— спросила принцесса.
— А ты подумай. Ответ здесь, в этом самом помещении.
Тристан обежал взглядом ряды полок. «Наверно, ответ в какой-нибудь трактате, — подумал он. — Ну, конечно же!»
— Манускрипт написан на древнеевтракийском, — пробормотал принц и снова задумался, вспоминая то, что рассказывал ему в свое время Верховный маг. — Поначалу никто не мог понять, что в нем написано, но потом Эмили, дочь Фегана, случайно надела на шею Парагон и прочла Манускрипт, одновременно переводя его на современный язык. Это и позволило вам расшифровать древнеевтракийские символы.
— Прекрасно! — Увечный маг со смешком ткнул костлявым пальцем в принца. — Эмили могла также читать вслух на древнеевтракийском, и таким образом мы узнали, как звучит этот язык. Все маги Синклита и даже «маги резерва» изучали его, и в случае необходимости говорили на нем между собой.
— Ты его прочтешь? — спросил Тристан, глядя на пергамент.
— Конечно. Сначала на древнеевтракийском, чтобы вы почувствовали, как он звучит, а потом в переводе.
Феган приступил к чтению послания. По мнению принца, язык звучал приятно для слуха. Однако вскоре ему стало не до того. Чем дальше по тексту продвигался маг, тем больше омрачалось его лицо. Виг выглядел не лучше.
— Пожалуйста, переведи, — с беспокойством попросил Тристан.
«Я сила, кроющаяся за лазурным мерцанием, которое ты видел в Пещере, — начал Феган. — Я тот, кого ты ищешь, и это я несу горе и бедствия твоему народу. Тебя тянет ко мне, не правда ли? И ведь ты уже видел мое лицо? Нам многое нужно обсудить, Избранный. Я в Пещере. Приходи, и многое для тебя прояснится. Предоставь магам искать ответы на свои вопросы. Мы с тобой не нуждаемся в их жалких потугах. Приходи один».
После долгой, напряженной паузы первым заговорил Виг.
— Совершенно очевидно, что это писал не Скрундж. Да, полагаю, и не Рагнар.
— Согласен, — отозвался увечный маг. — Однако сейчас важнее всего решить, стоит ли принцу принимать столь любезное приглашение и идти туда одному.
— Я и в самом деле видел его, — внезапно сказал Тристан, глядя в пространство.
— Что? — воскликнул Феган. — Почему же ты не сказал нам об этом?
— Я видел его, — повторил принц и перевел взгляд на магов. — В самом начале приступа, перед тем, как потерять сознание, я видел лицо, показавшееся мне необъяснимо притягательным. Темноволосый мужчина, очень молодой, скорее юноша. Он кого-то мне напоминал, но кого? Потом я забыл об этом, счел галлюцинацией помрачившегося рассудка. Однако теперь ясно, что я ошибался. — Дыхание Тристана заметно участилось. — Сейчас, глядя на этот пергамент и вспоминая увиденное, я буквально ощущаю его присутствие. Наши сердца бьются в унисон… Почти то же ощущение, которое я испытывал при виде лазурного мерцания, стелющегося по полу комнаты Рагнара. — Он помолчал. — Но как может какой-то юнец стоять за всеми этими удивительными, ужасными проявлениями магии?
— А позже ты когда-нибудь видел его лицо? — спросил Феган.
Принц покачал головой.
Оба мага были явно потрясены услышанным.
— Думаю, ты должен пойти, — сказал Виг. — Сегодня же ночью и один, как сказано в послании.
— И я того же мнения, — согласился увечный маг.
— Вы что, с ума сошли? — воскликнула Шайлиха и схватила брата за руку, как будто надеясь таким образом удержать его от подобного безумия. Моргана, казалось, почувствовала волнение матери и удивленно посмотрела на нее. Принцесса была в ярости и не скрывала этого. — Забыли, что случилось в прошлый раз? Он смертельно болен, потому что отправился в Пещеру! Откуда вам знать, может, теперь произойдет что-нибудь еще более ужасное? Как можно его отпускать?
