Этот дуб приветствовал или пугал людей, согласно их духу и целям.
– Холмы Анделейна, – хрипло прошептал Кавинант, словно его горло распирала безмолвная песня. – О Боже! Я снова здесь!
Однако Холлиан смотрела на зеленый берег с отвращением. Сандер искоса разглядывал холмы, как будто выискивал опасность, которую они в себе таили. Линден тоже не разделяла радости Кавинанта. Анделейн манил ее вкусом алианты. Это место воздействовало на ее обостренные чувства с почти осязаемой интенсивностью. Холмы напоминали ей опасное лекарство, которое могло лечить и убивать в зависимости от умения и добросовестности врача.
Ее разрывали страх и желание. Сражаясь за жизнь Кавинанта, она впустила Солнечный Яд в глубины своей души. Исцелить эту рану могла лишь красота природы. Но то, что страх Холлиан был оправдан, не вызывало никаких сомнений. Холмы Анделейна, как слова пророка, излучали фатальную силу. Линден интуитивно чувствовала, что они лишат ее воли и разума – и возможно, навсегда. Она не могла оценить и ослабить силу этого наркотика. Казалось невероятным, что обычные деревья и трава демонстрировали такую потрясающую мощь! Линден с ужасом осознала, что начинает бороться с подступающим сумасшествием. Холлиан говорила правду – холмы толкали людей к безумию.
«Нет, – прошептала она самой себе. – Лично я туда не пойду!»
По общему согласию спутники устроились на ночлег среди древних развалин – как раз напротив дуба. Каждый был очарован и погружен в себя. Кавинант все время смотрел на противоположный берег, где мерцало сияние целительной силы. Лицо Холлиан по-прежнему выражало отвращение, а Сандер неуверенно пожимал плечами. Линден боялась выпустить свои чувства на свободу и с тоской разглядывала мертвые склоны южных холмов. Их запустение походило на тень, которую отбрасывала сила Анделейна. Это впечатление еще больше укрепляло ее мрачные опасения.
Вечером Холлиан надрезала ладонь ножом, и магия крови окрасила лианар зеленоватым пламенем. Прорицательница сказала, что утро следующего дня придет под знаком плодородного солнца. Однако Линден, охваченная необъяснимой тревогой, почти не слушала эг-бренд. Страх превратил ее сердце в кусочек льда.
Поднявшись с ложа в серых сумерках рассвета, она сказала Кавинанту:
– Я не пойду с тобой.
Холодный полумрак уже не мог скрыть его разочарованного удивления.
– Не пойдешь? Почему? – Линден промолчала, и он начал настаивать:
– Это твой шанс узнать красоту Страны.
Ты заболела от Солнечного Яда. Позволь Анделейну вылечить тебя…
– Нет! Никогда!
Она хотела, чтобы ее голос звучал спокойно и твердо, но воспоминания о матери и зловонном дыхании старика лишили ее уверенности. Она взяла у Кавинанта часть его боли, но он не желал делиться с ней своей силой.
– Это место обманывает тебя! Послушай Холлиан! Холмы Анделейна лишь кажутся здоровыми! То, что находится там, похоже на раковую опухоль!
"Я и так уже потеряла все, что имела!” – кричала она ему в своих мыслях.
– На раковую опухоль?! – сердито воскликнул он. – Протри глаза! Это же холмы Анделейна!
Яростный взгляд Кавинанта заставил ее опустить голову.
– Я ничего не знаю об Анделейне. Мне нечего тебе сказать. Эти холмы излучают огромную силу. Они обжигают все мои чувства. Отправившись с тобой, я потеряю там свой разум.
