Все четверо проводили шефов, взбиравшихся по винтовой лестнице, чуть ироничными взглядами.
— Вот что, — начал Кай, включая электрокофейник и начиная колдовать над ручной кофемолкой, сработанной под старину. — Мне кажется, что у вас возникли свои соображения относительно этих не в меру упорных торговцев «иллюзиями». Признаюсь, у меня тоже возникли определенные мысли на этот счет. Пора ими поделиться. Вам так не кажется, агент?
— Видите ли... — Ким почесал в затылке и, чтобы не стоять без дела, принялся расставлять на столе сахарницу и пару кофейных чашек, тщательно выдувая из каждой накопившуюся пыль. — Видите ли, Санди, мне с самого начала не давала покоя одна мысль: до того, как Хубилай — там, на Фронде, — перехватил инициативу у своего конкурента... у Фостера...
Он закончил с чашками и сахарницей и принялся разыскивать в выдвижном ящике чайные ложки.
— ...так вот, — продолжил он, — до этого у Фостера существовал какой-то свой контрагент в Диаспоре... Свой покупатель — не тот, что стоит за Раковски... Мне эта мысль не давала покоя. И в конце концов я вспомнил. Ведь «Фостер» — это кличка? Настоящее имя — Рудольф Фрост?
— Да, — подтвердил Кай.
— Так вот. Я с этим именем сталкивался еще до проблемы с «пеплом». Фостер, или Фрост — одно из самых заметных лиц в обороте предметов искусства... сбывал «иллюзии» на Мелетту...
— Ч-черт...
Теперь в затылке поскреб Кай.
— Вы хотите сказать...
— Так в том-то и дело, что сказать мне нечего, — пожал плечами Ким. — Ну да, Фостер приторговывал «иллюзиями» и «пеплом». На Фронде. Ну да, торговцы «иллюзиями» рвутся найти торговца «пеплом». На Инферне. Можно только предполагать... предполагать, что Фостер обещал кому-то здесь огромную партию «пепла» в обмен на не менее огромную партию «иллюзий». Но, сами понимаете — такое предположение повисает в воздухе...
Некоторое время Ким сосредоточенно наблюдал, как федеральный следователь добросовестно вращает ручку антикварной кофемолки.
— Зря вы ее вертите, — опомнившись, произнес он, — вы уже промололи все до зернышка...
Кай прекратил бесцельное верчение бронзовой ручки, выдвинул ящичек с намолотым порошком и засыпал его в готовый кипяток.
— Напрасно вы держали это в себе, Ким... Это, конечно, гипотеза, но — интересно смотрится. Ведь ваши провокации — я имею в виду поведение Рея Яшми — можно было воспринимать как попытки восстановить тот первоначальный контакт. Так, наверное, вас и понял кто-то...
Ким смущенно потер переносицу, принюхиваясь к распространяющемуся по комнате запаху свежезаваренного кофе.
— Знаете, я позволил себе... Короче, я напряг Нильса и Мустафу посторонним заданием: дал им немного походить по следам тех типов — а их было четверо, — что подкатывались ко мне с предложениями об «иллюзиях»... Ну и... В общем-то это не заняло много времени — все четверо представляли одно лицо... Можно было даже не тратить время на слежку. Свен Севелла — единственный, по сути дела, коллекционер «иллюзий» в Диаспоре. Я уже скачал в наш комп те файлы, что на него заведены у Службы безопасности, у полиции ранарари и то, что есть в федеральной сети. Всю дорогу меня мучило подозрение, что я зря трачу время, но...
Он смолк, наблюдая, как Кай разливает кофе по чашкам.
— У вас все? — осведомился тот.
— По существу — все, — вздохнул Ким. — Но ведь, кажется, и у вас были какие-то свои соображения на этот счет?
— Были, — согласился Кай. — Но совершенно другого плана.
Он помолчал, рассматривая безупречно ровную поверхность налитого в чашку крепкого «мокко».