Маги довольно спокойно прореагировали на взрыв ее негодования.
— Если бы те, в Пещере, желали нашей смерти, мы были бы уже мертвы, Шайлиха, — вздохнул Виг. — И если только таким образом Тристан сможет выяснить, кто стоит за всем тем, что творится вокруг, то, по моему глубокому убеждению, он должен это сделать. Не только ради нас, но ради магии и страны.
— Согласен. — Принц сочувственно, успокаивающе сжал руку сестры. — Я должен идти, причем немедленно. Ты ведь и сама понимаешь это, правда? Может, мне и впрямь удастся узнать что-нибудь полезное, — улыбнулся он, пытаясь развеять мрачное настроение Шайлихи. — Не забывай, пока мы проигрываем это сражение.
— А как насчет Окса? — спросила она, понимая, что ей нечего возразить. — Маги говорили, что тебе нужен телохранитель. Он пойдет с тобой?
— Не на этот раз, — ответил Тристан, и маги кивнули в знак согласия. — В послании сказано, чтобы я пришел один. Так я и сделаю.
Его сестра огорченно понурила голову.
— Ты всегда так и нарываешься на неприятности. Откуда это в тебе? — прошептала она.
Принц пальцем поднял ее подбородок и снова улыбнулся.
— От тебя, Шай. Разве не помнишь? Ведь ты родилась на восемь минут раньше меня.
Шайлиха молча смотрела на брата, как будто пытаясь навсегда запечатлеть в памяти его лицо.
— Когда ты уйдешь?
Тристан посмотрел на Фегана и сказал:
— Прямо сейчас.
Увечный маг прикрыл глаза и кивнул в знак согласия.
Шайлиха уже однажды прощалась с принцем перед его уходом в Пещеру. Однако тогда с ним был Виг, и, хотя ее мучили дурные предчувствия, она в какой-то степени ощущала уверенность, что они вернутся. На этот раз все было иначе. Сейчас сердце словно шептало ей, что она может никогда больше не увидеть брата.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Рагнар поднимался по ступеням Замка. Холод пробирал до костей, напоминая о том, что близится сезон Кристаллов. Снежные шапки, в другие сезоны сохранявшиеся только на самых высоких вершинах гор Толенка, сейчас опустились значительно ниже. Скоро с неба, холодным белым покрывалом устилая землю, посыплется снег. В воздухе ощущался запах пожухлой листвы. Неподалеку с веселым журчанием катила свои холодные темно-голубые воды Сиппора, безразличная к тому, что творится вокруг. Рагнар никогда не путешествовал верхом на Птицах, и к Замку они доставили его в роскошной гондоле.
«Какая идиллическая картина», — подумал охотник за кровью, разглядывая здание, стены которого до недавнего времени скрывали одну из величайших тайн Синклита.
Здание было построено с размахом и имело не менее чем по сотне помещений на каждом из четырех своих этажей. Массивные дубовые двери, стянутые крепкими железными планками, были наглухо закрыты.
Рагнар на мгновение замер на верхней ступеньке. «Уже скоро, — подумал он. — Скоро победа будет за нами». Он толкнул тяжелую дверь и вошел внутрь.
Огромный вестибюль был отделан мрамором, а пол выложен из кусков дерева темных и светлых тонов, образующих сложный узор. На противоположной от входа стене красовалось мозаичное панно с изображением Парагона.
Справа по полу коридора разливалось хорошо знакомое неповторимое мерцание. Охотник за кровью свернул туда. Николас велел ему явиться именно сегодня, видимо, желая продемонстрировать что-то. Заинтригованный тем, что ему предстояло увидеть, Рагнар вошел в комнату, которой заканчивался коридор.