– О нет! Ты его найдешь, – ответил он. – Когда я говорил тебе о битве с Солнечным Ядом, ты не знала, верить мне или нет. Ответ перед тобой! Холмы Анделейна отвергли Солнечный Яд! Не такой уж он и всемогущий! Даже я могу это видеть! Да, ты права, – продолжал он в порыве убежденности и страсти, – Анделейн излучает силу. Но в борьбе со Злом нам не обойтись без нее. Мы должны узнать, как холмы сохранили свою чистоту и неприкосновенность. Я понимаю Холлиан и Сандера. Солнечный Яд превратил их в напуганных рабов. Чудовищные смены погоды ужасны, но они имеют для них четкий и вполне объяснимый смысл. Если весь мир населен прокаженными, они будут смотреть на здорового человека как на чужака. Они не станут доверять его словам. Но Линден! Ты же врач! Борьба с болезнью является твоей работой!
Он схватил ее за плечи и заставил приподнять подбородок. Его мрачные запавшие глаза пронзали Линден, словно он не мог поверить в ее отказ. Ах, если бы он знал, что обязан ей жизнью! Что вся его показная храбрость была бы без нее улыбкой мертвеца! – Линден! Идем со мной!
Несмотря на самонадеянность Кавинанта, ей хотелось стать равной ему по смелости. Но воспоминания о яде вызывали невыносимую тошноту. Линден требовалось время на восстановление уверенности и сил.
– Я не пойду. Мне страшно.
В его глазах мелькнуло огорчение. Она снова опустила голову. Отступив на шаг, Кавинант отчужденно сказал:
– Я вернусь дня через два-три. Наверное, так будет даже лучше. Проказа имеет свои преимущества. Возможно, я просто неуязвим для того, что пугает тебя на холмах. Ждите меня здесь. Позже мы решим, что делать дальше.
Линден кивнула и отвернулась от него.
Солнце поднималось в ореоле изумрудной дымки. Когда она подняла голову, Кавинант уже плыл через реку к холмам Анделейна. Зеленоватый свет танцевал на водной ряби. А в его жилах по-прежнему струился яд.
ТОМ 2
Часть вторая
ВИДЕНИЯ
Глава 12
ХОЛМЫ АНДЕЛЕЙНА
Пройдя мимо почтенного дуба, Томас Кавинант начал подниматься на холмы, хотя какая-то его часть, огорченная и нежная, по-прежнему оставалась с Линден. После укусов пчел он чувствовал себя слабым и не хотел путешествовать в одиночестве. Неосознанно и против своей воли Кавинант попал в зависимость от Линден. Его связывало с ней множество нитей. Некоторые из них он знал: ее смелость и поддержка, самоотверженный риск и готовность идти ради него на верную гибель. Но другие связи пока не имели названия. Он почти физически ощущал ее близость и немного смущался этого нового непонятного чувства. Когда Линден отказалась пойти с ним на холмы, он даже испугался.
Частично его страх породило поведение Холлиан и Сандера. Кавинант боялся узнать, что за красотой Анделейна скрывалась страшная язва. Но, будучи прокаженным, он неплохо разбирался в изворотливой сущности болезней, и этот вид страха лишь усиливал его целеустремленность. В основном же тревогу Кавинанта вызывали мысли о том, что могло означать решение Линден. Да и как иначе? Все лучшие надежды вращались только вокруг нее.
Его предыдущую победу в Стране разрушило сомнение. Кавинанта не покидало ощущение, что, выкупив жизнь Джоан, он продал себя Лорду Фоулу. Он отказался от свободы, которая была оружием в борьбе против Зла. Острый нож пронзил его грудь, и Кавинант в любую минуту мог проиграть сражение.
Дикая магия больше не властна надо мной. Ты придешь и по собственной воле отдашь мне кольцо из белого золота.
Однако Линден не имела этих ограничений. Ее избрал старик, некогда сказавший ему: “Будь честным”. Перенося их в Страну, Презирающий не знал, насколько сильна и решительна Линден. А она показала себя настоящим кремнем. Даже ее строгость казалась Кавинанту прекрасной. Как же он мог не возлагать на такую женщину надежд?
Отказ Линден ошеломил и разочаровал Кавинанта. Он вдруг понял, что замок его надежд построен на зыбучем песке. Ее воля, сжатая в кулак, могла выражать не смелость, а бездну малодушия.
