А веселые и общительные танцоры прослыли буками-молчунами. Но я, как видите, с ними мило потолковал: спросил и получил ответ.
— И что же все-таки на них свалилось?! Какое горе?! — взмолились Саня и Асик, потеряв остатки терпения.
— Они говорят, что остались без любимого, а главное, живительного напитка. Лимонада! — сказал командир. — Лимонад заменяет им все! И чай, и молоко, и всякое другое. Они даже умываются лимонадом. Но вот на Танцор пришла срочная телеграмма. Некий таинственный друг, пожелавший остаться неизвестным, предостерегал дорогих ему танцоров от чудовищной опасности. Дескать, в запасы их драгоценного лимонада проникли ловкие и не знающие жалости вирусы гриппа. Друг советовал: пока не поздно, слить лимонад в самый большой городской бассейн. Весь до единой бутылки! Танцоры так и сделали — слили! И вот теперь не знают, как быть. На планете не осталось и капли незараженного лимонада… Лично мне в этой истории кое-что кажется подозрительным. Откуда таинственный друг узнал о не менее таинственном проникновении вирусов в лимонад?
— Хотелось бы глянуть на бланк телеграммы. Всего лишь одним глазком, — мечтательно произнес сыщик. — Там обычно указано, где принята телеграмма и когда.
— Я тоже подумал об этом. Но ждал, когда вы догадаетесь сами. И вы не обманули моих ожидании, — похвалил командир юного сыщика и перевел его пожелание на местный язык, отбив классный степ, а если попросту — чечетку. Высокий усатый танцор, оказавшийся мэром столицы, извлек из кармана сложенный бланк телеграммы и, приблизившись в ритме старинного танго, вручил его командиру.
На белый бланк были наклеены две строки — две цепочки танцующих балерин и мужчин-солистов.
— Перед нами па-де-де из одного очень известного балета, — пояснила Марина, будучи страстной театралкой.
— Это текст телеграммы. А вот и пункт, откуда он был послан. Сии антраша, пируэты и прочие батманы на общепринятом языке звучат так: «Почтовое отделение города Сочи», — расшифровал командир и озабоченно добавил: — Более того, телеграмму дали за десять минут до нашего выхода в море! Многозначительное совпадение! А коли так, мы начинаем действовать!
«Покажите нам самый большой бассейн», — станцевал великий астронавт, пригласив на вальс грациозную стюардессу.
Аборигены отметили их номер одобрительными аплодисментами, и Аскольду Витальевичу и Марине пришлось выйти на поклон. После этого все шумной толпой двинулись к самому большому бассейну.
Он и вправду был по самые борта наполнен лучшим лимонадом. Золотистый напиток сверкал на солнце, со дна бассейна поднимались веселые пузырьки. А на суше, вдоль его бортов, возвышались горы из ящиков с бутылками. Но, как тотчас выяснилось, лимонад был вылит еще не весь. Какой-то человек, взобравшись на вышку для прыжков в воду, брал из верхних ящиков бутылки и лил их содержимое то себе в горло, то в бассейн, притопывая от удовольствия правой ногой. Он стоял спиной к пришедшим, но земляне его сразу узнали и окликнули:
— Бурбур! Вы как здесь оказались? Услышав их голоса, матрос выронил бутылку, но быстро пришел в себя и закричал:
— Это вы? Я-то, думаю, куда они делись?! — И заспешил по лестнице вниз. — А я вот помогаю местному народу. Тружусь! Столько работы! А рук-то у меня только две. Я же все-таки не осьминог. Правда?
— А где Кузьма и «Сестрица»? — набросились на него земляне, опережая друг друга.
— Значит, дело было так, — заученно начал Бурбур. — Сплю. И тут меня как что-то схватит, как закрутит, как понесет. И прямо сюда. А где они, не имею ничуточки представления. У самого разрывается сердце, — пожаловался он, хватаясь за правую сторону груди. — Слышите: трещит! Куда, думаю, они, бедные, делись? Что с ними? — запричитал матрос и смахнул со щеки каплю лимонада, выдав ее за горючую слезу.
При этом он так и вертелся, зачем-то пытаясь заслонить собой бассейн.
А в бассейне вдруг вспучилась ровная гладь лимонада, из его глубин вынырнула «Сестрица», точно . разудалая пловчиха, и, блаженствуя, заплескалась в искрящемся напитке. На ее палубе сидел механик Кузьма, судорожно держась за боевую рубку.
— Да вот же они! Ишь куда забрались. А мы их ищем. Совсем сбились с ног! — закричал Бурбур, указывая пальцем на звездолетиху, будто кроме него ее больше никто не видел.
