— Поскольку в последнее время ты, брат, отдал некоторые незаконные и скандальные распоряжения, касающиеся наследства Алдаранов, то я, Ракхел из Скатфелла, хранитель и законный наследник Домена Алдаран, обязавшийся поддерживать и защищать Домен, буде болезнь, умственное расстройство или же преклонный возраст сделают тебя непригодным к этому, объявляю тебя немощным, выжившим из ума и неспособным принимать какие-либо решения от лица Домена. Я, Ракхел из Скатфелла, готов принять на себя владычество над Доменом от твоего имени. А посему я требую… — при этом слове кулаки лорда Алдарана судорожно сжались, — требую от тебя немедля передать в мое распоряжение замок Алдаран и твою дочь-недестро, Дорилис из Рокравена, для ее бракосочетания ради высшего блага нашего Домена. Что касается предателя Довела из Рокравена, прозванного Деллереем и незаконно употребившим твою немощь и слабоумие во зло и бесчестие нашему роду, то я, законный регент Алдарана, готов пощадить его при условии, что он покинет замок Алдаран до рассвета и уйдет куда пожелает. Да не ступит более его нога в пределы наших земель, иначе он будет объявлен вне закона и убит, как дикий зверь, руками любого из моих подданных.
Донел застыл. Его губы сжались в тонкую линию.
«Он хочет владеть замком Алдаран», — подумал Эллерт. Возможно, сначала Донел был готов отступить в сторону ради родственников старого лорда, но теперь очевидно, что он привык думать о себе как о законном наследнике приемного отца.
Глашатай продолжал речь. Тембр его голоса и поза стали другими. Хотя Эллерт уже видел эту технику, его поразила быстрота этой перемены.
— В добавление к сказанному я, Дамон-Рафаэль из Элхалина, законный король Доменов, требую от Микела Алдаранского немедленно выдать мне предателя Эллерта Хастура из Элхалина и его жену, Кассандру Эйлард. Им будет предъявлено обвинение в заговоре против короны, а ты, Микел Алдаранский, должен предстать передо мной для обсуждения контрибуции, причитающейся правящему дому Тендары с рода Алдаранов, дабы во время моего правления ты и далее мог бы мирно здравствовать в своем Домене.
Голос посланника и его осанка снова изменились, и перед ними опять предстал Ракхел из Скатфелла.
— А ежели ты, брат мой, откажешься от какого-либо из этих требований, то я буду вынужден силой взыскать их с тебя и твоих подданных, буде то окажется необходимым.
Глашатай поклонился и замолчал.
— Дерзкое послание, — наконец произнес Алдаран. — И если рассудить по справедливости, то передавшего его следует повесить на самой высокой башне замка, так как, служа моему брату, он тем самым поклялся служить и своему верховному лорду, то есть мне. В таком случае почему бы мне не обойтись с тобой как с предателем, друг мой?
Посланец побледнел, но на его лице не отразилось никаких эмоций.
— Эти слова принадлежат не мне, мой лорд, но твоему брату из Скатфелла и его величеству из Элхалина, — ответил он. — Если они оскорбили вас, сир, то я умоляю вас подвергнуть наказанию тех, кто произнес слова, а не гонца, повторяющего их по приказу.
— Что ж, ты прав, — мягко сказал Алдаран. — К чему наказывать щенка, когда раздражает меня лаем старый пес? В таком случае передай лорду Скатфеллу мое послание. Скажи ему, что я, Микел Алдаранский, нахожусь в здравом уме и твердой памяти и являюсь его верховным лордом по клятве и обычаю. Передай ему, что ежели бы мне вздумалось вершить правосудие, то я бы лишил его владения в Скатфелле, которое он удерживает лишь моей милостью, и объявил бы вне закона на своей земле, удостоив его той же участи, которой он вознамерился подвергнуть законного мужа моей дочери. Передай далее моему брату: что касается Дорилис, то она уже сочеталась браком ди катенас и ему не стоит беспокоиться о поисках мужа для нее. А что до лорда Дамона-Рафаэля из Элхалина, скажи ему, что я не знаю, кто правит за Кадарином и мне нет до этого дела. В пределах этого Домена я не признаю никакого правления, кроме своего собственного. Но если он, как будущий король на троне Тендары, направит мне приглашение на свою коронацию, то мы сможем обсудить с ним вопросы обмена дипломатическими любезностями. Лорда Эллерта Хастура я с почетом принимаю в своем доме, и он волен ответить лорду Элхалину что пожелает или же не отвечать вовсе.
