Только с полдюжины китайских солдат смогли выбраться из машин до того, как их разнесло ракетами. Солдаты Сурьявонга открыли огонь на ходу, выпрыгивая из садящихся вертолетов, и сразу стало ясно, что сопротивление подавлено.
Но тюремный фургон, где ехал Ахилл, остался нетронутым. Оттуда никто не вышел, даже водитель.
Нарушая протокол, Сурьявонг выскочил из вертолета и подошел к задней двери тюремного фургона. Солдат, которому было поручено взорвать дверь, прилепил заряд и подорвал его. Раздался громкий хлопок, но без отдачи, и взрывчатка выбила засов.
Дверь качнулась на пару сантиметров.
Сурьявонг протянул руку, останавливая солдат, собравшихся выручать пленника.
Он лишь приоткрыл дверь настолько, чтобы бросить внутрь свой боевой нож, и тут же захлопнул ее снова, махнув своим людям, чтобы они отошли.
В фургоне началась возня, он закачался, задергался и затих. Вылетели два пистолета. Дверь распахнулась, и чье-то тело свалилось в грязь у ног солдат.
Если бы ты был Ахилл, думал Сурьявонг, глядя на китайского офицера, пытавшегося собрать собственные внутренности. Мелькнула дурацкая мысль, что он хочет их прополоскать перед тем, как запихнуть обратно в живот – очень уж у них был антисанитарный вид.
В дверях появился высокий молодой человек в полосатой одежде заключенного, держа в руке окровавленный нож.
Не очень у тебя внушительный вид, Ахилл, подумал Сурьявонг. Но и не нужен внушительный вид человеку, только что убившему своих охранников ножом, который кто-то неожиданно бросил тебе под ноги.
– Живых внутри нет? – спросил Сурьявонг.
Солдат ответил бы «да» или «нет», добавив цифру живых и мертвых. Но Ахилл был солдатом в Боевой школе не больше нескольких дней. Рефлекса военной дисциплины у него не было.
– Почти нет, – ответил он. – Чья это была дурацкая затея бросить мне нож, вместо того чтобы высадить дверь и вышибить мозги этим типам?
– Проверьте, нет ли живых, – сказал Сурьявонг ближайшему из своих людей.
Через несколько секунд было доложено, что весь состав конвоя перебит. Это было существенно на случай, если Гегемон захочет сохранить легенду, будто силы Гегемонии здесь ни при чем.
– По двадцать в вертолеты, – приказал Сурьявонг.
Тут же его люди полезли в люки. Он повернулся к Ахиллу:
– Мой начальник со всем уважением просит вас позволить нам вывезти вас из Китая.
– А если я откажусь?
– Если у вас есть в этой стране собственные ресурсы, я попрощаюсь с вами, передав наилучшие пожелания моего начальника.
Приказы Питера говорили совсем иное, но Сурьявонг знал, что делает.
– Отлично, – ответил Ахилл. – Улетайте и оставьте меня здесь.
Сурьявонг немедленно побежал к своему вертолету.
– Погодите! – окликнул Ахилл.
– Десять секунд, – бросил через плечо Сурьявонг.
Впрыгнув в дверь, он обернулся. Конечно, Ахилл был рядом и протягивал руку, чтобы ему помогли взобраться.
– Я рад, что вы решили лететь с нами, – сказал Сурьявонг.
Ахилл нашел сиденье и пристегнулся:
– Я полагаю, ваш начальник – Боб, а вы – Сурьявонг.
Вертолет поднялся и пошел к берегу другим маршрутом.
– Мой начальник – Гегемон. Вы – его гость.
Ахилл любезно улыбнулся и молча оглядел солдат, которые только что его выручили.
– А если бы я был не в этой машине? – спросил Ахилл. – Если бы конвоем командовал я, то пленник ни за что не оказался бы в столь очевидном месте.
– Но конвоем командовали не вы, – ответил Сурьявонг.
Ахилл улыбнулся чуть шире:
– Так что это была за штука со швырянием ножа? Откуда вы знали, что у меня даже руки будут свободны?
– Я предположил, что вы сумели добиться свободы рук, – сказал Сурьявонг.
– А зачем? Я же не знал, что вы появитесь.
– Прошу прощения, сэр, – возразил Сурьявонг, – но кто бы и что бы ни появилось, у вас наверняка руки были бы свободны.
– Значит, такой приказ вы получили от Питера Виггина?
– Нет, сэр. Такое решение я принял в боевой обстановке. – Ему претило называть Ахилла «сэр», но если этой пьесе суждено было иметь счастливый конец, то такова была в ней сейчас роль Сурьявонга.
– Так что же это за спасательная операция, когда кидаешь пленнику нож, а сам стоишь и смотришь, что будет дальше?