— Я, понимаете ли, заинтересовался проблемой с другого, так сказать, конца. Мне не давала покоя связь между торговлей Камнями, о которой вы мне кое-что рассказали, и траффиком «пепла». Тем более что именно с Торговцами Камнями связались наши подопечные с «Ганимеда»... Как видите, я тоже пошел по довольно шаткому мостику, — он машинально покрутил ложкой в кофе. — Но выяснил довольно удивительные вещи... Торговцы Камнями не меняют их на «пепел». Они берут только деньги. Причем желательно купюры Федерации... Тут у меня вышел облом. А вот их конкуренты — те, которых называют «стервятниками», с ними все как раз наоборот. Они — крупнейшие перекупщики «пепла». Но они никогда и никому не предлагают купить у них Камни. Они предлагают в обмен на «порошок» совсем другой товар. Угадайте, агент, с трех раз — какой?
— Неужели «иллюзии»? — Ким даже не донес чашку с кофе до рта.
— Именно, — кивнул Кай. — Интересная вырисовывается схема?
— Осталось узнать, кому «стервятники» сбывают Камни в обмен на панно Предтеч, и... — Ким не стал оканчивать фразу.
— Ну что же... — федеральный следователь оторвал взгляд от дымящегося напитка и перевел его на собеседника. — Всякая инициатива наказуема, агент. Ее же исполнением. Вам необходимо немедленно выйти на Севеллу. Что до его агентов — всех четверых, — которых вы отпасовали, то сошлитесь на элементарную осторожность. Я же отправляюсь на встречу с милейшим Лешиком. И еще... Мне необходимо связаться с этим Домом... А лучше всего — добраться до него самому...
Ким пожал плечами.
— Сие зависит от того, с какой лапки соскочит по утру со своего насеста господин Лирига... Однако кофе остывает...
Оба проглотили содержимое своих чашек залпом — словно пили за удачу. И оба мученически скривились.
— Да, — заметил федеральный следователь, — сахар придает кофе неприятный вкус... когда забываешь его туда положить...
* * *
«Ох, боже мой, какие тут тачки стоят! — удивился Криница, припарковываясь на единственный свободный клочок стоянки перед ужасающе ярким фасадом „Активной органики“. — И это — посреди буднего дня! Похоже, контингент посетителей тут порядком изменился. А еще говорят — планета катится в экономическую пропасть... Ну да ладно, среди „крутой“ публики разговор круто и повернем. Оно и быстрее будет, и повеселей».
Мысль эта была не совсем удачной.
* * *
— Зараза! — воскликнула владелица «Прерии», увидев, что Петро решительным шагом направился от своего «Рондо» к гостеприимным дверям, ведущим в сумеречное нутро «Органики». — У него здесь с кем-то рандеву. Внимание, Тино! Я пойду поработаю на прикрытии...
— Нет, Алена, — остановил ее Тино, выбираясь из кара. — Ты там не смотришься. На прикрытие пойду я.
Тино — косая сажень в плечах, медальный профиль потомственного мафиози, богемный «прикид» — действительно смотрелся в интерьере «Органики» куда лучше своей утонченной спутницы. Алена с этим согласилась без возражений.
— На вот, возьми «пушку», — пробормотала она, роясь в отделении для перчаток, которое в данном случае более соответствовало своему русскому прозвищу «бардачок». — Тьфу, черт! Опять забыли «ствол» дома!
— От «ствола» одни приключения! — отмахнулся Тино. — На хрена мне «ствол» — возьму Бастинду.
* * *
Народу в баре, несмотря на обилие дорогой автотехники на стоянке, было не так уж много, и найти друг друга Смиту и Кринице не составило труда.
Им не потребовалось обмениваться паролями и кодовыми фразами для того, чтобы узнать друг друга. За длинным столом в кабинете подполковника Дель Рея, на оперативках и «разборах полетов» они всегда сидели почти напротив друг друга. Поэтому, устроившись по левую руку от Смита у стойки, Петро позволил себе начать разговор не с положенного по сегодняшнему протоколу: «Мы не виделись с вами на гонках в Рио-Маре?», а с более привычного и естественного: «Что будем пить?»
