— Так нас будет труднее узнать. — Она недоверчиво посмотрела на брата, обмотавшего голову ночной рубашкой. Кроме того, Джоах натянул старую куртку с желтыми заплатами на продранных локтях. — Они будут искать двоих верхом, а мы привяжем Мист здесь, под деревом.
— Но мне не хочется оставлять ее одну, — запротестовала Елена. — А если ее кто-нибудь найдет и уведет? — В словах девочки прозвучало явное обвинение брату, но тот не обратил на этот укол внимания.
— Отсюда до тетки рукой подать. А потом мы пришлем за ней Бертола.
Елена вспомнила своего здоровущего кузена:
— Да он и на собственном-то дворе заплутает! Как он найдет лошадь в лесу?!
— Все будет хорошо, Эл! Тут полно травы, вода тоже рядом. .
— Но это выглядит так, что мы ее бросаем!
— Мы не бросаем. И здесь ей, между прочим, будет безопасней, чем с нами.
Джоах, как всегда, был прав, но девушке очень не хотелось разбивать их и без того уж совсем маленькую семью. После минувшей ночи она почему-то чувствовала себя рядом с лошадью в большей безопасности. Елена ласково провела рукой по шелковистому боку: Не бойся, моя хорошая, мы скоро вернемся.
Мист оторвала голову от земли, пожевала губами и махнула хвостом, словно говоря: «Да не мешай ты!»
— Видишь, все в порядке.
Немного даже обиженная этим равнодушием, Елена решительно заправила рубашку в юбку:
— Ну, пошли, — вздохнула она.
Джоах выглянул из-за ветвей, и дал возможность сестре выйти, после чего осторожно свел ветви на прежнее место. Кобыла внутри смотрелась теперь лишь какой-то смутной тенью, не больше.
Немного успокоившись, девушка подошла к брату, остановившемуся около узкой тропинки. Она шла по окраине Винтерфелла прямо к небольшому озерцу, в котором любили купаться все дети городка. Но теперь было холодно, озерцо затянуто тонкой пленкой льда, и потому тропинка оказалась совершенно пустой.
После сумерек леса здесь было неожиданно светло. Солнце стояло уже высоко, и, чем ближе подходили они к городу, тем шире становилась тропа, все более превращавшаяся в настоящую дорогу. Дети шли уже рядом, и Джоах то и дело оглядывался по сторонам, стараясь идти как можно тише, хотя никого вокруг и не было видно. Нервозность брата передалась и Елене, она то хваталась за юбку, то судорожно поправляла шапку.
— Посмотри, — вдруг указала она вперед. — Это, кажется, холодушка мясника.
Впереди, заваленный нарезанными ветками, действительно стоял домик, сложенный из ледяных плит. Солнце почти не попадало внутрь.
Но Джоах только согласно кивнул и поспешил дальше.
Они миновали ледяной домик и дошли уже до конца тропы, впереди был город с его кирпичными домами и островерхими крышами. И брат, и сестра замерли с побелевшими лицами, не зная радоваться ли им этому человеческому жилью, с поднимающимися над трубами дымками, сливавшимися с дымом пожара. Или лучше уйти назад, в лес? Город казался непривычно тихим. Раньше он еще издали гудел голосами заезжих купцов, лавочников, уличных торговцев, а теперь на улицах стояла тишина, лишь изредка прерываемая случайными криками.
— Готова? Идем быстро, но бежать не надо, — печально усмехнувшись, приказал Джоах.
— Только дай мне руку, — кивнула Елена.
Его рука уже почти коснулась ее ладони, но внезапно застыла и отдернулась.
— Нет. Так мы будем привлекать лишнее внимание. Лучше идти неподалеку друг от друга.
— Ну, пожалуйста, Джоах! — слезы снова показались на усталом лице Елены. — Мне так нужно чувствовать тебя рядом!
— Ладно, — неожиданно согласился брат, вероятно, одолеваемый теми же чувствами: — Но за руки держаться все же не надо.
Девочка вытерла слезы и заставила себя больше не возражать. Пекарня тетки Филы находилась всего в нескольких домах от края города. Елена уже даже чувствовала запах свежего хлеба. Впрочем, Винтерфелл, встретивший их молчанием, все же не изменил ни одного своего запаха. Все так же пахло свежеподжаренным на завтрак мясом, цикорием и другими пряностями из заморских лавок. Пахло и конским навозом с еще не убранных с ночи улиц и конюшен. Елена выпрямилась и сказала как могла твердо:
— Хорошо. Я готова.
Джоах прикусил нижнюю губу и решительно шагнул на первую окраинную улицу, ведшую через купеческий квартал. Сглотнув тяжелый ком, застрявший вдруг в горле, Елена пошла за ним.
