.. сотне миль от него.
К концу лета, когда с полей убрали урожай и войска принца могли раздобыть в житницах и хранилищах все, что им требовалось, Дагнарус отдал приказ готовиться к походу. Все знали, что на этот раз никаких обманных маневров не будет.
— Мы ударим с двух сторон, — объявил принц своим генералам, собравшимся в его шатре, над которым реяло черное знамя. — Вот здесь и здесь, — ткнул он пальцем в карту, разложенную на большом столе.
Дагнарус был в своих черных блестящих доспехах, но без шлема. Командиры должны видеть его лицо, чувствовать его неотступную и яростную решимость. Рядом с принцем стояла Вэлура в доспехах и шлеме. Ее лицо видели немногие, и они потом сожалели об этом, поскольку ее прекрасный, но дьявольски отталкивающий облик преследовал их во сне. Вэлура всегда находилась при Дагнарусе, являясь его телохранителем.
Сильвит давно перестал быть камергером принца. Теперь он исполнял роль адъютанта Дагнаруса и его связного с отрядами эльфов. Он помогал сглаживать многочисленные мелкие трудности и преодолевать непонимание, неизбежное в отношениях между двумя расами. На этой встрече Сильвит исполнял обязанности переводчика.
В шатре присутствовал и Гарет. Он собрал под своим началом чародеев и колдунов, принявших Пустоту. Еще недавно презираемые и преследуемые окружающими, которые либо знали, либо догадывались, кто они есть на самом деле, эти бродячие маги нашли в армии Дагнаруса не только защиту от преследований. Здесь к их способностям отнеслись с уважением и щедро одарили. Хотя по возрасту Гарет был среди них самым молодым, по части знания магии Пустоты он считался старейшиной; ведь он изучал ее с детства, тогда как другие приступили к этому лишь в зрелые годы. Впервые в жизни все вокруг, включая и Дагнаруса, относились к Гарету с уважением.
— Часть наших сил нападет на город с севера. Наши противники ждут, что мы ударим отсюда, и мы не станем их разочаровывать. Основные силы их обороны также сосредоточены в северной части Виннингэля.
— А как же иначе, ваше высочество? Действительно, это единственное направление, откуда мы можем атаковать, — заявил генерал эльфов, даже не потрудившись скрыть свою презрительную усмешку. — С других сторон город защищают отвесные скалы и водопады. Маги наглухо закрыли Порталы, и через них нам никак не проникнуть. Но я категорически возражаю против расщепления наших сил! Нам понадобится каждый солдат. Когда нам придется пробивать брешь в обороне северной стены, мы, вероятно, пожалеем, что не располагаем вдвое большей армией.
— Я сказал: удар по двум направлениям, — уже жестче повторил Дагнарус. Холодные, темные глаза принца смотрели неподвижно. — Мы нанесем удар по северной стене. Пусть думают, что это — единственное направление нашего удара. Но настоящий удар обрушится на город вот отсюда.
Палец принца указал туда, где извилистой линией была помечена широкая и быстрая река Хаммеркло.
— Да вы с ума сошли! — презрительно воскликнул эльф, ничуть не убоявшись злобного взгляда Дагнаруса. — Уж не собираетесь ли вы заставить нас нырять в водопады? Прикажете захватывать город, разбившись насмерть о скалы, торчащие внизу? Или вы рассчитываете выпить реку? — насмешливо добавил генерал.
Офицеры подобострастно засмеялись шутке своего командира.
— Как раз это я и собираюсь сделать, — серьезным тоном ответил Дагнарус.
Он бросил взгляд на Гарета. Тот поклонился. Смех эльфов стих. Их лица помрачнели.
— Я не желаю связываться с магией Пустоты, — заявил генерал эльфов.
— А я и не стану просить вас об этом, — ответил Дагнарус. — Ваши войска вместе с отрядами Шакура ударят с севера, оттянут на себя силы противника и будут удерживать их.
Генерал продолжал придираться к замыслу принца и, наконец, покинул шатер, даже не сказав, будут ли он и его воины принимать участие в наступлении. Формально эльфы сражались не за Дагнаруса, а за Защитника, о чем они постоянно напоминали принцу. Дагнарус не раз подумывал о прочности союза с эльфами и заставлял Сильвита обсуждать с ними каждую мелочь.
Спустя несколько часов после встречи Сильвит вернулся в шатер Дагнаруса.