— Здесь пьют шартрез, — уведомил его Харви совершенно нейтральным тоном.
— Ну, что же — я пригласил, я и угощаю...
Петро щелкнул в воздухе пальцами.
— «Шартрез», будь добр, — скомандовал он обратившему на него наконец внимание бармену.
До того момента тот с интересом наблюдал за бурным диспутом между охранником и южного типа субъектом, настаивающим на праве быть допущенным в зал вместе со своей псиной. Вид пса внушал трепет.
— Графин? — лениво осведомился служитель Бахуса.
Даже сроду не числившийся в завсегдатаях «Органики» Смит понял, что бармен обнаглел сверх всякой меры: традиционную для «Органики» отраву обычно подавали в рюмочках-наперстках и заказывали завсегдатаи обычно не больше двух таких наперстков за раз. Другое дело, что разов этих набегало за вечер основательно... Но перспектива насолить чрезвычайному инспектору, заставив его вылакать неполный литр липкой и приторной дряни, показалась ему достаточно привлекательной.
— Разумеется! — перехватил он инициативу. — Каждому! Ну и закусить — что там у вас?..
Петро с подозрением посмотрел на мгновенно появившуюся перед ним сложной формы емкость, заполненную ядовито-зеленой жидкостью, кивком поблагодарил бармена и нацедил себе ее ровно столько, сколько и его партнер — полный наперсток.
— Прозит! — чуть иронически провозгласил Смит.
— Прозит! — ответствовал Петро и опрокинул шартрез в не узкий проем рта. После чего понял, что пора переходить к делу.
— Дуже гадко, однако... — прокомментировал он результат дегустации. — Но ты пей, пей, Харви... Бог весть когда еще придется...
Подозрений в отношении Смита он не питал. Но работа есть работа. Действуя по выбранному им «крутому» варианту, Петро был обязан напугать подследственного до поноса. На худой конец — удивить до той же степени. Глядишь, что и обнаружится. Хотя бы косвенно. А коли нет — так нет. Удастся ли потом свести дело к шутке или Харви останется на всю жизнь обижен на своего коллегу — дело в конце концов житейское. Должен понять, если не дурак.
— О чем это ты? — Смит воззрился на Криницу с удивлением, но без малейших признаков паники.
— Об этом! — Петро швырнул на стол нечто пушистое, оправленное в темный металл.
Лапку «подземного духа» с планеты Джей.
— Федеральный следователь просил вернуть тебе это. С соответствующей благодарностью...
Идея этого несложного психологического трюка пришла к нему спонтанно при виде пыльных рядов сувенирных лавок, уныло сгрудившихся на перекрестке людных когда-то Цезарь-штрассе и проспекта Демократии. Он с необыкновенной ясностью вспомнил, что целые связки тех самых «приносящих счастье» лапок, про одну из которых ему прожужжал уши на инструктаже перед отправкой на задание подполковник Дель Рей, он видел в один из давних своих наездов в столицу Самостоятельной Цивилизации именно здесь.
Воспоминания не подвели его: дурацкий оберег — в полудюжине экземпляров — украшал витрину казавшейся заброшенной лавки. Посвистев немного, ему удалось вызвать к жизни и ее хозяина — сморщенного, как сушеный гриб, африканца, который запросил было за товар втридорога, но быстро сбавил цену и даже прошелся по товару метелочкой, подняв в воздух уйму пыли. Конечно, в другой раз Криница и даром бы не взял эту подделку под инопланетный оберег, но в этот раз игра, как ему показалось, стоила свеч.
И он не ошибся.
Лицо Смита изменилось.
Неуловимо — но изменилось.
— Не понял, — сказал он, равнодушно поднося фальшивый оберег к глазам.
И снова выдал себя еле заметным движением мышц щек. Оберег был не тот. На лицо Харви легла тень облегчения.