По сравнению с роскошным вестибюлем это большее по площади помещение без окон поражало скромностью убранства. В центре под сводом, над прозрачной сферой парил Николас. На стенах в шахматном порядке располагались ложа, в каждом из которых покоился мирно спящий ребенок. От их запястий к сфере тянулись гибкие прозрачные трубки, внутри которых пульсировала ярко-красная жидкость.
— Входи, — бросил юноша.
Рагнар очень осторожно, как будто его шаги могли нарушить хрупкое равновесие происходящего, вошел в помещение. То, что Николас делал с детьми, казалось ему на редкость отвратительным.
«В жизни не видел такого количества „одаренной“ крови сразу, — подумал охотник за кровью. — Зачем ему столько? »
— Впечатляющее зрелище, не правда ли? — Юноша бросил на ошеломленного слугу пристальный взгляд. — Я забираю у них каждый день понемногу, чтобы не вызвать истощения. Чтобы набрать нужное мне количество, понадобится еще недели две. Но их кровь не идет ни в какое сравнение с моей собственной или кровью Избранного, моего отца в этом мире… Ты задаешься вопросом, зачем она мне? Всё в свое время, друг мой, всё в свое время. Пока же удовлетворись вот каким объяснением. Их кровь, скажем так, станет строительным раствором, который свяжет воедино куски мрамора при строительстве Врат.
— Но эти дети только начали свое обучение, — тщательно подбирая слова, осмелился возразить Рагнар. — Разве их кровь годится для осуществления столь грандиозной задачи?
— Мне как раз такая кровь и требуется, — с улыбкой заметил Николас — Кровь этих детей, едва приступивших к обучению, более «податлива», если можно так выразиться. Применять для этой цели кровь их отцов, к примеру, было бы гораздо более рискованно. — Его темные миндалевидные глаза вспыхнули. — Хотя я уверен, что справился бы и с этой задачей.
— Они испытывают страдание? — спросил охотник за кровью.
Его вопрос был продиктован не сочувствием, а всего лишь любопытством.
— Отнюдь, — ответил юноша. — И впоследствии ничего не помнят. Они вообще не замечают ничего, если не считать некоторой слабости. — Помолчав, он сменил тему разговора: — Как идут работы в карьере?
— «Маги резерва» трудятся день и ночь, — сообщил Рагнар. — Поразительно, с какой быстротой они добывают и обрабатывают мрамор в точном соответствии с твоими указаниями, господин.
— Отлично, — удовлетворенно произнес юноша. — Все идет по плану. Ну, на сегодня хватит. У меня есть другие дела.
Он прищурился, и тут же иглы выскользнули из детских вен, отсос крови прекратился, и точечные ранки на маленьких запястьях в считанные мгновения затянулись. Трубки втянулись в сферу, утратившую прозрачность. Теперь со стороны она выглядела как гигантская черепаха, наполовину зарывшаяся в песок.
Николас повел рукой, и дети очнулись от сна. Спустя всего несколько мгновений они уже покинули свои ложа и принялись за игры, весело переговариваясь и смеясь.
— Убедился? — Юноша ласково погладил по голове одну из старших девочек. — Ну что ж, мне пора. Когда мы уйдем, — обращаясь к ней, произнес он, — проследи, чтобы всех накормили и присмотри за маленькими.
— Могу я узнать, куда ты направляешься, господин? — спросил охотник за кровью.
— В Пещеру, — ответил Николас. — Ко мне должен прибыть важный гость.
Юноша раскинул руки и, взмыв в воздух, молниеносно исчез из виду. Рагнар потрясенно провожал его взглядом: «Как может летать бескрылое создание, сколь бы „высокоодаренная“ кровь ни текла в его жилах?»
Он уселся в свою гондолу, и Птицы, подхватив ее, взмыли в воздух. Охотник за кровью уже несколько часов вынужден был обходиться без своей жидкости и теперь остро жаждал ее. Едва войдя в свои покои, он тут же бросился к заветному сосуду и погрузил в него палец. Утолив свою потребность в желтой жидкости, Рагнар откинулся на мягкие подушки и остался наедине со своими мыслями.
