— Если вы о том, что я никогда до смерти не пугался, то вы ошибаетесь. Когда мой «спид» подбили, и я катапультировался, я понятия не имел, загнусь я в той черноте или нет. — Питер посмотрел Бартеру прямо в глаза. — Но мне повезло. С чем-то таким мне никогда справляться не приходилось.
Лингвист отвернулся. Вид у него был немного огорошенный.
— Сможете вы изучать его через экран? — спросил Редер.
— Да, — уже более сдержанно ответил профессор. — Мне будет неприятно, но я смогу этим заниматься.
— Хорошо. Тогда я распоряжусь, чтобы вам смонтировали двухсторонний коммуникационный экран. Пульт управления будет, естественно, на вашем конце. — Редер одарил лингвиста легкой улыбкой. — Я даже предоставлю вам для работы вторую лабораторию.
Лицо Бартера прояснилось.
— Спасибо, — поблагодарил он коммандера. — Это окажет громадную помощь. — Профессор встал. — Извините меня, пожалуйста. Я должен посмотреть, удастся ли мне починить переводное устройство. Теперь оно мне как никогда понадобится.
Он протянул Редеру руку, и тот крепко ее пожал.
— Отличная работа, — сказал Питер.
Профессор слабо улыбнулся, кивнул, после чего вернулся в свою лабораторию. Как только дверь за ним закрылась, Питер кивком головы указал в сторону людовозки, и они с Труоном в темпе туда направились.
Пока они бок о бок топали по коридору, старпом негромко заметил:
— Этому парню периодический массаж самолюбия требуется.
— Если он раскусит повианский язык, а прямо сейчас у него для этого есть все шансы, он получит такой массаж, что растает от удовольствия. Предполагая, что ему удастся свыкнуться с тем, как они выглядят. — Редер грустно покачал головой. — И предполагая, что когда-то домой вернемся.
Сложив руки перед собой, Редер оглядел сидящих за столом офицеров.
— Вот мы опять в сборе, — начал он. — Надеюсь, все хорошо отдохнули и поели?
В ответ последовали кивки и улыбки.
— Сегодня утром у нас есть кое-какие хорошие новости и кое-какие плохие новости, — продолжил Питер. — Хорошие вы, надо полагать, уже слышали.
Обед в неформальной обстановке офицерской кают-компании он пропустил. Зато коммандер хорошо знал, что неизменной составной частью этой неформальной обстановки являлись сплетни, так что все офицеры, даже не побывав на месте событий, уже знали про повианина. В подобные времена роскошь одиночества теряла частицу своего шарма.
— Доктор Голдберг, у вас есть, что доложить в отношении нашего… гм… гостя?
— Кроме того факта, что его хитин не пробит и что он уже в сознании, боюсь, многого я вам не расскажу. Пока он был без сознания, я провел максимально полное сканирование его внутренних органов, и это очень важная информация. Уверен, что в конечном итоге я смогу представить вам что-то касательно этого конкретного чужака. Ведь это первый повианин, которого нам удалось поймать живым и относительно здоровым. На вид он равнодушен и не склонен к общению. На данный момент я предлагаю по-прежнему держать его в наручниках. Его жало я обернул кое-каким кислотоустойчивым материалом и надеюсь, что нашему приятелю не так скоро удастся от этого материала избавиться.
— Мы также приготовили белковое пюре, чтобы он его ел. — Доктор покачал головой. — Все, что мы о них слышали, указывает на то, что повиане едят живую пищу, но у нас нет ничего подобного, если не считать гидропоники. А я сильно сомневаюсь, что он вегетарианец.'
Вокруг стола раздались смешки.
— Я бы очень хотел представить что-то большее, однако на данный момент это все, что у меня есть. Но я не могу гарантировать, что нам удастся сохранить это существо в живых. Вполне возможно, ему дан приказ при малейшей возможности совершить самоубийство.
Редер поморщился. В свое время он получал приказы, выполнение которых казалось самоубийственным, однако прямых приказов о самоубийстве он не получал никогда. Тем не менее, не следовало полагать, что раз повиане выглядят как сикарахи, то индивидуальности у них не больше, чем у муравьев.
— Надо надеяться на лучшее, — сказал коммандер. — Я прекрасно понимаю, что вам приходится действовать по обстоятельствам. Возможно, наш лингвист сумеет вам помочь.
Доктор с сомнением кивнул.
— По крайней мере, он будет способен с ним поговорить.
— Это бы наверняка помогло, — сказал Голдберг.