Тени о многом говорят. Иногда они говорят больше, чем самые веские улики. Тени чувств, эхо эмоций...
«Неужели все-таки...» — подумал Петро. И понял, что тоже выдал себя.
— Не понял, — повторил Харви, неловко кладя оберег на край стойки.
Тот соскользнул на пол.
— Ты нервничаешь, — усмехнулся Петро, машинально наклоняясь, чтобы подхватить вещицу в воздухе.
Это была еще одна его ошибка.
Дальнейшие события уложились в десяток секунд.
Графин шартреза раскололся о макушку Криницы. И хоть крепка была макушка, не зря пропал сосуд — перед глазами Петро провернулись огненные жернова, и он выбыл из игры на ближайшие полчаса.
В руке Смита сверкнул микроинъектор.
От двери прозвучало громовое: «Фас, Бастинда!!!»
Публика, сказав «Bay!!!», шарахнулась по сторонам.
Бармен с изменившимся лицом потянул из-за пояса «смит-и-вессон». Но вытянуть не успел: Харви Смит, узрев несущуюся на него со скоростью курьерского поезда псину-киллера, не теряя времени перемахнул через стойку, смахнув бармена на пол, и так — в полете — и был ухвачен собачьими клыками за мягкие части своего тела. Впрочем, не слишком удачно: оставив в этих клыках часть своей благоприобретенной у старины Уолли амуниции, он невероятным телодвижением вырвался и, сиганув через стойку в обратном направлении, ринулся к выходу.
Препятствовать ему никто не стал. Каждый был занят своим делом: Бастинда разбиралась с оказавшимся под ней барменом, Петро с залитой кровью физиономией, блаженно улыбаясь, созерцал что-то одному ему известное, любопытные лезли к месту действия, мешая пробиться туда же полудюжине охранников, благоразумные в беспорядке отступали. Обломки отлетевшего в зал и так и не успевшего сделать свое дело микроинъектора хрустели у них под ногами.
— К ноге, Бастинда! — приказал Тино, и псина, продолжая злобно рычать, подчинилась ему, прекратив тем самым начинавшуюся панику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Вот что, — начал Кай, включая электрокофейник и начиная колдовать над ручной кофемолкой, сработанной под старину. — Мне кажется, что у вас возникли свои соображения относительно этих не в меру упорных торговцев «иллюзиями». Признаюсь, у меня тоже возникли определенные мысли на этот счет. Пора ими поделиться. Вам так не кажется, агент?
— Видите ли... — Ким почесал в затылке и, чтобы не стоять без дела, принялся расставлять на столе сахарницу и пару кофейных чашек, тщательно выдувая из каждой накопившуюся пыль. — Видите ли, Санди, мне с самого начала не давала покоя одна мысль: до того, как Хубилай — там, на Фронде, — перехватил инициативу у своего конкурента... у Фостера...
Он закончил с чашками и сахарницей и принялся разыскивать в выдвижном ящике чайные ложки.
— ...так вот, — продолжил он, — до этого у Фостера существовал какой-то свой контрагент в Диаспоре... Свой покупатель — не тот, что стоит за Раковски... Мне эта мысль не давала покоя. И в конце концов я вспомнил. Ведь «Фостер» — это кличка? Настоящее имя — Рудольф Фрост?
— Да, — подтвердил Кай.
— Так вот. Я с этим именем сталкивался еще до проблемы с «пеплом». Фостер, или Фрост — одно из самых заметных лиц в обороте предметов искусства... сбывал «иллюзии» на Мелетту...
— Ч-черт...
Теперь в затылке поскреб Кай.
— Вы хотите сказать...
— Так в том-то и дело, что сказать мне нечего, — пожал плечами Ким. — Ну да, Фостер приторговывал «иллюзиями» и «пеплом». На Фронде. Ну да, торговцы «иллюзиями» рвутся найти торговца «пеплом». На Инферне. Можно только предполагать... предполагать, что Фостер обещал кому-то здесь огромную партию «пепла» в обмен на не менее огромную партию «иллюзий». Но, сами понимаете — такое предположение повисает в воздухе...
