Затем лорд Алдаран представил Ренате Маргали:
— Вот лерони , которая заботилась о девочке со дня ее рождения.
Рената внимательно взглянула на пожилую женщину. Несмотря на бледность и хрупкость черт, седеющие волосы и морщины, избороздившие ее лицо, в Маргали еще чувствовалась внутренняя сила. «Если она заботилась о девочке с младенчества, но Алдаран считает, что его дочери нужна более суровая опека, то чего, во имя всех богов, он так боится? Ведь я вижу перед собой лишь очаровательную маленькую девочку».
Донел представил Эллерта своему приемному отцу. Поклонившись старику, Хастур поднял голову и посмотрел на ястребиное лицо дома Микела. Внезапно со смешанным ощущением приязни и страха он понял, что видел это лицо раньше в снах и видениях. Каким-то образом в руках этого горного лорда находился ключ к его судьбе, но Эллерт мог различить лишь комнату со сводчатым потолком, стены из белого камня, мерцающие огни и ощущение отчаяния. Он боролся с пугающими, непрошеными образами, пытаясь найти в них хоть какое-то рациональное зерно.
«Мой ларан бесполезен, — подумал он. — Он годится лишь на то, чтобы пугать меня!»
Когда их вели по замку в подготовленные для них покои, Эллерт поймал себя на том, что нервно осматривается, надеясь увидеть комнату со сводчатым потолком — место, где могла разыграться какая-то еще неясная для него трагедия. Но не видел ничего похожего на это помещение. Возможно, с горечью подумал он, в замке Алдаран вообще нет такой комнаты. Возможно, ее вообще не существует.
15
Проснувшись, Рената ощутила присутствие в комнате постороннего человека. Потом она увидела хорошенькое девичье лицо Дорилис, выглядывающее из-за занавески.
— Мне очень жаль, — застенчиво произнесла Дорилис. — Я разбудила вас, домна ?
— Наверное. — Рената моргнула, стряхивая остатки сна, в которых мелькали крылья планеров, языки пламени и лицо Донела. — Но это не имеет значения, дитя; Люсетта все равно должна была разбудить меня к обеду.
Дорилис вышла из-за занавески и опустилась на край кровати.
— Ваше путешествие было не слишком утомительным, домна ? Надеюсь, вы вскоре избавитесь от усталости.
Рената улыбнулась, слушая эту смесь ребяческой серьезности и формальной вежливости.
— Ты очень хорошо говоришь на языке каста, — заметила она. — Разве он здесь принят?
— Нет, — ответила Дорилис. — Но Маргали воспитывалась в Тендаре. Она говорит, что я должна научиться говорить на языке жителей равнин, так что если мне придется поехать в столицу, никто не сможет назвать меня горной дикаркой.
— Значит, Маргали превосходно справилась со своей работой, потому что у тебя очень правильное произношение.
— Вы тоже учились в Башне, ваи лерони ?
— Да, но не нужно так формально обращаться ко мне. — Рената почувствовала, что девочка ей нравится. — Называй меня кузиной или родственницей, как пожелаешь.
— Вы выглядите очень молодо для лерони , кузина, — сказала Дорилис, выбрав наиболее интимное из двух обращений.
— Я начинала примерно в твоем возрасте… — начала было Рената, но вдруг замешкалась. Дорилис казалась слишком ребячливой для четырнадцати-пятнадцатилетней юной девушки, которой казалась. Если ей предстоит учить девочку, она должна положить конец забавам, запретить беготню с распущенными волосами и пронзительные вопли. Может быть, Дорилис немного слабоумная?
— Сколько тебе лет… пятнадцать? — осторожно спросила Рената.
Дорилис хихикнула и покачала головой:
— Все говорят, что я выгляжу на пятнадцать, и Маргали постоянно твердит мне, что я уже слишком взрослая то для одного, то для другого. Но мне еще одиннадцать лет. Вернее, исполнится двенадцать к празднику урожая.
Рената резко изменила свое мнение о девочке. Стало быть, это не ребячливая и плохо образованная молодая женщина, какой она кажется на первый взгляд, но рано развившаяся и не по годам разумная девочка, которая скоро станет девушкой. Возможно, ей не повезло, что она выглядит старше своих лет, ибо любой незнакомый человек будет ожидать от Дорилис большей опытности и зрелости в суждениях, чем свойственно ее возрасту.
— Тебе нравится быть лерони ? — спросила Дорилис. — А что такое «Наблюдающая»?