— Генерал Урул согласился с вашим замыслом, ваше высочество, — сообщил эльф. — Все его придирки были вызваны главным образом необходимостью спасти свое лицо перед подчиненными. Я сделал ему несколько незначительных уступок, от которых будет легко отказаться, если вы пожелаете. Он более не станет вам противиться.
— Пусть проваливается в Пустоту вместе со всеми эльфами, — пробормотал Дагнарус, выпивая бокал вина. — К тебе это, разумеется, не относится.
Сильвит поклонился и молча налил его высочеству очередной бокал.
За минувшие месяцы Дагнарус сильно пристрастился к вину. Возлияния начинались, едва он просыпался, и продолжались до той минуты, когда последний бокал кое-как погружал его в сон, который не брал трезвого принца. Все видели, что он не пьянел, сколько бы ни выпил, а пил он столько, что обычного человека это давно бы свело в могилу. Вино никогда не веселило Дагнаруса, никогда не пробуждало искру света в его потемневших глазах и не расцвечивало губы улыбкой. Похоже, принц даже перестал наслаждаться вкусом вина и просто залпом проглатывал бокал за бокалом.
Гарету часто думалось, что Дагнарус словно вливает вино в Пустоту. В ту самую Пустоту, которая стала Дагнарусом.
— Твои чародеи готовы? — спросил Дагнарус, опустошая бокал и протягивая руку, чтобы наполнить его снова.
— Да, ваше высочество, — ответил Гарет, с трудом удержавшись от того, чтобы сделать Дагнарусу замечание насчет пьянства. Но, к сожалению, он знал: любые его возражения против чрезмерных возлияний принца принесут больше вреда, нежели пользы. В прошлом подобные возражения либо вызывали гневную тираду со стороны Дагнаруса, либо принц замыкался и вообще не желал говорить. — Должен сказать, ваше высочество, что колдовство такой силы, насколько мне известно, еще никогда не совершалось. Я не представляю себе ни его последствий, ни того, чем оно может обернуться в будущем. Каждый маг будет вынужден вложить в него все свои силы без остатка. После совершения колдовства мы настолько ослабнем, что очень долго не будем способны ни на какие магические действия. Возможно, кому-то из нас это будет стоит жизни.
— Возможно, это будет стоить жизни нам всем, — возразил Дагнарус. — Если ты до сих пор не понял, в этом и состоит риск войны.
Принц вскинул голову. В глазах вспыхнул огонек, который не удавалось зажечь даже вину.
— Неужели твои драгоценные колдуны — просто шайка трусов?
Гарет вздохнул.
— Я только хотел поставить вас в известность. Если вы прикажете нам совершить это немыслимое колдовство, то в дальнейшем мы можем оказаться для вас совершенно бесполезными.
— После того как вы произнесете все свои заклинания, совершите это колдовство и оно окажется действенным, — Дагнарус сделал особый упор на последнем слове, — все твои маги и чародеи могут отправляться в Пустоту. Победа достанется мне.
Гарет знал, что вторая его просьба будет и вовсе бесполезной; он только рискует вызвать у Дагнаруса новую вспышку гнева. Но он пообещал себе ради Хельмоса хотя бы попытаться заговорить с принцем об этом.
— Ваше высочество, осмелюсь заметить, что следовало бы предупредить вашего брата о том, что мы намереваемся сделать, предоставив ему возможность сдать город. Вы спасете тысячи жизней.
Дагнарус засмеялся. В его пьяном смехе не было ни проблеска веселья. Смех принца был резким, отрывистым и давил на уши. Куда легче было бы снести его гнев, чем слышать этот дьявольский смех.
— Ты и впрямь думаешь, что мой любезный братец сдастся мне? Уступит трон «демону Пустоты»? Какой же ты дурень, Меченый! Неудивительно, что я держу тебя при себе. Ты — единственный, кто еще способен меня развлекать. Надо было сделать тебя шутом, а не мальчиком для битья.
Гарет поклонился и вышел из шатра. Он был настолько сердит, что не решился продолжать разговор. Гарет прекрасно понимал, что Дагнарус прав. Хельмос никогда не сдастся. Почтенный Маг не знал, кто из братьев злит его больше: Дагнарус, говорящий правду, или Хельмос, отказывающийся ее видеть.
В ту ночь, накануне выступления армии, Гарет лежал на своей койке, слушая, как Дагнарус и Вэлура переговариваются вполголоса. Они строили планы правления Виннингэлем: король Дагнарус и королева Вэлура.
Наконец голос Дагнаруса умолк. Гарет знал, какую картину он застанет в шатре принца, если вдруг туда заглянет, и она отнюдь не способствовала его душевному покою. Он увидит женщину-врикиля, облаченную в черные блестящие доспехи, которая стоит над постелью своего любимого и охраняет его хмельной беспокойный сон.