– Высадить дверь – это был бы слишком большой неучтенный риск, – ответил Сурьявонг. – Слишком высокая вероятность вашей гибели в перестрелке.
Ахилл ничего не сказал, просто уставился в стенку вертолета.
– Кроме того, – добавил Сурьявонг, – это не было спасательной операцией.
– А что это было? Тренировка в стрельбе? Навскидку по китайцам, как по тарелочкам?
– Это было предложение транспорта гостю, приглашенному Гегемоном, – доложил Сурьявонг. – И предложение одолжить ему нож.
Ахилл помахивал окровавленным оружием, держа его за острие.
– Ваш? – спросил он.
– Если только вы не хотите его очистить.
Ахилл отдал нож. Сурьявонг достал набор для чистки стали и протер лезвие, а потом принялся его полировать.
– Вы хотели, чтобы я погиб, – сказал Ахилл спокойно.
– Я надеялся, что вы сами решите свои проблемы, – возразил Сурьявонг, – без гибели кого-либо из моих людей. Поскольку вы так и поступили, я считаю, что мое решение оказалось если и не лучшим, то вполне достаточным.
– Никогда не думал, что меня спасут тайцы, – произнес Ахилл. – Убить – да, этого я ожидал, но не спасти.
– Вы сами себя спасли, – холодно ответил Сурьявонг. – Никто другой вас не спасал. Мы открыли вам дверь, и я одолжил вам свой нож. Я допускал, что у вас может не быть ножа и мой поможет вам ускорить вашу победу, чтобы вы не задержали наше возвращение.
– Странный вы парень, – сказал Ахилл.
– Меня не проверяли на нормальность перед тем, как поручить мне эту операцию. Но я уверен, что такую проверку не прошел бы.
Ахилл расхохотался. Сурьявонг позволил себе слегка улыбнуться.
Он пытался не думать о том, какие мысли кроются за непроницаемыми лицами его солдат. У них в завоеванном Таиланде тоже остались семьи. У них тоже была причина ненавидеть Ахилла, и противно было смотреть, как Сурьявонг к нему подлизывается.
Ради хорошего дела, парни, – я спасаю нам жизнь, делая так, чтобы Ахилл не считал нас своими спасителями; пусть думает, что никто из нас не видел его беспомощным, не считал его таковым.
– Ну? – спросил Ахилл. – У вас что, нет вопросов?
– Есть, – ответил Сурьявонг. – Вы уже завтракали или голодны?
– Я никогда не завтракаю.
– Мне после боя всегда хочется есть, – пояснил Сурьявонг. – Я думал, что вам тоже угодно будет закусить.
Теперь он перехватил взгляды своих людей, хотя лишь глаза у них чуть шевельнулись, но Сурьявонг знал, что они отреагировали. Есть хочется после боя? Чушь. Теперь они знают, что он лжет Ахиллу. И существенно, что они поняли это без прямой подсказки. Иначе он может потерять их доверие; они могут подумать, что он действительно перешел служить этому негодяю.
Ахилл все же поел, потом заснул.
Сурьявонг ему не верил. Наверняка Ахилл умел притворяться спящим, чтобы подслушивать чужие разговоры. Поэтому Сурьявонг говорил не больше, чем нужно было, чтобы принять доклады своих солдат и составить полный список потерь противника.
И лишь когда Ахилл вышел отлить на летном поле Гуама, Сурьявонг рискнул послать короткую радиограмму в Риберао-Прето. Там был человек, которому необходимо было знать, что Ахилл летит к Гегемону. Вирломи, индианка из Боевой школы, сбежавшая от Ахилла в Хайдарабаде и ставшая богиней, которая охраняла мост в Восточной Индии, пока Сурьявонг ее не выручил. Если она окажется в Риберао-Прето, когда туда прилетит Ахилл, жизнь ее будет под угрозой.
И это было очень печально для Сурьявонга, поскольку ему предстояло долго не видеться с Вирломи, а недавно он понял, что любит ее и хочет на ней жениться, когда они оба вырастут.
3
Мамочки и папочки

ключ шифрования ***********
ключ дешифровки ******
Кому: Graff%pilgrimage@colmin.gov
From: Locke%erasmus@polnet.gov
Тема: Неофициальная просьба
Я благодарен за предупреждение, но заверяю Вас, что никак не склонен недооценивать опасность пребывания А в РП. На самом деле в этом вопросе мне бы очень была полезна Ваша помощь, если Вы склонны мне ее оказать. Учитывая, что ЮД и ПА скрываются, а С скомпрометирован спасением А, близкие к ним люди находятся в опасности либо непосредственной, либо им грозит участь заложников А. Мы должны вывести их из пределов досягаемости А, и только Вы можете это сделать. Родители ЮД привыкли скрываться и несколько раз чуть не погибли; родители ПА, уже перенеся одно похищение, тоже склонны будут сотрудничать.
