Теперь уж пути назад нет.
Конечно, Лисенок не ожидал, что его примут сразу — ведь не названо точное время. Но полагал, что ожидать будет в одиночестве. Не тут-то было. Занавеска шелохнулась едва, вспорхнули вышитые соловьи — и появился тот, о ком Тами совсем позабыл.
Тами посмотрел на человека, который шагнул ему навстречу, и удивление сменилось досадой. Как ни мимолетны были эти чувства, Йири заметил и то и другое. Поклонился учтиво.
Тами приветствовал его подчеркнуто вежливо — слишком вежливо для искреннего расположения. Больше всего младшему Лису была неприятна мысль о том, что он обязан проявлять симпатию к этому человеку, поскольку Дом Асано все больше нуждается в поддержке Благословенного. Не то чтобы он питал к Йири неприязнь, но слишком многие пытались через него подступиться к Юкиро. Тами тошно становилось от мысли, что этот может подумать так и про него. Поэтому был вежлив на грани с холодностью — умный бы понял.
— Солнечный будет говорить с вами через полчаса. Вам удобно ждать здесь?
— Да.
Тот позаботился обо всем — слуги принесли столик с напитками и спелыми фруктами, занавеси были опущены ровно настолько, чтобы комната оставалась светлой, но солнечные лучи не били в глаза.
Тами надеялся, что он уйдет. Однако тот смотрел на него задумчивыми глазами и, наконец, произнес:
— Могу я поговорить с вами?
— Конечно, — это получилось суше, чем надо, и Тами исправил ошибку. — Ведь это я пришел сюда… а не вы ко мне.
— Это не мой дом. И вам не нужно думать, какой тон избрать для разговора со мной. Я знаю, зачем вы здесь.
— Вот как?
— Я знаю, что Дому нужна поддержка больше, чем раньше, теперь, когда почти заключен брак между вами и сестрой Зимородков. Вы, Белые Лисы, очень хотите устроить его. Правду говорят, лиса — зверь самоуверенный.
— Это уж слишком, — невольно вырвалось у Тами. Но через секунду он снова был молодым придворным, прекрасно владеющим собой.
— Даже не буду спрашивать, почему вы сообщаете мне собственные домыслы.
— Это не домыслы. Я не просто догадываюсь, каковы намерения Лис, но думаю, что знаю, какими средствами для этого располагает Дом. И что думают другие Дома.
Тами поднялся и пристально посмотрел на него. Задумчиво кивнул.
— Как я понимаю, это не просто самонадеянные заявления. Это было бы чересчур глупо. Вы хотите сказать нечто большее.
— Да. Я никогда не даю советов. Но сейчас дам. Откажитесь от этого намерения, не упоминайте об этом в разговоре с повелителем. Иначе он ответит согласием.
— Предположим, это имеет под собой основание, — осторожно и все так же холодно проговорил Тами. — Почему? Вы ведете какую-то свою игру? Я не друг вам и никогда им не буду.
— Знаю, — Йири чуть заметно качнул головой. — Но вы — слишком хороший наездник, возможно, лучший в столице. Это — единственная причина.
Он поклонился и исчез, Тами же остался, глядя ему вслед удивленными глазами и гадая, издевается он, говорит ли правду и кто здесь в своем уме.
…Мало ли на чьей стороне это странное существо с неопределенным статусом? Однако Тами не мог и себе признаться — он был испуган. Нехороший, слишком прямой и темный какой-то был взгляд Йири.
* * *
Не в привычках Йири было задумываться над сделанным. Либо принял решение сознательно, тогда — какой смысл переживать? Либо судьба распорядилась, тогда тем более смысла нет. Но сейчас он был близок к тому, чтобы беспокоиться из-за собственных слов. Меньше всего хотелось ввязаться в перетягивание каната между двумя Домами. Двумя? Но у каждого свои сторонники. Тами, скорее всего, промолчит… а может, и нет. Ведь должен будет Лисенок отчитаться перед старшими?
Йири больше не был наивным мальчиком и понимал, что Лисы, может, и будут ему благодарны… в душе. Но постараются убрать с доски некстати появившуюся фигурку. А еще вероятнее, сначала попробуют использовать ее в своих целях.
Перечеркивая его мысли, раздался осторожный стук в дверь. Вошедший с поклоном слуга протянул письмо. Бумага — хэйта, для дневников и личных заметок. Брови Йири слегка поднялись — кто ж пишет письмо на подобной бумаге? Что за невежда? Прочитав, рассмеялся.
Ялен просила о встрече. Как ей было непросто пойти на это! Если бы он отказал… она невольно сжимала карманный ножичек с золотой ручкой. Убить им можно разве птаху какую, но все же это был нож! Однако Йири согласился сразу.
