? — докончил за Гарета принц. — Ты что ж, по-прежнему в меня не веришь?
Гарет не ответил. Он стоял возле алтаря и глядел на труп.
— С другой стороны, — Дагнарус медленно подавлял свой гнев и с интересом смотрел на кинжал, у которого обнаружилось новое свойство, — вторая жизнь мне может понадобиться по другим причинам. Генерал, которого не так-то легко убить в сражении, обладает громадным преимуществом. Представляешь, как поднимется боевой дух моих солдат, когда они увидят, что после явно смертельной раны я встаю целым и невредимым? Я возьму его жизненную силу, Меченый. Что мне нужно сделать?
— Вы должны намочить пальцы левой руки в крови мертвеца, а потом поднести их ко рту и вкусить его кровь.
Дагнарус повиновался. Он коснулся следов крови на кинжале (принц действовал с крайней осторожностью, чтобы не порезаться), затем поднес пальцы к губам и, поморщившись, облизал их.
— Более сладостного вина я еще не пил, — сказал он. И посмотрел на Гарета. — Что теперь?
— Больше ничего, ваше высочество. Теперь положите кинжал на труп.
— Я ничего не ощущаю, — разочарованно сообщил Дагнарус. — Как я вообще узнаю, что получил его жизненную силу?
— Вы это почувствуете, ваше высочество, — тихо ответил Гарет.
Пожав плечами и не слишком-то поверив словам друга, Дагнарус положил кинжал Шакуру на грудь. Голова дракона была обращена к голове Шакура, крылья легли на уровне его рук. Сделав это, Дагнарус отступил назад.
Ничего не произошло.
Дагнарус нахмурился и с упреком поглядел на Гарета.
— Не удалось!
— Нет, ваше высочество. Все удалось. Смотрите!
Дагнарус посмотрел туда, куда указывала рука Гарета, и его глаза широко распахнулись от изумления.
Кинжал Врикиля медленно поднялся в воздух. Он парил над грудью Шакура.
Чешуя дракона словно ожила. Она сделалась черной и заблестела в зеркалах ониксовых стен. Сотни чешуек дождем упали на Шакура. Острые, словно осколки обсидиана, они вонзались в тело мертвеца. Вонзившись, чешуйки застревали в коже, а затем начинали разрастаться. Они сплавлялись друг с другом, пока все тело Шакура не оказалось покрытым жестким черным чешуйчатым панцирем.
Панцирь принял форму доспехов — черных, блестящих доспехов, сделанных, казалось, из костей, мышц, связок и сухожилий мертвеца. У него словно исчезла вся кожа, обнажив плоть и кости, и все это теперь стало твердым, как камень, приобретя иссиня-черный цвет.
Голову Шакура венчал черный шлем, напоминавший голову дракона. Шлем украшали острые черные шипы.
Шакур двигался!
Его рука подняла забрало, обнажив лицо. Он открыл глаза. В них не было жизни. Глаза оставались темными и холодными, а взгляд — остекленевшим. Шакур сел. Кинжал исчез и тут же вновь появился, но уже в руке Дагнаруса.
Шакур повернул голову в направлении кинжала. Потом взглянул на принца. Сойдя с алтаря, Шакур низко поклонился Дагнарусу.
— Боги милостивые! — прошептал Дагнарус. — Честное слово, Меченый. Получилось!
— Боги здесь ни при чем, — с горечью ответил Гарет.
— Ладно, к черту их тогда! — воскликнул Дагнарус и торжествующе засмеялся.
Он осторожно вложил кинжал в ножны на своем поясе.
— И кому они, спрашивается, нужны, эти боги? Мне они уж точно не нужны.
Принц с гордостью взглянул на Шакура. Гарет вздохнул.
— Вы правы, ваше высочество.
— И что теперь мы будем с ним делать? — спросил Дагнарус, оглядывая Шакура с ног до головы.
— Жду ваших приказаний, ваше высочество, — сказал Шакур и снова поклонился.
Поначалу голос врикиля показался Гарету таким же, как и голос живого человека. Но, вслушавшись, он почувствовал, что слова, произносимые врикилем, звучат наподобие эха, доносясь будто со дна темного колодца.