Некоторое время Ким сосредоточенно наблюдал, как федеральный следователь добросовестно вращает ручку антикварной кофемолки.
— Зря вы ее вертите, — опомнившись, произнес он, — вы уже промололи все до зернышка...
Кай прекратил бесцельное верчение бронзовой ручки, выдвинул ящичек с намолотым порошком и засыпал его в готовый кипяток.
— Напрасно вы держали это в себе, Ким... Это, конечно, гипотеза, но — интересно смотрится. Ведь ваши провокации — я имею в виду поведение Рея Яшми — можно было воспринимать как попытки восстановить тот первоначальный контакт. Так, наверное, вас и понял кто-то...
Ким смущенно потер переносицу, принюхиваясь к распространяющемуся по комнате запаху свежезаваренного кофе.
— Знаете, я позволил себе... Короче, я напряг Нильса и Мустафу посторонним заданием: дал им немного походить по следам тех типов — а их было четверо, — что подкатывались ко мне с предложениями об «иллюзиях»... Ну и... В общем-то это не заняло много времени — все четверо представляли одно лицо... Можно было даже не тратить время на слежку. Свен Севелла — единственный, по сути дела, коллекционер «иллюзий» в Диаспоре. Я уже скачал в наш комп те файлы, что на него заведены у Службы безопасности, у полиции ранарари и то, что есть в федеральной сети. Всю дорогу меня мучило подозрение, что я зря трачу время, но...
Он смолк, наблюдая, как Кай разливает кофе по чашкам.
— У вас все? — осведомился тот.
— По существу — все, — вздохнул Ким. — Но ведь, кажется, и у вас были какие-то свои соображения на этот счет?
— Были, — согласился Кай. — Но совершенно другого плана.
Он помолчал, рассматривая безупречно ровную поверхность налитого в чашку крепкого «мокко».
— Я, понимаете ли, заинтересовался проблемой с другого, так сказать, конца. Мне не давала покоя связь между торговлей Камнями, о которой вы мне кое-что рассказали, и траффиком «пепла». Тем более что именно с Торговцами Камнями связались наши подопечные с «Ганимеда»... Как видите, я тоже пошел по довольно шаткому мостику, — он машинально покрутил ложкой в кофе. — Но выяснил довольно удивительные вещи... Торговцы Камнями не меняют их на «пепел». Они берут только деньги. Причем желательно купюры Федерации... Тут у меня вышел облом. А вот их конкуренты — те, которых называют «стервятниками», с ними все как раз наоборот. Они — крупнейшие перекупщики «пепла». Но они никогда и никому не предлагают купить у них Камни. Они предлагают в обмен на «порошок» совсем другой товар. Угадайте, агент, с трех раз — какой?
— Неужели «иллюзии»? — Ким даже не донес чашку с кофе до рта.
— Именно, — кивнул Кай. — Интересная вырисовывается схема?
— Осталось узнать, кому «стервятники» сбывают Камни в обмен на панно Предтеч, и... — Ким не стал оканчивать фразу.
— Ну что же... — федеральный следователь оторвал взгляд от дымящегося напитка и перевел его на собеседника. — Всякая инициатива наказуема, агент. Ее же исполнением. Вам необходимо немедленно выйти на Севеллу. Что до его агентов — всех четверых, — которых вы отпасовали, то сошлитесь на элементарную осторожность. Я же отправляюсь на встречу с милейшим Лешиком. И еще... Мне необходимо связаться с этим Домом... А лучше всего — добраться до него самому...
Ким пожал плечами.
— Сие зависит от того, с какой лапки соскочит по утру со своего насеста господин Лирига... Однако кофе остывает...
Оба проглотили содержимое своих чашек залпом — словно пили за удачу. И оба мученически скривились.
— Да, — заметил федеральный следователь, — сахар придает кофе неприятный вкус... когда забываешь его туда положить...
