Убедившись, что ученик трудится над врученным ему амулетом, старый маг принялся передвигать свои фигурки на куске мешковины, что-то непрерывно бормоча себе под нос. Когда он завершил один особенно длинный пассаж энергичным выкриком, Перт почувствовал, как стало холоднее… Пробежал ветерок… Маг поднял голову, посмотрел на небо… И снова принялся бормотать. Ветер стал крепче, юный горец заметил, что в той стороне, куда направляет руку колдун, небо темнеет. Вскоре оттуда поползли тучи, быстро застилая небосклон…
Тут послышались шаги – к колдуну направлялись рыцарь, Каст и еще несколько предводителей войска.
– Эй, маг, – окликнул Анра-Зидвера дой-Лан-Анар, – наши разведчики вернулись. Гномы подходят.
Маг оглянулся, затем медленно кивнул и поднялся с колен, отряхивая подол мантии. Перт затаился под своим кустом, напряженно вслушиваясь.
– Что скажешь, маг?
– Я постараюсь обезвредить их магию, но не слишком рассчитывай на это, – ответил чародей, – постарайся сделать так, чтобы твои воины поскорее сошлись с карликами в рукопашную – тогда они побоятся бить по своим.
– Это я и сам знаю, – буркнул лэрд, – а от тебя все же хоть какой-то толк будет?
Перт присел еще ниже, в ужасе ожидая, что колдун испепелит Каста в наказание за дерзкие слова. Но тот словно не заметил оскорбительного тона горца.
– Будет, будет, – только и буркнул грозный Анра-Зидвер, – я вызову бурю. Гномы – народ подземелий, дождь же им не по нраву, ибо они мало знакомы с силами Гунгиллы, сиречь с силами природы подсолнечного Мира. Стихия должна внушить им неуверенность. К тому же я постараюсь призвать молнии на их магические приспособления. Но в этой битве все решит мужество души, а не магия. Я только постараюсь помочь. А теперь отойди и дай мне закончить.
– Заканчивай, маг. Гномы уже идут… Вот-вот будут здесь…
Перт перевел дух и снова подумал, что его лэрд – самый великий вождь во всех Малых горах! Ну кто же еще осмелился бы так говорить с самим Анра-Зидвером!.. Но тут затрубили рожки – горцев призывали занять свои места в рядах дружин их родов. Гномы приближались.

ГЛАВА 43

Наш лечащий врач согреет солнечный шприц
И иглы лучей опять войдут в нашу кровь
Не надо, не плачь – сиди и смотри
Как горлом идет любовь!
Лови ее ртом – стаканы тесны…
А.Башлачев
Поцелуй продлился не вечность – на этот раз дело ограничилось несколькими минутами. Когда я поднял голову и зыркнул по сторонам – вокруг были только улыбающиеся лица. Кто-то скалился широко, что называется от уха до уха, кто-то неумело скривил рот, но… У всех этих людей были какие-то… добрые глаза. Даже у плененного нами мальчишки. Даже у Гезнура. Даже у его безымянного палача – этот отвернулся, едва я глянул в его сторону. Он опустил голову и принялся скрести затылок – но я видел. Я видел, что и он тоже. Люди в подобных ситуациях стесняются проявлять свои чувства открыто. Я тоже стеснялся бы, пожалуй – если бы был человеком…
Снова что-то ухнуло, снова содрогнулся, кажется, весь этот замок. Звук приблизился, теперь вроде бы источник сотрясения был совсем рядом.
– Это что же? – Поинтересовался Никлис.
– Не знаю… Да и знать не хочу, – я приподнял Ннаонну, заворачивая ее в одеяло – оказалось, что ее ноги тоже привязаны к этому идиотскому столу.
Пока я возился с путами, Никлис сообразил – сбросил свой плащ, велел кому-то из наших вытряхнуть из одежды сраженного моим заклинанием колдуна. С грехом пополам мы одели вампирессу, но оказалось, что одежда и обувь поверженного чародея ей слишком велика. Рукава, к примеру, мы укоротили мгновенно при помощи кинжалов, но вот обувь… Тут Мертвец вспомнил, что у нас здесь имеется еще один, более мелкий, колдунишка.
Когда с оглушенного аборигена стащили обувь, он зашевелился, хрюкнул и начал приходить в себя.
– Пристукнуть, что ли? – Указал на колдуна Стер.
– Да брось его, – посоветовал кто-то. – Он вот-вот сам рассыплется.
Колдун действительно выглядел стареньким и дряхленьким.
– Неважно. Лучше добить, – высказался Мертвец, – колдун не бывает старым. Бывает только мертвым – или опасным.
