— Иди ко мне, Избранный, — донесся из глубины коридора звучный, но в то же время мягкий, успокаивающий голос.
Тристан медленно двинулся туда, откуда исходило лазурное мерцание. С каждым шагом он все сильнее ощущал мощное притяжение со стороны неведомого существа. Коридор заканчивался черной мраморной дверью, из-под которой, словно туман, выползало лазурное мерцание. Принц медленно отворил дверь.
Перед ним, словно восседая на чем-то плоском и невидимом, в воздухе парил человек в белом одеянии, возрастом и комплекцией под стать Тристану. Его черные блестящие волосы струились по плечам, обрамляя лицо с высокими скулами и чувственным ртом. Темные, искрящиеся глаза, слегка приподнятые к вискам, показались принцу странно знакомыми.
— Кто ты? — спросил он.
— Ты и в самом деле не догадываешься?
— Я знаю лишь, что ты — тот, кто собирается построить Врата Рассвета и впустить в наш мир Еретиков, — ответил Тристан. — Мой долг — остановить тебя.
— Ты в этом уверен? — Незнакомец недовольно скривил губы. — Ты — Избранный, человек с лазурной кровью, и магам следовало бы полностью ввести тебя в курс дела. На самом деле и у тебя, и у твоей сестры гораздо больше общего с небожителями, чем вы себе представляете, но у нас мало времени для обсуждения этого.
Времени действительно было в обрез, и принц перешел к делу.
— Зачем тебе понадобилось отравлять мою кровь? Не легче ли было просто убить меня?
— Всему свое время. — Молодой человек в белом одеянии приблизился и заглянул в глаза Тристана. — Ты действительно не знаешь, кто я такой?
— Нет.
На лице незнакомца возникла и тут же исчезла улыбка.
— Приглядись ко мне внимательней.
Принц заколебался. Эти странные миндалевидные глаза… Он явно уже видел их прежде, хотя это было совершенно невозможно.
— Твои глаза знакомы мне, — ответил Тристан. Внезапно его терпение иссякло, в голосе зазвучали требовательные нотки. — Хватит загадок. Отвечай, кто ты?
— Я твой сын Николас, Избранный. Младенец, которого ты похоронил в Пазалоне. А также сын Сакку, второй госпожи Шабаша. — Он помолчал, давая принцу возможность осознать услышанное. — И я вернулся!
Тристан в первый момент не мог поверить своим ушам. Однако чем больше он вглядывался в лицо молодого человека, тем сильнее становилось ощущение, что на него смотрит Сакку. Более того, сейчас принц замечал в нем множество других знакомых черточек — как своих собственных, так и погибшей волшебницы.
— Это невозможно, — прошептал он. — Мой сын мертв. Он погиб в утробе матери, когда Сакку спрыгнула с крыши Цитадели. Я сам извлек тело младенца и похоронил его. Он никак не мог выжить. Да и тебе слишком много лет… Нет, я не могу в это поверить!
Тристан отступил назад, задаваясь вопросом, что будет дальше. Так и хотелось потянуться за мечом, но маги были правы: столь грубое оружие бесполезно против сидящего перед ним существа.
— Неужели? — Николас шагнул к принцу, не сводя с него безжалостного взгляда темных сверкающих глаз. — Если тебе известно, что Еретики, мои родители в Вечности, способны вновь сойти на землю, почему же ты не допускаешь мысли, что они были в состоянии освободить меня от оков смерти и вернуть в этот мир?
Ужасные воспоминания нахлынули на Тристана.
— Тебе слишком много лет… Это невозможно… — прошептал он.
— Для практикующих Каприз нет почти ничего невозможного, отец, — сказал Николас. Когда принц услышал это обращенное к себе слово, внутри у него словно все оборвалось. — Да, я вернулся в ваш мир младенцем, но небесные родители наделили меня истинным знанием. Умереть и снова возродиться — в этом есть свои преимущества, не правда ли? Даже ты, человек малосведущий, способен понять это. Столько еще непознанного, и так мало времени осталось! Однако я отвлекся. Меня наделили знанием и удивительными возможностями, самая главная из которых позволяет мне выкачивать силу из Камня. Только подумай, Избранный! Вся мощь Парагона, сосредоточенная в одном-единственном существе! По мере того как я накапливал в себе силу, мои знания росли, а вместе с ними и тело. В результате возник тот человек, которого ты сейчас видишь перед собой. — Он помолчал. — Ты задумывался — почему тебя так притягивает ко мне?
