Свисающие вниз прямые
патлы обрамляли самую мерзкую ухмылку, которую Ши когда-либо видел. Когда
тот заговорил, голос его оказался не грохочущим басом, как у остальных
великанов, а звучал пронзительным дурашливым фальцетом:
-- Добро пожаловать в Муспелльсхейм, господин Хеймдалль. Чертовски рады
вас видеть. -- Он захихикал. -- Правда, вот ведь неувязочка -- кто же
дудеть-то будет, чтобы боги с людишками объединялись? Гляди, и прохлопают
момент, хи-хи-хи! Ну, ладно, выше нос! Обещаю тебе зато приют в самой нашей
удобной, самой образцово-показательной тюряге. А не можешь без музыки --
сообразим тебе какую дудочку. Тростниковая сойдет, хи-хи-хи? Думаю, что уж
такой талант, как ты, сумеет и в кулак свистнуть, чтоб во всех девяти мирах
подскочили.
Он опять захихикал, крайне довольный этим образчиком собственного
юмора. Хеймдалль по-прежнему держался с достоинством.
-- Дерзки слова твои, Сурт, -- ответствовал он. -- Поглядим, не
отстанут ли от них деянья твои, когда выйдешь ты на поле Вигрид. Может, и
впрямь могущество мое здесь мало против тебя, в Муспелльсхейме рожденного.
Но есть у меня брат по имени Фрейр, и известно, что если сойдетесь вы оба
один на один, то именно он возьмет верх.
Сурт презрительно пососал два пальца.
-- Хи-хи-хи! Известно также, о глупейший из божков, что Фрейр без
своего меча -- ноль без палочки. Не любопытно ли узнать тебе, где сейчас
волшебный клинок Хундингсбана, а? Так обернись, господин Хеймдалль!
Ши проследил направление взгляда Хеймдалля. На стене и впрямь висел
огромный двуручный меч, клинок которого ярко блестел в полутьме зала.
Рукоять меча была богато отделана золотом.
-- Так вот, пока он там висит, о тупейший из асов, я в полной
безопасности, хи-хи-хи! Удивляешься, почему твое хваленое зрение его раньше
не углядело? Так ты не удивляйся -- теперь тебя одурачить и малое дите
сумеет. Мы тут, в Муспелльсхейме тоже не груши околачиваем -- давно уже
придумали чары, кои делают Хеймдалльчика нашего бессильным!
Хеймдалль и глазом не моргнул.
-- Тор уже вернул свой молот, -- заметил он спокойно. -- Немало
огненных великанов присутствовало при том событии -- только, как понимаешь,
далеко не все уже способны засвидетельствовать его.
Сурт нахмурился и выпятил челюсть, но его писклявый голосок звучал
по-прежнему безмятежно и дурашливо.
-- Вот это класс -- а ты подкинул мне неплохую идейку! Спасибочки тебе,
господин Хеймдалль! Это ж кому в голову придет, что у асов можно научиться
чему путному? Хи-хи-хи! Скоа!
Вперед протиснулся какой-то лопоухий великан.
-- Слушаю, босс!
-- Скачи ко вратам Асгарда. Скажи там, что этот трубач-самоучка сидит у
нас и что я с великим удовольствием верну такого зануду родственникам, ежели
они согласны махнуть его на тот меч, который он называет Головой. Скажи,
мол, хобби у меня такое -- коллекционирую мечи всяких богов. Тогда уж
поглядим, господин наш Хеймдалль, как ты управишься с инеистыми великанами
без этой штуки, хи-хи!
Он до ушей ухмыльнулся, а столпившиеся позади огненные великаны
удовлетворенно завопили, хлопая себя по ляжкам.
-- Ну босс дает!
-- Вот это класс!
-- Половина ихних железяк у нас будет!
-- Ну, братва, мы им покажем!
Мгновенье Сурт изучал Ши с Хеймдаллем, наслаждаясь радостным ревом
великанов и внезапной бледностью Хеймдалля. Затем взмахом руки показал, что
все свободны.
-- Уведите этих придурков и бросьте в темницу, покуда я тут не помер со
смеху!
Ши почувствовал, как его опять схватили и поволокли прочь, держа все в
той же постыдной позиции лицом вниз.
***
Все ниже, и ниже, и ниже спускались они, то и дело спотыкаясь в мрачной
полутьме. Наконец впереди показался длинный проход между двумя рядами
тюремных камер, из-за решеток которых на них уставились пустые глаза тех,
кто имел счастье вселиться туда раньше. Вонь стала просто-таки невыносимой.