Он знал о таких вещах по собственному опыту. Кавинант болел проказой, и каждая шишка, полученная от мира, учила его страху. Но, несмотря на сострадание к Линден, он был огорчен ее решением. Долгое одиночество уже показало ему, как мало он может сделать без поддержки друзей. Даже его последняя победа над Лордом Фоулом оказалась бы тщетной попыткой, не будь рядом с ним Идущего-За-Пеной.
Поднимаясь по склону холма, он страдал от утраты надежд и того чувства близости, которое, возможно, исчезало навсегда. Кавинант добрался до скалистого гребня и остановился, чтобы помахать рукой своим спутникам. Но они не ответили ему. Они как будто нарочно повернулись к Кавинанту спинами. Такого безразличия он не ожидал. Их поведение граничило с оскорблением.
Впрочем, он привык к постоянным огорчениям. Лишь образ Линден терзал его сердце невыносимой печалью. Кавинант направился в глубь Анделейна. Он нуждался в здоровье и силе. Только мощь и знание этих холмов могли возместить пережитую им потерю.
Вскоре его настроение изменилось. Воздух Анделейна бодрил, словно вечная весна. Кавинант относился к этому месту как к милому и верному другу. Холмы сияли в его памяти, будто драгоценные камни.
Хризопразовая аура солнца исчезла. Лучи изливали на землю тепло и свет. Трава, зеленая, как берилл, сверкала утренней росой и мягко шуршала под ногами. К северу и востоку от него начинался огромный лес. Кроны золотней ласкали ветер широкими листьями; величавые вязы тянули ветви к далекому лазурному небу; а ивы, словно нежные девы, кивали ему и манили в свою благодатную тень. Вокруг стволов пестрели цветы: элегантные форзитии, коломбины и маргаритки. Над холмами простиралась атмосфера трепетной и нетронутой красоты, будто природа одарила эти места неувядающим здоровьем, которое утоляло боль души и залечивало любые раны.
Сорвав с куста горсть алианты, он набил ягодами рот и сбежал вниз по пологому склону. От удовольствия и ощущения силы ему хотелось прыгать и смеяться. Кавинант все дальше и дальше уходил от берега реки.
Постепенно он успокоился и настроился на безупречную царственность холмов. Среди деревьев мелькали лесные зверушки. Птицы славили солнце и чистый небосвод. Они не боялись его и подпускали на расстояние вытянутой руки. Их доверчивость напомнила ему о необоснованном страхе Холлиан и боязливой подозрительности Сандера. Он знал теперь наверняка, что холмы Анделейна не опасны. Они не таили в себе коварную и смертельную болезнь, о которой говорила эг-бренд. Тем не менее, переживая заново красоту и мощь Закона, Кавинант начинал понимать, что именно так пугало деревенских жителей.
Они во многом походили на прокаженных. Все люди Страны страдали проказой Солнечного Яда. Они стали жертвами Зла, от которого не было ни лекарств, ни спасения. Их лишили красоты и поставили в такие условия, когда право на жизнь выкупалось огромной ценой. Самым худшим наказанием для неизлечимого больного являлась тоска по прежней жизни. Отнимая последнюю надежду, болезнь вела к обиде на судьбу и презрительному беспросветному самобичеванию. Люди Страны с готовностью принимали любые наказания, поскольку верили, что заслужили свои муки и страдания.
Они превратили Анделейн в оправдание Солнечного Яда. Красота холмов стала для них коварной болезнью, потому что деревенские жители ожидали лишь расплаты и кары. А как еще они могли бы терпеть свою собственную нищету? Как они могли бы простить себе тот ад, в который ввергли свои жизни? Вот почему Сандер не доверял Кавинанту. Вот почему Холлиан полагала, что холмы Анделейна уничтожат ее. Их “проказа” не оставляла им другого выбора.
