– Что может сделать Халиф, то я сделаю.
– Это я знаю, – сказала Петра. – И не завидую твоему бремени.
Алаи улыбнулся:
– А ваш друг Питер завидует. И даже хотел бы больше.
– И твой народ, – сказал Боб, – тоже хотел бы больше от твоего имени. Пусть ты не хочешь править миром, но если ты в Китае победишь, они захотят, чтобы ты правил их именем. И как ты в тот момент сможешь сказать им «нет»?
– Вот этим ртом, – ответил Алаи, – и этим сердцем.
16
Ловушки

Кому: Locke%erasmus@polnet.gov
От: Sand%Water@ArabNet.net
Тема: Приглашение на пирушку
Не упусти из виду вот что. Кемаль наверху думает, что заправляет всем, но когда начнут шахи с паками, стукнут из подвала, вот тут и будет фейерверк! Погоди, когда начнется внизу, до того шампанское не открывай.
– Джон Пол, – негромко сказала Тереза Виггин, – я не могу понять, что Питер здесь делает.
Джон Пол закрыл чемодан.
– Он этого и хочет.
– Мы собирались сделать это тайно, но он…
– Попросил нас об этом здесь не говорить.
Джон Пол приложил палец к губам, потом поднял чемодан жены вместе со своим и пошел к далекой двери кубрика.
Терезе оставалось только вздохнуть и пойти за ним. Казалось бы, после всего, через что они с Питером прошли, он бы уже мог быть в них уверен. Но нет, ему надо было играть в эти игры, где только он знает все, что происходит. Всего несколько часов прошло, как он решил, что они улетают ближайшим шаттлом, и, очевидно, это надлежало хранить в абсолютной тайне.
Так что же делает Питер? Просит каждого служащего на станции оказать какую-нибудь услугу, выполнить незначительное поручение и говорит «прошу мне потом сказать в 18.00».
Они же не идиоты. Все знают, что в 18.00 начинается посадка на шаттл, отбывающий в 19.00.
Таким образом, эта великая тайна неявно сообщается всем, всему персоналу.
И все же он настаивает, чтобы об этом не было разговоров, и Джон Пол ему подчиняется. Что за дурость? Питер явно не был беспечен, слишком он систематически действовал, чтобы это было случайно. Он надеется поймать кого-то на передаче сведений Ахиллу? А что, если вместо этого они просто взорвут шаттл? Может быть, это и запланировано – взорвать шаттл, на котором они будут возвращаться домой? Об этом Питер подумал?
Наверняка. Это в его натуре – подумать обо всем.
Точнее, думать, что подумал обо всем.
В коридоре Джон Пол взял слишком быстрый темп, чтобы с ним можно было разговаривать, а когда она все-таки попыталась, он приложил палец к губам.
– Все в порядке, – сказал он еле слышно.
У лифта к оси станции, где стояли шаттлы, их ждал Димак. Это было необходимо, поскольку на их ладони опознавательный механизм лифтов не реагировал.
– Мне жаль, что мы так быстро с вами расстаемся.
– Вы нам так и не сказали, – напомнил Джон Пол, – где был кубрик армии Дракона.
– Все равно Эндер там не жил. У него была своя комната. Как у всех командиров. До того он был в нескольких армиях, но…
– Ладно, все равно уже поздно, – сказал Джон Пол.
Дверь лифта открылась. Димак вошел, придержал дверь для них, приложил ладонь к панели и ввел код нужной взлетной палубы.
И вышел.
– Извините, что не могу вас проводить, но полковник… то есть министр сказал, что я не должен об этом знать.
Джон Пол пожал плечами.
Двери закрылись, и лифт поехал вверх.
– Джонни П.! – сказала Тереза. – Если мы так беспокоимся, что нас подслушивают, то какого черта ты с ним так открыто говорил?
– У него глушитель, – ответил Джон Пол. – Его разговоры прослушиваться не могут. А наши могут, и в лифте наверняка есть жучки.
– Это тебе Апханад сказал?
– Идиотизмом было бы устанавливать систему безопасности в такой трубе, как эта станция, и не поставить жучки на люки, через которые все входят и выходят.
– Что ж, прости, что не умею мыслить как параноидальный шпион.
– Это одно из твоих лучших свойств.
Тереза поняла, что не может сказать ничего из того, что думает. И не только потому, что ее может подслушать система Апханада.
– Терпеть не могу, когда ты со мной «обращаешься».
– А что, лучше, если я буду тобой «руководить»? – чуть осклабился Джон Пол.
– Если бы ты не нес мой чемодан, я бы тебя…
– Пощекотала?
– Ты знаешь не больше меня, а ведешь себя так, будто знаешь все.