Мысли эти касались пышнотелой женщины, дожидающейся его в спальне. Конечно, это была не Селеста, но до тех пор, пока дочь Вига снова не окажется у него в руках, сойдет и такая.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Холодное, ясное небо было усыпано тысячами мигающих звезд. Из ноздрей пофыркивающего Озорника вырывались облачка пара, опавшие листья шуршали под его копытами, да чуть поскрипывало седло. В час, когда все живое замерло вокруг, лишь эти звуки нарушали покой Оленьего леса.
Надевая перед отъездом меховую куртку, Тристан в очередной раз взглянул на свое плечо. Темная, угрожающего вида паутина вен увеличилась в размерах, постепенно продвигаясь к предплечью. Никакой болезненности в руке принц не ощущал. Не чувствовал он и слабости или каких-либо других признаков поразившего его недуга. Впрочем, по словам магов, возникновение новых приступов неизбежно.
Приближаясь к холму, где он собирался оставить коня, принц мысленно вернулся к необыкновенно могущественному существу, которое было способно вернуть Еретиков на землю. Тристан вспомнил лазурное мерцание, которое видел в тот роковой день, когда Скрундж ранил его отравленной стрелой, а Рагнар ослепил Вига. Оно странным образом притягивало принца, как будто было… да, как будто оно было частью него самого.
Спешившись, Тристан привязал Озорника к дереву и медленно поднялся на вершину холма. Отверстие, которое они с Вигом проделали в стене из песчаника, было существенно расширено и окружено лазурным мерцанием магической энергии, в которое вплетались оттенки оранжево-красного.
Принц вытер пот с ладоней и начал опускаться в Пещеру.
Как и раньше, величественный водопад с громким шумом падал в подземное озеро. Все факелы на стенах были зажжены.
Лазурный свет распространялся из коридора, которого прежде в Пещере не было. Оставалось лишь предположить, что он был создан все тем же таинственным существом наряду с огромными пещерами, через которые им с Вигом пришлось проходить в прошлый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— А ты подумай. Ответ здесь, в этом самом помещении.
Тристан обежал взглядом ряды полок. «Наверно, ответ в какой-нибудь трактате, — подумал он. — Ну, конечно же!»
— Манускрипт написан на древнеевтракийском, — пробормотал принц и снова задумался, вспоминая то, что рассказывал ему в свое время Верховный маг. — Поначалу никто не мог понять, что в нем написано, но потом Эмили, дочь Фегана, случайно надела на шею Парагон и прочла Манускрипт, одновременно переводя его на современный язык. Это и позволило вам расшифровать древнеевтракийские символы.
— Прекрасно! — Увечный маг со смешком ткнул костлявым пальцем в принца. — Эмили могла также читать вслух на древнеевтракийском, и таким образом мы узнали, как звучит этот язык. Все маги Синклита и даже «маги резерва» изучали его, и в случае необходимости говорили на нем между собой.
— Ты его прочтешь? — спросил Тристан, глядя на пергамент.
— Конечно. Сначала на древнеевтракийском, чтобы вы почувствовали, как он звучит, а потом в переводе.
Феган приступил к чтению послания. По мнению принца, язык звучал приятно для слуха. Однако вскоре ему стало не до того. Чем дальше по тексту продвигался маг, тем больше омрачалось его лицо. Виг выглядел не лучше.
— Пожалуйста, переведи, — с беспокойством попросил Тристан.
«Я сила, кроющаяся за лазурным мерцанием, которое ты видел в Пещере, — начал Феган. — Я тот, кого ты ищешь, и это я несу горе и бедствия твоему народу. Тебя тянет ко мне, не правда ли? И ведь ты уже видел мое лицо? Нам многое нужно обсудить, Избранный. Я в Пещере. Приходи, и многое для тебя прояснится. Предоставь магам искать ответы на свои вопросы. Мы с тобой не нуждаемся в их жалких потугах. Приходи один».
После долгой, напряженной паузы первым заговорил Виг.