-- Эй, Стегг! -- прогремел главарь великанов. В нише в дальнем конце
коридора произошло какое-то шевеление, и на свет божий показалось чешуйчатое
существо футов пяти росту с непропорционально массивной башкой, украшенной
вздернутым курносым носом и парой длинных остроконечных ушей. Волосы и
бороду заменяли ему какие-то чудовищные наросты, похожие на спутанных
червей, которые вдобавок еще и извивались.
-- Слушаю, господина, -- проквакало существо.
-- Вот тебе еще парочка постояльцев, -- сказал великан. -- Слышь, а че
тут за вонь?
-- Моя объяснит, господина -- узник тут померла до смерти. Уж пять ден
как померла.
-- Болван? Ты что, так его и оставил?
-- Не было указаниев. Сногг говорила не, не будем убирать, вот пусть
господина отдаст распоряжение, тады...
-- Во придурок чертов. Щас же вытащи жмурика и сунь в печку! Хотя стой
-- займись сперва этими. Эй, кто-нибудь? Дверь там прикройте поплотнее. С
этим асом никогда не знаешь, чего он еще выкинет.
Стегг с профессиональной сноровкой распутал веревки, которыми были
связаны Ши с Хеймдаллем, а заодно избавил их и от одежды. Ши не ощущал
особого страха. За последнее время с ним случилось столько из ряда вон
выходящего, что весь ход событий казался просто дурным сном. А потом,
наверняка даже и из такой ситуации можно найти выход, если хорошенько
пошевелить мозгами -- у него-то они посовременней, чем у остальных.
-- Господина, придется сажать к мертвецу. Больше некуда. Везде
переполнено.
-- Ну давай, к мертвецу так к мертвецу. Великан отвесил Ши пинка,
который чуть не расплющил его в лепешку, направляя в открытую Стеггом
камеру. Ши счастливо избежал столкновения с темнеющей в стороне
разлагающейся массой и осмотрелся, куда бы присесть. Присесть было некуда.
Единственным предметом меблировки в камере оказалось ведро вполне очевидного
назначения.
Хеймдалль последовал за ним, по-прежнему полный достоинства и
невозмутимый. Стегг подхватил труп, вышел и захлопнул дверь. Великан взялся
за решетку и как следует встряхнул ее. Ни замка, ни засова видно не было, но
дверь, тем не менее, даже не шелохнулась.
-- Ку-ку! -- осклабился великан из-за прутьев решетки. -- Вот щас ты
мне нравишься, Вечно Бодрствующий! Погоди, вот развяжемся с остальными
асами, вернемся, и такую штучку тебе покажем -- животик надорвешь! А пока
сами развлекайтесь. Покеда!
Попрощавшись подобным образом, великаны затопали к выходу.
К счастью, было достаточно тепло, так что Ши особо не задевала потеря
меховых одеяний -- по крайней мере, с температурной точки зрения. В темнице
царила полная тишина. Только где-то размеренно капала вода и ворочался время
от времени кто-нибудь из обитателей соседних камер. На противоположной от Ши
стороне послышалось звяканье кандалов. Некая изможденная фигура с дико
всклокоченной бородой прошаркала к решетке, выкрикнула в коридор странную
фразу "Ингви -- гнида!" и вновь проковыляла на место.
-- Что он этим хочет сказать? -- вслух поинтересовался Хеймдалль.
Справа донесся приглушенный ответ:
-- А хрен его знает. Он каждый час так орет. Он просто спятил. Вы тоже
скоро такие будете.
-- Веселенькое местечко, -- заметил Ши.
-- Разве нет? -- с готовностью согласился Хеймдалль. -- Видывал я и
похуже -- правда, к счастью, сам не сидел. Должен сказать, что для смертного
держишься ты прилично. По нраву мне твой настрой.
-- Спасибо. -- Хоть Ши и не избавился до конца от раздражения, которое
вызывали у него покровительственные манеры Хеймдалля, Вечно Бодрствующий все
равно вызывал у него куда больший интерес, нежели холерик и тугодум Тор или
ехидный Локи. -- Если вас особо не задевают мои вопросы, Златорогий, то
почему бы вам попросту не продемонстрировать свое могущество и не выбраться
отсюда?
-- Всему на свете есть свой предел, -- ответствовал Хеймдалль, --
величию, могуществу, существованию. Долго живут боги -- куда дольше, чем
даже тысяча слабых созданий, подобных тебе, живи они по очереди друг за
другом. Но даже боги стареют и умирают. Равно как огненные великаны и
предводитель их Сурт, отвратительнейшее из созданий. Сила моя здесь не так
велика. Вот будь здесь братец мой Фрейр или окажись мы среди инеистых
великанов, сумел бы я разрушить чары этой двери.
-- То есть?
-- Здесь нет замка. Но распахнется она лишь тогда, когда толкнет ее
тот, кто имеет на это право, и толкнет с намерением открыть. Вот смотри...