Первой на их пути оказалась лавка мясника. Весь товар в виде потрошеных свиней, баранины и обезглавленных кур был густо облеплен мухами, а сам хозяин с окровавленным ножом в руке хорошо был виден через широко распахнутые двери лавки. Его грубые черные волосы над бледным, покрытым потом и маслом лицом почему-то всегда напоминали Елене свиную щетинку.
Девушка инстинктивно сжалась; мясник с его громким голосом и страшноватым товаром всегда внушал ей неприятное чувство, словно он оценивает, сколько мяса можно получить с нее самой, если, конечно, вычесть вес хрупких косточек. И то, что первым, кого они встретили в городе, оказался именно мясник, показалось Елене плохим знаком. Она поплотнее запахнула на себе рваную одежонку. Какая-то тупая тоска заползла в ее сердце.
Дети шли по другой стороне улицы и почти уже миновали лавку, как из дверей раздался властный и хриплый голос:
— Эй, мальчишки! Ну-ка стоять, где стояли, и не двигаться!
Брат и сестра окаменели.
Из двери лавки показался солдат, и Джоах невольно сделал шаг вперед, прикрывая сестру.
Солдат, в красно-черной форме и со шпагой в ножнах, шел лениво, и по его темным волосам и карим глазам сразу можно было сказать, что это не местный новобранец, а иностранец, служивший в гарнизоне города за деньги. Нос его был сломан в многочисленных драках, а походка выдавала опытного вояку:
— Откуда вы, парни?
Джоах сделал незаметный знак Елене, чтобы та совсем спряталась ему за спину:
— Мы проверяли силки, господин солдат.
— А мальчишку с девкой на лошади не видели? — солдат махнул в сторону леса.
— Никак нет, господин солдат.
Но глаза стражника уже остановились на Елене, стоявшей понурив голову и засунув правую руку глубоко в карман.
— Ну, а ты, молодой человек?
Побоявшись, что голос выдаст ее, девочка только молча мотнула головой.
— Тогда катитесь отсюда, да побыстрей! — И бравый вояка кивком головы направил их к центру.
Дети проскочили мимо солдата, но в последнее мгновение Елена обернулась и увидела, как, приставив ладонь к глазам, тот внимательно смотрит в сторону леса. Постояв так и ничего не обнаружив, солдат лениво вернулся в лавку.
Молча дети дошли до угла и только тогда Джоах в ужасе прошептал:
— Зачем они охотятся на нас? Что мы им сделали: Давай-ка сначала доберемся до пекарни.
Но, как ни старались дети идти спокойно, при виде дома тетки они чуть не бросились к нему со всех ног. Елена едва успевала за сумасшедшими шагами брата. Юноша первый свернул за угол, но вдруг остановился так резко, что Елена невольно влетела ему прямо в спину, заставив сделать еще шаг вперед. Теперь и она увидела, что происходило за углом.
Там, где когда-то стояла пекарня Филы, наполненная ароматами фруктовых пирогов, воздушных пирожных и свежего хлеба, теперь стояли обугленные и еще слабо дымящиеся балки. В первое мгновение Елена подумала, что это она сожгла этот дом вместе с садом, но толпа с факелами быстро объяснила ей все.
— Она сама вступила в связь с дьяволом! — прокричал кто-то из толпы.
— Поставьте ей дьявольский знак прямо на лоб! — провизжал истеричный женский голос.
— Все, кто пожалеет эту женщину, будут немедленно изгнаны из города!
— Повесить ее, повесить!
Увидела Елена и саму тетю Филу, стоявшую на коленях перед сожженным домом, по черному лицу тетки катились светлые капли слез. Один из кузенов лежал вниз лицом в луже крови.
Елене стало дурно. Значит, ее огонь не только сжег сад, но и уничтожил большую часть ее семьи. Она слепо сделала шаг вперед.
— Нет, — остановил ее брат — Нет.
Дети еще могли бы незамеченными юркнуть обратно за угол и спастись, но движение Елены и слова Джоаха сразу же привлекли внимание взбудораженной толпы. Правда, вид двух оборванных мальчишек разочаровал их, и через секунду про них забыли бы, но тут в них вперился безумными глазами еще один кузен, тот самый Бертол.
— Вот! — закричал он, — указывая на детей пальцем. — Вот мои кузены! Посмотрите! Посмотрите! Мы вовсе не прятали их у себя в пекарне!
Рука тетки на секунду взметнулась, словно стараясь загнать слова сына обратно в глотку и предотвратить ужасное предательство, но глаза ее посмотрели на девочку с укором и болью.
Толпа рванулась, и Джоах еще попытался, схватив сестру за руку, броситься прочь, как сзади на плечи обоим легли чьи-то тяжелые руки.