* * *
Капитан Аргот разыскал Хельмоса в башенной комнате, которая некогда была любимым местом короля Тамароса, а теперь стала прибежищем для его сына.
— Ваше величество, армия Владыки Пустоты наконец выступила в поход.
— Вы в этом уверены? — поднял голову Хельмос.
Сейчас он здорово напоминал отца, сидевшего в окружении книг и пергаментов. За несколько прошедших месяцев Хельмос сильно постарел и в свои тридцать с небольшим выглядел почти так же, как Тамарос в его восемьдесят.
— Да, ваше величество.
Хельмос слабо улыбнулся.
— Я мог бы сказать, что даже рад этому известию, хотя грех радоваться войне, неизбежно несущей смерть и разрушения. Тем не менее, — он глубоко вздохнул, — я буду действительно рад, когда все это кончится. Необходимо созвать остальных Владык.
— Я уже взял на себя такую смелость, ваше величество.
— Мы встретимся сегодня вечером и примем окончательные решения. Каков боевой порядок войск принца?
— Вот здесь-то я и замечаю некоторую странность, ваше величество, — сказал Аргот.
Он подал знак своему офицеру, который вышел вперед и, получив одобрительный кивок короля, освободил пространство стола от книг и разложил на нем карту.
— Согласно донесениям, основное ядро его сил, включая и армию эльфов, движется, как и ожидалось, по Виннингэльской дороге, намереваясь нанести удар по городу с севера. Это ядро возглавляет врикиль, в прошлом — дезертир из рядов нашей армии, превратившийся затем в безжалостного убийцу. Его имя — Шакур. Тюремщик сообщил, что принц Дагнарус и маг по имени Гарет освободили Шакура из заключения. Это произошло незадолго до Трансфигурации принца. В течение нескольких дней принц держал Шакура взаперти в каком-то помещении, после чего никто уже не видел узника живым.
Хельмос вздрогнул и сильно побледнел.
— Несчастный, — тихо произнес он. — Я прочел о врикилях все, что сумел найти. Какие бы жуткие и отвратительные преступления ни совершил этот человек, он не заслужил столь чудовищной участи. Но вы сказали, капитан, что вам что-то показалось странным. Памятуя то, что вы говорили мне прежде, можно было ожидать, что Владыка Пустоты нападет на Виннингэль с севера. По вашим словам, это единственно возможное направление, откуда он сможет ударить. Поэтому необходимо сосредоточить наши силы на северной стене.
— Да, ваше величество, я помню свои слова, — сказал Аргот, хмуро глядя на карту. — Однако сейчас у меня начинают появляться сомнения. Принц Дагнарус был лучшим и наиболее одаренным полководцем, под началом которого мне доводилось служить. Он знает, он просто не может не знать, что лобовая атака на северную стену имеет крайне мало шансов на успех. Если он осадит город, запасов провизии у нас хватит на несколько месяцев. При разумном их расходовании мы сможем продержаться всю зиму. Мы не испытываем недостатка в воде. Сразу за городом начинаются поля, где негде укрыться от зимних ветров. Длительная осада достанется принцу и его войскам намного тяжелее, чем нам. Ему не продержаться долго. Так почему же он решил пойти на такой риск?
Лицо капитана Аргота стало еще более хмурым. Он словно ожидал, что карта подскажет ему ответ, и рассердился, не получив его. Капитан с такой яростью уставился на карту, как будто перед ним был пленный, не желавший выдавать ценные сведения.
— На что рассчитывает принц? — произнес он сквозь зубы, адресуя вопрос самому себе.
— Полагаю, капитан, вы переоцениваете стратегические способности принца, — сказал Хельмос. — Когда-то Дагнарус действительно был талантливым полководцем, но это было до того, как Пустота высосала из него все доброе и светлое, оставив его душу темной и пустой. Я много думал об этом и пришел к выводу, что Дагнарус даже не стремится захватить Виннингэль. Он стремится обрушить на наши головы чудовищные несчастья, какие только ему по силам, нимало не задумываясь о том, чего это будет стоить ему самому и его сподвижникам.
Капитан Аргот и его офицер переглянулись. Они оба служили под началом Дагнаруса и если более и не восхищались принцем, то сохранили уважение к нему как к стратегу.
— В том, что вы говорите, ваше величество, есть определенная доля правды, — сказал капитан, не желая открыто противоречить королю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85