— Совершенно очевидно, что это писал не Скрундж. Да, полагаю, и не Рагнар.
— Согласен, — отозвался увечный маг. — Однако сейчас важнее всего решить, стоит ли принцу принимать столь любезное приглашение и идти туда одному.
— Я и в самом деле видел его, — внезапно сказал Тристан, глядя в пространство.
— Что? — воскликнул Феган. — Почему же ты не сказал нам об этом?
— Я видел его, — повторил принц и перевел взгляд на магов. — В самом начале приступа, перед тем, как потерять сознание, я видел лицо, показавшееся мне необъяснимо притягательным. Темноволосый мужчина, очень молодой, скорее юноша. Он кого-то мне напоминал, но кого? Потом я забыл об этом, счел галлюцинацией помрачившегося рассудка. Однако теперь ясно, что я ошибался. — Дыхание Тристана заметно участилось. — Сейчас, глядя на этот пергамент и вспоминая увиденное, я буквально ощущаю его присутствие. Наши сердца бьются в унисон… Почти то же ощущение, которое я испытывал при виде лазурного мерцания, стелющегося по полу комнаты Рагнара. — Он помолчал. — Но как может какой-то юнец стоять за всеми этими удивительными, ужасными проявлениями магии?
— А позже ты когда-нибудь видел его лицо? — спросил Феган.
Принц покачал головой.
Оба мага были явно потрясены услышанным.
— Думаю, ты должен пойти, — сказал Виг. — Сегодня же ночью и один, как сказано в послании.
— И я того же мнения, — согласился увечный маг.
— Вы что, с ума сошли? — воскликнула Шайлиха и схватила брата за руку, как будто надеясь таким образом удержать его от подобного безумия. Моргана, казалось, почувствовала волнение матери и удивленно посмотрела на нее. Принцесса была в ярости и не скрывала этого. — Забыли, что случилось в прошлый раз? Он смертельно болен, потому что отправился в Пещеру! Откуда вам знать, может, теперь произойдет что-нибудь еще более ужасное? Как можно его отпускать?
Маги довольно спокойно прореагировали на взрыв ее негодования.
— Если бы те, в Пещере, желали нашей смерти, мы были бы уже мертвы, Шайлиха, — вздохнул Виг. — И если только таким образом Тристан сможет выяснить, кто стоит за всем тем, что творится вокруг, то, по моему глубокому убеждению, он должен это сделать. Не только ради нас, но ради магии и страны.
— Согласен. — Принц сочувственно, успокаивающе сжал руку сестры. — Я должен идти, причем немедленно. Ты ведь и сама понимаешь это, правда? Может, мне и впрямь удастся узнать что-нибудь полезное, — улыбнулся он, пытаясь развеять мрачное настроение Шайлихи. — Не забывай, пока мы проигрываем это сражение.
— А как насчет Окса? — спросила она, понимая, что ей нечего возразить. — Маги говорили, что тебе нужен телохранитель. Он пойдет с тобой?
— Не на этот раз, — ответил Тристан, и маги кивнули в знак согласия. — В послании сказано, чтобы я пришел один. Так я и сделаю.
Его сестра огорченно понурила голову.
— Ты всегда так и нарываешься на неприятности. Откуда это в тебе? — прошептала она.
Принц пальцем поднял ее подбородок и снова улыбнулся.
— От тебя, Шай. Разве не помнишь? Ведь ты родилась на восемь минут раньше меня.
Шайлиха молча смотрела на брата, как будто пытаясь навсегда запечатлеть в памяти его лицо.
— Когда ты уйдешь?
Тристан посмотрел на Фегана и сказал:
— Прямо сейчас.
Увечный маг прикрыл глаза и кивнул в знак согласия.