Эллерт облизнул губы, с опозданием осознав, что даже этот почти незаметный жест будет досконально воспроизведен глашатаем, стоявшим перед ним. Но было уже поздно сетовать на свою слабость.
— Передай моему брату Дамону-Рафаэлю, что я приехал в Алдаран, выполняя его волю, и верно исполнил все, о чем он меня просил. Так как моя миссия завершена, то я заявляю о своем праве избрать место жительства по своему усмотрению, не советуясь с ним.
«Плохой ответ», — подумал он и быстро добавил:
— Скажи далее, что климат Хали оказался вреден для здоровья моей жены и потому я забрал ее из Башни ради ее блага и безопасности.
«Пусть Дамон-Рафаэль подавится!»
— И наконец, передай, что я не замышлял и не замышляю никаких заговоров против короны, являясь верным слугой Феликса, сына усопшего короля Региса. Ежели Феликс, будучи законным королем в Тендаре, призовет меня для защиты трона от изменников, то я нахожусь в его полном распоряжении. А тем временем я остаюсь здесь, в Алдаране, дабы у законного короля не было оснований обвинить меня в заговоре с целью захвата власти.
«Вот теперь все, окончательно и бесповоротно, — подумал он. — Я мог бы передать брату изъявления покорности и объяснить, что, будучи гостем Алдарана, не могу поднять руку на хозяина дома. Но вместо этого я объявил себя его врагом».
Эллерт противился искушению заглянуть в будущее своим лараном и посмотреть, что может произойти, когда Дамон-Рафаэль и лорд Скатфелл получат это послание. Он мог предвидеть сотню вариантов развития событий, но лишь одному из них было суждено воплотиться в действительности, и потому не стоило тревожить свой разум остальными девяноста девятью.
Пока глашатай запоминал ответы, в приемном чертоге царила тишина.
— Мои лорды, — наконец сказал он. — Те, кто послал меня, предвидели подобный ответ и потому приказали мне передать следующее: Донелу из Рокравена, прозванному Деллереем, что он объявляется вне закона на этой земле и любой, кто убьет его, начиная с этого дня, не понесет никакого наказания. Предателю Хастуру мы не предлагаем ничего, кроме милосердия его брата, буде он явится и отдаст себя в его распоряжение до конца этого дня. Что до Микела Алдаранского, то он должен сдать замок Алдаран со всеми его обитателями вплоть до последней дочери и ребенка, иначе мы возьмем его приступом.
Снова наступило долгое молчание.
— В последнее время я не собирался в поездку по своему Домену, — медленно произнес лорд Алдаран. — Если в пору, предназначенную для весеннего сева и других сельскохозяйственных работ, мой брат из Скатфелла не может придумать ничего лучшего, чем сидеть у меня перед воротами, подобно цепному псу, он может оставаться здесь так долго, сколько ему заблагорассудится. Однако если он причинит хоть малейший вред женщине или мужчине, ребенку или животному, находящемуся под моей протекцией, или же заступит за линию моих укреплений, то я сочту это достаточным, чтобы уничтожить его армии и конфисковать поместье в Скатфелле. Что до него самого, то если он попадет мне в руки, то будет повешен как предатель и изменник.
Глашатай поклонился.
— Мой лорд, ваше послание будет передано дословно.
Он повернулся и вышел из зала вместе со знаменосцем. Еще прежде, чем за ним закрылись двери, Эллерт безошибочно понял, что сулит будущее.
Война .
С другой стороны, он и так в этом не сомневался.

Долго ждать не пришлось. Через час после отъезда глашатая дождь огненных стрел обрушился на замок. Многие стрелы ударялись о камень, не причиняя вреда, но некоторые падали на деревянные крыши или на фураж, сложенный во внутреннем дворе. Снова были пущены в ход ведра с водой, и пламя быстро угасало, не успев распространиться.
Затем наступило затишье. Но на этот раз угрожающее — передышка перед новым натиском. Донел распорядился обильно полить все оставшееся сено и деревянные крыши водой из колодцев. Но огненные стрелы были лишь формальным ответом на вызов.
В замке все были готовы к осаде. Заставы были расставлены на каждой тропке, ведущей наверх, на тот случай, если кто-нибудь прорвется через внешнее кольцо укреплений, опоясывавших гору. Фураж и провизию заготовили заранее. Несколько колодцев внутри замка питались из горных источников в скале. Осажденным оставалось лишь ждать.