Елена пронзительно завизжала и тщетно попыталась освободиться, но их с Джоахом уже толкали к толпе. Обернувшись, девушка увидела над собой бледное лицо мясника. Толстыми руками он толкал их легко как котят, и губы его почернели от ненависти, а глаза — от предвкушения скорой резни.
— Зовите стражу! — прокричал кто-то из толпы. — Мы поймали это дьявольское отродье.
Эррил стоял и хмурился, глядя на плачущего горца, так и не поднимавшегося с колен. Нилен была в совершенном удивлении, прикрывая маленькой ладонью полураскрытый рот.
— Крал, я никогда не говорил, что твой народ обречен. Я ничего об этом не знаю. Так что встань и забудь эти глупые бредни.
Но горец только стонал, не отрывая лицо от пола. К ним приблизился трактирщик, неся метлу поперек своего толстого живота:
— Ну-ка выметайтесь отсюда! — он замахнулся метлой и ткнул горца ее палкой. — Вон, пока этот олух не продавил мне весь пол!
Крал медленно поднялся и навис над трактирщиком, как медведь:
— Придержи язык, хозяин, а не то я прибью его гвоздями к твоему полу.
Трактирщик отскочил и, обороняясь, поднял метлу:
— Не заставляйте… не заставляйте меня вызывать стражу!
Крал потянулся к метле, но Эррил быстро положил ему на локоть руку:
— Не трать понапрасну времени и сил, Крал. Оставь его. — Легонько подталкивая великана к выходу, Эррил чувствовал, будто катит через вязкую грязь огромный камень. Но камень катился все легче и легче, и через пару секунд он уже вывел горца во двор.
Эррил повернулся к трактирщику:
— В будущем научись вести себя с горцами уважительно, приятель, — посоветовал он и последовал за Кралом. За ними выпорхнула и Нилен. Все трое вышли на непривычно пустынные и тихие улицы. На углах стояли конные патрули. Один из солдат в расстегнутом мундире и с пистолетом на поясе лениво проводил троицу глазами и снова вернулся к товарищам, горячо обсуждавшим их карточную игру минувшей ночью.
Не обращая внимания на патруль, Эррил остановился:
— Здесь наши пути расходятся, — обратился он к Кралу. — Ты идешь искать скалтума, и, как бы ты ни обижался, я желаю тебе никогда его не найти. Я же ищу только дорогу к равнинам. — Бродяга взял за руку нюмфаю, не отрывавшую глаз от солдат и нервно катающую ногой камешек. — А куда направишься ты, женщина, которая играет на лютне?
Но не успел он услышать ответа, как из-за угла выскочила пара горожан с истошными воплями:
— Мы нашли их! Нашли! Это дьявольское отродье! Мы поймали их, как кроликов в силки! Быстрее, быстрее все сюда!
Один из пеших стражников оторвался от подпираемой стены и нехотя сказал другому:
— Ступай и предупреди гарнизон. — Но в словах его не было никакой уверенности в реальности происходящего. — А я пойду проверю, чего там наловили эти заполошные.
Второй кивнул, лениво влез на лошадь и потрусил прочь, громко стуча копытами по безлюдным улицам.
— Ну, что вы там поймали? — недоверчиво спросил оставшийся военный у вновь прибывших.
— Да этих Моринсталевских ублюдков, — возбуждено ответил горожанин, махая руками куда-то вниз по улице. — Их уже опознали сыновья пекарихи, — он ответил солдату и бросился со своей новостью в ближайшую обувную лавку.
— Что будет с этими детьми? — бледнея, прошептала Нилен. Эррил посмотрел в ту сторону, куда уехал всадник. Оттуда доносился глухой шум.
— Город взбудоражен. В таких небольших местечках слухи о дьяволах всегда кончаются плохо. Не пройдет и нескольких часов, как детей приговорят к смерти.
— Но что, если это лишь слухи и досужие вымыслы? И будет пролита невинная кровь?
— Здесь я помочь не в силах, — передернул плечами Эррил. Глаза нюмфаи распахнулись от гнева:
— Если ты не вмешаешься в это дело, то кровь детей падет на тебя точно так же, как и на всех остальных горожан!
— На мне и так ее довольно, — горько заметил Эррил, стараясь не видеть трупа несчастного мальчика в луже крови и, как росток средь камней, торчащий у него из спины меч, собственный верный меч Эррила. — Довольно невинной крови.
— Я все знаю, Эррил, но то было в прошлом. А это — сейчас! — Теперь глаза нюмфаи сузились болью: — Не запятнай свои руки навечно одним-единственным неверным решением!
Щеки жонглера вспыхнули не то гневом, не то стыдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57