— Механик! — гаркнул командир. — Срочно передайте «Сестрице»! Лимонад болен гриппом! Пусть она сейчас же покинет бассейн!
Ветреная звездолетиха опрометью вылетела из лимонада и перенеслась на соседний теннисный корт.
— А этот человек лимонад пил целыми бутылками! Он заразен! В больницу его! В больницу! На строгий карантин! — возбужденно проплясали танцоры.
Из толпы выбежали люди в белых халатах и схватили Бурбура под руки.
— Не хочу в больницу! Я боюсь уколов и горьких лекарств! — завопил матрос.
— Лимонад здоровый, как лошадь. Я пошутил! Это моя телеграмма!
— Все закончилось для вас благополучно. Тут еще немало нетронутых бутылок. Хватит вам продержаться первое время, пока не доставят новую партию лимонада, — не протанцевал, а машинально сказал командир танцорам на земном языке.
И случилось нечто удивительное: местные жители его на этот раз поняли.Видно, такая огромная радость в одно мгновение обучила их другому языку.
Земляне простились с танцорами и направились к своему кораблю. Однако на полпути командир что-то вспомнил и, обернувшись, произнес:
— «Идет направо, песнь заводит…»
— «Налево сказку говорит…» Знаем, Аскольд Витальевич. Даже мы читали «Руслана и Людмилу», — смеясь, ответили танцоры на вполне приличном земном языке.
Когда «Сестрица» вернулась на прежний курс, командир спросил механика и матроса, а заодно и «Сестрицу»:
— Что произошло? И каким образом вы оказались на Танцоре?
— Мы сами не знаем. Проснулись, а за окном Танцор, — быстро ответил Бурбур, усиленно подмигивая Кузьме.
— Это все он, матрос. Давно искушал «Сестрицу»: мол, ему известно одно местечко, где безбрежное море лимонада. Можно смотаться туда и искупаться вдосталь. Звездолетиха-то наша ему возражала: командир, штурман, стюардесса, юнга да сыщик будут против. Он, матрос, и скажи: «А мы их оставим тут. На обратном пути заберем. Лет через пять!»
— Мне ее стало жаль. Она давно не видела свой любимый напиток, — пояснил Бурбур, пытаясь оправдаться. — И потом, вы сами обещали. Мол, впереди «Сестрицу» ждет полный бассейн.
— После возвращения, — напомнили все остальные.
— Значит, я не понял, — солгал матрос. — И вообще, что это такое?! Моему любимому братишке, понимаешь, угрожает какая-то неведомая опасность. А я, понимаешь, вытворяю черт знает что!
— Не переживайте. Мы успеем, — сказал командир. — Надеюсь, теперь-то нас никто не остановит!
Мимо снова понеслись парсеки. Они таяли за кормой в космической темноте. И наконец остался последний из них, самый стойкий. Но теперь до астероида Барбарова Пустынь было подать рукой.
Командир так и сказал своему штурману:
— Посмотрите в перископ. Если мне не изменяет память, ровно через час в поле нашего зрения должец появиться тот самый некогда необитаемый астероид, с которого мы сняли Барбара, ныне ставший его скромной обителью.
Штурман припал глазами к окулярам перископа и взволнованно воскликнул:
— Командир! Запрещающий знак! Дальше проезд закрыт.
Аскольд Витальевич распорядился включить тормоза и сменил штурмана возле перископа. Перед ним и впрямь висел красный круг. Посредине его был изображен белый прямоугольник, именуемый « кирпичом «.
— Придется сделать небольшой крюк. Мы подойдем к астероиду сбоку, — не теряясь, решил великий астронавт и подал команду: — Право руля!
Но справа тоже висел «кирпич». Такой же был и слева.
— Что ж, повернем назад и поищем новый путь, — сказал командир, демонстрируя свое знаменитое хладнокровие.
Однако и развернувшись на все сто восемьдесят градусов, наши герои снова натолкнулись на тот же запрещающий указатель. Все дороги перед «Сестрицей» были перекрыты.
— Нас обложили! — воскликнул юнга.
— Да, это похоже на западню, — нахмурился командир. — Кому-то очень не хочется, чтобы мы попали на астероид. Видно, у Барбара уже начались неприятности. Будем искать выход из этой коварной ловушки. И прежде всего пошлем отряд разведчиков. Пусть они изучат обстановку.
— Давайте я пойду один! Лучшего разведчика вам не найти! — торопливо вызвался Бурбур. Он так и рвался на палубу.
— На разведку пойдут… я и сыщик, — сказал командир, как отрубил.
— И чего вам не сидится?! Здесь светло и тепло, — засуетился Бурбур, будто ненароком загораживая трап, ведущий к люку.