Проблемы будут с моими родителями. Они ни за что не примут защиты, если ее предложу я. Если же предложение будет от Вас, они могут его принять. Я не хотел бы, чтобы они находились здесь, подвергаясь опасности, где могли бы быть использованы как рычаг воздействия на меня или способ меня отвлечь.
Не могли бы Вы лично прибыть в РП, чтобы забрать их до того, как я прилечу сюда с А? У Вас было бы на это примерно 30 часов. Я прошу прощения за беспокойство, но я снова буду Вам благодарен и буду продолжать Вас поддерживать, и надеюсь, что моя благодарность и поддержка станут через какое-то время намного ценнее, чем в данных обстоятельствах.
ПВ
Тереза Виггин знала, что Графф летит к ним, потому что Елена Дельфийски ей позвонила сразу же, когда Графф от нее уехал. Но она ни на йоту не изменила своих планов. Не потому, что надеялась обмануть его, но потому, что папайи на заднем дворе поспевали и надо было их собрать. Тереза не собиралась позволять, чтобы визит Граффа помешал чему-то действительно важному.
Так что когда Графф вежливо похлопывал в ладони у входа, она стояла на лестнице, срывая папайи и укладывая их в сумку, висящую на боку. Горничной Апаресиде были даны инструкции, и скоро послышались шаги Граффа по плиткам террасы.
– Добрый день, миссис Виггин.
– Вы уже забрали двоих моих детей, – сказала она, не оборачиваясь. – Теперь, очевидно, вам нужен мой первенец.
– Нет, – ответил Графф. – На этот раз я приехал за вами и вашим мужем.
– Чтобы отвезти нас к Эндеру и Валентине?
Хотя Тереза намеренно заглушила в себе эти чувства, все же мысль о детях привлекла на миг. Но Эндер и Валентина отряхнули прах дома от ног своих.
– Боюсь, что у нас в ближайшие годы не найдется свободного корабля, чтобы посетить их колонию, – сказал Графф.
– Тогда боюсь, что вам нечего нам предложить.
– И это совершенно верно. Но я здесь потому, что это нужно Питеру. Свобода рук.
– Мы в его работу не вмешиваемся.
– Он хочет привезти сюда опасного человека, – сказал Графф. – Но я думаю, вы об этом знаете.
– Ходят слухи, потому что родителям гениев только и остается, что пережевывать разговоры о деяниях своих отпрысков. Дети Арканянов и Дельфийски считайте, что поженились. А у нас вот такие потрясающие гости из космоса – вы, например.
– Что-то мы сегодня очень ворчливы.
– Семьи Петры и Боба решили уехать из Риберао-Прето – так их дети не будут волноваться, что Ахилл возьмет родителей в заложники. И когда-нибудь Николай Дельфийски и Стефан Арканян забудут, что были лишь пешками в игре своих брата и сестры. Но у нас с Джоном Полом совсем другая ситуация. Это наш сын – тот идиот, что решил притащить сюда Ахилла.
– Да, вам, наверное, горько иметь ребенка, уступающего по интеллекту остальным.
Тереза посмотрела внимательно, увидела в его глазах смешинку и рассмеялась против воли.
– Ладно, он не дурак, он просто самоуверен настолько, что не может представить себе провала своих планов. Но результат тот же. И я совершенно не собираюсь узнавать о его смерти из письмишка по электронной почте, или – хуже того – услышать в новостях, что «брат великого Эндера Виггина потерпел неудачу в попытке вернуть прежнее значение должности Гегемона», а потом смотреть, как даже в некрологе Питера основное место будет уделено Эндеру и его победе над муравьеподобными.
– Кажется, вы очень ясно представляете себе варианты развития событий.
– Нет, только невыносимые. Я хочу сказать, господин министр колонизации, чтобы вы поискали наиболее непригодных пожилых рекрутов в другом месте.
– На самом деле вас нельзя назвать непригодными. Вы еще в детородном возрасте.
– Мне столько радости было от детей, – сказала Тереза, – что просто чудесно думать насчет завести еще.
– Я отлично знаю, как вы принесли своих детей в жертву и как вы их любите. И я знал, когда летел сюда, что вы не захотите уезжать.
– Так что, вы привезли с собой солдат, чтобы взять меня силой? А мой муж уже в тюрьме?
– Нет-нет, – возразил Графф. – Я считаю, что у вас есть право не ехать.
– Даже так?
– Но Питер просил меня защитить вас, так что я должен был предложить. Нет, я считаю, что вам стоило бы остаться.
– Почему вдруг?
– У Питера много союзников. Но нет друзей.
– А вы?
– Боюсь, что я слишком хорошо изучил его в детстве, чтобы хоть как-то купиться на его теперешнюю харизму.
– Да, она у него есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41