Я думаю, что Стер предпочел бы совет Мертвеца, но он так и не успел сделать свой выбор. Снова раздался грохот, но теперь уже – совсем рядом. По стене, противоположной выломанной мною двери, поползли трещины, посыпались камни… Солдаты торопливо отскочили назад, кто-то поспешил выскочить из этой тесной комнаты наружу – в зальчик… А из стены вывалился порядочный кусок, я успел заметить краем глаза, как полка с крошечными магическими существами зашаталась, «демон» подхватил свою подружку и спикировал ко мне на плечо… А потом обрушилось, кажется, полстены… Всю комнату заволокло клубами пыли. Мы инстинктивно отшатнулись, чихая и вытирая глаза…
Когда пыль начала оседать, я понял, что в этом подвале стало намного светлее. Свет струился сквозь оседающую пыль, между развороченных балок и раздвинутых могучим ударом камней. Дневной свет. Серый свет могнакского дня… До меня дошло – серия ударов, встряхивавших замок – это поочередно взломанные стены и перекрытия. Кто-то стремился в эту комнату с противоположной стороны логова чародеев. У этого кого-то не было проводника, но он видимо знал направление – и шел напролом. Я сам бы мог сделать такое, но лишь с большим трудом и рискуя обрушить своды над нужным мне подвалом… Тот, кто устроил искусственное землетрясение, похоже, хорошо знал дворец, его планировку и расположение несущих конструкций – или нет?..
В проломе возникли две фигуры – несомненно человеческие фигуры. Свет шел у них из-за спины и пришельцы, конечно, почти ничего не могли рассмотреть внутри – мы (оставшиеся в комнате) тоже, в свою очередь, различали сквозь пыль только темные силуэты на светлом сером фоне. Вот они шагнули внутрь, причем один тяжело опирался на плечо другого. Мы смогли разглядеть друг друга. Тот, что опирался – высокий статный мужчина с огромным мечом в руке – медленно обвел нас живыми черными глазами и спросил:
– Кто?
Помолчали. Пауза затягивалась. Ннаонна, до сих пор стоявшая у меня за спиной, нагнулась и подняла с пола какую-то палку (у нее одной не было никакого оружия).
– Кто, – повторил пришелец, – кто из вас тот самый, что побывал в замке в Альде и унес Реликвию Рода?
И тут вперед выступил Мертвец. Спокойно и как-то даже грациозно сержант опустился на одно колено и замер, протягивая незнакомцу свой меч рукоятью вперед.
* * *
Филлиноэртли настоял-таки на своем. Он вытребовал, чтобы Трельвеллин привез сюда, на южный берег Ллиа Найанну. Король долго спорил и не соглашался, надеясь по-прежнему гарантировать верность своего полководца этим драгоценным залогом.
– Да зачем это тебе? Неужели ты, Филлиноэртли, хочешь подвергнуть молодую жену всем превратностям войны?
– Ваше величество…
– Можешь звать меня «отец».
– Неважно. Я требую, чтобы от меня перестали прятать мою супругу.
– Но ее никто не прячет! И зачем это тебе нужно?
– Чтобы все видели, что я действую не по принуждению!
– Да никому и в голову не придет…
– Ваше величество…
– «Отец»!..
– …Вы – король, вам не показывают всей правды.
– Какой еще правды?
– А такой. Ваши подданные боятся воевать с людьми – вот в чем штука. Если я привезу сюда жену, то все увидят, как я уверен в победе. Бояться будут меньше.
– Ну уж, Филлиноэртли, ты не то говоришь. Мы, эльфы, не можем бояться.
– А раз не можем бояться – тогда смело везите мне жену, ваше величество. Не бойтесь… за нее…
– «Отец»!.. Зови меня «отец»… Хотя бы при всех зови «отец»…
Словом, так или иначе, но вскоре Ллиа Найанна прибыла к мужу на южный берег Великой. Филька встретил супругу настороженно, но она была так весела, так непринужденно щебетала, что рада… Ее радость и впрямь выглядела такой искренней… Эльфы не умеют притворяться, – твердил себе Филька. А эльфийки? Словом он решился поговорить с женой начистоту и прямо заявил ей, что собирается бежать в Альду:
– Я не собираюсь выделывать всякие штучки по приказу твоего отца, словно дрессированная людьми собачка. Что ты думаешь об этом, Ллиа?
Вся веселость принцессы мгновенно улетучилась:
– Филлиноэтрли, я вижу, что тебя давно мучит неизбежность этого разговора. Мой отец и в самом деле живет в своем Лесном дворце и слушает только старых советников… Я – принцесса, я его дочь… Но я… я люблю тебя, Филлиноэртли…
– И что же ты скажешь? – Голос Фильки дрогнул, а руки до боли сжались на рукояти кинжала.
– Что? Что я люблю тебя.
– И?..
Принцесса потупилась, глядя в сторону.