-- Хеймдалль безо всякого результата потряс прутья решетки. -- А теперь,
если не будешь ты отвлекать меня, попробую я рассмотреть, как можно выйти
отсюда.
Вечно Бодрствующий прислонился к стене, без устали двигая глазами во
все стороны. Несмотря на столь расслабленную позицию, весь он аж подрагивал
от напряжения.
-- Видать не очень-то ясно, -- объявил он через несколько минут. --
Столько вокруг чар и колдовства -- огненного колдовства, силы зла запутаны в
коем столь причудливо, что непостижимы порой и, для самих великанов -- что
голова моя не выдерживает. Но кое-что вижу я отчетливо: вокруг нас скала, и
нет другого выхода, кроме того, откуда мы пришли. За ним пролегает ход,
который охраняют тролли. Тьфу, до чего же мерзкие твари!
Золотоволосого бога даже передернуло от отвращения.
-- А дальше ничего не видать? -- спросил Ши.
-- Очень немногое. За троллями -- уступ нависает над расплавленной
лавой у входа в кузницу, где куют огненные мечи, а за ним... за ним... -- Он
наморщил лоб, едва заметно шевеля губами. -- Подле уступа сидит великан.
Дальше уже не вижу.
Хеймдалль погрузился в угрюмое молчание. Ши испытывал к нему глубокое
уважение и даже нечто вроде симпатии, но не так-то легко водить дружбу с
богами, пусть даже в тюремной камере. До чего же не хватало ему сейчас
жизнерадостной человеческой теплоты Тьяльви!
В камеру опять зачем-то заглянул Стегг. Кто-то из узников попытался
воззвать к его чувствам:
-- Добрый Стегг, принеси немножко водицы -- помираю я от жажды!
Стегг едва повернул башку.
-- Скоро обед, отродье.
Узник испустил гневный вопль и честил тролля на все корки, пока тот с
просто-таки завидной невозмутимостью ковылял обратно в свою нишу. Там он
взгромоздился на поломанный табурет, уронил подбородок на грудь, и, судя по
всему, погрузился в дремоту.
-- Любезный малый, ничего не скажешь, -- пробормотал Ши.
Узник из камеры напротив приблизился к решетке и опять выкрикнул свое
"Ингви -- гнида!"
-- Тролль не спит, -- подал голос Хеймдалль. -- Слышу я его мысли, ибо
из тех он, кто не может думать, не шевеля губами. Но никак не понять мне их
значенья. Харальд, зришь ты необычайное: ас признает свое поражение! И ужас
положения нашего в том, что дни, кои проведем мы здесь, черными станут днями
для богов и людей.
-- Это почему?
-- Почти равны сейчас силы богов и великанов, и исход того, что
случится с наступлением Времени, висит буквально на волоске. Если опоздаем
мы на поле сраженья, то без сомнения будем разбиты. Великаны числом нас
задавят. И в такое-то время я сижу здесь -- в проклятой этой темнице -- и
пропадает чудесное мое искусство видеть и слышать все, что творится вокруг!
Я сижу здесь, а Гьяллархорн, ревущая труба, что созовет богов и героев на
битву, осталась в дома Сверра!
Ши спросил:
-- А почему бы асам первыми не напасть на великанов, пока те не успели
подготовиться? Ведь известно, что война так и так будет?
Хеймдалль уставился на него изумленным взором.
-- И верно, не знаешь ты Закона Девяти Миров, Харальд. Мы, асы, права
не имеем нападать на великанов все вместе до прихода Времени. Люди и боги
живут по закону -- лишь великанам, увы, закон не писан.
Нахмурив лоб, он принялся быстро расхаживать взад и вперед. Ши заметил,
что даже в такой момент Вечно Бодрствующий не забывал помещать одну ступню
строго на одной линии с другой, дабы наглядней проявлялась знаменитая
легкость его поступи.
-- Вас, конечно, будет здорово не хватать, -- подал голос Ши. -- Но
разве нельзя, ну, там, в разведку кого послать, чтобы засечь, когда
соберутся великаны, или... -- закончил он, запнувшись при виде вспыхнувших
вдруг глаз Хеймдалля, -- или еще чего?
-- Рассуждения смертного! Эх! -- Хеймдалль горько хохотнул. --
Разведку, говоришь? Туда послать, сюда послать... Слушай же, Харальд-Репка,
Харальд-дурачок! Из всех асов лишь Фрейр способен устоять перед Суртом с
оружием в руках. Но так уж устроены наши миры, и никто не в силах переделать
их, что опасаться должен он другого великаньего рода. Против инеистых
великанов бессилен Фрейр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69