Девушка появилась в галерее блестящая, словно радуга. Йири выбрал для встречи тенистое место — Ялен, как нарочно, явилась, сверкая браслетами, золотым шитьем и аметистами на головной повязке. Рукава ее шуршали и покачивались на ветру, казалось, взмахнет ими — взлетит.
Она улыбалась — хотела дружески, а получалось — вызывающе. Йири смотрел на девушку так, как не умел раньше там, у Нэннэ. Приветливо и спокойно встретил он Ялен, и ясно было — можно лоб расшибить об это спокойствие, но не сдвинутся узкие брови, не прильнет краска к лицу — неважно, смущения, гнева ли.
— Что ты хотела?
— Ах, брось, — сказала она раздраженно. — Не забудь, я помню тебя чуть менее заносчивым.
Снова не удержалась, чтоб не напомнить. Однако Йири только кивнул — даже с улыбкой.
— Хорошо.
— Я пришла со словами дружбы. Я помню, откуда ты.
— Какая честь, — обронил едва слышно.
— Зря смеешься. Конечно, подслушивать нехорошо, но я слушала. Скоро запылает вся Хэнэ — пламя уже высоко. Не хочешь увезти оттуда родных?
— Тебе что до них? — спокойно спросил, но Ялен видела — попала стрела.
Плечиком пожала небрежно:
— Может, хочу снова добиться твоей дружбы?
— Или убить? — ответил в своей манере. — Меня не отпустят. А уехать без позволения — смерть.
— Ну, и не возвращайся. А родных заберешь, устроишь в спокойном месте. Искать тебя на севере — бесполезно. В том котле, который там закипает, и шин никого не отыщут — или, если боишься, уходите к соседям — граница близко. Будете жить…
Йири почувствовал, как холодок пробежал по его коже. Больно уж подозрительно появление Ялен сразу после разговора с Лисенком. Неужто просто совпало, и девушка говорит то, что и впрямь думает?
— О какай дружбе речь, если я покину Островок?
— Ну, хоть теплым словом вспомнишь…
— Ты с ума сошла, Ялен?
— А что не так? — она вновь дернула плечиком. — Деньги — бери сколько хочешь. Или другое что, драгоценное. Нуждаться не будете…
— Смеешься? Что тут есть моего?
— А, прекрати! — недовольно-капризно. — Ты слишком скромен — или просто глуп. То, что я дарила тебе в Аэси…
— Там и осталось.
— Все это — твое, — она обвела рукой комнату.
Он чуть качнул головой:
— Тут и жизнь не моя, не то что это…
— Не больно родные твои тебе дороги, — насмешливо протянула Ялен. Поднялась и ушла.
Встряхнул головой, отгоняя вставшие перед глазами картины, виски сжал — потом в ладони голову опустил.
…Лето. Трава высокая — утонуть или заблудиться. Мелкие полевые цветы — белые, желтые; сестры смеются — уже девушки. Аюрин венок плетет, надевает себе на шею. И что-то напевает под нос. А братишка спорит о чем-то, захлебываясь, сердито, сжимая загорелые кулачки.
Почувствовал запах свежих лепешек — таких при дворе не пекут. А в небе жаворонок поет, отчаянно, дерзко…
Мысли уйти насовсем не возникло даже. Тем более взять что-то… Но увезти своих — он уже думал об этом. И знал — невозможно. Нельзя.
Уехать — а после вернуться… Две недели, а то и месяц жизни. А потом — не будет прощения. За оставленную без спроса должность. За тайный побег. За обманутое доверие. Не страшно…
Он и не заметил, как сумерки наступили. Сова закричала.
* * *
— Ты просто дура! — бросил Каэси Мийа. — Если ты служишь мне, то делай, что я велю. Он нужен мне живым и здесь.
Ялен чуть выпятила губу. Она видела, что играет с огнем, но упивалась собственной решимостью.
— Я хорошо знаю его. Он уйдет и вернется. А там вы, господин мой, заступитесь за него.
— Ты и впрямь дура, — Каэси махнул рукой в сердцах. — Если он будет убит, умрешь с ним в один день.
* * *
— Вот так, Рыжий… — Йири сидел на скамеечке подле коня. Тот фыркнул, потянулся к нему. Йири погладил шелковистую морду.
— Фея бы меня поняла. А ты… тоже ведь слушаешь. Сказали бы — у меня голова не на месте, что с тобой говорю.
Сумерки были снаружи. А тут — светло, на стенах лампы висели. Конюхи скрылись с глаз.
— Если бы Хиани был жив… он не считал меня другом, но всегда говорил и делал то, что нужно. А я так часто хочу его увидеть, Рыжий…
Конь снова фыркнул.