Впрочем, ни о каком выборе не могло быть и речи, пока они считали Солнечный Яд единственной и абсолютной истиной жизни. Кавинанту следовало найти ответ, который освободил бы их из рабства страха. Он с радостью пожертвовал бы всем, что имел, лишь бы открыть чудеса Анделейна для таких людей, как Сандер, Холлиан и Линден.
Кавинант шагал без отдыха целый день. Ему вообще не требовался отдых. Алианта исцелила последствия действия яда. Вода в прозрачных ручьях помогала чувствовать себя настолько бодрым, словно он заново родился на свет. Природа благоволила ему и оказывала поддержку. Солнце начинало прятаться за холмы, а Кавинант и не думал останавливаться. Он продолжал идти на северо-восток, пока сумерки не превратились в ночь и пока звезды не засияли из небесных глубин, предлагая ему свою компанию.
Однако темнота лишь зарождалась, когда он увидел слабый оранжевый огонек, мерцающий между деревьями, как свет далекого костра. Кавинант не посмел подходить к нему. Воспоминания заставили его замереть на месте. Он стоял, почтительно и тихо, пока существо из живого света не приблизилось к нему. Оказавшись рядом, оно воспарило в воздух и издало чистый звук, похожий на звон хрустального колокольчика.
Кавинант поклонился Духу Анделейна. Огонек, величиной с ладонь, танцевал перед его лицом, как будто раскачивался на фитиле из тьмы. Движения огня отозвались на почтительный поклон, и когда Дух медленно отлетел от Кавинанта, тот, не задумываясь, последовал за ним. Оранжевый свет согрел его сердце. Но в то же время Кавинант едва не плакал от острой печали. Он вспомнил, как некогда двадцать гордых Духов погибли из-за того, что ему не хватило сил спасти их от юр-вайлов.
Вскоре к Духу присоединился другой, потом еще один, еще и еще. Через несколько минут Кавинант оказался в кольце танцующих огней, которые вели его к неведомой цели.
На востоке поднимался тонкий серебристый полумесяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Холмы Анделейна, – хрипло прошептал Кавинант, словно его горло распирала безмолвная песня. – О Боже! Я снова здесь!
Однако Холлиан смотрела на зеленый берег с отвращением. Сандер искоса разглядывал холмы, как будто выискивал опасность, которую они в себе таили. Линден тоже не разделяла радости Кавинанта. Анделейн манил ее вкусом алианты. Это место воздействовало на ее обостренные чувства с почти осязаемой интенсивностью. Холмы напоминали ей опасное лекарство, которое могло лечить и убивать в зависимости от умения и добросовестности врача.
Ее разрывали страх и желание. Сражаясь за жизнь Кавинанта, она впустила Солнечный Яд в глубины своей души. Исцелить эту рану могла лишь красота природы. Но то, что страх Холлиан был оправдан, не вызывало никаких сомнений. Холмы Анделейна, как слова пророка, излучали фатальную силу. Линден интуитивно чувствовала, что они лишат ее воли и разума – и возможно, навсегда. Она не могла оценить и ослабить силу этого наркотика. Казалось невероятным, что обычные деревья и трава демонстрировали такую потрясающую мощь! Линден с ужасом осознала, что начинает бороться с подступающим сумасшествием. Холлиан говорила правду – холмы толкали людей к безумию.
«Нет, – прошептала она самой себе. – Лично я туда не пойду!»
По общему согласию спутники устроились на ночлег среди древних развалин – как раз напротив дуба. Каждый был очарован и погружен в себя. Кавинант все время смотрел на противоположный берег, где мерцало сияние целительной силы. Лицо Холлиан по-прежнему выражало отвращение, а Сандер неуверенно пожимал плечами. Линден боялась выпустить свои чувства на свободу и с тоской разглядывала мертвые склоны южных холмов. Их запустение походило на тень, которую отбрасывала сила Анделейна. Это впечатление еще больше укрепляло ее мрачные опасения.