Гравитация быстро спадала, и сейчас Тереза держалась за поручень, подсунув ноги под рельс, идущий над полом.
– Кое о чем я догадался. А в остальном могу только доверять. Он мальчик очень умный.
– Не такой умный, как сам думает.
– Но куда умнее, чем думаешь ты.
– Я полагаю, твоя оценка его интеллекта совершенно справедлива.
– Как будто Златовласка сказала. А я сразу почувствовал себя… очень лохматым.
– А почему не сказать просто «медведем»?
– Так мне захотелось. Показалось, что так смешнее.
Дверь открылась.
– Понести ваш чемодан, мэм? – спросил Джон Пол.
– Если хочешь, но на чай не дам.
– Ну, ты действительно сердишься.
Она протиснулась мимо него, пока он выбрасывал чемоданы ординарцам.
Питер ждал у входа в шаттл.
– Ну как, точны мы?
– Сейчас восемнадцать ноль-ноль? – спросила Тереза.
– Без одной минуты.
– Тогда мы слишком рано.
Она проплыла мимо него в шлюз.
Голос Питера у нее за спиной спросил недоуменно:
– Что это с ней?
– Потом, – ответил голос Джона Пола.
Несколько секунд Тереза приспосабливалась к изменению обстановки. Она не могла избавиться от ощущения, что пол не там – «низ» стал «лево», «внутри» стало «снаружи», или что-то в этом роде. Но она, держась за поручни, подтянулась к креслам и нашла себе место. Возле прохода, приглашая других пассажиров в этот ряд не садиться.
Но других пассажиров не было. Даже Питера и Джона Пола.
Прождав пять минут, Тереза потеряла терпение.
Они стояли вдвоем посередине шлюза, смеясь чему-то.
– Вы надо мной смеетесь? – спросила она.
Вот пусть только скажут «да»!
– Нет, – тут же ответил Питер.
– Только слегка, – покаялся Джон Пол. – Здесь мы можем поговорить. Пилот прервал связь со станцией, и у Питера… у него тоже глушитель.
– Как это мило. Жаль только, что ни мне, ни твоему отцу такого не выдали.
– Мне тоже. Я взял у Граффа. Их не хранят пачками.
– Зачем ты всем сказал, чтобы встречали тебя здесь, когда мы улетаем? Очень хочешь, чтобы нас убили?
– Какая получается запутанная паутина, когда плетешь обман, – вздохнул Питер.
– Ты, значит, паук, – сказала Тереза. – А мы – нити? Или мухи?
– Пассажиры, – ответил Джон Пол.
А Питер засмеялся.
– Или вы мне объясните, над чем ржете, или, клянусь, я вас выброшу в космос.
– Как только Графф узнал, что на станции есть информатор, он тут же привез сюда свою группу безопасности. О чем не знал никто, кроме него: ни одно сообщение на самом деле ни со станции, ни на станцию не проходило. Но для обитателей станции казалось, что почта ходит нормально.
– И ты надеешься поймать кого-то за отправкой сообщения, на каком шаттле мы летим.
– На самом деле мы думаем, что никто вообще никакого сообщения не пошлет.
– Тогда зачем это все?
– Важно, кто именно не пошлет сообщения. – Питер осклабился.
– Ничего больше не спрошу, – сказала Тереза, – потому что ты лопаешься от гордости, какой ты умный. И какой бы у тебя ни был умный план, мой умный мальчик продумал его до конца.
– А люди еще называют Демосфена склонным к сарказму.
Чуть раньше она не понимала, а сейчас поняла. Что-то щелкнуло и встало на место. Включилась нужная передача, пошел правильный сигнал.
– Ты хотел, чтобы каждый думал, будто случайно узнал о нашем отлете. И дал каждому шанс послать сигнал. Кроме одного человека. И если он и есть тот один…
– То письмо не будет отправлено, – закончил за нее отец.
– Если только он не умен по-настоящему, – возразила Тереза.
– Умнее нас? – спросил Питер.
Они с Джоном Полом переглянулись. Потом одновременно качнули головой, сказали «Не-а» и рассмеялись.
– Очень приятно, что у вас такое взаимопонимание.
– Мам, не злись, – попросил Питер. – Я тебе не мог сказать, потому что если бы он узнал, ловушка бы не сработала, а он – единственный, кто слышит всех. Кстати, глушитель я получил только что.
– Все это я понимаю. Но твой отец догадался, а я нет.
– Мам, – сказал Питер, – никто тебя не считает тормозом, если ты об этом волнуешься.
– Тормозом? В каком пыльном ящике давно умершего преподавателя английского нашел ты это слово? Могу тебя заверить, что в самых худших своих кошмарах никогда не представляла себя тормозом.
– И хорошо. Потому что иначе ты бы ошиблась.
