— Если мы будем знать, что скоро получим наследника крови Алдаранов, то во всеоружии встретим Скатфелла, когда он нападет на нас, — а весна уже не за горами.
Лицо Донела ничего не выражало, но дом Микел уловил его возмущение и нахмурился:
— Во имя всех преисподен Зандру, парень! Я не жду, что столь юная девушка привлечет тебя в качестве любовницы, но когда ты исполнишь свой долг перед кланом, то сможешь завести столько других женщин, сколько тебе заблагорассудится. Никто не станет перечить тебе в этом. Сейчас важно дать Алдарану законного наследника.
Донел сделал негодующий жест: «Неужели все старики так циничны?» В то же мгновение он ощутил, как разум приемного отца подхватил и дополнил эту мысль на свой лад: «Неужели все молодые люди так глупы и идеалистичны?»
Микел Алдаранский подошел к приемному сыну и положил ему руку на плечо:
— Мой дорогой мальчик, взгляни на дело с другой стороны. В следующем году в это самое время у Алдарана уже будет наследник, а ты станешь его законным регентом.
Когда он произносил эти слова, с губ Эллерта едва не сорвалось невольное восклицание: таким ясным и четким было видение, показанное его лараном . В огромном чертоге, где они сейчас стояли, он увидел дома Микела, выглядевшего на несколько лет старше, согбенного и поседевшего, со спеленутым ребенком на руках. Лицо новорожденного казалось маленьким розовым овалом, полускрытым в складках теплой шали. Дом Микел объявлял о рождении наследника рода Алдаранов, и приветственные крики звучали так громко, что Эллерт не мог поверить, что остальные не слышат их… Затем образы будущего потускнели и пропали, оставив его глубоко потрясенным.
Значит, Донел действительно станет отцом ребенка, родившегося от его младшей сестры, и его сын станет наследником Алдарана? Видение казалось ясным и недвусмысленным. Донел, частично перехвативший образ в сознании Эллерта, опустил голову и стиснул зубы. Кое-что удалось уловить и старому лорду, оскалившему зубы в торжествующей ухмылке. Наконец-то он увидел наследника, мысль о котором не давала ему покоя!
В этот момент в зал вошли Маргали и Кассандра. Ухмылка лорда Алдарана уступила место благожелательной улыбке.
— Не ожидал, что ваше торжество закончится так скоро, мои леди. Когда дочь моего управляющего вступила в пору зрелости, песни и танцы в женских покоях продолжались до глубокой ночи… — Он внезапно замолчал. — Маргали, родственница, что случилось?
Слов не понадобилось: известие было написано на лицах вошедших.
— Пороговая болезнь! О, милосердная Аварра!
Освободившись от паранойи честолюбия, старик превратился в обеспокоенного отца.
— Я надеялся, что она будет избавлена от этого, — дрожащим голосом произнес он. — Ларан Алисианы проявился в раннем детстве, она не болела в девичестве, но на моей семье лежит проклятие… Мои старшие сыновья и дочь… — Он склонил голову. — Я уже так давно не вспоминал о них!
Эллерт увидел образы детей в его сознании, усиленные воспоминаниями пожилой лерони : старшего, смуглого, смешливого паренька; младшего, более серьезного и деловитого, с копной непокорных кудрей на голове и треугольным шрамом на подбородке; изящную, бледную девушку, напоминавшую Дорилис горделивой посадкой головы и грациозными движениями…
Всем своим существом Эллерт ощутил горе отца, ставшего свидетелем болезни и смерти своих детей. Все умерли, один за другим. Исчезла их красота, исчезла надежда. Он увидел в сознании старого лорда ужасную картину — картину, которая никогда не будет забыта. Девушка, бьющаяся в судорогах… Свалявшиеся длинные волосы, губы, прокушенные насквозь, так что все лицо было залито кровью… Глаза, чей мечтательный взгляд сменился дикостью агонизирующего животного…
— Ты не должен отчаиваться, кузен, — тихо сказала Маргали. — Рената хорошо вышколила ее, и она сможет это вынести. Первый удар пороговой болезни часто бывает самым жестоким, поэтому если она выживет, то худшее позади.
— Да, так часто бывает, — эхом отозвался дом Микел, но было заметно, что его мысли обращены к ужасу прошлых лет. — Так было с Рафаэллой. Она смеялась, танцевала и играла на арфе, а на следующий день превратилась в вопящее, безумное существо, бьющееся в конвульсиях у меня на руках. Она так и не узнала меня. Когда она перестала бороться, я не знал, горевать мне или радоваться окончанию ее мучений… Но Дорилис выжила.