Вечером Холлиан надрезала ладонь ножом, и магия крови окрасила лианар зеленоватым пламенем. Прорицательница сказала, что утро следующего дня придет под знаком плодородного солнца. Однако Линден, охваченная необъяснимой тревогой, почти не слушала эг-бренд. Страх превратил ее сердце в кусочек льда.
Поднявшись с ложа в серых сумерках рассвета, она сказала Кавинанту:
– Я не пойду с тобой.
Холодный полумрак уже не мог скрыть его разочарованного удивления.
– Не пойдешь? Почему? – Линден промолчала, и он начал настаивать:
– Это твой шанс узнать красоту Страны.
Ты заболела от Солнечного Яда. Позволь Анделейну вылечить тебя…
– Нет! Никогда!
Она хотела, чтобы ее голос звучал спокойно и твердо, но воспоминания о матери и зловонном дыхании старика лишили ее уверенности. Она взяла у Кавинанта часть его боли, но он не желал делиться с ней своей силой.
– Это место обманывает тебя! Послушай Холлиан! Холмы Анделейна лишь кажутся здоровыми! То, что находится там, похоже на раковую опухоль!
"Я и так уже потеряла все, что имела!” – кричала она ему в своих мыслях.
– На раковую опухоль?! – сердито воскликнул он. – Протри глаза! Это же холмы Анделейна!
Яростный взгляд Кавинанта заставил ее опустить голову.
– Я ничего не знаю об Анделейне. Мне нечего тебе сказать. Эти холмы излучают огромную силу. Они обжигают все мои чувства. Отправившись с тобой, я потеряю там свой разум.
– О нет! Ты его найдешь, – ответил он. – Когда я говорил тебе о битве с Солнечным Ядом, ты не знала, верить мне или нет. Ответ перед тобой! Холмы Анделейна отвергли Солнечный Яд! Не такой уж он и всемогущий! Даже я могу это видеть! Да, ты права, – продолжал он в порыве убежденности и страсти, – Анделейн излучает силу. Но в борьбе со Злом нам не обойтись без нее. Мы должны узнать, как холмы сохранили свою чистоту и неприкосновенность. Я понимаю Холлиан и Сандера. Солнечный Яд превратил их в напуганных рабов. Чудовищные смены погоды ужасны, но они имеют для них четкий и вполне объяснимый смысл. Если весь мир населен прокаженными, они будут смотреть на здорового человека как на чужака. Они не станут доверять его словам. Но Линден! Ты же врач! Борьба с болезнью является твоей работой!
Он схватил ее за плечи и заставил приподнять подбородок. Его мрачные запавшие глаза пронзали Линден, словно он не мог поверить в ее отказ. Ах, если бы он знал, что обязан ей жизнью! Что вся его показная храбрость была бы без нее улыбкой мертвеца! – Линден! Идем со мной!
Несмотря на самонадеянность Кавинанта, ей хотелось стать равной ему по смелости. Но воспоминания о яде вызывали невыносимую тошноту. Линден требовалось время на восстановление уверенности и сил.
– Я не пойду. Мне страшно.
В его глазах мелькнуло огорчение. Она снова опустила голову. Отступив на шаг, Кавинант отчужденно сказал:
– Я вернусь дня через два-три. Наверное, так будет даже лучше. Проказа имеет свои преимущества. Возможно, я просто неуязвим для того, что пугает тебя на холмах. Ждите меня здесь. Позже мы решим, что делать дальше.
Линден кивнула и отвернулась от него.
Солнце поднималось в ореоле изумрудной дымки. Когда она подняла голову, Кавинант уже плыл через реку к холмам Анделейна. Зеленоватый свет танцевал на водной ряби. А в его жилах по-прежнему струился яд.