* * *
«Ох, боже мой, какие тут тачки стоят! — удивился Криница, припарковываясь на единственный свободный клочок стоянки перед ужасающе ярким фасадом „Активной органики“. — И это — посреди буднего дня! Похоже, контингент посетителей тут порядком изменился. А еще говорят — планета катится в экономическую пропасть... Ну да ладно, среди „крутой“ публики разговор круто и повернем. Оно и быстрее будет, и повеселей».
Мысль эта была не совсем удачной.
* * *
— Зараза! — воскликнула владелица «Прерии», увидев, что Петро решительным шагом направился от своего «Рондо» к гостеприимным дверям, ведущим в сумеречное нутро «Органики». — У него здесь с кем-то рандеву. Внимание, Тино! Я пойду поработаю на прикрытии...
— Нет, Алена, — остановил ее Тино, выбираясь из кара. — Ты там не смотришься. На прикрытие пойду я.
Тино — косая сажень в плечах, медальный профиль потомственного мафиози, богемный «прикид» — действительно смотрелся в интерьере «Органики» куда лучше своей утонченной спутницы. Алена с этим согласилась без возражений.
— На вот, возьми «пушку», — пробормотала она, роясь в отделении для перчаток, которое в данном случае более соответствовало своему русскому прозвищу «бардачок». — Тьфу, черт! Опять забыли «ствол» дома!
— От «ствола» одни приключения! — отмахнулся Тино. — На хрена мне «ствол» — возьму Бастинду.
* * *
Народу в баре, несмотря на обилие дорогой автотехники на стоянке, было не так уж много, и найти друг друга Смиту и Кринице не составило труда.
Им не потребовалось обмениваться паролями и кодовыми фразами для того, чтобы узнать друг друга. За длинным столом в кабинете подполковника Дель Рея, на оперативках и «разборах полетов» они всегда сидели почти напротив друг друга. Поэтому, устроившись по левую руку от Смита у стойки, Петро позволил себе начать разговор не с положенного по сегодняшнему протоколу: «Мы не виделись с вами на гонках в Рио-Маре?», а с более привычного и естественного: «Что будем пить?»
— Здесь пьют шартрез, — уведомил его Харви совершенно нейтральным тоном.
— Ну, что же — я пригласил, я и угощаю...
Петро щелкнул в воздухе пальцами.
— «Шартрез», будь добр, — скомандовал он обратившему на него наконец внимание бармену.
До того момента тот с интересом наблюдал за бурным диспутом между охранником и южного типа субъектом, настаивающим на праве быть допущенным в зал вместе со своей псиной. Вид пса внушал трепет.
— Графин? — лениво осведомился служитель Бахуса.
Даже сроду не числившийся в завсегдатаях «Органики» Смит понял, что бармен обнаглел сверх всякой меры: традиционную для «Органики» отраву обычно подавали в рюмочках-наперстках и заказывали завсегдатаи обычно не больше двух таких наперстков за раз. Другое дело, что разов этих набегало за вечер основательно... Но перспектива насолить чрезвычайному инспектору, заставив его вылакать неполный литр липкой и приторной дряни, показалась ему достаточно привлекательной.
— Разумеется! — перехватил он инициативу. — Каждому! Ну и закусить — что там у вас?..
Петро с подозрением посмотрел на мгновенно появившуюся перед ним сложной формы емкость, заполненную ядовито-зеленой жидкостью, кивком поблагодарил бармена и нацедил себе ее ровно столько, сколько и его партнер — полный наперсток.
— Прозит! — чуть иронически провозгласил Смит.
— Прозит! — ответствовал Петро и опрокинул шартрез в не узкий проем рта. После чего понял, что пора переходить к делу.
— Дуже гадко, однако... — прокомментировал он результат дегустации. — Но ты пей, пей, Харви... Бог весть когда еще придется...
Подозрений в отношении Смита он не питал. Но работа есть работа. Действуя по выбранному им «крутому» варианту, Петро был обязан напугать подследственного до поноса. На худой конец — удивить до той же степени. Глядишь, что и обнаружится. Хотя бы косвенно. А коли нет — так нет. Удастся ли потом свести дело к шутке или Харви останется на всю жизнь обижен на своего коллегу — дело в конце концов житейское. Должен понять, если не дурак.