Но разведчикам все-таки удалось обойти матроса. Они ушли на боевое задание, в космическую тьму. И почти тотчас вернулись в корабль. Первым по трапу спустился сыщик. Он нес перед собой, как вещественное доказательство неимоверной важности, кусок какой-то бумаги.
— Вот этим кто-то залепил наш перископ, — сказал сыщик и показал кусок бумаги. На нем был нарисован неровный красный круг. А в центре неизвестный художник оставил белый прямоугольник, тот самый строгий «кирпич».
— Это моя губная помада! — ахнула стюардесса. — А я-то ее искала. Хотя я уже не в том… то есть еще не в том возрасте, когда красят губы. Но все равно, думаю, куда она делась?
— Матрос, а чем вы испачкали руки? Этаким красным? — насторожился сыщик.
— Ничем, — ответил Бурбур, пряча руки за спину. — Это я обжегся… крапивой.
— Помилуйте! Откуда у нас на корабле взяться крапиве? — воскликнули все остальные.
— Командир, не вы ли утверждали, и не раз, будто в космосе чего только не случается? — нахально спросил Бурбур.
— Да, я так говорил, и действительно не раз, — честно признал великий астронавт.
— Вот и крапива была и куда-то ушла. Честное слово! — поклялся матрос.
— Ну, если честное слово, — уныло промямлили все остальные.
— А кусок бумаги выдран из нашей навигационной карты, — тут же задумчиво произнес штурман. — Я еще гадал: откуда во Вселенной вдруг взялась такая дыра? Неужели, пока мы спали, произошлаглобальная катастрофа? А все, оказывается, объясняется очень просто.
Как ученый, Петенька был даже несколько разочарован.
— Ночью, как вы знаете, я бодрствую, — вмешался Кузьма. — Подзаряжаюсь, а потом шастаю по отсекам. От нечего делать. Так вот, под утро я заглянул в штурманскую и там увидел нашего матроса. Он склонился над картой. Я еще подумал: чего это ему не спится?
— Я карту не трогал. Только поглядел, сколько еще лететь до астероида? Не забывайте: там мой несчастный единственный брат, — сварливо ответил матрос.
— Кто бы это ни сделал, шут с ним, — великодушно промолвил командир. — Все равно у него ничего не вышло. Через час мы будем на астероиде.
— Но я могу снова дать честное слово, — на всякий случай предупредил Бурбур.
— Нет, нет, держите его при себе, — взмолились все остальные.
Тем не менее весь оставшийся час матрос, прохаживаясь по отсекам, на все лады распевал:
«Честное слово… честное слово…» И многозначительно подмигивал своим спутникам. А те прямо-таки не знали, куда от него деться.
— Командир, что делать с дырявой картой? — спросил штурман. — Может, выбросить и нарисовать другую?
— Порвать ее — ив люк! Всего-то делов, — предложил Бурбур, оказавшийся тут как тут, и уже протянул к карте руку.
— Не спешите! — остановил его командир. — Оставим эту карту. Почему-то мне кажется, настанет момент, и дыра сыграет в нашем приключении какую-то важную роль. Видимо, тот, кто выдрал этот клок, сам того не зная, допустил существенную ошибку, — произнес он, задумчиво изучая дыру, пытаясь проникнуть мыслью за ее рваные края.
— И какую же роль она сыграет? — почему-то заволновался Бурбур.
— Этого я пока не знаю, — признался командир.
— То-то, — сказал матрос, сразу успокоясь. — Дыра как дыра. Ничего особенного. Я таких дыр могу сделать тыщу!
А через час и впрямь в перископе появился астероид Барбарова Пустынь. За минувшие годы он постарел. На его каменном лике возникли новые морщины.
«Сестрица» села на том самом пятачке, где двадцать лет назад приземлился легендарный «Искатель» и подобрал Барбара, который якобы тут робинзонил после страшного звездолетокру-шения.
— Чур, сначала пойду я один, — потребовал Бурбур. — Откроюсь своему братишке с глазу на глаз. Это будет интимная сцена, полная крепких мужских объятий и сладких слез. И ваше присутствие нас станет смущать. Я ведь, в сущности, если вы успели заметить, крайне стыдлив. Стесняюсь выражать свои чувства при других людях.
Все сочли его желание справедливым и остались у подножия своего корабля. А Бурбур отправился на первую встречу с братом. Он скрылся за высокой скалой, и вскоре оттуда послышался его истошный крик:
— На помощь! Кто-то похитил моего единственного, моего ненаглядного брата!
Экипаж во главе с командиром бросился на вопли матроса и обнаружил ужасающую картину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39