ТОМ 2
Часть вторая
ВИДЕНИЯ
Глава 12
ХОЛМЫ АНДЕЛЕЙНА
Пройдя мимо почтенного дуба, Томас Кавинант начал подниматься на холмы, хотя какая-то его часть, огорченная и нежная, по-прежнему оставалась с Линден. После укусов пчел он чувствовал себя слабым и не хотел путешествовать в одиночестве. Неосознанно и против своей воли Кавинант попал в зависимость от Линден. Его связывало с ней множество нитей. Некоторые из них он знал: ее смелость и поддержка, самоотверженный риск и готовность идти ради него на верную гибель. Но другие связи пока не имели названия. Он почти физически ощущал ее близость и немного смущался этого нового непонятного чувства. Когда Линден отказалась пойти с ним на холмы, он даже испугался.
Частично его страх породило поведение Холлиан и Сандера. Кавинант боялся узнать, что за красотой Анделейна скрывалась страшная язва. Но, будучи прокаженным, он неплохо разбирался в изворотливой сущности болезней, и этот вид страха лишь усиливал его целеустремленность. В основном же тревогу Кавинанта вызывали мысли о том, что могло означать решение Линден. Да и как иначе? Все лучшие надежды вращались только вокруг нее.
Его предыдущую победу в Стране разрушило сомнение. Кавинанта не покидало ощущение, что, выкупив жизнь Джоан, он продал себя Лорду Фоулу. Он отказался от свободы, которая была оружием в борьбе против Зла. Острый нож пронзил его грудь, и Кавинант в любую минуту мог проиграть сражение.
Дикая магия больше не властна надо мной. Ты придешь и по собственной воле отдашь мне кольцо из белого золота.
Однако Линден не имела этих ограничений. Ее избрал старик, некогда сказавший ему: “Будь честным”. Перенося их в Страну, Презирающий не знал, насколько сильна и решительна Линден. А она показала себя настоящим кремнем. Даже ее строгость казалась Кавинанту прекрасной. Как же он мог не возлагать на такую женщину надежд?
Отказ Линден ошеломил и разочаровал Кавинанта. Он вдруг понял, что замок его надежд построен на зыбучем песке. Ее воля, сжатая в кулак, могла выражать не смелость, а бездну малодушия.
Он знал о таких вещах по собственному опыту. Кавинант болел проказой, и каждая шишка, полученная от мира, учила его страху. Но, несмотря на сострадание к Линден, он был огорчен ее решением. Долгое одиночество уже показало ему, как мало он может сделать без поддержки друзей. Даже его последняя победа над Лордом Фоулом оказалась бы тщетной попыткой, не будь рядом с ним Идущего-За-Пеной.
Поднимаясь по склону холма, он страдал от утраты надежд и того чувства близости, которое, возможно, исчезало навсегда. Кавинант добрался до скалистого гребня и остановился, чтобы помахать рукой своим спутникам. Но они не ответили ему. Они как будто нарочно повернулись к Кавинанту спинами. Такого безразличия он не ожидал. Их поведение граничило с оскорблением.
Впрочем, он привык к постоянным огорчениям. Лишь образ Линден терзал его сердце невыносимой печалью. Кавинант направился в глубь Анделейна. Он нуждался в здоровье и силе. Только мощь и знание этих холмов могли возместить пережитую им потерю.
Вскоре его настроение изменилось. Воздух Анделейна бодрил, словно вечная весна. Кавинант относился к этому месту как к милому и верному другу. Холмы сияли в его памяти, будто драгоценные камни.
Хризопразовая аура солнца исчезла. Лучи изливали на землю тепло и свет. Трава, зеленая, как берилл, сверкала утренней росой и мягко шуршала под ногами. К северу и востоку от него начинался огромный лес. Кроны золотней ласкали ветер широкими листьями; величавые вязы тянули ветви к далекому лазурному небу; а ивы, словно нежные девы, кивали ему и манили в свою благодатную тень. Вокруг стволов пестрели цветы: элегантные форзитии, коломбины и маргаритки. Над холмами простиралась атмосфера трепетной и нетронутой красоты, будто природа одарила эти места неувядающим здоровьем, которое утоляло боль души и залечивало любые раны.