Тристан покачал головой, по-прежнему не в силах поверить услышанному. Однако в его сердце уже начали закрадываться сомнения. Он опустил голову и прошептал внезапно охрипшим голосом:
— Нет. Этого не может быть…
— Недаром у тебя репутация упрямца! — раздраженно воскликнул Николас. — Ты так желаешь доказательств? Получай!
Он прищурился, и на правом запястье у него возник крошечный надрез. Из него потекла кровь, он прикоснулся к ней пальцами другой руки и показал их принцу. Дыхание у того перехватило: кровь была лазурного цвета.
— Маги говорили, что на всем свете у меня одного такая кровь, — с трудом выговаривая слова, произнес Тристан.
— Ответ напрашивается сам. Если ты, единственный в мире человек с такой кровью, имеешь ребенка, то…
Николас оборвал себя, заметив выражение изумления и боли на лице принца.
— Успокойся, отец, — почти с сочувствием сказал юноша. — Не принимай все так близко к сердцу. У нас еще очень много дел впереди, если ты, конечно, захочешь мне помочь. — Он протянул руку и покровительственно прикоснулся к щеке Тристана. — Вообще-то я могу обойтись и без твоей помощи, но Еретики предпочли бы иметь тебя своим союзником. Да и я тоже. Ты сможешь убедиться, что наши методы не столь прямолинейны, как у волшебниц. — На его губах появилась легкая улыбка. — Моя покойная, безмерно развращенная, но такая прекрасная мать не была исключением.
Николас создал лист пергамента и уронил на него каплю своей крови. Тут же начал возникать узор кровного имени. Юноша, свернув, засунул пергамент за голенище сапога принца.
— Вернувшись в Редут, покажи это своим друзьям-магам. Они знают, что делать. После этого у тебя не останется никаких сомнений. И когда ты окончательно удостоверишься, что я — твой сын, тебе придется принять решение. Сделав это, возвращайся сюда.
— О чем ты говоришь? — спросил Тристан.
— Мозговая жидкость охотника за кровью уже оказывает свое разрушительное действие на твою кровь. Вены темнеют и набухают; скоро в плече возникнет невыносимая боль. И, без сомнения, ты уже пережил первый приступ. Впечатляющее было ощущение, не так ли? Скажи, отец, ты понимаешь, с какой целью я отравил твою кровь?
— Думаю, для того, — ответил Тристан, — чтобы я умер.
На лице Николаса снова промелькнула кривая улыбка.
— Я знал, что маги так и не дойдут до истинной сути. Слишком уж ограниченно их видение мира. На самом деле, отец, я отравил твою кровь для того, чтобы ты выжил.
— Не понимаю. В твоих словах нет никакого смысла.
Принцу отчаянно хотелось уйти, если Николас и в самом деле отпускает его. Покинуть это место — и это существо, называющее себя его сыном. Однако разум подсказывал, что спешить не следует.
— Яд в твоей крови нужен мне как стимул, отец, — заговорил юноша. — Как тебе известно, высушенная мозговая жидкость охотника за кровью действует не слишком быстро, а в твоем случае, из-за исключительных свойств крови, даже медленнее обычного. Это дает нам обоим время. Для меня — время построить Врата, а для тебя — понять, каково это, быть смертельно больным, и… изменить свое отношение.
— Изменить свое отношение к чему? — спросил Тристан.
— К нам. — Николас придвинулся ближе, не сводя с отца пристального взгляда. — Конечная цель Еретиков — править миром. С тобой во главе. Именно так и должно было произойти тысячелетия назад, до того, как Древние Провидцы со своей нелепой страстью к Закону развязали Смертельную войну. Ты и твоя сестра той же крови, что и небожители.
Ошеломленный, принц невольно отступил еще на шаг. «Задавай вопросы только по существу, — мысленно приказал он себе. — Спрашивай о том, что поможет одолеть это чудовище, каким-то чудом выросшее из моего семени».
— Зачем я вам нужен? — тщательно подбирая слова, спросил Тристан. — Я не прошел обучения, и, следовательно, от меня будет мало проку. К тому же Еретикам известно несравненно больше, чем магам Евтракии.