— Понимаешь, мне нельзя уезжать. Хорошо, если они живы. Надеюсь — Сущий о них позаботился. Если уеду — ведь я вернусь, Рыжий. Тогда… хороша благодарность. Вряд ли я много для него значу. Но ведь он верит мне. Наверное, мой повелитель простит — в душе. Но он не нарушит закон — ведь он сам и есть закон. Или все, чем я способен отблагодарить, — это заслужить смертный приговор?
Он порывисто обнял коня за шею.
— Я не уеду, Рыжий. Останемся здесь.
Сзади силуэт шевельнулся. Йири вскинул голову. Аташи в вечерней одежде стоял на пороге.
— Меня впустили, несмотря на твой запрет. Но не вини их. Передо мной и Ёши двери открыты, хоть мне далеко до учителя.
Подошел, постоял рядом. Коснулся плеча.
— Идем. Там, снаружи, сыро, туман. Я принес тебе хаэн.
* * *
В это время Солнечный обычно отсылал всех и отдыхал в одиночестве, перечитывая рукописи или размышляя. Йири не нарушал его уединения, однако ему было позволено входить к повелителю. Разрешением этим он воспользовался раз или два — и вот снова пришел.
У входа, как обычно, опустился на колено, коснувшись рукой пола. Услышал:
— Встань, и о чем ты пришел просить?
— Мой господин… я хотел бы узнать, что с моей семьей.
Лицо Юкиро, в последние дни усталое и безразличное ко всему, осталось прежним, хотя Йири понимал — повелителю неприятно упоминание о родне обитателя Малых покоев.
— И что же ты хочешь?
— Послать человека на север. Если будет позволено.
Такие не поднимают ресниц — но смотреть ухитряются прямо. Такие… кто же еще?
— Как бы судьба ни сложилась, — Благословенный говорит неохотно, — родных чаще всего стоит помнить. Хорошо. Я пришлю к тебе людей, дальше распорядишься сам. Но — только узнать.
— В Хэнэ война, господин мой, — говорит очень тихо.
— И что же? Тебя судьба увела оттуда. У них — своя судьба. Не тебе ее менять.
— Я не могу ничего сделать для них?
— Нет. И советую быть послушным. А теперь возвращайся к себе.
Он и так сделал большой подарок.
* * *
— Ты хорошо его знаешь? — Каэси чуть не смеялся над Ялен. — Стоит женщине пару раз оказаться желанной, и она уже думает, что может вертеть мужчиной, как угодно?
Ялен не понесла наказания — ей было довольно того, что она стала мишенью для насмешек. Теперь, стоило Мийа приподнять бровь, как девушка вспыхивала и норовила покинуть комнату. Если же он не позволял, то краснела, бледнела и отвечала невпопад.
В этот вечер несколько всадников покинули Островок, устремились на северо-запад.
Не только посланцы повелителя отправились на север — чуть раньше вылетел серый конь. Всадник торопился на встречу с Суэ или с тем, кого она избрала следующим в цепи.
* * *
Эти двое за две недели не сказали друг другу ни слова, кроме приветствий. И оба знали, о чем один предупредил другого. Тами был благодарен любимцу Солнечного за форму, в какой это было преподнесено — не надо платить долг жизни. Сам он переступил бы через родовую гордость — но его братья убили бы Йири, если бы знали, что младший в таком долгу перед стоящим внизу. Даже если бы он знал о мыслях Ханари, все равно не усомнился — тот позволил бы обрушиться Дому, но не допустил долга брата перед неравным.
Да, ни одного слова они друг другу больше не сказали. Но было неприятно, совестно как-то. Тами умел думать — стыдно, что Асано чуть не оказались в дураках. Но что он обязан жизнью человеку со столь странным статусом, почему-то позорным не казалось. А вот то, что он не может и тени благодарности выказать… Впрочем, разве для такого годятся подачки, даже и от Белого Лиса?
Тами ходил взад и вперед по комнатам, большей частью обтянутым красным, и чуть что срывался на слуг. Те уже и приближаться к нему боялись.
А Тами думал. Не ведет ли свою игру любимец Благословенного? Но какую и, главное — зачем? Ответа не находилось. Да и вообще, не с ума ли сошел Тами, если подозревает великолепную способность к интригам в этом растении? Впрочем, тут же себя одернул — тут не годятся подобные слова. Вовсе не как растение вел себя Йири.
И как быть, если он все-таки правду сказал? И была лишь одна причина?
* * *
Молодая хасса бегала и огрызалась, а человек пытался навязать ей свою волю. Огромная золотисто-пепельная кошка уже признала силу за ним. Йири стоял, прислонившись к холодной колонне. Тами подошел, остановился рядом. Короткий учтивый поклон — и ответ. Вместе смотрели на песок, где бегала хасса.
Демон… и как говорить с ним, если при взгляде мельком кажется, что это — переодетая девушка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85