Сорвав с куста горсть алианты, он набил ягодами рот и сбежал вниз по пологому склону. От удовольствия и ощущения силы ему хотелось прыгать и смеяться. Кавинант все дальше и дальше уходил от берега реки.
Постепенно он успокоился и настроился на безупречную царственность холмов. Среди деревьев мелькали лесные зверушки. Птицы славили солнце и чистый небосвод. Они не боялись его и подпускали на расстояние вытянутой руки. Их доверчивость напомнила ему о необоснованном страхе Холлиан и боязливой подозрительности Сандера. Он знал теперь наверняка, что холмы Анделейна не опасны. Они не таили в себе коварную и смертельную болезнь, о которой говорила эг-бренд. Тем не менее, переживая заново красоту и мощь Закона, Кавинант начинал понимать, что именно так пугало деревенских жителей.
Они во многом походили на прокаженных. Все люди Страны страдали проказой Солнечного Яда. Они стали жертвами Зла, от которого не было ни лекарств, ни спасения. Их лишили красоты и поставили в такие условия, когда право на жизнь выкупалось огромной ценой. Самым худшим наказанием для неизлечимого больного являлась тоска по прежней жизни. Отнимая последнюю надежду, болезнь вела к обиде на судьбу и презрительному беспросветному самобичеванию. Люди Страны с готовностью принимали любые наказания, поскольку верили, что заслужили свои муки и страдания.
Они превратили Анделейн в оправдание Солнечного Яда. Красота холмов стала для них коварной болезнью, потому что деревенские жители ожидали лишь расплаты и кары. А как еще они могли бы терпеть свою собственную нищету? Как они могли бы простить себе тот ад, в который ввергли свои жизни? Вот почему Сандер не доверял Кавинанту. Вот почему Холлиан полагала, что холмы Анделейна уничтожат ее. Их “проказа” не оставляла им другого выбора.
Впрочем, ни о каком выборе не могло быть и речи, пока они считали Солнечный Яд единственной и абсолютной истиной жизни. Кавинанту следовало найти ответ, который освободил бы их из рабства страха. Он с радостью пожертвовал бы всем, что имел, лишь бы открыть чудеса Анделейна для таких людей, как Сандер, Холлиан и Линден.
Кавинант шагал без отдыха целый день. Ему вообще не требовался отдых. Алианта исцелила последствия действия яда. Вода в прозрачных ручьях помогала чувствовать себя настолько бодрым, словно он заново родился на свет. Природа благоволила ему и оказывала поддержку. Солнце начинало прятаться за холмы, а Кавинант и не думал останавливаться. Он продолжал идти на северо-восток, пока сумерки не превратились в ночь и пока звезды не засияли из небесных глубин, предлагая ему свою компанию.
Однако темнота лишь зарождалась, когда он увидел слабый оранжевый огонек, мерцающий между деревьями, как свет далекого костра. Кавинант не посмел подходить к нему. Воспоминания заставили его замереть на месте. Он стоял, почтительно и тихо, пока существо из живого света не приблизилось к нему. Оказавшись рядом, оно воспарило в воздух и издало чистый звук, похожий на звон хрустального колокольчика.
Кавинант поклонился Духу Анделейна. Огонек, величиной с ладонь, танцевал перед его лицом, как будто раскачивался на фитиле из тьмы. Движения огня отозвались на почтительный поклон, и когда Дух медленно отлетел от Кавинанта, тот, не задумываясь, последовал за ним. Оранжевый свет согрел его сердце. Но в то же время Кавинант едва не плакал от острой печали. Он вспомнил, как некогда двадцать гордых Духов погибли из-за того, что ему не хватило сил спасти их от юр-вайлов.
Вскоре к Духу присоединился другой, потом еще один, еще и еще. Через несколько минут Кавинант оказался в кольце танцующих огней, которые вели его к неведомой цели.
На востоке поднимался тонкий серебристый полумесяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87