— О чем это ты? — Смит воззрился на Криницу с удивлением, но без малейших признаков паники.
— Об этом! — Петро швырнул на стол нечто пушистое, оправленное в темный металл.
Лапку «подземного духа» с планеты Джей.
— Федеральный следователь просил вернуть тебе это. С соответствующей благодарностью...
Идея этого несложного психологического трюка пришла к нему спонтанно при виде пыльных рядов сувенирных лавок, уныло сгрудившихся на перекрестке людных когда-то Цезарь-штрассе и проспекта Демократии. Он с необыкновенной ясностью вспомнил, что целые связки тех самых «приносящих счастье» лапок, про одну из которых ему прожужжал уши на инструктаже перед отправкой на задание подполковник Дель Рей, он видел в один из давних своих наездов в столицу Самостоятельной Цивилизации именно здесь.
Воспоминания не подвели его: дурацкий оберег — в полудюжине экземпляров — украшал витрину казавшейся заброшенной лавки. Посвистев немного, ему удалось вызвать к жизни и ее хозяина — сморщенного, как сушеный гриб, африканца, который запросил было за товар втридорога, но быстро сбавил цену и даже прошелся по товару метелочкой, подняв в воздух уйму пыли. Конечно, в другой раз Криница и даром бы не взял эту подделку под инопланетный оберег, но в этот раз игра, как ему показалось, стоила свеч.
И он не ошибся.
Лицо Смита изменилось.
Неуловимо — но изменилось.
— Не понял, — сказал он, равнодушно поднося фальшивый оберег к глазам.
И снова выдал себя еле заметным движением мышц щек. Оберег был не тот. На лицо Харви легла тень облегчения.
Тени о многом говорят. Иногда они говорят больше, чем самые веские улики. Тени чувств, эхо эмоций...
«Неужели все-таки...» — подумал Петро. И понял, что тоже выдал себя.
— Не понял, — повторил Харви, неловко кладя оберег на край стойки.
Тот соскользнул на пол.
— Ты нервничаешь, — усмехнулся Петро, машинально наклоняясь, чтобы подхватить вещицу в воздухе.
Это была еще одна его ошибка.
Дальнейшие события уложились в десяток секунд.
Графин шартреза раскололся о макушку Криницы. И хоть крепка была макушка, не зря пропал сосуд — перед глазами Петро провернулись огненные жернова, и он выбыл из игры на ближайшие полчаса.
В руке Смита сверкнул микроинъектор.
От двери прозвучало громовое: «Фас, Бастинда!!!»
Публика, сказав «Bay!!!», шарахнулась по сторонам.
Бармен с изменившимся лицом потянул из-за пояса «смит-и-вессон». Но вытянуть не успел: Харви Смит, узрев несущуюся на него со скоростью курьерского поезда псину-киллера, не теряя времени перемахнул через стойку, смахнув бармена на пол, и так — в полете — и был ухвачен собачьими клыками за мягкие части своего тела. Впрочем, не слишком удачно: оставив в этих клыках часть своей благоприобретенной у старины Уолли амуниции, он невероятным телодвижением вырвался и, сиганув через стойку в обратном направлении, ринулся к выходу.
Препятствовать ему никто не стал. Каждый был занят своим делом: Бастинда разбиралась с оказавшимся под ней барменом, Петро с залитой кровью физиономией, блаженно улыбаясь, созерцал что-то одному ему известное, любопытные лезли к месту действия, мешая пробиться туда же полудюжине охранников, благоразумные в беспорядке отступали. Обломки отлетевшего в зал и так и не успевшего сделать свое дело микроинъектора хрустели у них под ногами.
— К ноге, Бастинда! — приказал Тино, и псина, продолжая злобно рычать, подчинилась ему, прекратив тем самым начинавшуюся панику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80