— Так или иначе, — продолжил Питер, — это наименьшая из наших проблем.
Сидящие за столом офицеры переглянулись, затем снова внимательно посмотрели на Редера.
Коммандер нажал несколько клавиш.
— То, что вы видите на своих экранах, это проекция того, как далеко при текущих темпах потребления заведет нас наше горючее. — Откинувшись на спинку кресла, Питер стал наблюдать затем, как офицеры изучают экраны, как их лица одно за другим меняются и как они затем поднимают на него взгляды. Коммандер кивнул. — Я дважды это проверил. Мы приближаемся к той точке, откуда даже оптимальные прыжки по курсу наименьших затрат оставят нас без горючего прежде, чем мы сможем вернуться на территорию Содружества. Мы в сотнях световых лет за всем тем, что было исследовано человечеством. И на данный момент, если только у мисс Люрман нет для нас хороших новостей…
Молодой астронавигатор опустила взгляд и покачала головой.
— …мы понятия не имеем, куда направляемся, — закончил Редер.
Оджи Скиннер, старший механик, явно испытывал тяжкие муки.
— Это все из-за тех повреждений, которые моторы получили в том последнем бою, — объяснил он. — Мы сжигаем горючее с невероятной скоростью. Вдобавок мы вентилируем двадцать пять процентов того, что сжигаем. А знаете ли вы о том, как опасно вентилировать одноатомную антиматерию? Я уже готов закрыть шунт и перенаправить поток, но для этого мне нужно нормальное пространство.
Редер кивнул и поднял руку.
— Я отлично сознаю, что вы проделали чудеса с теми моторами мистер Скиннер. Тем не менее, если только мы срочно не найдем где-нибудь антиводород, мы окажемся в большой беде. Поэтому я хочу, чтобы каждый из вас попробовал найти какой-то выход, прикинул, как нам урезать потребление горючего. — «Вряд ли в конечном итоге это внесет какую-то разницу, — подумал Питер, но по крайней мере станет продуктивным способом провести время». Затем он напомнил себе, что негативизм был той роскошью, которую в настоящий момент они себе позволить не могли.
— И давайте не забывать, что нас преследуют, — с важным видом напомнил всем Бут.
«Вот тебе и на, — подумал Питер. — Нечего сказать — ценный вклад».
— Благодарю вас, мистер Бут, — произнес коммандер. — Можно сказать, вы почти нас спасли.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Перемещение в реальное пространство показалось сущей ерундой.
«Наверное, чем чаще это делаешь, тем легче выходит, — подумал Питер, оглядывая худые, слишком бледные лица на капитанском мостике. — Но вслух мне этого лучше не говорить. Кого-то еще вытошнить может».
Он настроил свой экран на общий осмотр той зоны. Кроме далеких звезд, ничего особенного там не проглядывало. По крайней мере, на визуальном обзоре. Тогда Редер переключил экран и негромко присвистнул. «Вот это да! — подумал он. — Такое не каждый день увидишь».
Перед ними было не менее, чем три прыжковых точки бок о бок.
Энергетические поля этих прыжковых точек переливались сияющими красками, выбранными для них компьютером. На узоры этих красок больно было смотреть — свет словно бы изгибался под странными углами, которые глаз стремился отвергнуть. Питеру требовалось порядком напрягаться, чтобы продолжать их разглядывать. Между тремя прыжковыми точками компьютер показывал множество трасс цвета электрик — нейтринных сигналов прошедших там судов.
Редер прекрасно понимал, что к человечеству все эти бурные транспортные потоки никакого отношения не имеют. Принадлежи подобный сектор сразу с тремя прыжковыми точками Содружеству, он был бы чертовски знаменит. Кроме того, в Академии Питера учили тому, что непосредственное соседство более чем двух прыжковых точек возможно, однако — вот уж действительно фраза месяца! — чисто теоретически.
«Так что все это определенно не наше, — подумал коммандер. — Скорее всего, повианское. Хотя это чудо может принадлежать еще какому-то виду, до сей поры неизвестному. Впрочем, надеюсь, что нет. Моя танцевальная карточка и так уже вся заполнена». Следовало принять за основу самое простое и очевидное. А именно — что эта триада прыжковых точек принадлежит повианам. Питер потер пальцами виски. «Такое ощущение, — подумал он, — что я тут в три скорлупки играю. С „Непобедимым“ в роли горошины. Чем дальше в лес, тем толще повиане…» К несчастью, эта игра была нечестной, поскольку повиане поджидали содругов с кинжалами наготове везде, где тем случалось оказаться.