Шайлиха уже однажды прощалась с принцем перед его уходом в Пещеру. Однако тогда с ним был Виг, и, хотя ее мучили дурные предчувствия, она в какой-то степени ощущала уверенность, что они вернутся. На этот раз все было иначе. Сейчас сердце словно шептало ей, что она может никогда больше не увидеть брата.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Рагнар поднимался по ступеням Замка. Холод пробирал до костей, напоминая о том, что близится сезон Кристаллов. Снежные шапки, в другие сезоны сохранявшиеся только на самых высоких вершинах гор Толенка, сейчас опустились значительно ниже. Скоро с неба, холодным белым покрывалом устилая землю, посыплется снег. В воздухе ощущался запах пожухлой листвы. Неподалеку с веселым журчанием катила свои холодные темно-голубые воды Сиппора, безразличная к тому, что творится вокруг. Рагнар никогда не путешествовал верхом на Птицах, и к Замку они доставили его в роскошной гондоле.
«Какая идиллическая картина», — подумал охотник за кровью, разглядывая здание, стены которого до недавнего времени скрывали одну из величайших тайн Синклита.
Здание было построено с размахом и имело не менее чем по сотне помещений на каждом из четырех своих этажей. Массивные дубовые двери, стянутые крепкими железными планками, были наглухо закрыты.
Рагнар на мгновение замер на верхней ступеньке. «Уже скоро, — подумал он. — Скоро победа будет за нами». Он толкнул тяжелую дверь и вошел внутрь.
Огромный вестибюль был отделан мрамором, а пол выложен из кусков дерева темных и светлых тонов, образующих сложный узор. На противоположной от входа стене красовалось мозаичное панно с изображением Парагона.
Справа по полу коридора разливалось хорошо знакомое неповторимое мерцание. Охотник за кровью свернул туда. Николас велел ему явиться именно сегодня, видимо, желая продемонстрировать что-то. Заинтригованный тем, что ему предстояло увидеть, Рагнар вошел в комнату, которой заканчивался коридор.
По сравнению с роскошным вестибюлем это большее по площади помещение без окон поражало скромностью убранства. В центре под сводом, над прозрачной сферой парил Николас. На стенах в шахматном порядке располагались ложа, в каждом из которых покоился мирно спящий ребенок. От их запястий к сфере тянулись гибкие прозрачные трубки, внутри которых пульсировала ярко-красная жидкость.
— Входи, — бросил юноша.
Рагнар очень осторожно, как будто его шаги могли нарушить хрупкое равновесие происходящего, вошел в помещение. То, что Николас делал с детьми, казалось ему на редкость отвратительным.
«В жизни не видел такого количества „одаренной“ крови сразу, — подумал охотник за кровью. — Зачем ему столько? »
— Впечатляющее зрелище, не правда ли? — Юноша бросил на ошеломленного слугу пристальный взгляд. — Я забираю у них каждый день понемногу, чтобы не вызвать истощения. Чтобы набрать нужное мне количество, понадобится еще недели две. Но их кровь не идет ни в какое сравнение с моей собственной или кровью Избранного, моего отца в этом мире… Ты задаешься вопросом, зачем она мне? Всё в свое время, друг мой, всё в свое время. Пока же удовлетворись вот каким объяснением. Их кровь, скажем так, станет строительным раствором, который свяжет воедино куски мрамора при строительстве Врат.
— Но эти дети только начали свое обучение, — тщательно подбирая слова, осмелился возразить Рагнар. — Разве их кровь годится для осуществления столь грандиозной задачи?
— Мне как раз такая кровь и требуется, — с улыбкой заметил Николас — Кровь этих детей, едва приступивших к обучению, более «податлива», если можно так выразиться. Применять для этой цели кровь их отцов, к примеру, было бы гораздо более рискованно. — Его темные миндалевидные глаза вспыхнули. — Хотя я уверен, что справился бы и с этой задачей.
— Они испытывают страдание? — спросил охотник за кровью.
Его вопрос был продиктован не сочувствием, а всего лишь любопытством.
— Отнюдь, — ответил юноша. — И впоследствии ничего не помнят. Они вообще не замечают ничего, если не считать некоторой слабости. — Помолчав, он сменил тему разговора: — Как идут работы в карьере?