– Пристегнуться нам не надо перед взлетом?
– Нет, – сказал Питер, – мы никуда не летим.
– А почему?
– Компьютеры станции гоняют программу имитации, показывающую, что шаттл выполняет предполетные действия. Чтобы она была убедительной, мы отчалим и дрейфом отойдем от станции. Как только на причале останутся Графф и его внешняя команда, мы вернемся и вылезем из этой жестянки.
– Какая-то слишком утонченная схема для вылова шпиона.
– Ты меня воспитала утонченным, мамочка. Заложенное в детстве не выбить.
Ланковский постучал в дверь около полуночи. Петра уже час как спала. Боб вышел из сети, отключил компьютер и открыл дверь.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Наш общий друг желает видеть вас обоих.
– Петра уже спит, – сказал Боб, но по ледяной манере Ланковского понял, что действительно что-то произошло. – Что-нибудь с Алаи?
– Спасибо, он пребывает в добром здравии. Пожалуйста, разбудите свою супругу и приведите ее как можно быстрее.
Через пятнадцать минут, промытые внутренним адреналином от остатков сна, они стояли перед Алаи – не в саду, а у него в кабинете. Алаи сидел за столом.
Он подтолкнул Бобу лежащий на столе одинокий лист бумаги.
Боб прочел.
– Ты думаешь, что я это послал.
– Или Петра. Я пытался объяснить себе, что ты, быть может, не дал ей понять, насколько важно хранить эту информацию от Гегемона. Но потом я понял, что думал в стиле очень старомодного мусульманина. Петра должна отвечать за свои действия. И она не хуже тебя понимала, насколько важно сохранять секретность в этом вопросе.
– Я это не посылал, – вздохнул Боб. – И Петра не посылала. Мы не только поняли твое желание сохранить тайну, мы с ним согласились. Вероятность, что мы бы послали информацию о твоих действиях кому бы то ни было, нулевая. Точка.
– И все же вот письмо, посланное с нашей собственной сети. Из этого здания!
– Алаи, – сказал Боб. – Мы – трое самых умных людей на Земле. Мы вместе прошли войну, и вы двое пережили плен Ахилла. И все же, когда такое случилось, ты абсолютно уверен, что именно мы предали твое доверие.
– Кто еще, кроме нас, это знал?
– Давай посмотрим. Все люди, присутствовавшие на совещании. Их подчиненные – у них штабы тоже не из одних идиотов состоят. Даже если им явно не говорили, они видят документы, слышат комментарии. Некоторые из них могли бы даже решить, что не будет нарушением режима сообщить весьма доверенному помощнику. И некоторые из командиров могут быть командирами лишь номинально, и потому им приходится информировать тех, кто в действительности выполняет работу.
– Я знаю всех этих людей.
– Не так хорошо, как нас, – ответила Петра. – То, что они добрые мусульмане и верны тебе, еще не значит, что они не могут быть небрежны.
– Питер строил сеть информаторов и корреспондентов еще с тех пор… с тех пор как был ребенком. Меня бы поразило, если бы у него не было информатора в твоем дворце.
Алаи сидел, уставившись на лежащий на столе лист.
– Очень неуклюжая попытка маскировки, – сказал он. – Я думаю, вы бы сделали куда лучше.
– Я бы его зашифровал, – сказал Боб, – а Петра вставила бы в какую-нибудь картинку.
– Я считаю, что сама неумелость письма должна тебе что-то сказать. Человек, который это написал, думает, что эту информацию надо скрыть только от людей, не входящих во внутренний круг. Он должен был бы знать, что если ты увидишь текст, то сразу поймешь, что «Ша» означает прежних правителей Ирана, «Пак» – Пакистан. Кемаль – прозрачный намек на основателя постоттоманской Турции. Как ты мог бы этого не заметить?
Алаи кивнул.
– Так что он шифровал письмо только от перехвата чужаками.
– Он не думал, что кто-нибудь просматривает его исходящие сообщения, – заключила Петра. – А мы с Бобом знаем, что нас прослушивают с самого нашего прибытия.
– Не слишком успешно, – чуть улыбнулся Алаи.
– Для начала тебе нужны следящие программы поновее, – предложил Боб.
– А если бы мы посылали письмо Питеру, мы бы ему открытым текстом предложили предупредить нашего друга в Индии не перекрывать дорогу китайским войскам наружу – только обратный путь.
– Другой причины говорить Питеру у нас просто не было, – сказал Боб. – Мы на него не работаем. И не слишком он нам нравится.
– Он не один из нас, – твердо добавила Петра.
Алаи кивнул, вздохнул, откинулся в кресле.
– Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо, – сказала Петра.
Боб подошел к окну и выглянул на лужайку, где разбрызгивалась очищенная вода Средиземного моря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41