— Да, выжила, — согласилась Кассандра. — У нее даже не было настоящего кризиса. Нет оснований полагать, что она умрет.
Сердитый голос Донела резанул по нервам собравшихся:
— Теперь ты понимаешь, что было у меня на уме, отец. Прежде чем говорить о ее ребенке, нам нужно, по крайней мере, быть уверенными в том, что она доживет до той поры, когда станет полноценной женщиной!
Алдаран отпрянул, как от удара. Гром, умиравший за окнами, неожиданно загрохотал с новой силой, а затем хлынул ливень. Дробный перестук капель наполнил пространство снаружи, отбивая неведомый ритм, в котором слышалась тяжкая поступь армий Скатфелла, выступивших военным маршем на замок Алдаран.
В Хеллерах наступила весна, и это означало, что война приближалась с каждым часом.
25
В первые весенние дни дождь лил почти постоянно. Лорд Алдаран приветствовал непогоду, поскольку знал, что она задержит армии Скатфелла в пути, снизив боевой дух его людей. Пришло письмо от Дамона-Рафаэля с выражениями искреннего сочувствия; в заключение он призывал младшего брата вернуться домой, как только дороги откроются после весеннего паводка. Каждая строчка письма, казалось, дышала злобой и коварством.
«Если я сейчас вернусь, Дамон-Рафаэль убьет меня. Все очень просто: я отрекся от своего слова. Я дал клятву поддерживать его правление, а теперь понимаю, что это невозможно. Моя жизнь теперь немного стоит, ибо я нарушил клятву… пусть хотя бы в мыслях, а не в делах». С такими мыслями Эллерт жил в Алдаране, радуясь весенним дождям, оправдывавшим его задержку.
«Дамон-Рафаэль еще не уверен до конца. Но если дороги откроются и я не приеду, то меня объявят предателем. Интересно, как он поступит, когда у него не останется никаких сомнений?»
Тем временем Дорилис испытала еще несколько приступов пороговой болезни, хотя и не таких сильных, как первый. Рената ни разу не сочла, что жизнь девушки подвергается опасности. Сама же она находилась при Дорилис практически постоянно, не щадя своих сил.
— Не знаю, в самом ли деле ей приятно мое общество, — говорила она Кассандре с печальной улыбкой, — или же она считает, что лучше терпеть мое присутствие, чем представлять меня в объятиях Донела.
Обе женщины знали и другое, о чем пока не говорилось открыто.
«Рано или поздно она узнает, что я ношу ребенка Донела. Я не хочу ранить ее чувства и причинить ей еще больше горя».
Когда Донел виделся с Дорилис — что случалось редко, так как он руководил подготовкой обороны Алдарана против неизбежной атаки Скатфелла, — он держался вежливо и внимательно, как любящий старший брат. Но когда Дорилис называла его мужем, он либо не отвечал, либо отделывался смехом, словно речь шла о какой-то шутке, понятной только ему.
В эти дни, пока Дорилис испытывала повторные приступы дезориентации и расстройства чувств, ее еще необузданный телепатический дар приводил к психическим перегрузкам. Она очень сблизилась с Кассандрой. Разделенная любовь к музыке укрепляла их дружбу. Дорилис уже талантливо играла на лютне; Кассандра научила ее играть на рриле и петь песни Валерона, своей далекой родины.
— Не знаю, как ты только могла жить на равнинах, — сказала Дорилис. — Я не могу жить без крутых склонов и заснеженных пиков вокруг. Должно быть, эти равнины — ужасно унылое и скучное место.
Кассандра улыбнулась:
— Нет, моя милая, там очень красиво. А здесь мне иногда кажется, будто горы смыкаются вокруг меня и мешают дышать, словно прутья огромной клетки.
— В самом деле? Как странно! Кассандра, я не могу взять тот аккорд, который ты исполняешь в конце баллады.
Кассандра взяла ррил и показала Дорилис, как она играет.
— Но ты не сможешь исполнить этот аккорд так же, как я. Тебе придется попросить Элизу, чтобы она подобрала транспозицию в другой тональности. — Кассандра протянула ладонь, и девочка уставилась на нее расширившимися от удивления глазами:
— О, у тебя шесть пальцев на руке! Неудивительно, что я не могу играть так же, как ты. Я слышала, что это признак крови чири, но ты не эммаска, как они, — правда, кузина?
— Нет, — с улыбкой ответила Кассандра.
— Я слышала… Отец говорил мне, что король — эммаска, поэтому у него отнимут трон этим летом. Бедный король, какое горе для него! Ты когда-нибудь видела его? Как он выглядит?