— «Маги резерва» трудятся день и ночь, — сообщил Рагнар. — Поразительно, с какой быстротой они добывают и обрабатывают мрамор в точном соответствии с твоими указаниями, господин.
— Отлично, — удовлетворенно произнес юноша. — Все идет по плану. Ну, на сегодня хватит. У меня есть другие дела.
Он прищурился, и тут же иглы выскользнули из детских вен, отсос крови прекратился, и точечные ранки на маленьких запястьях в считанные мгновения затянулись. Трубки втянулись в сферу, утратившую прозрачность. Теперь со стороны она выглядела как гигантская черепаха, наполовину зарывшаяся в песок.
Николас повел рукой, и дети очнулись от сна. Спустя всего несколько мгновений они уже покинули свои ложа и принялись за игры, весело переговариваясь и смеясь.
— Убедился? — Юноша ласково погладил по голове одну из старших девочек. — Ну что ж, мне пора. Когда мы уйдем, — обращаясь к ней, произнес он, — проследи, чтобы всех накормили и присмотри за маленькими.
— Могу я узнать, куда ты направляешься, господин? — спросил охотник за кровью.
— В Пещеру, — ответил Николас. — Ко мне должен прибыть важный гость.
Юноша раскинул руки и, взмыв в воздух, молниеносно исчез из виду. Рагнар потрясенно провожал его взглядом: «Как может летать бескрылое создание, сколь бы „высокоодаренная“ кровь ни текла в его жилах?»
Он уселся в свою гондолу, и Птицы, подхватив ее, взмыли в воздух. Охотник за кровью уже несколько часов вынужден был обходиться без своей жидкости и теперь остро жаждал ее. Едва войдя в свои покои, он тут же бросился к заветному сосуду и погрузил в него палец. Утолив свою потребность в желтой жидкости, Рагнар откинулся на мягкие подушки и остался наедине со своими мыслями.
Мысли эти касались пышнотелой женщины, дожидающейся его в спальне. Конечно, это была не Селеста, но до тех пор, пока дочь Вига снова не окажется у него в руках, сойдет и такая.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Холодное, ясное небо было усыпано тысячами мигающих звезд. Из ноздрей пофыркивающего Озорника вырывались облачка пара, опавшие листья шуршали под его копытами, да чуть поскрипывало седло. В час, когда все живое замерло вокруг, лишь эти звуки нарушали покой Оленьего леса.
Надевая перед отъездом меховую куртку, Тристан в очередной раз взглянул на свое плечо. Темная, угрожающего вида паутина вен увеличилась в размерах, постепенно продвигаясь к предплечью. Никакой болезненности в руке принц не ощущал. Не чувствовал он и слабости или каких-либо других признаков поразившего его недуга. Впрочем, по словам магов, возникновение новых приступов неизбежно.
Приближаясь к холму, где он собирался оставить коня, принц мысленно вернулся к необыкновенно могущественному существу, которое было способно вернуть Еретиков на землю. Тристан вспомнил лазурное мерцание, которое видел в тот роковой день, когда Скрундж ранил его отравленной стрелой, а Рагнар ослепил Вига. Оно странным образом притягивало принца, как будто было… да, как будто оно было частью него самого.
Спешившись, Тристан привязал Озорника к дереву и медленно поднялся на вершину холма. Отверстие, которое они с Вигом проделали в стене из песчаника, было существенно расширено и окружено лазурным мерцанием магической энергии, в которое вплетались оттенки оранжево-красного.
Принц вытер пот с ладоней и начал опускаться в Пещеру.
Как и раньше, величественный водопад с громким шумом падал в подземное озеро. Все факелы на стенах были зажжены.
Лазурный свет распространялся из коридора, которого прежде в Пещере не было. Оставалось лишь предположить, что он был создан все тем же таинственным существом наряду с огромными пещерами, через которые им с Вигом пришлось проходить в прошлый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56