— А врикиль-то явно повежливее прежнего Шакура, — сказал Дагнарус.
— Он будет подчиняться вашим приказам, ваше высочество. Только вашим.
— А он действительно знает, что к чему? Или это просто безмозглая кукла? — спросил Дагнарус. — Если так, тогда от него мало проку.
— Благодаря магическим доспехам врикиль помнит все, что знал и помнил при жизни. Он сохраняет все свои способности. Иными словами, он останется таким же мерзавцем, каким был, но будет подчиняться приказам. К тому же ему теперь будут неведомы телесные потребности. Ему уже не понадобится обычная пища, — Гарет сделал ударение на двух последних словах. — Врикиль не нуждается во сне. Он неутомим и не знает жажды. Его нельзя убить обыкновенным оружием. Только оружие, благословленное богами, способно пронзить эту нечестивую плоть.
— Да, ты мне уже говорил об этом, — нетерпеливо отмахнулся Дагнарус. — Я знаю, он еще должен будет сделать нож из собственной кости. Думаю, это совсем не обязательно должно происходить у нас на глазах.
— Да, он должен сделать себе Кровавый нож, — подтвердил Гарет. — С его помощью врикиль убивает свои жертвы и похищает их души. Какое-то время он сможет провести без пищи; следовательно, пока нож ему не понадобится. Но когда он проголодается, когда его тело начнет гнить и он почувствует, что сверхъестественная сила покидает его, врикиль убьет первого встречного. Только вы и те, кого вы назовете, могут не опасаться за свою жизнь.
— Но он не сможет превратить свои жертвы в новых врикилей, так? — спросил, нахмурясь, Дагнарус. — Я хочу сказать: он ведь не сможет создавать неподвластных мне врикилей?
— Нет, такую силу имеет только обладатель Кинжала Врикиля. Кровавый нож лишь снабжает врикиля пищей, ваше высочество.
— Какие у него замечательные доспехи, — сказал Дагнарус, восхищенно разглядывая их черную блестящую поверхность. — Но ведь каждый, кто увидит его, сразу поймет, что это не просто обыватель. Он что же, постоянно будет иметь такой облик?
— В книге сказано, что врикили обладают способностью перевоплощения. Но поскольку при жизни Шакур этого не умел, ему потребуется некоторое время, — ответил Гарет. — Он будет способен принять любой облик по собственному выбору. Например, свой прежний.
— Это-то ему зачем? — перебил Дагнарус.
— Он может выглядеть, как какой-нибудь ученый старик, а может — как статный юноша. Это и позволяет врикилю заманивать свои жертвы в ловушку смерти, — слегка вздохнув, сказал Гарет.
— Ты хорошо потрудился, Меченый! — Дагнарус положил руку Гарету на плечо. — Я более чем доволен. Проси любую награду, и ты ее получишь.
— Вот моя награда, ваше высочество, — возразил Гарет, глядя на Шакура, который стоял неподвижно, словно пустые рыцарские доспехи, несущие бессменную вахту в коридоре замка. — Служить вам.
Гарет умолк, затем тихо добавил:
— Быть может, вы рассердитесь на меня за эти слова, но я прошу вас снова, ваше высочество... Нет, я умоляю вас! — Гарет опустился перед принцем на колени и умоляюще поднял руки. — Откажитесь от мысли стать Владыкой! Послушайте меня, Дагнарус. Не отворачивайтесь от меня. Теперь вы имеете то, чего всегда добивались! Вы сделали то же, что и ваш отец, — создали вашего собственного Владыку! С помощью этого кинжала вы сможете создать столько своих Владык, сколько служат вашему отцу! Ведь он не является Владыкой, однако это не мешает ему быть королем. Вот и вам нет необходимости становиться Владыкой. Опасность действительно существует, и она куда серьезнее, чем вы способны вообразить!
Опустив руку, Дагнарус коснулся волос Гарета и потрепал их.
Гарет продолжал стоять с закрытыми глазами, по его щекам струились слезы, вызванные болью, усталостью и чудовищным перенапряжением.
— Ты ведь любишь меня, Меченый, правда? — тихо спросил Дагнарус.
Вместо ответа Гарет склонил голову. Слезы обжигали его, как и любовь.