— Давайте просто шуранем мимо каждой из этих прыжковых точек, — предложил Питер рулевому. — И пусть наши следы затеряются в общем шуме. А потом выберем одну из них методом тыка и с Богом туда нырнем.
Не то чтобы в конечном итоге это сулило какую-то выгоду. «Просто мне уже так от всего этого тошно, — подумал Питер, — что любая подлянка для тех клоунов, что за нами гонятся, будет как бальзам на душу».
— Мисс Люрман, — сказал он вслух. — Я намерен позволить вам выбрать маршрут. Удивите меня, пожалуйста.
— Похоже, сэр, наши преследователи намерены за нас его выбрать, — ответила Люрман. — Что-то уже проходит позади.
Мастер охоты Уч-манат переносил неудобства прыжка обратно в нормальное пространство, не позволяя этим неудобствам отвлечь его от непрерывного просмотра поступающей информации. Эмиссии корабля-добычи указывали на значительный расход антиводорода. Теперь требовалось просто гнать содругов до тех пор, пока у них не кончится горючее, а тогда им придется сдаться.
«По крайней мере, это порадует даму Сучарес», — подумал мастер охоты.
Кроме этого, мало что в этой миссии могло ее порадовать. Уч-манат вздрогнул от воспоминания о том, как они вломились на территорию другой подкоролевы, дамы Сисик. Без всякого уведомления, и при этом явно преследуя добычу из Содружества. Должны были возникнуть… вопросы. Скорее всего, дама Сисик уже сейчас их задавала.
«Зачем возвращаться домой? — подумал мастер охоты. — Почему бы не ввязаться в бой с добычей и не умереть легкой смертью?»
Почему? Потому что его дама дала приказ, и все от культуры Уч-маната до его генов побуждало мастера охоты к повиновению. Несмотря на очевидный итог всего этого для него самого, а быть может, даже и для команды.
«Нет, — подумал Уч-манат. — Сучарес — дама странная, даже порочная. — Он деликатно поежился, вспомнив те мрачные слухи, что ходили про его госпожу. — Но она не дура. Она не станет от простой досады уничтожать тренированную команду». А кроме того, Куккеш, вторая после королевы, снимет ей голову за такое бесчинство.
Но своей жизнью ему определенно предстояло поплатиться. «Следовательно, — подумал Уч-манат, — я должен как можно успешнее выполнить свой последний долг». Ибо в следующий раз ему предстояло увидеть свою даму уже в качестве блюда ее стола.
— Мастер охоты? — дрожащим от внутреннего трепета голосом обратился к нему рулевой.
Уч-манат на него посмотрел, и цвет подчиненного сильно ему не понравился. Тускло-красные чешуйки стали почти коричневыми.
— Можете говорить, — сказал ему Уч-манат.
— Добыча ушла в сторону, мастер охоты. Она бежит к Трем Драпакам.
Мастер охоты приподнялся на сиденье, затем медленно осел обратно. От столь катастрофических новостей его чешуйки стали такими же тускло-коричневыми, как и у подчиненного.
— Любой ценой, — медленно произнес Уч-манат, — они должны быть захвачены в плен или уничтожены.
Неспособность это проделать стала бы оскорблением для самой королевы и верной смертью для всех них… возможно, даже для дамы Сучарес..
«Непобедимый» опять прорывался сквозь прыжковое пространство… невесть куда. Ашли Люрман сообщила Редеру, что никакого выхода в ближайшие по меньшей мере тридцать шесть часов не предвидится.
«На данный момент, — подумал Питер, — чем дольше, тем лучше».
Он решил добраться до моторного отделения и переговорить с глазу на глаз с Оджи Скиннером, старшим механиком. По дороге коммандер одобрительно оглядывал незнакомую территорию. Моторное отделение было в идеальном порядке, все люди выглядели бдительными и деловитыми. Впрочем, это был «Непобедимый», и меньшего Редер не ожидал.
«Как же легко нас избаловать, — с грустной улыбкой подумал он. — Совсем как в старинной поговорке: один день на капитанском мостике, и ты уже пьян от власти. Два дня — и ты уже перестаешь понимать, что ты могущественный пьяница».
— Мистер Скиннер, — сказал Питер, подходя к старшему механику. — Можно вас на минуточку побеспокоить?
Скиннер отвернулся от экрана, над которым он склонялся. На лице у него застыла предельная сосредоточенность. Какое-то мгновение он казался почти огорошенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54