— Ты это выяснишь, когда я буду обследовать тебя. Это необходимо сделать, прежде чем я начну учить тебя искусству обращаться с лараном .
— А чем ты занималась в Башне?
— Разными вещами, — ответила Рената. — Поднимала металлы на поверхность земли, чтобы кузнецы могли обрабатывать их; заряжала батареи для освещения домов и аэрокаров; работала на связи с другими Башнями, чтобы о происходящем в одном месте могло стать известно везде, причем гораздо быстрее, чем через вестовых…
Дорилис внимательно слушала. Наконец она испустила долгий, зачарованный вздох:
— И ты научишь меня всем этим вещам?
— Может быть, и нет, но ты узнаешь все, что следует знать настоящей леди из Великого Домена. Кроме того, ты узнаешь вещи, которые положено знать всем женщинам, если они хотят обладать властью над собственным телом и разумом.
— Ты научишь меня читать мысли? Донел, отец и Маргали умеют читать мысли, а я не умею. Они могут разговаривать молча, а я их не слышу и сержусь, потому что они говорят обо мне.
— Я не могу научить тебя телепатии, но если у тебя обнаружится талант, научу, как им пользоваться. Ты еще слишком мала, и неизвестно, обладаешь ли ты этим даром.
— А матрикс у меня будет?
— Будет, когда ты научишься им пользоваться, — ответила Рената. Ей показалось странным, что Маргали еще не испытывала способности ребенка и не научила девочку управлять матриксом. Что ж… Маргали была уже в годах. Возможно, она опасалась, что своевольная воспитанница может злоупотребить огромными возможностями матрикса.
— Ты знаешь, в чем заключается твой ларан , Дорилис?
Девочка опустила глаза:
— Немножко. Наверное, ты слышала, что случилось на моей помолвке…
— Я слышала лишь, что твой жених скоропостижно скончался.
Внезапно Дорилис расплакалась:
— Он умер, и все сказали, что это я убила его! Но я не делала этого, кузина! Я не хотела убивать его — мне только хотелось, чтобы он убрал от меня свои руки.
Глядя на всхлипывающую девочку, Рената захотела обнять Дорилис и утешить ее. «Разумеется, она не собиралась убивать его! Как это жестоко — возложить вину за кровь на такую юную девочку!» Но прежде, чем Рената успела протянуть руки, интуиция заставила ее замереть на месте.
Несмотря на свою молодость, Дорилис обладала лараном , способным убивать. Такой ларан в руках ребенка, еще не умеющего размышлять здраво… Сама мысль об этом заставила Ренату содрогнуться. Если Дорилис достаточно взрослая для своего устрашающего дара, то она достаточно взрослая и для того, чтобы научиться контролировать и правильно использовать его.
Овладение лараном было непростой задачей. Никто лучше Ренаты, профессиональной Наблюдающей, прошедшей тренировку в Башне, не знал, какой упорной работой и жесточайшей самодисциплиной должны постигаться даже азы обучения. Как может испорченная, избалованная маленькая девочка, каждое слово которой служило законом для обожающих ее родственников, найти в себе силы и желание вступить на этот трудный путь? Возможно, смерть, причиной которой она послужила, наряду со страхом и чувством вины, могут послужить отправной точкой. Ренате не нравилось пользоваться страхом для обучения, но в тот момент она еще недостаточно хорошо знала Дорилис и не могла упускать даже самое слабое преимущество.
Она не прикоснулась к Дорилис, но позволила ей выплакаться, глядя на нее с отрешенной нежностью и сохраняя на лице бесстрастное выражение, не позволявшее понять, что творится у нее в душе. Наконец заговорила, выбрав для этого случая первое правило дисциплины, усвоенное ею в башне Хали:
— Ларан — огромный дар, означающий огромную ответственность. Управлять им очень непросто. Ты сама должна сделать выбор, будешь ли ты управлять своим лараном или же он будет править тобой . Если ты готова упорно трудиться, придет время, когда ты будешь свободно пользоваться своим даром. Я приехала сюда учить тебя этому, чтобы с тобой больше не случалось никаких неприятных неожиданностей.

— Ты — более чем почетный гость в моем замке. — Микел, лорд Алдаранский, подавшись вперед на высоком сиденье, встретился взглядом с Эллертом. — Уже давно я не имел удовольствия принимать у себя одного из своих родичей из Нижних Земель. Надеюсь, наше гостеприимство не разочарует тебя. Но я не льщу себя мыслью, что наследник Элхалина выполняет поручение, посильное для любого гонца, лишь ради того, чтобы оказать мне честь, а тем более — когда Домен Элхалинов находится в состоянии войны. Тебе или твоему Домену что-то нужно от меня. Ты поведаешь мне истинную цель своей миссии, родич?