Ожидание длилось три дня. Дозорные, которые несли стражу в наблюдательной башне и на внешних постах, докладывали, что во вражеском лагере не наблюдается никакого движения. Но на следующее утро Донел услышал во дворе тревожные крики и пошел выяснить, что случилось.
Стражники готовили завтрак на кострах, обложенных камнями в дальнем конце двора, но повара и конюхи, поившие животных, в страхе смотрели на воду, текущую из труб, — густую, красную и вязкую. Цветом, консистенцией и даже запахом она напоминала свежепролитую кровь. Эллерт, подошедший с другой стороны, увидел искаженные страхом лица и понял, что дела обстоят скверно. Успех в отражении вражеской осады почти целиком зависел от водоснабжения. Если Скатфелл каким-то образом смог испортить источники, питавшие замок, защитники не смогут продержаться больше двух-трех дней. Уже на следующее утро начнут умирать некоторые животные, затем настанет очередь детей…
Он взглянул на вязкую жидкость, струившуюся из труб.
— Это вода только из одного источника или другие тоже загрязнены? — спросил он.
— Я ходил на кухни, дом Эллерт, — сообщил один из людей. — Там то же самое.
Дом Микел, вызванный из своих покоев, наклонился над жидкостью, подставил ладонь, поморщившись от запаха, поднял пригоршню ко рту и попробовал ее. Секунду спустя он пожал плечами и сплюнул:
— Хотел бы я знать, как они добрались до колодцев. Ответ прост: они не могли до них добраться, а следовательно, это наваждение.
Он прикоснулся к матриксу, висевшему у него на шее, и набрал в рот еще жидкости. Когда он выплюнул ее, все увидели, что это чистая вода.
— Иллюзия, — пренебрежительно бросил он. — Весьма реалистичная и отвратительная, но тем не менее иллюзия. Вода нормальная; они лишь наложили на нее заклятье, так что она выглядит и, хуже того, пахнет как кровь.
Эллерт тоже наклонился и сделал глоток, ощутив позыв тошноты, потому что по всем внешним признакам он пил свежепролитую кровь… Но это оказалась обычная вода, несмотря на отвратительный вкус и запах.
— Значит, нам предстоит колдовская война? — спросил один из стражников, качая головой. — Никто не может пить такое !
— Говорю тебе, это вода, и притом отличная, — раздраженно возразил Алдаран. — Они всего лишь сделали ее похожей на кровь.
— Да, мой лорд, по вкусу и по запаху, — согласился повар. — И готов поспорить, теперь никто не сможет ее пить.
— Ты будешь ее пить или умрешь от жажды, — нетерпеливо сказал Донел. — Пойми, друг, все происходит лишь в твоем воображении. В твоей глотке эта жидкость превратится в воду, как бы она ни выглядела.
— Но животные в любом случае не станут ее пить, — заметил пожилой конюх. И в самом деле: из конюшен и овинов доносилась беспокойная возня. Почуяв запах крови, взбудораженные животные лягались и пятились, налетая друг на друга.
«Да, это серьезно, — подумал Эллерт. — Все животные боятся запаха крови. Более того, люди тоже испуганы, поэтому мы должны как можно скорее доказать им, что ничего страшного не произошло».
— Что ж, — вздохнул лорд Алдаран. — Я надеялся, что мы сможем просто не обращать на это внимания, но, видимо, ошибался.
Можно было заставить людей не обращать внимания на вид и вкус воды, но это неизбежно повлияло бы на боевой дух армии. Для животных тем более запах и вкус были реальными, и они вполне могли умереть от жажды рядом с огромными запасами воды.
— Эллерт, я не имею права просить тебя о помощи в обороне моей крепости, — сказал лорд Алдаран.
— Мой брат присвоил себе королевский титул и не собирается считаться с вашими правами, — отозвался Эллерт. — Если меня возьмут в плен, я не проживу и нескольких часов.
— Тогда, во имя семи преисподен Зандру, давай разберемся, что они сотворили с нашей водой!
— У них есть по меньшей мере один ларанцу с матриксом, — рассуждал Эллерт. — А может быть, и несколько, но это простое заклятье. Я посмотрю, что можно сделать.
— Донел понадобится мне здесь для обороны внешних укреплений, — мрачно промолвил Алдаран.
Эллерт кивнул и повернулся к одному из слуг, зачарованно смотревшему на воду, алым потоком струившуюся из трубы.
— Разыщи леди Кассандру, леди Ренату и Маргали, — приказал он. — Попроси их как можно скорее присоединиться ко мне в наблюдательной башне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60