– И пойду с тобой хоть на край света… Но ты ведь не бросишь моего отца погибать здесь? Он сказал, что не вернется на северный берег Великой, что восстановит Великие владения эльфов на юге. Филлиноэртли, он погубит себя… Я умоляю – не бросай его здесь!.. Все говорят, что этот… маркграф собирает войско против нас…
Эльф нежно обнял жену за плечи и заглянул в ее огромные глаза – в них стояли слезы. Филька осторожно поцеловал один глаз, затем другой… Потом опустился на колени и прижался губами к точеным запястьям супруги. В перерывах между поцелуями он промолвил:
– Я… не брошу… Трельвеллина… здесь. Я выиграю для него битву… А затем… я отправлюсь на юг… Мы отправимся… Альда ждет меня, – заключил он, поднимаясь на ноги, – а теперь прости – я должен идти.
Принцесса послушала, как стихают шаги мужа на ступенях лестницы, тяжело вздохнула… И этот вздох словно потонул в улыбке. Все-таки супруг любит ее… Напрасно подруги твердили ей, что Филлиноэртли больше не эльф, что он околдован демоном-чародеем… Дуры, они просто завидуют ее счастью! Тут Ллиа услышала крики мужа. Они доносились снизу, со двора Аривнеского замка.
– Не спорить! Если я сказал – одеть кольчугу, так одевай и не спорь! Я вас научу воевать по-настоящему!.. А вы – чего развалились там в тени?! Кому было сказано тренироваться?
– Но князь, нам всем по сто пятьдесят – двести лет… Мы столько дрались за годы нашей жизни, что нам нет нужды учиться…
– Молчать! Я сам знаю, чему вам надо учиться. Если кто-то будет спорить – живо отправлю на тот берег, домой! Мне нужны бойцы, а не умники!.. Эй, ты, как седлаешь?! Я вас, дуралеев, чему учил?!.
Смахнув остатки слез, Ллиа подошла к узкой бойнице и с улыбкой принялась наблюдать, как ее муж – великий воин – готовит армию эльфов к войне.
* * *

И каждая цель ближайшей войны
Смеется и ждет… ждет любви
А.Башлачев
Шагая в рядах «императорской армии» (а точнее – ополчения Гонзора), Тоиль грустно размышлял о превратностях судьбы. Когда он покинул опасную службу наемника, то намеревался прочно осесть в одной из самых мирных провинций державы. И зажить – спокойно, размеренно, не думая более о битвах, престолах и романтике наемничества. Женитьба здорово прочищает мозги – куда только подевались все прежние мечты о геройстве и странствиях в рядах наемного отряда? Особенно, ежели ты женишься на такой чудной девушке, как Ланта… А она – чудная. Умница такая, что даже сам капитан Воробей похвалил, прощаясь. И так много про жизнь знает – ведь выросла не в деревне вонючей, а в господском доме, состояла при дочке знатного барона… Жить бы с нею спокойно, в любви да в согласии, так нет же – приспичило важным господам между собою подраться.
Так ведь и дрались бы сколько влезет – но им, вишь, без Тоиля драться несподручно… Сенешаль владения Гервест (где решили осесть Тоиль с Лантой), сэр Голлойс, едва пришел приказ собирать ополчение, первым делом вспомнил о своем новом арендаторе:
– Собирайся в поход, мастер Тоиль!
«Мастер»… Лучше бы сопляком назвал, как дядечка Никлис – да только в покое бы оставил! «Мастер Тоиль»!
– Ты, мастер, мужчина с опытом, в вольном отряде служил, так теперь и его императорскому величеству послужи. Будешь десятником…
Ну и что? Объяснять мудрому сэру Голлойсу, семидесятилетнему дураку, прости Гилфинг, что никакой Тоиль не грозный воин, что прослужил-то всего ничего?.. Ну попробовал объяснить – да что толку!.. Сэр Голлойс обязан по велению герцога, то есть его императорского величества, прислать в войско отряд из десяти мужиков – ну так он и прислал. Ну а чтобы все чин по чину – во главе грозный воин Тоиль, десятник. Опытный солдат, бывший наемник. А как заикнулся «бывший наемник» доброму сэру Голлою, что он не серв, а свободный арендатор, вольный человек – так добрый сэр (уж какой был ласковый, когда Тоиль с ним договор заключал да «поклонился» как положено серебром) словно с цепи сорвался:
– Пойдешь служить! А не то…
Вот и выходит – хоть и стал Тоиль вольным человеком, спасибо добрым дядечкам наемным воинам, да только воли его надолго не хватило. Здесь не Гева – здесь империя. Кто при власти – тот и прав… Вот так и стал Тоиль десятником в грозной императорской армии. Вот и шагает он во главе десяти гонзорских мужичков по этой дороге, чтоб ее… А мужички его – все старше своего десятника чуть ли не вдвое, кроме, конечно, молодого дурака Томена Рыжего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55