— Ты и Вэлура — только вы двое и любите меня. Остальные, включая и моего отца, либо боятся меня, либо замирают от восхищения.
Дагнарус замолчал, погрузившись в раздумья, потом продолжил:
— Я не хочу быть похожим на своего отца, Меченый. Я хочу стать более великим, нежели отец. Я хочу, чтобы он относился ко мне так, как относится к Хельмосу. Я стану Владыкой, Меченый. Я так хочу, даже если это и будет стоить мне жизни. А сейчас, — с наигранной веселостью произнес принц, отворачиваясь от друга, — что мы будем делать с нашим врикилем? Я не могу позволить ему шататься по улицам Виннингэля. Утром я вступлю в Храм и начну Семь Испытаний.
— Врикиля мы оставим пока здесь, под Храмом, — сказал Гарет.
В последний раз он высказал принцу свои возражения. Больше он не скажет об этом ни слова. Он сделает все, что в его силах, чтобы Дагнарус остался жив.
— Замечательная мысль! Значит, когда мне удастся выкроить время между этими дурацкими испытаниями, я смогу приходить сюда и учить его!
— Ваше высочество! — в ужасе воскликнул Гарет. — Вам же надлежит все время проводить в размышлениях и... и...
— Ну, в чем еще? В молитве? — подсказал довольный Дагнарус. — И ты думаешь, боги захотят меня слушать?
Он повернул голову.
— Шакур!
Врикиль поклонился.
— Ты останешься здесь и никуда отсюда не уйдешь. Никто не должен тебя обнаружить. Если, кроме Гарета и меня, здесь появится кто-то еще, можешь его убить.
Шакур снова поклонился. Гарета била внутренняя дрожь. Он знал, что вряд ли кто-либо из магов отправится в эти места. И все же, при одной мысли о том, что может случиться, если кто-то вдруг...
«Что я наделал? — спрашивал он себя, чувствуя, как корчится в муках его душа. — Кем я стал? Я должен остановить это! Я должен немедленно пойти к Хельмосу и все ему рассказать. Я должен покаяться в чудовищных преступлениях и найти облегчение в неминуемом наказании и смерти! Должен. Но не пойду... — Гарет отчетливо понимал, что он действительно никуда не пойдет. — Я испил из колодца тьмы, — продолжал он разговор с собой. — Я не могу сознаться в своих преступлениях, не выдав принца. Он доверяет мне. Я знаю все его тайны. Раскрыв любую из них, я мог бы разрушить его жизнь. Тем не менее он ни разу не угрожал мне и никогда во мне не усомнился».
Циничный голос в глубине души Гарета прошептал: «Дагнарус знает, что ты — его творение». Принц давно убедился в этом. С самого детства Гарет был связан с Дагнарусом узами долга и любви. Сплетенные из тонких, как шелк, нитей они, тем не менее, держали очень крепко. Если бы Гарет попытался выскользнуть из этих уз, Дагнарус бы их обрезал. У принца не было взаимной привязанности к Гарету; только гордость обладания чужой жизнью.
— Идем, Меченый, — сказал Дагнарус, обнимая Гарета за плечи. — Ты так устал, что едва держишься на ногах. А я еще должен навестить мою дорогую Вэлуру и утешить ее, поскольку семь ночей мне придется провести вдали от ее ложа.
— Я думал, вы с ней поссорились, — равнодушно сказал Гарет.
Дагнарус подмигнул ему.
— Я ее простил.
Принц и Гарет вышли из святилища Пустоты. Врикиль снова улегся на алтарь, чтобы наилучшим образом скоротать бессонные часы. Сейчас он был похож на одну из мраморных фигур, украшавших надгробия.
Гарету пришлось снять с замка наложенное им же заклятие, иначе Дагнарус не смог бы сюда войти. Снятие заклятия стоило ему не меньшей боли, чем наложение, однако ему удалось скрыть ее от принца.
К счастью, Дагнарус предвкушал наслаждения, ожидавшие его на ложе любимой, и ничего не заметил.
Глава 10
Семь испытаний
Наступивший день обещал быть ясным и солнечным. Орки еще на заре вышли на озеро — знамения предвещали хорошую погоду и обильный улов. Стоя возле громадного окна башни, Хельмос смотрел на воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85