— Да, ты еще не начал обучения, и все же ты Избранный, — ответил Николас. — Вас всего двое в этом мире — ты и твоя сестра, — в чьих жилах течет кровь столь изумительной чистоты. Даже я, твой прямой потомок, уступаю вам в этом, поскольку к моей крови примешана кровь Сакку. Неужели маги так и не объяснили тебе, что означает слово «Избранный»? И кто именно наградил тебя этим титулом? И зачем появился на свет второй Избранный — тоже обладающая редкостной кровью твоя сестра Шайлиха? Судя по выражению твоего лица, ты не знаешь ответов на эти вопросы. Маги слишком о многом умалчивают, отец. Зато они наверняка рассказали тебе об идее воссоединения обеих сторон магии — конечной цели Древних Провидцев. Но не Еретиков. Фактически, именно из-за этого и возник раскол, приведший к Смертельной войне. Акт воссоединения обоих направлений нашего искусства должен был стать первым деянием среди тех, которые способен совершить лишь ты — или моя тетка Шайлиха, если возникнет такая необходимость. Но Еретики никогда не желали ничего подобного. Не желали, чтобы к их чистому, совершенному искусству подмешивали слабый, проникнутый бессмысленной идеей сострадания и милосердия Закон. Так уж получилось, что первыми на землю вернутся Еретики, и ты будешь служить их целям.
По спине принца внезапно пробежал озноб ужаса.
— И что от меня потребуется, при условии, конечно, что я соглашусь?
Николас улыбнулся.
— Стать во главе нас. Вернувшись на землю, Еретики уничтожат все не устраивающие их создания. В нашем мире останутся лишь люди с «одаренной» кровью. Подлинное царство магии. Могущество впоследствии вернется к Парагону, и Еретики обучат тебя магии в духе Каприза.
— Неужели ты сделаешь это по доброй воле? — осведомился Тристан. — Сейчас ты имеешь все, зачем же тебе возвращать силу Камню?
— Потому что в отличие от тебя Еретики заботятся обо мне. И я, в свою очередь, вынужден считаться с их желаниями. Впрочем, тебе этого не понять.
— И что будет, если я пройду обучение?
— Совместными усилиями мы навсегда уничтожим Закон. Останется единственно истинное учение — Каприз. В конечном счете, Еретики и я сможем сделать это и сами, но на это уйдут века. Вот зачем нам нужен ты, имеющий столь необыкновенную кровь. Потакая собственным желаниям, волшебницы предприняли жалкую попытку использовать твою сестру для совершения своего ритуала, а тебя исключительно для размножения. — На лице Николаса снова возникла кривая улыбка. — Вполне понятное желание, но… совершенно лишенное дальновидности. Пройдя обучение, ты станешь одним из нас. Освоив более совершенное, законченное направление магии, ты поведешь нас в Вечность.
— А если я откажусь? — спросил принц.
— Тогда все, кого ты любишь, погибнут, — уронил юноша. — В том числе и моя тетушка, а твоя любимая сестра. Она не обладает лазурной кровью и потому не представляет для нас особого интереса. Как я уже говорил, мы бы предпочли иметь дело с тобой, поскольку твоя кровь ускорит выполнение нашей задачи. Но если ты предпочтешь отказаться, то, поверь мне, тебя ждет ужасный конец. — Сообщив это, Николас продемонстрировал отцу взявшуюся невесть откуда стеклянную чашу с белой, похожей на молоко жидкостью. — Знаешь, что это такое?
— Откуда мне знать?
— Это — противоядие. Примешь его, и через два дня исчезнут все симптомы твоей болезни. Согласись на мое предложение, открой для меня свой разум, чтобы я мог убедиться в твоей искренности, и я отдам тебе эту чашу. Маги не рассказывали тебе, что существуют приемы, с помощью которых можно выяснить, что у человека на сердце? Присоединяйся к нам. Вместе с тобой мы готовы принять твою сестру и ее дочурку, естественно, предварительно проверив, насколько искренни помыслы моей тетушки.
Да, Тристану было известно о способах проверки: он был свидетелем того, как Виг с Феганом применяли их, желая узнать, не подослан ли Гелдон волшебницами. «Обмануть его мне не удастся», — понял принц.
Мысли его неслись бешеным аллюром.
— Маги сами смогут сделать противоядие, — пустил он пробный шар.
— Ошибаешься, отец, — с нотками злорадства в голосе возразил Николас. — Твои разлюбезные маги на это не способны. Во-первых, их и без того небольшие силы с каждым днем тают. Во-вторых, это противоядие, как и все противоядия в мире, содержит в себе малую толику яда, которым ты отравлен, а у Вига и Фегана доступа к нему нет. Учитывая, что один слеп, а другой способен передвигаться только в кресле на колесах, я даже представить себе не могу, чтобы они умудрились найти и убить еще одного охотника за кровью. А ты можешь? То-то. Выходит, нет никаких оснований рассчитывать, что эти реликты прошлого исцелят тебя. — Он помолчал, сверля Тристана взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56