— Когда я видела его в последний раз, он был молодым принцем, — ответила Кассандра. — Он тихий и печальный. Думаю, он мог бы стать хорошим королем, если бы ему позволили править.
Дорилис склонилась над инструментом, пробуя взять непокорный аккорд. В конце концов ей пришлось отказаться от этого занятия.
— Хотела бы я иметь шесть пальцев на руке, — сказала она. — Никак не получается! Интересно, унаследуют ли мои дети музыкальные способности или только ларан ?
— Ты еще слишком молода, чтобы думать о детях, — заметила Кассандра.
— Уже через месяц я смогу зачать ребенка. Ты знаешь, как нам нужен наследник крови Алдаранов.
Девочка говорила так серьезно, что Кассандра не могла не пожалеть ее.
«Вот что они делают с женщинами нашей касты! Дорилис едва успела отложить в сторону своих кукол, а уже не думает ни о чем, кроме своего долга перед кланом».
— Может быть, — она замешкалась после долгого, тягостного молчания, стараясь подобрать нужные слова, — может быть, Дорилис, тебе вовсе не следует иметь детей с тем проклятием ларана , которое ты носишь в себе?
— Если наследник Домена может рисковать жизнью на войне, то дочь великого лорда обязана рискнуть всем ради детей своей касты, — возразила Дорилис. Ее уверенность придавала знакомым словам угрожающий оттенок.
Кассандра тяжело вздохнула.
— Я знаю, чиа . Когда я была маленькой, мне тоже приходилось каждый день слышать эти слова. Они казались истиной, и я верила им так же, как ты веришь сейчас. Но мне кажется, ты сначала должна вырасти, а потом уж решать, что к чему.
— Я достаточно взрослая и могу принять решение, — заявила Дорилис. — У тебя нет такой проблемы, как у меня, кузина: твой муж — не наследник Домена.
— Разве ты не знала? — спросила Кассандра. — Старший брат Эллерта будет королем, если эммаска из Тендары лишится трона по решению Совета. У него нет законных сыновей.
Дорилис уставилась на нее.
— Ты могла бы стать королевой! — благоговейно прошептала она. Очевидно, до сих пор у нее не было ни малейшего представления о титуле Эллерта; он был лишь другом ее брата. — Но тогда дом Эллерт тоже нуждается в наследнике, а ты так и не принесла ему сына!
В голосе Дорилис звучала укоризна. Помедлив, Кассандра рассказала ей о выборе, который сделали они с Эллертом.
— Мы могли бы это сделать, но подождем, пока не будем уверены, — закончила она. — Совершенно уверены…
— Рената сказала, что я не могу рожать дочерей, — пробормотала Дорилис. — Иначе я умру, как умерла моя мать, когда рожала меня. Но я не уверена, что могу доверять Ренате. Она сама любит Донела и не хочет, чтобы у меня были дети от него.
— Если это так, то лишь потому, что она боится за тебя, чиа, — очень мягко сказала Кассандра.
— Но в любом случае сначала у меня будет сын, — продолжала Дорилис, — а дальше посмотрим. Возможно, когда я рожу сына, Донел забудет Ренату, потому что я стану матерью его наследника.
Детское невежество наследницы Алдарана было так очевидно, что Кассандра встревожилась. Ее снова одолели сомнения. Может ли она наилучшим образом укрепить свой брак с Эллертом, подарив ему сына, которого он должен иметь, если его не лишат наследства, как собираются сделать с принцем Феликсом? Они уже довольно долгое время не возвращались к этой теме.
«Кажется, я бы все отдала, лишь бы быть такой же уверенной в себе, как Дорилис». Но Кассандра решительно взяла ррил, лежавший у нее на коленях, и положила пальцы Дорилис на струны.
— Посмотри. Если ты будешь держать инструмент вот так, то сможешь взять сложный аккорд.

Дни проходили за днями. Снова и снова Эллерт видел перед собой образы осажденного замка Алдаран. Он знал, что реальность еще не настигла их, что лишь его предвидение с мрачной очевидностью рисовало ему неизбежное. А в том, что война неизбежна, он больше не сомневался.
— В этом сезоне весенние грозы в Нижних Землях закончатся рано, — сказал Донел. — Но я не знаю, какова погода в Скатфелле или в Сэйн-Скарпе и каким путем двинутся их армии. Нужно подняться на наблюдательную башню и следить за подозрительными передвижениями на дорогах.
— Возьми с собой Дорилис, — посоветовал Эллерт, — она даже лучше тебя умеет угадывать погоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60