Эллерт задумался над дюжиной ответов, следя за игрой света на лице старика и понимая, что лишь действие его ларана заставляет это лицо принимать разные выражения — гнева, благожелательности, оскорбленного достоинства, горечи и сострадания. Неужели цель его миссии способна пробудить в лорде Алдаране все эти чувства, или между ними предстоит произойти чему-то иному?
— Мой лорд, ваши слова справедливы, хотя для меня было большим удовольствием совершить путешествие на север с вашим приемным сыном, и я не сожалею о том, что оказался вдали от полей сражений, — сказал он, тщательно взвешивая каждое слово.
Лорд Алдаран приподнял седую бровь:
— Я полагал, что в военное время тебе не слишком хотелось покидать свой Домен. Ведь ты наследник своего брата, не так ли?
— Я его регент и управляющий, сир, но я поклялся поддерживать права его сыновей-недестро.
— Мне думается, ты мог бы предусмотреть лучшую участь для себя, — заметил дом Микел. — Если твой брат погибнет в бою, то ты будешь править Доменом лучше, чем любой из мальчишек, законных или незаконных. И без сомнения, народ твоего Домена предпочтет видеть верховным лордом тебя. Воистину сказано: кот со двора — у мышек игра! Так же и с Доменами. В трудные времена нужна сильная рука. Во время войны младший сын или даже наследник третьей очереди может неожиданно занять положение, недоступное для него в мирную пору.
«Но я не настолько честолюбив, чтобы стремиться к власти над своим Доменом, — подумал Эллерт. Впрочем, он знал, что лорд Алдаран никогда этому не поверит. Для людей такого сорта личные амбиции были единственной движущей силой для мужчины, члена правящего дома. — Именно из-за этого нас раздирают братоубийственные войны…» Но вслух Эллерт этого не сказал, так как лорд Алдаран немедленно пришел бы к выводу, что видит перед собой женоподобное существо или обыкновенного труса.
— Сир, мой брат и верховный лорд полагает, что я смогу лучше послужить своему Домену, выполняя эту миссию.
— Вот как? — сурово спросил Алдаран. — Должно быть, она более важна, чем мне представлялось сначала. Расскажи о своем деле, родич, раз уж оно столь неотложное, что твоему брату пришлось доверить его своему младшему брату.
Дом Микел выглядел сердитым и настороженным. Эллерт понял, что ему не удалось произвести хорошего впечатления. Однако, слушая его рассказ, Алдаран мало-помалу расслабился и откинулся на спинку своего кресла. Потом медленно кивнул и глубоко вздохнул:
— Не так плохо, как я ожидал. Кое-что я предвидел, а кое-что сумел прочесть в твоих мыслях, хотя и немногое. Интересно, где ты научился так хорошо охранять их? Я опасался, что ты обратишься ко мне ради старой дружбы между мною и твоим отцом и попытаешься убедить меня присоединиться к твоему роду в этой войне. Хотя я искренне любил твоего отца, но на такой шаг я пошел бы с большой неохотой. Возможно, я решился бы оказать помощь в обороне Элхалина, будь ваше положение отчаянным, но я не хочу принимать участия в атаке на Риденоу.
— Мы не решились бы просить вас об этом, — вежливо признал Эллерт. — Но не будете ли вы любезны объяснить почему?
— Почему? Почему, ты спрашиваешь? Скажи, мой мальчик, какую обиду ты держишь на Риденоу?
— Я? Никакой, сир, за исключением того, что они напали на аэрокар, в котором летели мы с отцом, и мы оказались на волосок от смерти. Но все Домены Нижних Земель злы на Риденоу, потому что они вторглись в древний Домен Серраиса и забрали себе их женщин.
— Разве это так плохо? — спросил Алдаран. — Разве женщины Серраиса просили вас воспрепятствовать этим бракам, или же у вас есть доказательства, что их выдали замуж насильно?
— Нет, но… — Эллерт замешкался. Он знал, что женщины из рода Хастуров по закону могут выходить замуж только за родственников. Алдаран прочел эту мысль и невесело усмехнулся:
— Так я и думал. Дело лишь в том, что эти женщины приходятся вам отдаленными родственницами и вы не хотите выпустить их за пределы собственного Домена. Я слышал, что мужская линия в Серраисе вымирает; именно генетическая программа поставила ее на грань гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60